Николай Алексеевич Карпов (1887–1945)

Все стихотворения Николая Карпова на одной странице

- Оглавление -

Расцвел я в золоте полей,
Как синий глаз, как бирюза,
Расцвел под шорохи стеблей,
Высоких, гибких, как лоза.

Царевна грустная пришла,
Пришла — и сорван был цветок,
Царевна бледная вплела
Меня в лазоревый венок.

Не долго в золоте волос
Синеть на девичьем челе, —
Завяну я без светлых рос,
И смерть вернет меня земле. 

Здесь нет цветов веселых вёсен,
Под вечным снегом спит простор,
Лишь зеленеют иглы сосен
По диким склонам снежных гор.
Сюда лишь зверь один заходит,
Здесь слышен только волчий вой,
Да Дева гор порою бродит,
Сверкая ризой парчевой.
Она идет неторопливо,
Всегда грустна, всегда бледна,
Как скалы снега — молчалива,
Как снежный иней — холодна.
Идет — и вихри затихают,
Застынет серебристый бор
И звезды снежные порхают
Над светлой ризой Девы гор. 

Ты стоишь печально над обрывом,
Треплет ветер золото волос;
Над простором, пенным и бурливым,
Реет в небе белый альбатрос.

Ты не сводишь глаз с туманной дали,
Доброй вести ждешь издалека, —
Не мелькнет ли в утренней эмали
Белоснежный парус челнока.

Каждый день выходишь ты до солнца
С беспокойной думой на утес,
Ночью ждешь у темного оконца, —
Не вернется ль молодой матрос.

А когда во мраке долгой ночи
Ты услышишь бури голоса, —
От горючих слез тускнеют очи,
И от дум седеют волоса.

Выйди ночью в час урочный,
По тропинке в лес войди —
Мрачный филин, страж полночный,
Захохочет впереди.

Там лишь феи в тихой пляске
Из травы плетут венки,
И сверкают тайной сказки
Золотые светляки.

Феи в блещущих коронах
Будут звать — вперед иди,
В час полночный в травах сонных
Златоцвет-траву найди.

Сторожит толпа чудовищ
Златоцвет от смелых душ,
Он дороже всех сокровищ —
Власть их дерзко ты разрушь.

Не пугайся безобразных,
Златоцвет скорей сорви,
Он яснее звезд алмазных —
Светоч знанья, ключ любви.

С ним узнаешь тайны ночи,
Тайны зелени лесной,
И невидящие очи
Будут видеть в час ночной.

Все неясные намеки,
Правду светлую и ложь —
Ты, безумно-одинокий,
Все узнаешь, все поймешь. 

Ты днем с подругами нарядными
Цветы сбирала у реки, —
И далеко волнами жадными
Умчало пестрые венки.
Когда же с пеньем от завалинки
Толпа подружек разошлась, —
Одна, в своей девичьей спаленке.
Чудесной ночи дождалась.
Ушла ты в дебри заповедные,
Тропинкой шла к реке лесной,
Где в камышах кувшинки бледные,
Склонившись, дремлют над волной.
В ночь оживали чаши темные,
Сверкали в травах светляки,
Металась нажить неуёмная,
Русалки пели у реки.
Тебя пугали совы сонные,
Крылами сорванный листок,
Но ты, мечтою опьяненная,
Искала огненный цветок.
Склонялась в страхе ты над травами,
И молчалива и бледна, —
И вдруг русалками лукавыми
Была в лесу окружена.
Тебя русалки пляской тешили,
К реке со смехом увлекли,
Речными травами обвешали
И в косы лилии вплели.
Их тихой песней усыпленная,
Лежишь ты на сыром песке
И, в ночь волшебную влюбленная,
Не вспоминаешь о цветке.

Наг и безоружен, не боясь акул,
В поисках жемчужин в море я нырнул.

Грезой окрыленный, я по дну блуждал,
Там услышал звоны, терем увидал.

Терем — сна чудесней, терем из стекла.
Радостная песня к терему влекла.

Стаи рыб холодных мимо пронеслись,
Стебли трав подводных предо мной сплелись.

Сеть травы зеленой встала на пути,
В терем отдаленный я не мог войти…

И меня нежданно унесла со дна
К берегам песчаным пенная волна…

Я брожу тоскливо, слышу звон во сне,
Не забыть призыва дивной песни мне! 

Солнце в болоте лучится.
В огненных брызгах осока,
Вьется над зеленью птица,
Плавает в небе высоко.

Белые лилии млеют,
Вянут под зноем полдневным.
В зелени листьев белеют
Светлые ризы царевны.

Тихо подходит к болоту.
Тихо садится на травы…
Сквозь золотую дремоту
Шепчут ей сказки купавы…

Побежим за перекресток.
За ряды косматых вех,
И над морем снежных блесток
Разнесется звонкий смех.

Лунный свет, играя, ляжет
На алмазы снежных скал,
Разгорится, и расскажет,
Где он был, кого ласкал.

Здесь шатер глубокий, синий
Тьмами звездными горит,
Белоснежной нитью иней
Ветви елей серебрит.

За опушкой, поседелой
В блеске снежного венца,
Нет конца поляне белой,
Снежной сказке нет конца.

Мой пре­док, хищ­ник смуг­ло­ли­цый,
Был бес­по­кой­ным степ­ня­ком,
Его степ­ные ко­бы­ли­цы
Вспо­и­ли буй­ным мо­ло­ком.

По целым дням он рыс­кал сте­пью
На лег­ко­но­гом ска­куне,
Ди­вясь ее ве­ли­ко­ле­пью,
Мо­лясь и солн­цу, и луне.

Любил он гроз­ным звон­ким кри­ком
Встре­во­жить ночью вра­жий стан,
Ру­бить­ся в упо­е­нии диком,
Кро­ва­вых не счи­тая ран.

И кровь его я чую в жилах:
Среди при­выч­ной суеты,
Мне в туск­лом свете дней уны­лых
Степ­ные гре­зят­ся цветы.

Как сла­док запах их пья­ня­щий
Какое сча­стье при луне,
Как ка­мень бро­шен­ный из пращи
Ле­теть на диком ска­куне.

И стис­нув зубы в упо­е­ньи,
Стрях­нув­ши гнет зем­ных вериг,
Свя­зать рас­пав­ши­е­ся зве­нья
И с вет­ром слить­ся хоть на миг.

В ненастье вышли мы из гавани,
Плясала пена над водою,
Морская даль в туманном саване
Грозила тайною бедою.

Мы плыли с плясками и пением,
Безумных не пугали шквалы,
И вдруг неведомым течением,
Фрегат наш бросило на скалы.

Спасла нас сила незнакомая
И держит властно над волнами,
Чудесной силою влекомые,
Все трупы жертв плывут за нами.

Проклятья шлем туману млечному.
И в час холодного ненастья
Являемся мы судну встречному,
Как злые вестники несчастья…

Едва завесит ночь туманная
Мое окно своей фатой, —
Ко мне приходит гостья странная
На свет лампады золотой.

Войдет, шурша шелками черными,
И станет тихо у дверей;
Сверкает огненными зернами
Алмаз во мгле ее кудрей.

Ее глаза влекут загадкою,
В них — знойный полдень и гроза,
Но я, смущенный, лишь украдкою
Гляжу в лучистые глаза.

Боюсь я: светлое видение
Спугнет мой беспокойный взгляд,
И буду вновь считать мгновения
И слушать, как часы стучат.

Мы хоть люди и не знатные,
Не купцы, не из бояр,
Да в камнях доспехи ратные.
Кафтаны горят, как жар.
Нам дороги не заказаны,
Едем шайкой удалой,
К седлам бархатным привязаны
Песьи головы с метлой.
Смерды жалкие сторонятся,
Плети шелковой не ждут,
Красны девицы хоронятся,
Наглядеться не дадут.
Вы не бойтеся, молодушки,
Мы не звери, не съедим.
Выходите к нам, лебедушки,
Не обидим поглядим.
Шепчет старая за хатою,
Душегубы, палачи…
Гей, коль хочешь жить, проклятая,
Так не лайся — замолчи…
Мы не воры, не добычники,
Не холопы, не купцы,
Мы веселые опричники,
Удалые молодцы.

В осеннем парке блекнут клены,
Роняя золото листвы,
В сквозных аллеях шорох сонный,
И шелесты сухой травы.

Мелькают лебеди над прудом,
Порхает пух белей снегов,
И отливает изумрудом
Вода у тихих берегов.

В аллее на скамье зеленой
Со шпагой гибкою в руке
Сидит, понурясь, паж влюбленный
И имя чертит на песке.

Кружатся лебеди над пажом,
Кричат ему: Она придет…
Деревья шепчут: Мы расскажем,
Шуршит трава: Она поймет…

Прочтет ли имя королева?
Быть может, бледность нежных щек
Зальет зарею краска гнева?
Дрожит в руке стальной клинок…

Вот и кончена горе-дорога,
Я стою у знакомых дверей…
Эй, безжалостный сторож острога,
Не томи, отворяй поскорей.

Хоть оконца и узки немного,
Хоть каморки немного тесны, —
Принимай меня, сторож острога
Поселюсь у тебя до весны.

Лишь кукушка весной закукует,
Я услышу ее из окна, —
Сердце вновь по полям затоскует,
И тюрьма будет слишком тесна.

Буду грезить лесами и степью,
И сияньем весеннего дня; —
Ни решеткой, ни крепкою цепью
Ты в тюрьме не удержишь меня.

Поклонюсь я лесному оврагу: —
Звоном вешних ручьев ты встречай,
Принимай горемыку-бродягу,
Из беды молодца выручай!

Легка ост­ро­гру­дая лодка
И длин­ные весла легки;
Не плачь о ски­таль­це, кра­сот­ка,
Не верят сле­зам ры­ба­ки.

Ведь, вы­сох­нут слезы, как росы,
Под взгля­да­ми лю­бя­щих глаз;
По­ки­нем род­ные утесы,
А зав­тра за­бу­дут о нас.

Я к бурям на море при­учен,
Люблю я ка­при­зы волны,
И звон­кое пенье уклю­чин,
И тайны мор­ской глу­би­ны.

Люблю я за­бра­сы­вать сети,
Тя­нуть их по тем­но­му дну,
И ви­деть при сол­неч­ном свете,
Как ме­чет­ся рыба в плену.

А если под диким на­по­ром
Ладье уто­нуть суж­де­но,
С от­кры­тым, нега­сну­щим взо­ром
Я лягу на тем­ное дно.

И будет ца­рев­на мор­ская
В глаза мне лю­бов­но смот­реть,
И, чер­ные кудри лас­кая,
Ры­бац­кие пе­сен­ки петь…

Мой факел в сумраке погас.
Пошел я наугад.
Путем тернистым в поздний час
Дошел до райских врат.
И вот открылись предо мной
Зеленые сады
И озаренные луной
Зеркальные пруды.
Цветы и травы там росли
Душистей, чем везде,
И светляки огни зажгли
Подобные звезде.
Вошел я радостно в цветник
И алых рол нарвал.
Но каждый стебель в тот же миг
В руке моей завял.
Едва касался я рукой, —
Все превращалась в прах,
Был лунный мертвенный покой
Страшней, чем смерти страх.
Мгновенья длились, как года,
И нет пути назад,
И понял я, что навсегда
Пришел я в этот сад…

Как много нас под сводом храма,
Какая веет тишина!
Лишь в синих дымах фимиама
Молитва тихая слышна.

Скользнет луч солнца по иконам,
Рассеется ночная мгла,
И прогудят веселым звоном
Благую весть колокола.

И новым светом вспыхнут лица,
Молитвы наши — горячей,
И будем радостно молиться
В сиянье золотых свечей.

Воскреснет вновь под сводом дымным
Былая вера и любовь
И мы веселым, звонким гимном
Весну и солнце встретим вновь! 

В расшитом блестками наряде,
Обычную скрывая дрожь,
Ты каждый вечер на эстраде
С улыбкой пляшешь и поешь.

Танцуй, танцуй нескромный танец,
Пусть треплется в прическе бант,
Пока среди крикливых пьяниц
Не встанет странный музыкант.

Как ночь мрачна его улыбка,
Холоден взгляд как сталь меча,
И запоет, заплачет скрипка
В костлявых пальцах скрипача.

И сквозь сумятицу ночную.
Сквозь визги песни разбитной
Услышишь музыку иную,
Влекущую в чертог иной.

Погаснут смех и искры блесток
На черном шелке тяжких риз,
И ты с раскрашенных подмосток
Отпрянешь в глубину кулис.

Твоя растрепана прическа,
Помят роскошный твой наряд,
Твое лицо белее воска
И неподвижен тусклый взгляд.

Поправишь локон непокорный,
Зажжешь свечу, и в тот же миг
Ты в дымном зеркале уборной
Увидишь свой безумный лик.

Как рыданья над могилой,
Полны дикою тоской
Крики чайки белокрылой
Над пучиною морской.

В этих криках, в этих стонах
Грусть о солнечной стране,
Где у рифов отдаленных
Пена волн горит в огне.

Здесь везде угрюмы скалы,
Хмурый берег невысок,
Там — кровавые кораллы
И серебряный песок.

Здесь нависли тучи низко
Над пучиною морской,
Там от солнечного диска
Льются золото и зной…

Вьются волн седые гривы,
Беспросветны небеса,
Гаснет вера в сон счастливый,
Гаснет вера в чудеса.

Безнадежны и унылы,
Как предсмертный стон людской,
Крики чайки белокрылой
Над пучиною морской. 

Всего стихотворений: 19