|
Русские поэты •
Биографии •
Стихи по темам
Случайное стихотворение • Случайная цитата Рейтинг русских поэтов • Рейтинг стихотворений Угадай автора стихотворения Переводы русских поэтов на другие языки |
|
Русская поэзия >> Михаил Аркадьевич Светлов Михаил Аркадьевич Светлов (1903-1964) Все стихотворения Михаила Светлова на одной странице Артист Иосифу Уткину Четырем лошадям На фронтоне Большого театра — Он задаст им овса, Он им крикнет веселое «тпру!». Мы догнали ту женщину! Как тебя звать? Клеопатра? Приходи, дорогая, Я калитку тебе отопру. Покажу я тебе и колодец, И ясень любимый, Познакомлю с друзьями, К родителям в гости сведу. Посмотри на меня — Никакого на мне псевдонима, Весь я тут — У своих земляков на виду. В самом дальнем краю Никогда я их не позабуду, Пусть в моих сновиденьях Оно повторится стократ — Это мирное поле, Где трудятся близкие люди И журавль лениво бредет, Как скучающий аристократ. Я тебе расскажу Все свои сокровенные чувства, Что люблю, что читаю, Что мечтаю в дороге найти. Я хочу подышать Возле теплого тела искусства, Я в квартиру таланта Хочу как хозяин войти. Мне б запеть под оркестр Только что сочиненную песню, Удивительно скромную девушку Вдруг полюбить, Погибать, как бессмертный солдат В героической пьесе, И мучительно думать в трагедии: «Быть иль не быть?» Быть красивому дому И дворику на пепелище! Быть ребенку счастливым, И матери радостной быть! На измученной нашей планете, Отроду нищей, Никому оскорбленным И униженным больше не быть! И не бог поручил, И не сам я надумал такое, Это старого старше, Это так повелось искони, Чтобы прошлое наше Не оставалось в покое, Чтоб артист и художник Вторгались в грядущие дни. Я — как поле ржаное, Которое вот-вот поспеет, Я — как Скорая помощь, Которая вот-вот успеет,— Беспокойство большое Одолевает меня, Тянет к людям Коммуны И к людям вчерашнего дня. По кавказским долинам Идет голодающий Горький, Пушкин ранен смертельно, Ломоносову нужно помочь!.. Вот зачем я тебя Догоняю на славной четверке, Что мерещится мне В деревенскую долгую ночь! 1948 Басня Было так - легенды говорят - Миллиарды лет тому назад: Гром был мальчиком такого-то села, Молния девчонкою была. Кто мог знать - когда и почему Ей сверкать и грохотать ему? Честь науке - ей дано уменье Выводить нас из недоуменья. Гром и Молния назначили свиданье (Дата встречи - тайна мирозданья). Мир любви пред ним и перед ней, Только все значительно крупней. Грандиозная сияла высь, У крылечка мамонты паслись, Рыбаков артель себе на завтрак Дружно потрошит ихтиозавра. Грандиозная течет вода, Грандиозно все, да вот беда: Соловьи не пели за рекой (Не было же мелочи такой). Над влюбленными идут века. Рановато их женить пока... Сквозь круговорот времен домчась, Наступил желанный свадьбы час. Пили кто знаком и незнаком, Гости были явно под хмельком. Даже тихая обычно зорька Всех шумней кричит фальцетом:- Горько! Гром сидит задумчиво: как быть? Может, надо тише говорить? Молния стесняется - она, Может, недостаточно скромна? - Пьем за новобрачных! За и за!- Так возникла первая гроза. Молния блестит, грохочет гром. Миллиарды лет они вдвоем... Пусть любовь в космическом пространстве О земном напомнит постоянстве! Дорогая женщина и мать, Ты сверкай, я буду грохотать! 1958 * * * В каждой щелочке, В каждом узоре Жизнь богата и многогранна. Всюду — даже среди инфузорий Лилипуты И великаны. После каждой своей потери Жизнь становится полноценней — Так индейцы Ушли из прерий, Так суфлеры Сползли со сцены... Но сквозь тонкую оболочку Исторической перспективы Пробивается эта строчка Мною выдуманным мотивом. Но в глазах твоих, дорогая, Отражается наша эра Промелькнувшим в зрачке Трамваем, Красным галстуком Пионера. 1932 В казино Мне грустную повесть крупье рассказал: - В понте - девятка, банк проиграл! - Крупье, обождите! Я ставлю в ответ Когда-то написанный Скверный сонет. Грустная повесть Несется опять: - Банк проиграл, В понте - пять! Здесь мелочью Выиграть много нельзя. Ну что же. Я песней Рискую, друзья! Заплавали люстры В веселом огне, И песня дрожит На зеленом сукне... Столпились, взволнованы. Смотрят: давно Не видело пыток Таких казино. И только спокойный Крупье говорит: - Игра продолжается, Банк недокрыт! Игрок приподнялся, Знакомый такой... Так вот где мы встретились, Мой дорогой! Ты спасся от пули Моей и опять Пришел, недостреленный, В карты играть... В накуренном зале Стоит тишина... - Выиграл банк! Получите сполна! Заплавали люстры В веселом огне, И песня встает И подходит ко мне: - Я так волновалась, Мой дорогой!- Она говорит И уходит со мной... На улице тишь. В ожиданье зари Шпалерами Строятся фонари. Уже рассветает, Но небо в ответ Поставило сотню Последних планет. Оно проиграет: Не может оно Хорошею песней Рискнуть в казино. 1927 Вихри Между глыбами снега - насыпь, А по насыпи - рельс линии... В небе дремлющем сумрак синий, Да мерцающих звезд чуть видна сыпь. Заяц вымыл свой ранний наряд И привстал на задние лапочки Посмотреть, как в небе заря Разбегается красной шапочкой. Дальний лязг застучал угрозой, Вниз по насыпи заяц прыжком, Увидал: за отцом-паровозом Стая вагончиков поспешает гуськом. Зазвенели стальные рельсы, Захрипел тяжело гудок... - Осмелься И стань поперек! ...А там, где прошли вихри, Прижавшись тесно друг к другу, Рассказывал заяц зайчихе Про вьюгу. 1921 * * * Вон там, в скучающих полях, Сошлась и не уйдет земля, И небо в черный час над городами Выбросило звездную рекламу, И только изредка вдали Завод огнями шевелит. Он должен, хмурый и угрюмый, Вести полей такую уйму, И жалуется мне обычно, Что тяжело, но что привычно; И впереди полей - его обоза - Дымит его труба, словно труба паровоза, И вспомнилось мне: бежит паровоз от погони И сорок вагонов гонит, И пусть бы их было не сорок, а сто, а более ста, Паровоз бы бежал, Паровоз бы спешил, Паровоз бы устал, но бежал. Так и ты, завод! Наяву и во сне Гонишь в дождь и в снег, Гонишь в ночь и в день Беспрестанный состав деревень. <1922> * * * Все ювелирные магазины - они твои. Все дни рожденья, все именины - они твои. Все устремления молодежи - они твои. И смех, и радость, и песни тоже - они твои. И всех счастливых влюбленных губы - они твои И всех военных оркестров трубы - они твои. Весь этот город, все эти зданья - они твои. Вся горечь жизни и все страданья - они мои. Уже светает. Уже порхает стрижей семья. Не затихает, Не отдыхает любовь моя. 1960 Граница Я не знаю, где граница Между Севером и Югом, Я не знаю, где граница Меж товарищем и другом. Мы с тобою шлялись долго, Бились дружно, жили наспех. Отвоевывали Волгу, Лавой двигались на Каспии. И, бывало, кашу сваришь (Я - знаток горячей пищи), Пригласишь тебя: - Товарищ, Помоги поесть, дружище! Протекло над нашим домом Много лет и много дней, Выросло над нашим домом Много новых этажей. Это много, это слишком: Ты опять передо мной - И дружище, и братишка, И товарищ дорогой!.. Я не знаю, где граница Между пламенем и дымом, Я не знаю, где граница Меж подругой и любимой... Мы с тобою лишь недавно Повстречались - и теперь Закрываем наши ставни, Запираем нашу дверь. Сквозь полуночную дрему Надвигается покой, Мы вдвоем остались дома, Мой товарищ дорогой! Я тебе не для причуды Стих и молодость мою Вынимаю из-под спуда, Не жалея, отдаю. Люди злым меня прозвали, Видишь - я совсем другой, Дорогая моя Валя, Мой товарищ дорогой! Есть в районе Шепетовки Пограничный старый бор - Только люди И винтовки, Только руки И затвор. Утро тихо серебрится... Где, родная, голос твой? На единственной границе Я бессменный часовой. Скоро ль встретимся - не знаю. В эти злые времена Ведь любовь, моя родная,- Только отпуск для меня. Посмотри: Сквозь муть ночную Дым от выстрелов клубится... Десять дней тебя целую, Десять лет служу границе... Собираются отряды... Эй, друзья! Смелее, братцы!.. Будь же смелой - Стань же рядом, Чтобы нам не расставаться! * * * Гудками ревут, Буферами бряцают Вошедшие в ночь поезда; И смотрит на землю, И тихо мерцает От нечего делать звезда. Мосты и тоннели, Холмы ц отроги, Равнины и солончаки... И поезд проходит, И профиль дороги Колеблет его позвонки. В грязи по колено, Готовый к морозам, Высоких столбов эскадрон Нам вслед посылает За азбукой Морзе Фарфоровых чашечек звон. К рассвету со всех четырех сторон Пение птиц, и солнечный звон, И шелест мокрых акаций. Солнце вовсю освещает район Сплошной коллективизации. И сразу в размеренный скрип колес Врывается хриплым шумом овес, Он солнце себе намотал на ус, Земля хороша и крепка на вкус! Пшеница бушует На тысячи га От Днепропетровска До Кременчуга, Колосья сошлись И, склоняясь упруго, Как звери, Обнюхивают друг друга. ________ Республика вышла к полям от застав И, зерна в колосьях своих сосчитав, Берет меня тихо За правую руку, Чтоб пульс мой считать По высокому стуку. Клонится, к осени отяжелев, Республики нашей Густой посев... Людям идти И песням цвести На откровенном Ее пути! 1929 Двое Они улеглись у костра своего, Бессильно раскинув тела, И пуля, пройдя сквозь висок одного, В затылок другому вошла. Их руки, обнявшие пулемет, Который они стерегли, Ни вьюга, ни снег, превратившийся в лед, Никак оторвать не могли. Тогда к мертвецам подошел офицер И грубо их за руки взял, Он, взглядом своим проверяя прицел, Отдать пулемет приказал. Но мертвые лица не сводит испуг, И радость уснула на них... И холодно стало третьему вдруг От жуткого счастья двоих. 1924 Есенину День сегодня был короткий, Тучи в сумерки уплыли, Солнце тихою походкой Подошло к своей могиле. Вот, неслышно вырастая Перед жадными глазами, Ночь большая, ночь густая Приближается к Рязани. Шевелится над осокой Месяц бледно-желтоватый, На крюке звезды высокой Он повесился когда-то. И, согнувшись в ожиданье Чьей-то помощи напрасной, От начала мирозданья До сих пор висит, несчастный... Далеко в пространствах поздних Этой ночью вспомнят снова Атлантические звезды Иностранца молодого. Ах, недаром, не напрасно Звездам сверху показалось, Что еще тогда ужасно Голова на нем качалась... Ночь пойдет обходом зорким, Все окинет черным взглядом, Обернется над Нью-Йорком И заснет над Ленинградом. Город, шумно встретив отдых, Веселился в час прощальный... На пиру среди веселых Есть всегда один печальный. И когда родное тело Приняла земля сырая, Над пивной не потускнела Краска желто-голубая. Но родную душу эту Вспомнят нежными словами Там, где новые поэты Зашумели головами. 1926 Желание Выдумкой моей пресыщена, Ах,— над чем задумалась еще бы ты?! Может, выдумать тебе слона, Чтобы был он маленький, без хобота, Чтобы он добычею степной Боязливо вышел на дорогу,— Я тогда предстану пред тобой Сразу увеличенный намного! 1929 Живые герои Чубатый Тарас Никого не щадил... Я слышу Полуночным часом, Сквозь двери: - Андрий! Я тебя породил!..- Доносится голос Тараса. Прекрасная панна Тиха и бледна, Распущены косы густые, И падает наземь, Как в бурю сосна, Пробитое тело Андрия... Полтавская полночь Над миром встает... Он бродит по саду свирепо, Он против России Неверный поход Задумал - изменник Мазепа. В тесной темнице Сидит Кочубей И мыслит всю ночь о побеге, И в час его казни С постели своей Поднялся Евгений Онегин: - Печорин! Мне страшно! Всюду темно! Мне кажется, старый мой друг, Пока Достоевский сидит в казино, Раскольников глушит старух!.. Звезды уходят, За темным окном Поднялся рассвет из тумана... Толчком паровоза, Крутым колесом Убита Каренина Анна... Товарищи классики! Бросьте чудить! Что это вы, в самом деле, Героев своих Порешили убить На рельсах, В петле, На дуэли?.. Я сам собираюсь Роман написать - Большущий! И с первой страницы Героев начну Ремеслу обучать И сам помаленьку учиться. И если, не в силах Отбросить невроз, Герой заскучает порою,- Я сам лучше кинусь Под паровоз, Чем брошу на рельсы героя. И если в гробу Мне придется лежать,- Я знаю: Печальной толпою На кладбище гроб мой Пойдут провожать Спасенные мною герои. Прохожий застынет И спросит тепло: - Кто это умер, приятель? - Герои ответят: - Умер Светлов! Он был настоящий писатель! 1927 Итальянец Черный крест на груди итальянца, Ни резьбы, ни узора, ни глянца,- Небогатым семейством хранимый И единственным сыном носимый... Молодой уроженец Неаполя! Что оставил в России ты на поле? Почему ты не мог быть счастливым Над родным знаменитым заливом? Я, убивший тебя под Моздоком, Так мечтал о вулкане далеком! Как я грезил на волжском приволье Хоть разок прокатиться в гондоле! Но ведь я не пришел с пистолетом Отнимать итальянское лето, Но ведь пули мои не свистели Над священной землей Рафаэля! Здесь я выстрелил! Здесь, где родился, Где собой и друзьями гордился, Где былины о наших народах Никогда не звучат в переводах. Разве среднего Дона излучина Иностранным ученым изучена? Нашу землю - Россию, Расею - Разве ты распахал и засеял? Нет! Тебя привезли в эшелоне Для захвата далеких колоний, Чтобы крест из ларца из фамильного Вырастал до размеров могильного... Я не дам свою родину вывезти За простор чужеземных морей! Я стреляю - и нет справедливости Справедливее пули моей! Никогда ты здесь не жил и не был!.. Но разбросано в снежных полях Итальянское синее небо, Застекленное в мертвых глазах... 1943 Комсомол 1 Трубы, солнцем сожженные, Хрипло дымят в закат. Думаешь: легко Джону У станка? Льет завод расплавленный камень... Видишь: молот - и ему лень... Где же Джону с двумя руками По двенадцать часов в день? 2 Джон в восемнадцать лет Первый бунтарь в заводе... Забастовочный комитет Сегодня митинг проводит. Мутно-свинцовую грязь Трубы устали выбрасывать, Сегодня в заводе праздник Пролетарский, Классовый. 3 Крылья зарев машут вдалеке, Осторожный выстрел эхом пойман, А у Васьки в сжатом кулаке Пять смертей затиснуты в обойму. В темный час ленивая изба Красный флаг напялила с опаской... От идущей нечисти избавь, Революция антихристова, Ваську! Под папахой мокнет черный чуб, Бьется взгляд, простреленный навылет. Сумерки, прилипшие к плечу, Вместе с Васькой думу затаили. Стынет день в замерзшей синеве, Пляшет дружно хоровод снежинок, Да читает окровавленный завет Ветер - непослушный инок. 4 Джоном получен приказ Собрать молодежь завода... Каменной шее станка Джон свои руки отдал. Джона года Ждали машины... Если надо, душу отдаст В порядке партийной дисциплины. 5 Месяц в небе задумчив и строг. Стелет синий ковер на порог, У порога месяц прочел Незнакомое: "Комсомол". Ветер гладит и чешет сосну, Хорошо бы сосне соснуть... Чью-то грусть сберегла тишина... Хорошо бы Ваське узнать, Хорошо бы винтовку с плеч, Под лучи голубые лечь. 6 Джон и Васька вдвоем идут... В небе, на туче прохожей, Пятигранную стелет звезду Коминтерн Молодежи... 1921 Маленький барабанщик Мы шли под грохот канонады, Мы смерти смотрели в лицо, Вперед продвигались отряды Спартаковцев, смелых бойцов. Средь нас был юный барабанщик. В атаках он шел впереди С веселым другом-барабаном, С огнем большевистским в груди. Однажды ночью на привале Он песню веселую пел, Но, пулей вражеской сраженный, Пропеть до конца не успел. С улыбкой юный барабанщик На землю сырую упал, И смолк наш юный барабанщик, Его барабан замолчал. Промчались годы боевые, Окончен наш славный поход. Погиб наш юный барабанщик, Но песня о нем не умрет. <1929> Марокко Тяжкий полуденный зной Встал над восставшей страной; Кровью песок обагрив, Движется раненый риф. К вечеру солнце зайдет, Двинутся рифы вперед, Словно густые пласты Спрятанной темноты. Вышли проклятые сроки; Жаждой свободы томим, К освобожденью Марокко Выведет Абд эль Керим. Годы тяжелого груза Выросли в каменный пласт. Кто подчинится французам, Волю испанцам продаст? Горло до боли сжала Вражеская ладонь. Рифы не любят жалоб, Рифы полюбят огонь. Пальмы верхушки нагнули, Кровью встревожен песок. В ночь восьмого июля Рифы назначили срок. Пальмы верхушки нагнули, Словно завидя самум. В ночь восьмого июля Рифы возьмут Уэндсмун. Ночь никогда доселе Черной такой не была. В черную ночь под шрапнелью Черные шли тела. Прошлую ночь отступили, Кровью песок обагрив. В жаркий песок, как в могилу, Лег не один риф. Ночь. Выручай сегодня! Видишь, навстречу тебе Голову каждый поднял И отдает борьбе. Движемся новым походом. Но, подчиняясь свинцу, Черным полкам не отдал Крепость свою француз. И, обнажая раны, Пушкам наперевес Грозные аэропланы Молча сошли с небес. Пусть проиграли сраженье - Мертвые снова зовут. Первые пораженья К новым победам ведут. Скоро настанут сроки, И разнесет призыв В освобожденном Марокко Освобожденный риф. 1925 Моим друзьям Голодному и Ясному Задыхались, спеша, на ходу мы, Холод глянул в глаза Октябрю, Когда каждый из нас подумал: "Дай-ка вместе полюбим зарю!" Вышла осень гулять за ворота, Постучалась и к нам в окно, А у нас под блузой работал И стучал торопливый станок. Вбились выстрелы скачущим боем В убегающий пульс станка... Мы пришли окровавить зарею Засыпанный снегом закат. Мы долго, мы долго стучали В закрытую дверь Октября... Скоро с пристани Завтра отчалим Четверо - мы и Заря. 1921 Ночная работа Солнце на ночь отдано в починку, Дню на отдых уходить пора... У машин сегодня вечеринка, Почитай, до самого утра. Ночь впотьмах за крышею стеклянной Остановит искры на бегу... Знаю: домны весело и пьяно Будут пить расплавленный чугун, Будут звезды облачных видений За трубой высокой ожидать... Завтра рваный телеграф оденет Отработанные за ночь провода. И когда за колокольней дальней Утомленный выглянет восток, Про любовь шалунье-наковальне Нашепнет проказник-молоток. Небеса зальются медной речью, Разбросав по лужицам огни, На дворе, где май широкоплечий Отливает солнечные дни. 1922 Осень Мечется голубь сизый — Мало ему тепла... Новгород, Суздаль, Сызрань Осень заволокла. Тянется по косогорам Осени влажный след... Осень степей, которым Миллион с хвостиком лет. Тащится колымага Грустными лошадьми... Осень, в зданье рейхстага Хлопающая дверьми. Руки закинув за спину, Вброд перейдя реку, Осень — глуха и заспанна Бродит по материку. Плачется спозаранку Вдоль глухих пустырей Осень тевтонов и франков, Осень богатырей... Давайте, товарищи, дружно Песню споем одну Про осень, которую нужно Приветствовать, Как весну! Много на улицу выйдет народа В такое хорошее время года! 1932 Песенка Чтоб ты не страдала от пыли дорожной, Чтоб ветер твой след не закрыл,— Любимую, на руки взяв осторожно, На облако я усадил. Когда я промчуся, ветра обгоняя, Когда я пришпорю коня, Ты с облака, сверху нагнись, дорогая, И посмотри на меня!.. Я другом ей не был, я мужем ей не был, Я только ходил по следам,— Сегодня я отдал ей целое небо, А завтра всю землю отдам! 1932 Песенка английского матроса Плыву, плыву в тумане, Плыву в кругу ночей. Британия, Британия, Владычица морей. Вокруг земного шара Британская вода, Стоят у Гибралтара Английские суда. Неисчислимы рейсы, Широкий путь открыт,— У берега твой крейсер На Индию глядит, Ты в Африке оставила Следы от якорей, Британия, Британия, Владычица морей! Но берегись, Британия! В морях плывет беда, Волнуется у берега Китайская вода. И что ты будешь делать, Отечество мое? Ведь пароход на суше Не годен под жилье! Закрой глаза от света Китайских фонарей, Британия, Британия, Владычица морей! Где плыл корсар на шхуне Плыву в кругу ночей. Погасло полполунье Над родиной моей. Мамаша! Дело скверно, Твоя вода бурлит, Закрытая таверна На берегу грустит. Ты опускаешь цепи Последних якорей, Британия, Британия, Владычица морей! Давай-ка побеседуем: В какие дни, когда Поила нас как следует Британская вода? Привязанные к мачтам, Мы плыли по морям, Нас Англия, как мачеха, Кидала по волнам. Так сохни же под солнцем, Под блеском лучей, Последняя лужа Британских морей! Польский день Опять подымают Свой пламенный зов На башне старинной Двенадцать часов. И ветер по шляху Взмахнул и застыл, Где гетман Хмельницкий Бойцов схоронил. Легенды проснулись За старой стеной, Заснул заключенный, И спит часовой. Молчат перекрестки, Дороги темны, Над миром решеток — Ни звезд, ни луны. Для тех, кто не стерпит, Для бунтовщиков В свободной республике Много замков. Для тех, чья свобода В крови не застыла, Палач приготовил Веревку и мыло. За тех, кто справляет Свой суд над тобой,— За них голосуй Посиневшей рукой, Чтоб раны твои Зацвели, загнивая, Чтоб славилась Польша От края до края... По камерам снова Тюремщик зовет,— Пылающий полдень Над Польшей встает. Свинцовые тучи Над Польшей плывут... Кто робок и тих,— Голосуйте за кнут! К идущей вечерне Звонарь зазвонил, И вечер кровавый Над Польшей застыл. Тревожные тени Встают на полях,— Восстаньями бредит Измученный шлях. Приблизится полночь И время придет — Пожары подымут Свой огненный взлет. О муках ночных И о пытках рассвета,— Проклятая Польша!— Ты вспомнишь об этом. Пожар распускает Кровавые ленты... Мы выберем смелость В твои президенты... Над тюрьмами бродит Тяжелая мгла. Свирепая полночь На Польшу легла... 1932 Провод Человек обещал Проводам молодым: - Мы дадим вам работу И песню дадим!- И за дело свое Телеграф принялся, Вдоль высоких столбов Телеграммы неся. Телеграфному проводу Выхода нет - Он поет и работает, Словно поэт... Я бы тоже, как провод, Ворону качал, Я бы пел, Я б рассказывал. Я б не молчал, Но сплошным наказаньем Сквозь ветер, сквозь тьму Телеграммы бегут По хребту моему: "Он встает из развалин - Нанкин, залитый кровью..." "Папа, мама волнуются, Сообщите здоровье..." Я бегу, обгоняя И конных и пеших... "Вы напрасно волнуетесь..." - Отвечает депеша. Время! Дай мне как следует Вытянуть провод, Чтоб недаром поэтом Меня называли, Чтоб молчать, когда Лидочка Отвечает: "Здорова!", Чтоб гудеть, когда Нанкин Встает из развалин... 1927 * * * Пусть погиб мой герой. Только песня доныне жива. Пусть напев в ней другой И другие, конечно, слова. Но в бессонное сердце Стучатся все так же упрямо И надежда Анголы, И черная боль Алабамы. Не нарушила юность Своих благородных традиций, И за песнею песня В стране моей снова родится. В песнях молодость наша! Над нею не властвуют годы. И мечтают мальчишки О счастье далеких народов. Пусть же крепнет содружество Смелых. И в песне доносится пусть И кубинское мужество, И испанская грусть. Рельсы Г. Ножницкому 1 Тухнет тающих туч седина, Ночь приходит, убогая странница, Бесконечной лентой луна По чугунным рельсам тянется. Выйди, маленький, стань у колес И в бегущем огне каруселься, Если вдруг захотел паровоз Притянуть горизонт рельсами. Только сумерок тихий пляс, Только шепоты вечера раннего... Выйди с рельсами в поздний час Серебристую песню вызванивать. Под колесами день умрет, И доверчиво встретит вечер, И запляшет колес хоровод В убегающей четкой речи. Стой и слушай, как рельсы звенят. И смотри, как бегут колеса, Как большие снопы огня Вяжет ночь в золотые косы. Молчи, и гляди, и жди, И, к шпалам приникнув крепче, Всё слушай, как пар гудит, Как вечер про рельсы шепчет. 2 Пусть с неба туманные слезы На грудь железную капают,- Сегодня больному паровозу В депо починили лапу. Свирепо воткнет гудки В низко нависшие тучи. Сегодня машиниста замучают Клокочущие паровики. Запертый шумит огонь, Чугунная поет свирель, Сегодня железный конь Сорвется с натянутых рельс. Громыхая, промчится мимо Уснувших в ночи огней, Кидая пригоршни дыма На пестрый подол полей. Стоит и фыркает в небо, И сумерки жмутся у ног, И дико свободы требует Запертый в клетку гудок. Миг... и, покорный сигналу, Сдвинет трубу набекрень И помчится по серым шпалам Догонять уходящий день. 3 Кинув вожжи в скучающий вечер, Бронированная лошадка мчится, Взметнулись рельсам навстречу Деревни большими птицами. Поднял посиневшие руки Вечер над селами взмытыми, По рельсам чугунные стуки Отбивают стальные копыта. Бежит и клокочет пламя В стальном нахлобученном ранце, Пока не заржет гудками Прямо в ухо испуганной станции. И снова и снова помчится Туда, где, вспорхнув на рассвете, Солнце огненной птицей Бронированную лошадку встретит. 4 Утро тихо пришло с окраины Лечь на бронь паровоза сердитого, Подслушать, какие тайны У трубы ветер выпытывал. Расцвечен зарею восток, Бежит паровоз и зябко Кидает сердитый гудок На церковь в буденновской шапке. Гудка пересвист напевный Петуху пересилить невмочь. Бесшумно ушла из деревни Убогая странница - ночь. Лети, и бушуй, и осмелься В час пробудившихся снов Обнимать любимые рельсы В аллее телеграфных столбов. Смотри, как восток горит Под тяжестью неба тяжелого, И первым лучам зари Подставь свою русую голову. 1921 Русь Хаты слепо щурятся в закат, Спят дороги в беспробудной лени... Под иконой крашеный плакат С Иисусом спорит о спасеньи. Что же, Русь, раскрытые зрачки Позастыли в бесконечной грусти? Во саду ль твоем большевики Поломали звончатые гусли? Иль из серой, пасмурной избы Новый, светлый Муромец не вышел? Иль петух кровавый позабыл Запалить твои сухие крыши? Помню паленой соломы хруст, Помню: красный по деревне бегал, Разбудив дремавшую под снегом, Засидевшуюся в девках Русь. А потом испуганная лень Вкралась вновь в задымленные хаты. Видно, красный на родном селе Засидевшуюся в девках не сосватал. По сожженным пням издалека Шел мужик все так же помаленьку... Те же хаты, та же деревенька Так же слепо щурились в закат. Белеют босые дорожки, Сверкает солнце на крестах... В твоих заплатанных окошках, О Русь, все та же слепота. Но вспышки зарев кто-то спрятал В свою родную полосу, И пред горланящим плакатом Смолкает бледный Иисус. И верю, Русь, Октябрьской ночью Стопой разбуженных дорог Придет к свободе в лапоточках Все тот же русский мужичок. И красной лентой разбежится Огонь по кровлям серых хат... И не закрестится в закат Рука в щербленой рукавице. Слышит Русь, на корточки присев, Новых гуслей звончатый напев И бредет дорожкой незнакомой, Опоясана декретом Совнаркома. Выезжает рысью на поля Новый, светлый Муромец Илья, Звонко цокают железные подковы... К серым хатам светлый держит слово. Звезды тихо сумерками льют И молчат, заслушавшись Илью. Новых дней кровавые поверья Слышат хаты... Верят и не верят... Так же слепо щурятся в закат Окна серых утомленных хат, Но рокочут звончатые гусли Над тревожно слушающей Русью. 1921 Сосны Пришел в сосновую Славуту - И с соснами наедине, И сосны жалуются мне И разговаривают будто. И говор их похож на стон, И стон похож на человечий... Вот обошли со всех сторон И жалобный разносят звон, Чтоб я их лес не изувечил. "Ах, слишком грубо, слишком часто По стволам топор поет, И, может, скоро, может, через год На челюсти пилы зубастой Сосновый сок оскомину набьет. И страшно мне, сосне одной, Когда сосновый посвист реже, Когда вот тут же нож стальной Мою товарку рядом режет. И хочется тогда в борьбе Перескочить свою вершину (Как и тебе, Когда тоска нахлынет)". И несется стон в сосновой чаще, И разносится в лесную глубь: "Приходи к нам, человек, почаще, Только не води с собой пилу!" Я слушал. Полдень был в огне, И медленно текли минуты, И сосны жаловались мне И разговаривали будто. И эта новая сосновая кручина Дала тревогой сердцу знать... За твою высокую вершину Я б хотел тебя помиловать, сосна! Но слыхала ль ты, как стоны тоже Паровоз по рельсам разносил? Он спешил, он был встревожен, И хрипел, и не хватало сил. Надрываясь, выворачивал суставы, Был так жалобен бессильный визг колес, И я видел - срочного состава Не возьмет голодный паровоз. Две сосны стояли на откосе, И топор по соснам застучал, Чтобы, сыт пахучим мясом сосен, Паровоз прошел по трупам шпал. И пока он не позвал меня трубой, Не заманивает криками колесными, Я люблю разговаривать сам с собой, А еще больше - с соснами. 1921 Студенческая песня Пусть людям состариться всем суждено, С научной точки зрения,- Но мы ведь студенты, и мы всё равно Бессмертное поколение. И мы убеждаемся вновь и вновь, Что сердце вечно пламенно, На дружбу великую и на любовь Сдадим мы, друзья, экзамены. Мы взяли у родины столько тепла, Клянемся всегда любить ее. Грядущее близко - заря светла В студенческом общежитии. Клянемся, товарищи, ни на момент Не знать в труде усталости. И с нежностью скажем мы слово "студент" В самой глубокой старости. 1948 * * * Товарищ устал стоять... Полуторная кровать По-женски его зовет Подушечною горою. Его, как бревно, несет Семейный круговорот, Политика твердых цен Волнует умы героев. Участник военных сцен Командирован в центр На рынке вертеть сукном И шерстью распоряжаться,- Он мне до ногтей знаком - Иванушка-военком, Послушный партийный сын Уездного града Гжатска. Роскошны его усы; Серебряные часы Получены благодаря Его боевым заслугам; От Муромца-богатыря До личного секретаря, От Енисея аж До самого до Буга - Таков боевой багаж, Таков богатырский стаж Отца четырех детей - Семейного человека. Он прожил немало дней - Становится все скучней, Хлопок ему надоел, И шерсть под его опекой. Он сделал немало дел, Немало за всех радел, А жизнь, между тем, течет Медлительней и спокойней. Его, как бревно, несет Семейный круговорот... Скучает в Брянских лесах О нем Соловей-разбойник... 1928 Четыре пули Первая пуля Попала в ногу, Но я, представьте, не был взволнован,— Я был совершенно спокоен... Ей-богу! Честное слово!.. То ли бог, то ли черт мне помог? До сих пор Я понять не могу — Для меня это тайна. Пуля вторая Летела в упор И в меня не попала Чисто случайно... Нам, калекам-бойцам, Только жрать, только спать, Только радость одна, Что друзей вспоминать. Жаркой кровью своей Поперхнувшись па миг, Третьей пулей сражен, Пал братишка комбриг. Он стоял, чудачок, У врага на виду, Он упал на траву Головой бесшабашной... О четвертой пуле Я речь поведу, О четвертой — О самой тяжелой и страшной. Эта пуля вошла В мою главную жилу И бежит, Отнимая последнюю силу. Я всю ночь провожу На бессонной постели,— Эта пуля без отдыху Шляется в теле. Приложи только руку — И нащупаешь ты Мгновенную выпуклость быстроты. Приложи только ухо — И услышь, недвижим, Как свистит эта пуля По жилам моим. Ты мне жилу разрежь, если нож твой остер, Чтобы пулю добыть и запрятать в затвор, Потому что в степях поднимается дым, И свинец еще будет необходим! 1929 Всего стихотворений: 31 Количество обращений к поэту: 6187 |
||
russian-poetry.ru@yandex.ru | ||
Русская поэзия |