Яков Моисеевич Алтаузен (1907-1942)

Все стихотворения на одной странице

- Оглавление -

    Иосифу Уткину

Домой привез меня баркас.
Дудел пастух в коровий рог.
Четыре брата было нас,-
Один вхожу я на порог.

Сестра в изодранном платке
И мать, ослепшая от слез,
В моем походном котелке
Я ничего вам не привез.

Скажи мне, мать, который час,
Который день, который год?
Четыре брата было нас,-
Кто уцелел от непогод?

Один любил мерцанье звезд,
Чудак, до самой седины.
Вею жизнь считал он, сколько верст
От Павлограда до луны.

А сосчитать и не сумел,
Не слышал, цифры бороздя,-
Как мир за окнами шумел
И освежался от дождя.

Мы не жалели наших лбов.
Он мудрецом хотел прослыть,
Хотел в Калугу и Тамбов
Через Австралию проплыть.

На жеребцах со всех сторон
Неслись мы под гору, пыля;
Под головешками, ворон
В садах ломились тополя.

Встань, Запорожье, сдуй золу!
Мы спали на цветах твоих.
Была привязана к седлу
Буханка хлеба на троих.

А он следил за пылью звезд,
Не слышал шторма и волны,
Всю жизнь считая, сколько верст
От Павлограда до луны.

Сквозной дымился небосклон.
Он версты множил на листе,-
И, как ни множил, умер он
Всего на тысячной версте.

Второй мне брат был в детстве мил.
Не плачь, сестра, утешься, мать!
Когда-то я его учил
Из сабли искры высекать...

Он был пастух, он пас коров,
Потом пастуший рог разбил,
Стал юнкером.
Из юнкеров
Я Лермонтова лишь любил.

За Чертороем и Десной
Я трижды падал с крутизны,
Чтоб брат качался под сосной
С лицом старинной желтизны.

Нас годы сделали грубей.
Он захрипел, я сел в седло,
И ожерелье голубей
Над ним в лазури протекло.

А третий брат был рыбаком.
Любил он мирные слова,
Но загорелым кулаком
Мог зубы вышибить у льва.

В садах гнездились лишаи,
Деревни гибли от огня.
Не счистив рыбьей чешуи,
Вскочил он ночью на коня.

Вскочил и прыгнул через Дон.
Кто носит шрамы и рубцы,
Того под стаями ворон
Выносят смело жеребцы.

Но под Варшавою, в дыму,
У шашки выгнулись края.
И в ноздри хлынула ему
Дурная теплая струя.

Домой привез меня баркас.
Гремел пастух в коровий рог.
Четыре брата было нас,-
Один вхожу я на порог.

Вхожу в обмотках и в пыли
И мну буденовку в руке.
И загорелые легли
Четыре шрама на щеке.

Взлетают птицы с проводов,
Пять лет не слазил я с седла,
Чтобы республика садов
Еще пышнее расцвела.

За Ладогою, за Двиной
Я был без хлеба, без воды,
Чтобы в республике родной
Набухли свежестью плоды.

И если кликнут - я опять
С наганом встану у костра.
И обняла слепая мать,
И руку подала сестра.

Разве можно свой край не любить, 
Отвоеванный саблей бывалой, 
Где ты рос, где ты стал запевалой. 
Самолет научился водить. 

Где ты в бурю не раз на штурвал 
Клал без страха тяжелую руку, 
Где ты все -- и любовь, и разлуку, 
Сладость славы и дружбы -- узнал. 

Много стран есть на свете других, 
Те же птицы там в воздухе реют, 
Те же зерна там в яблоках зреют, 
Те же косточки в вишнях тугих, 

Но такая, как наша, -- одна: 
Всю ее омывает волнами. 
Вся она и везде перед нами 
Озаренная солнцем видна. 

Ходит слава по нашей стране 
Про того, кто стоит у кормила, 
Чья работа, чья жизнь разбудила 
Искры, спавшие долго в кремне. 

Он, как ветер с далеких широт, 
Он, как высшее в мире искусство, 
Он, как мысль, перешедшая в чувство, 
Движет нас неустанно вперед! 

     Александру Жарову

Когда вступал я
В жизнь большую
И был неопытен и мал,
Я только
Лужу дождевую
В мечтах своих
Переплывал.

Теперь
Под небо голубое
К морям направился мой путь.
Давно хотелось
Из прибоя
Мне кружкой пену зачерпнуть,
Услышать гул
Морского вала,
На легкой лодке
Плыть в тумак.
И я кричу еще с вокзала:
"Налейте море мне в стакан!"

И сразу шторм
Мне прямо в спину
Хлестнул пожарною струей.
А лужа
Обнажила тину:
Грач выпивал ее порой.

Я знал,
Что дождик в нетерпенье
Опять
Ее наполнит вслух.
И вновь
В индийском оперенье
Над лужею
Взлетит петух.

О солнце,
Мне теперь не хуже!
До позвонка меня прогрей.
Я жижу
Нашей пресной лужи
Смог променять
На соль морей.

Что море -
Мы его разроем,
Посеем рожь
На самом дне.
Бок о бок трутся
Волны с воем,
У каждой чайка на спине.

Какие волны,
Что за диво?
Настанет час
И дни придут,
Когда в пивной нам
Вместо пива
В бутылке
Море подадут.

Ах, лужа,
Мир тебя обидел,
Копытом конь
Тебя разбил!
А здесь
Скала стоит,
Как идол,
Который тоже богом был.

И я,
Прожилками расписан,
Гляжу на светлый небосклон'
Чем заслужил я
Эти выси,
Лекарство
Этих синих волн?

Лежим
К прибою головами,
А чайки нас зовут туда,
Где броненосцы
Кандалами
Бьет
Бесноватая вода,

Где ждут
Зажженные запалы,
Где за решетками
Друзья.
А ну-ка, братцы,
Шторм - в бокалы,
И чокнемся
Через моря!

Просторам земли нет предела,
И звезд над землею не счесть,
Есть люди крылатого дела,
И песни крылатые есть.

Есть юноши, девушки, дети,
Им общая радость дана.
Есть разные страны на свете,
А родина только одна.

Мы все океаны проплыли,
Прошли все извилины рек,
Но там, где росли и любили,
Останется сердце навек.

Там в каждой счастливой примете
Веселая юность слышна.
Есть разные страны на свете,
А родина только одна.

Тебя охраняем мы свято
Винтовкой, гранатой, штыком,
Земля, по которой когда-то
Мы в детстве прошли босиком.

И ты, словно сад на рассвете,
Душистым дыханьем полна.
Есть разные страны на свете,
А родина только одна!

Уходят дни, 
Как вдаль рыбацкий парус. 
Кривой комбриг, 
Мы ждём команд твоих. 
Налей мне щей, 
Кудрявый каптенармус, 
Полкотелка 
Довольно на двоих. 
Журбенко, друг! 
Твой нос едят веснушки, 
Ячмень в глазу 
И на щеке рубец. 
В орешнике 
Подохшие кукушки, 
Их нюхает 
Голодный жеребец. 
Послушай, 
Мой товарищ бледнолицый, 
Мне третий день 
Мерещится сквозь дым 
Пятнистый лоб 
Убитой кобылицы, 
Две лупы глаз 
С натёком голубым. 
Не спится мне, 
Ресниц я не смыкаю. 
Пока вчера 
Смотрел я на луну, 
Вниз головой 
Упал начдив Чапаев 
С обрыва 
В набежавшую волну. 
Я хлеб жевал, 
Пил воду из бутылки, 
Но было мне 
Почувствовать дано, 
Что в это время, 
С пулею в затылке, 
Он погружался 
Медленно на дно. 
Журбенко, друг, 
Присядем за кустами. 
К привалу нас 
Тропинки привели. 
И кони ржут, 
По рёбрам бьют хвостами, 
Копытами 
Колотят ковыли. 
Два года мы 
С тобой не мылись в бане, 
Заели вши, 
И надоело мне 
Ногтями 
Щёлкать их на барабане 
И до крови 
Царапать на спине. 
Вчера был бой, 
От сабель было серо. 
Кривой комбриг 
Махнул на рукавом. 
Я зарубил 
В канаве офицера 
И у него 
В кармане боковом 
Нашёл я книжку 
В жёлтом переплёте, 
Её писал 
Какой-то Карамзин. 
Две ласточки 
Сидят на пулемёте, 
И на кустах 
Лежит мой карабин. 
Журбенко! Брось 
Напрасно ложкой звякать. 
Цветёт крыжовник, 
Зреет бузина. 
Давай читать, 
Давай читать и плакать 
Над этой книжкою 
Карамзина. 
Друзья мои, 
Мы завтра в бой поскачем, 
Отточен штык, 
В нагане цел заряд. 
А вот сейчас 
Над девушкой мы плачем, 
Обманутой 
Сто лет тому назад. 
Но к чёрту всё! 
От птичьего помёта, 
Трёхгранный штык, 
Ты посерел опять. 
И кружатся, 
И возле пулемёта 
Две ласточки 
Хотят заночевать. 
Им всё равно, 
Их к югу гонят вьюги. 
Журбенко! Слышишь 
Ржанье кобылиц? 
Лежим в траве; 
Ты о своей Ветлуге 
Опять плетёшь мне 
Сотни небылиц. 
Ах, милый враль! 
Какие небылицы! 
Засыпан свод 
Соринками планет. 
Ветлугу 
Называешь ты столицей, 
А там, чудак, 
Фонтана даже нет! 
Фонтана нет, 
Но каланча какая! 
Весь мир видать! 
Сиди, 
Смотри в окно, -- 
Увидишь ты, 
Как, духов выкликая, 
В Константинополе 
Играют в домино. 
Довольно врать! 
Довольно про Ветлугу! 
А он плетёт 
И всё плести готов. 
В Ветлуге он 
Поймал в пруду 
Белугу, 
Белугу девятнадцати пудов! 
В Ветлуге парни 
Любят до восхода 
Играть на струнах 
Из овечьих жил. 
Сам Пушкин 
До семнадцатого года 
У них простым 
Аптекарем служил. 
Рассвет, 
Луна в засахаренном круге, 
Закрой глаза. 
Что сон тебя неймёт? 
Ах, милый враль, 
Забыл я, 
Что в Ветлуге 
Ещё твоя 
Марусенька живёт. 
Нет, не живёт! 
На жёлтой душегубке 
Её увёз 
Курносый атаман. 
Он целый час 
Курил, 
Копался в трубке, 
Усы вертел 
И был, наверно, пьян. 
Её уж нет, 
Она теперь далече, 
И некому 
В Ветлуге за углом 
Из форточки 
Бросать тебе навстречу 
Голубя 
С запиской под крылом. 
Армейцы спят. 
И кружатся планеты. 
Я из нагана 
Выпалил заряд. 
Но что со мной! 
Журбенко! 
Где ты, где ты? 
Всё это было 
Много лет назад. 
И я сейчас один, 
Без патронташа. 
Лежит на крыше 
Зимняя слюда. 
Как мог я позабыть, 
Что дружба наша 
В двадцатом 
Оборвалась навсегда? 
Не думал я, 
Что там, в дыму и вьюге, 
Свинчатка пули 
Может сделать так, 
Что не увидишь ты 
Своей Ветлуги 
И в трубке вдруг 
Погаснет твой табак. 
Да, это было всё 
Перед рассветом. 
Кривой комбриг, 
Зови меня опять. 
Прошли года, 
Но тот, кто стал поэтом, 
По сто очков 
Умеет выбивать! 
Прошли года, 
Но кровь не помутнела. 
Страна моя, 
Я всё отдам тебе, 
Чтоб только ты 
Плодами зеленела, 
В кларнеты дула 
И звала к борьбе! 

Всего стихотворений: 5