Александр Иванович Куприн (1870-1938)

Все стихотворения на одной странице

- Оглавление -

Тутрацелькатль 
весь в дымных облаках 
Клубится и горит... Не 
Виден Кутан -- Эсли... 
Глядит на Бальмонта задумчивый 
феллах 
И кротко думает: 
"Не бес ли?" 

С светлой душою я шел на сраженье, 
Знамя высоко держал, 
Чувствовал юной я крови волненье, 
Силу в себе ощущал. 
Бился я долго за правду святую, 
В жертву принес ей себя, 
Бился за родину я дорогую, 
Бился, народ, за тебя. 
Братья, я гибну... Возьмите же знамя, 
Встретьте без страха врагов. 
Слезы народные, братья за вами, 
Горькие слезы и кровь. 

Николай Николаич! 
Все в мире прекрасно... 
Жил-был некто Раич 
И умер ужасно!.. 
Желаю, чтоб ваш смертный исход 
Был наоборот!.. 

Что за странная пора! 
Что за век теперь такой! 
То вопили мы "Ура!", 
То теперь кричим "Долой!"

Собирались тучи черные, 
Взбушевался грозный вал, 
И в борьбе с стихией страшною 
Бедный челн мой погибал. 
Но сквозь сумрак туч нахмуренных 
Прорвался веселый луч. 
Снова в путь летит бестрепетно 
Челн мой легок и могуч. 

Дни проходят, годы мчатся 
Той же скучной чередою, 
А желанья-грезы бродят 
В голове моей толпою. 
. . . . . . . . . . . . 
То мне грезятся потоки 
Чьей-то крови жаркой, алой, 
Чьи-то стоны и проклятья, 
Сабель блеск в резне удалой. 
То мне хочется безумно 
Жизнью бурной наслаждаться, 
То хочу за мир страдать я, 
Перед миром унижаться. 
То хочу труда, мучений 
Неизвестных, безысходных, 
Вижу я себя в темнице 
Между стен сырых, холодных. 

Заря занималась. Твой шепот невнятный, 
Исполненный ласки, любви и привета, 
Я слушал с восторгом в ночи необъятной, 
И в час тот любил я тебя без завета. 
Заря потухала. Ты мне изменила, 
И ласки горячей я больше не видел, 
Забыл я, как жарко меня ты любила, 
И страстно тебя я тогда ненавидел. 

    Н. А. Б-еву

О, эти дни! Как тихо и лениво 
Они текли! Казалось часто мне, 
Что я живу в каком-то полусне, 
И поникал тогда я молчаливо, 
Безропотно, как ива над водой, 
Беспомощной и грустной головой... 
        
Пускай глубок был мертвый мой покой, 
Но приходили все же годовщины 
Моей тоски иль радости былой, 
И вновь я видел яркие картины 
Иной поры, наполненной борьбой... 
И каждый раз, как колокол дрожащий, 
В моей душе, смущенной и болящей, 
Звучал вопрос: куда же я иду? 
Что делаю? Какие упованья 
Я в исполненье в жизни приведу? 
И каждый раз я чувствовал тревогу, 
Я трепетал от боли и стыда, 
Но ближе я стоял, казалось, к Богу 
И глубже я людей любил тогда! 
        
Но дни текли... То время миновало, 
Я не волнуюсь больше, как бывало, 
Когда приходит годовщина вновь 
И грустную напоминает повесть, 
Как гасла мысль, как засыпала совесть, 
Как замирали дружба и любовь... 
В моей груди, тоской опустошенной, 
Нет больше сил: безмолвный ряд могил 
Моя душа, мой вечер наступил, 
Но не принес росы мне благовонной 
И ни одной звезды не засветил! 

И недолго шумит и бушует гроза, -- 
Засияет приветно ликующий день, 
Засверкают лазурью опять небеса, -- 
Только там, где недавно прохладную тень 
Дуб могучий бросал -- темной рощи краса, -- 
Сиротливо чернеет обугленный пень... 
Ненадолго судьба нас с тобою свела, -- 
Мы расстались, но в сердце мятежном моем 
Наша встреча свой огненный след провела, 
Как зарница, сверкнувши на небе ночном... 
И темней, и грозней непроглядная мгла 
С той поры в моем сердце больном... 

Тоскует по тебе какой-то факультет... 
Но тур-де-тет 
Тебя увлек на новую дорогу! 
"Шемякин... ногу!.."

   Ялтинский жанр

С беспечностью кудрявого ребёнка 
Сегодня поутру, чуть свет 
С меджидом пронеслася амазонка 
Шестидесяти лет. 
Упорствуя наперекор природе 
За ними тряся живот на иноходе 
Почтенный член суда... 
Куда!.. 

Солнце пахнет? Это вздор! 
Нет, не вздор! 
Солнце пахнет травами... 
        
Бальмонт пахнет? -- Это вздор. 
Нет, не вздор! 
Бальмонт пахнет хлороформом, 
Бальмонт пахнет йодоформом, 
Бальмонт пахнет беленой, 
Пахнет Бальмонт беленой! 

Как море вдруг пред бурей утихает, 
Смолкает ропот стонущих валов, -- 
И сердце эта тишь сжимает 
Больней мертвящей тяжести оков. 
В душе моей, предвестница невзгоды, 
Так царствует холодная тоска 
И все твердит: не жди погоды, -- 
Быть буре, быть беде, а пристань далека! 

Миг желанный настал. Я свободен опять. 
Так легко и привольно и сладко дышать! 
Водворилася в сердце моем тишина, 
И мила и близка мне родная страна. 
Отчего же в тяжелом и трепетном сне 
Ночью душной темница все грезится мне? 
Отчего ж просыпаюсь тогда я с душой, 
Полной мрачной, тяжелой, гнетущей тоской? 
Точно жаль мне тюрьмы, где я жил и страдал, 
И любил, и молил, и судьбу проклинал, 
Где всю жизнь, все богатства земные людей 
Променял бы на вольную роскошь степей, 
Где бы отдал я все, чтоб на воле побыть 
И сырую тюрьму хоть на миг позабыть.

Темна, как ночь, и, как тюрьма, сурова 
Из года в год людская жизнь течет 
Без счастия, без искреннего слова 
Течет она средь горя и забот. 

В одной стране державной 
Жил некогда магнат. -- 
Магнат свирепый, ндравный, 
Не в меру был богат. 
Имел жену старуху, 
Любовниц сотни две, 
Но очень мало духу 
Имел магнат в себе. 
Сидел магнат на месте, 
Спокойно пил и ел, 
Но вдруг свои поместья 
Объехать захотел. 
Поставил всюду войско 
И дал такой приказ: 
"Блюдите все по-свойски, 
Чтоб не было проказ". 
Однажды гренадеры 
С усищами в версту, 
Подвыпивши мадеры, 
Стояли на мосту. 
Вдруг видят: по теченью 
Родимой их реки 
Плывут -- о возмущенье! -- 
На плоте мужики. 
-- А ну-кась, для примера 
Давай по ним катнем, -- 
Сказали гренадеры 
И дали залп вдвоем. 
Не пикнули ребята: 
Свалилися ничком... 
А для моих солдатов -- 
Полтина серебром. 
Потом лишь оказалось, 
Что бурною порой 
Тот плотик был оторван 
От берега волной. 

Опять о "Псише" -- 
-- Афиша!.. 
Попробуй: кобеля его -- 
Облай его!.. 
Попробуй-ка Беляева... 
Тс!.. Тише!.. 

    (на "Сатирикон").

Ночь темна... Часы так длительны, 
Не до сна... Какой уж сон, 
Если даже усыпительный 
Не помог "Сатирикон"!.. 

    (на возведение его в сан министра)

Настало! В министры Катков обратился, 
Зане же Толстой во архивы свалился. 
Ликует, гордится им росс, 
На коего родине муж сей возрос. 
И солнце на небе яснее сияет 
И кажется -- с нами сей праздник справляет. 
И птички звончее поют -- 
Великому мужу хвалу воздают. 
Попрал он дух злобы своею пятой, 
Своим красноречием, "правдой святой". 
Он "Вестник" для нас издавал 
И в нас дух прадедов-славян воспитал. 
Открыл нам глаза он: "Мужики, мол де, звери, 
Всюду должны быть закрыты им двери, 
Их, мол де, тысячи рыл!" 
Кто это, как не Катков нам открыл? 
Здравствуй, Катков! От лица всея Руси 
Я говорю, что мы бедные гуси: 
Много уж было у нас вожаков, 
Не был еще лишь великий Катков! 
С теми мы, славными, весело жили: 
Крали, народ потихоньку давили. 
Уж то-то теперь заживем! 
И душу потешим, карманы набьем... 
Держаться (решили) мы в этаком деле 
(Недавно еще мы студентов нагрели) 
Да здравствует славный Катков! 
Больше для вас не хватает уж слов. 

-- Чтоб не писать безграмотные басни, 
Навек угасни! 
И на холме крутом 
                    с отвагой фермопильской 
Надгробный камень твой 
                    обгадит критик Пильский. 

Бывают мгновенья -- хочу я любить, 
             Уповать и молиться, 
И в сердце надежда святая в то время живет. 
Но взглянешь кругом -- и в душе уж сомненье, 
             Как змей шевелится, 
И сладкое слово молитвы горячей замрет, 
И горькая злоба из сердца готова излиться. 
Бывают мгновенья -- люблю я весь мир и 
             Открою объятья 
Широко -- доверчиво, страстно для братьев-людей, 
Но встретят объятья мои ледяною улыбкою братья, 
И стыдно мне станет любви беззаветной своей, 
Кипит на устах ядовитое слово проклятья. 
Бывают мгновенья -- и скорбь, и надежда, и 
             Тяжкие муки, 
Что в сердце я долго и скрытно от света таил, 
Уж льются в волшебные, дивно-прекрасные звуки, 
Но вдруг пропадет вдохновения сладостный пыл: 
Все тщетно, опять на душе шевелится сомненье, 
Нет звукам небесным 
             на грешной земле выраженья. 

Стой и наблюдай, прохожий: 
Вот отменный кабинет, 
Тут сияет медной рожей 
Плаксин -- цензор и поэт. 
Это он -- певец обедов, 
Именин и царских дней, 
Пьян, как десять пьяных шведов, 
Глуп и важен, как лакей. 

Слезы бесплодные, думы тяжелые, 
Дни беспросветные, дни невеселые, 
Желчь и сомнение, злоба без зла... 
Кто возвратит мне святые стремления, 
Жар упования, прелесть волнения? 
Нет им возврата, пора им прошла. 
Нет им возврата! Прошла, миновалась, 
За море синее радость умчалась, 
Грозно кругом надвигается мгла... 

На площади шумной стоит над толпою, 
Чернея, досчатый большой эшафот, 
А рядом с помостом, волна за волною, 
Гудит.................и гневный народ. 
Вдруг смолкла вся площадь, и жутко молчанье... 
Послышался детский отрывистый плач -- 
И снова все стихло. Один в ожиданьи 
По доскам помоста шагает палач. 
Телега. И молча толпа раступилась, 
И зверскую радость сменил робкий страх. 
Я видел, как петля над кем-то спустилась, 
Я видел, как билась скамейка в ногах. 
Я видел: под саваном билися руки, 
Я видел: раскрылись глаза широко, 
Я видел последние страшные муки, 
И слышен был стон далеко, далеко... 
Свершилося гнусное, страшное дело. 
В испуге молчал кровожадный народ. 
И стадом смятенным в молчаньи несмело 
Валила толпа из раскрытых ворот. 

Подписку объявил на "Кругозор"... 
Подписчики ко мне ломятся скопом... 
Я вру или не вру?.. Победа иль позор?!. 
Хотя бы одного узреть под микроскопом!! 

Ты мне сахар в чашку чая 
Клала нежно и заботливо, 
А уста твои шептали 
Очень тихо, но отчетливо: 
"Милый, ты ужасный лакомка: 
Видишь, в чашку положила я 
Целых пять кусочков сахару -- 
Сладко, что ли?" -- "Сладко, милая!" 
        
Вдруг... Что вдруг? С какого неба 
Гром ударил? Силы темные 
Нам обоим причинили 
Неприятности -- огромные!.. 
Мы расстались... И пошла с тех пор 
Одинокая, постылая 
Жизнь шутливо-бестолковая... 
"Горько, что ли?" -- "Горько, милая!" 

Всего стихотворений: 26