Ирина Николаевна Кнорринг (1906-1943)

Все стихотворения на одной странице

- Оглавление -

...А сказать друг другу было нечего,
Разговор был скучный и скупой.
Шумный, долгий монпарнасский вечер
Вдунул жизнь в "Ротовду" и "Куполь".

Громкоговоритель надрывался
Над большой и пестрою толпой.
Звуки резкие танго и вальса
Путались с трамвайной трескотней.

Мы сидели молча на диванах,
Скучные от пива и вина.
"Тот уехал?" - "Да". - "А этот?" - "В Каннах..."
И опять надолго тишина.

И в тяжелом папиросном дыме
Поднимались взоры к потолку.
Кто у нас вот эту боль отнимет,
Эту безнадежную тоску!

Становилось скучно, страшно даже.
Ждем, что кто-нибудь сейчас придет
И со смаком в сотый раз расскажет
Злой литературный анекдот.

Так, под солнцем, неподвижным взглядом
Пролетал за часом мертвый час.
"Так и надо... Значит, так и надо...",
И ревел неумолимый джаз.

Мыши съели старые тетрадки,
Ворох кем-то присланных стихов.
Мыши по ночам играют в прятки
В сонном сумраке углов.

Мыши съели письма из России,
Письма тех, кого уж больше нет,
Пыльные обгрызочки смешные -
Память отошедших лет.

Мыши сгрызли злобно и упрямо
Все, что нам хотелось сохранить:
Наше счастье, брошенное нами,
Наши солнечные дни.

Соберем обгрызанные части,
Погрустим над порванным письмом:
Больше легкого земного счастья
По клочкам не соберем.

Сделает иным, ненастоящим
Этот мир вечерняя заря.
Будет падать в окна свет мертвящий
Уличного фонаря.

Ночью каждый шорох чутко слышен,
Каждый шорох, как глухой укор:
Это гложут маленькие мыши
Все, что было до сих пор.

                 Я помню,
Как в ночь летели звездные огни,
Как в ночь летели сдавленные стоны,
И пугали оснеженные дни
Тревожные сцепления вагонов.
Как страшен был заплеванный вокзал,
И целый день визжали паровозы,
И взрослый страх беспомощно качал
Мои еще младенческие грезы
Под шум колес...

                 Я помню,
Как отражались яркие огни
В зеркальной дали темного канала;
Как в душных трюмах увядали дни,
И как луна кровавая вставала
За темным силуэтом корабля.
Как становились вечностью минуты,
А в них одно желание: "Земля".
Последнее - от бака и до юта.
Земля... Но чья?

                 Я помню,
Как билось пламя восковых свечей
У алтаря в холодном каземате;
И кровь в висках стучала горячей
В тот страшный год позора и проклятья;
Как дикий ветер в плаче изнемог,
И на дворе рыдали звуки горна,
И расплывались линии дорог
В холодной мгле, бесформенной и черной,
И падал дождь...

Занавески на окнах. Герань.
Неизбежные вспышки герани.
В предрассветную, мглистую рань
Тонут улицы в сером тумане.

День скользит за бессмысленным днем,
За неделей - бесследно - неделя.
Канарейка за грязным окном
Заливается жалобной трелью.

Резкий ветер в седой вышине
Бьется в стекла, мешая забыться.
Иногда проступают в окне
Неприметные, стертые лица.

А в бистро нарастающий хмель
Заметает покорные стоны.
И над входом в убогий отель
В темной нише смеется Мадонна.

Стучались волны в корабли глухие,
Впивались в ночь молящие глаза.
Вы помните - шесть лет тому назад
Мы отошли от берегов России.

Я все могу забыть: и боль стыда,
И эти годы темных бездорожий,
Но страшных слов: "Да утопи их, Боже!" -
Я в жизни не забуду никогда.

Там даль ясна и бесконечна:
Там краски знойны и пестры,
И по долинам в душный вечер
Горят арабские костры.

Там иногда далеко, где-то
Журчит прибой взметенных волн,
Там в синих форменках кадеты
Играли вечером в футбол.

Там счастье было непонятно,
И был такой же серый день,
Как те разбросанные пятна
Арабских бедных деревень.

Там безрассудные порывы
Мешались с медленной тоской,
Оттуда мир, пустой и лживый,
Казался радостной мечтой.

Там сторона моя глухая,
Где горечь дум узнала я,
Пусть ненавистная, пусть злая,
Вторая родина моя.

Всего стихотворений: 6