Все стихотворения на одной странице

- Оглавление -

Море беснуется, стонет,
Волны, как горы, вздымает,
С ревом их гонит и с грохотом бьет о гранит,
Гложет утес и шатает,
Жадно обломки хоронит,
Вновь набегает и диким проклятьем гремит…
Черные тучи несутся,
Дышат зловеще бедою,
Ринуться в битву, как демонов сонмы, спешат…
Птицы над бездной морскою
В хищном предчувствии вьются…
Заревом адским пылает багровый закат…
Только испытанный в споре,
Гор своих витязь могучий,
Смотрит Ай-Петри спокойно и гордо с высот, —
Знает: рассеются тучи,
Стихнет бессильное море,
И в ореоле победное солнце взойдет.

…Несется корабль, а навстречу с волны на волну,
Как мячик, суденышко утлое скачет…
Кто, дерзкий, пойдет этой ночью ко дну?
Над кем завтра чайка заплачет?..

Не горсть удальцов на простор из неволи бежит,
Иль в край неизвестный за счастьем и славой;
Не грозная шайка добычу следит,
Готовясь к потехе кровавой…

То — дети нужды, слуги жадной корысти людской,
Богатство чужое везут из-за моря,
За хлеб свой убогий — бесстрашной рукой
С ревущей пучиною споря.

Как призрак, их парус мелькнул и растаял во мгле…
А море вослед им хохочет и стонет…
Примчит ли их бешеный ветер к земле,
Иль в бездне кипящей схоронит?..

Унынье и тоска… Накурено и душно…
От пишущих машин, от щёт — немолчный стук…
Писцы, средь толстых книг, хлопочут равнодушно,
И в лицах их — ни дум, ни радости, ни мук.

И так с утра — до вечера… И ныне,
И завтра будет то ж… и дальше — без конца.
И некогда вздохнуть… Как дерево в пустыне,
Без влаги жизненной мертвеют их сердца.

Нужда согнала их, чтоб под ярмо склониться,
Работать, чтобы есть, и есть, чтоб только жить,
И жить затем, чтоб также вновь трудиться, —
Пока не оборвет судьба их жизней нить.

И я средь них волов, покорных темной доле
И ревностно, за корм, влачащих тяжкий плуг, —
Томлюсь, как дикий конь, тоскующий о воле
И рвущийся туда, где блещет степь и луг…

Обвеян печальною мглою,
Гляжу я в потухшую даль.
В тревожной тиши за стеною,
Как женщина, плачет рояль…
И чудится мне: эти звуки
Рыдают о жизни моей…
В них — сердцу знакомые муки
И знойные бури страстей.
В них — трепет убитых желаний
И ропот загубленных сил,
И скорбные вопли прощаний,
И ужас родных мне могил…
Что время смело беспощадно, —
Встает в очарованном сне;
И больно, и сладко-отрадно
Вернуть невозвратное мне…
Но, выплакав слезы, уж стонет
Последним аккордом рояль…
Душа моя что-то хоронит,
Чего-то безумно ей жаль…

Годы бессильны стереть огневые мгновенья:
Все между нами дрожит необрывная нить.
Сердце искало — замены, обмана, забвенья…
Сердце узнало, что нечем тебя заменить.

Где ты теперь? Если море рукой своей зыбкой
Стан твой ласкает, поет тебя в гимне прибой,
Ветер целует иль солнце встречает улыбкой, —
Знай: это я — в многоликом единый — с тобой.

Если томишься ты чуждой душе суетою,
Если ты маешься в трудной житейской борьбе
И на минуту забудешься смутной мечтою, —
Знай: это я вспоминаю, грустя, о тебе.

Если, отвергнув бесстрастный обряд Гименея,
Знойное тело отдав одинокому сну,
В сладкой истоме проснешься ты, вся пламенея, —
Знай: это я к тебе, в грезах целуя, прильну.

Если, наскучив законною лаской ревнивца,
Ржавые цепи сожжешь ты на грешном огне —
Губы отдашь поцелуям иного счастливца, —
Знай: не ему ты раскроешь объятья, а мне!

Покинув север наш унылый
Для ясных вод полдневных стран,
Летел, веселый, шумнокрылый,
Гусей залётных караван…

А средь увянувшего поля
Паслась ручных гусей семья;
И не томила их неволя,
Не снились теплые края…

И вдруг так чудно и знакомо
Им с неба голос прозвучал,
Откуда только грохот грома
Сердца их робкие пугал.

И что-то радостно и смутно
Их отрешило от земли;
Они с отвагою минутной
Крылами воздух потрясли:

Они узнали крик прощальный
Свободных родичей своих —
И вслед им шлют привет печальный,
Напутствуя полет их дальный
И глядя с завистью на них… 

Под утесом волны ложе стлали,
Песню дня устало допевая.
Над закатом облака пылали,
Как виденья сказочного края.

Помнишь? Мы, плечо к плечу, следили,
Как менялись тучек изваянья;
Те же в них намеки мы ловили
И роняли те же восклицанья.

Длилась ложь ребяческой забавы,
А слова взволнованно немели,
И всплывали вздохи, как купавы,
И сердца, как арфы, нежно пели…

Вот заря все сказки досказала, —
Сплыл, как дым, последний призрак зыбкий.
«Больше нет!» — ты тихо прошептала
Лишь одной, сбежавшей с уст, улыбкой…

И упал заботливым покровом
Знойный мрак. И ночь договорила
То, чего не выдали мы словом…
Как недавно — как давно все было!

Север. Осень. Неутешной мглою
Плачет вечер; плачет, сердцу вторя,
Оттого что нет тебя со мною —
Ни тебя, ни тучек-грез, ни моря.

Чем дольше скука сети будней
Плела в отшельничьей глуши
И чем мутней и непробудней
Был сон отравленной души, —

Тем лучезарней расцветают
Улыбки милых сердцу встреч,
Щедрее взоры обещают,
Хмельнее льется смех и речь…

И нелюдимую запруду
Смыв первой радостной волной,
Душа сама дивится чуду,
В нее пахнувшему весной.

Немая степь лежит
Под пеленою белой;
Ручей оледенел; пустынный луг умолк…
Лишь снежный вихрь шумит
Над рощей помертвелой,
Да ворон каркает, да воет жадный волк…
Напрасно сквозь туман
Пожаром зори пышут,
И солнце яркое украдкой льёт лучи,
И ветры южных стран
Теплом сквозь холод дышут, —
Земля-покойница не шевелит парчи…

Спит тяжким сном она
Под саваном могильным…
Но возрожденья дух, тоскуя, в ней живет
И ждет, когда весна
Дыханием всесильным
Рассеет колдовство — растопит снег и лёд.

Ищу тебя весь день, на всех путях людских;
Ищу тебя и призываю
Под шепот сумерек, под крик огней ночных…
Ты где-то здесь…. Я верю — знаю!
Но где же нить путей твоих?

Зову тебя всю ночь, в удушье темноты;
Зову тебя и заклинаю.
Молюсь и чуда жду… И чую: близко ты…
И слышу вздох, и обнимаю
Могильный ужас пустоты.

Пришла фантазия ненастью
Размазать небо в серый купол.
Зевнула даль холодной пастью,
И дождь захныкал и захлюпал.

Хожу… Сижу… Лежу… Тоскливо
Гляжу в заплаканные стекла:
Вдали — все сжалось сиротливо,
Вблизи — нахохлилось, поблекло.

Весь Божий мир насквозь простужен;
Деревья ветками чихают.
Буян-петух, — и тот сконфужен,
И куры вежливо скучают.

Стоят, повеся хвост и уши,
Недоуменные коровы:
Хандрят и их святые души,
Хоть нервы все у них здоровы.

А что же делать мне — с больными?
Дремать весь день, как эта кошка?
Но очи совами слепыми
Уныло пялятся в окошко.

А на дворе — все лужи, лужи…
И в окна сырость заползает…
И в теле сырость, как снаружи…
И даже мозг мой раскисает.

Когда на нее я гляжу —
На иней нескрытых седин,
Когда я украдкой слежу
Игру ее скорбных морщин
И взор, убегающий вдаль,
Где бродят ушедшие сны, —
Мне хочется плакать, мне жаль
Ее лучезарной весны.

Пускай и не мне расцвела
Улыбка ее красоты,
Пускай и не мне отдала
Она свои тайны-мечты,
Пускай разделить с ней печаль
Мне право и власть не даны, —
Мне грустно, мне больно, мне жаль
Ее невозвратной весны.

Дуб и береза — рядом в лесу зеленели, —
Дружно шептались, тайны храня от других.
В зависти черной хмурились сосны и ели;
В злобе осины сплетни пускали про них.

Робко и редко
Дуб к ней касался ветвями.
Хоть ни покоя в страсти не знал он, ни сна.
Вздрогнув, соседка
Строго качала кудрями, —
И от объятий все уклонялась она…

Вдруг налетела буря, как смерти угроза,
С громом и блеском в лес направляя свой путь
Падали с треском ели кругом… И береза,
Вскрикнув, упала — к другу на верную грудь.

Дни пролетели;
Он осушил ее слезы,
Лаской любовной раны ее исцелил;
Свадьбу им спели
Радостным хором стрекозы
И соловей им гимном союз освятил…

И перестали хмуриться сосны и ели,
И присмирели листья коварных осин.
Слившись кудрями, дуб и береза шумели
С юности вешней и до осенних седин.

Если ж мятежный
Вихрь налетал, и с испугу
Дико метался трепетный лес и стонал, —
Крепко и нежно
К сердцу прижавши подругу,
Дуб против бури гневно ветвями махал…

Снегом покрыты, словно парчою нарядной,
Спали деревья… И, как разбойник и вор,
Хищно подкрался к ним человек беспощадный,
В тело березы звонко вонзил он топор.

С криком жестоким
Вырвал он жадной рукою
Труп из объятий, весь изрубил и увез…
И одиноким Дуб пробудился весною,
И оросилась грудь его каплями слез…

Когда, при волшебном дыханьи
Весны, просыпаются реки
И блещут лазурные своды,
И звуков природа полна, —
Мне грезится в смутном мечтаньи
Иная, для всех и навеки,
Весна незакатной свободы,
Немеркнущей жизни весна…

Как шумные волны людского,
Доныне бессильного моря
Под знойным лучом возрожденья
Свой лед вековой разобьют;
И льдины-обломки былого
Насилья и рабства, и горя
В седую пучину забвенья
В кипящих струях уплывут…

И сгибнет позорно всевластье
Неправды и злобы коварной;
И правда из тьмы подземелья,
Из плена любовь приведет;
И новое, светлое счастье
Наденет венец лучезарный
И с громкою песней веселья
Цветами их путь уберет…

Ночь сомкнулась, как могила,
Над уснувшим селом,
Смяла шорохи и смыла
Очертанья кругом.
Небо тучами объято;
Глухо дремлет восток;
А прощальный луч заката
Невозвратно далек!..
 
Мнится, будто опустило
Время крылья свои,
Будто в ужасе застыло
Сердце дряхлой земли,
Будто солнце где-то тмится
В вечной мгле без следа,
И уж день не повторится
Никогда, никогда!..
 
Как гигантской паутиной
Сжата грудь, чуть дыша…
Перед близкой ли кончиной
Так тоскует душа?
Иль в грядущем созерцает,
Как на тризне веков
Дикий хаос поглощает
Прах отживших миров?.. 

Над землей безмолвной
Жаркий день пылает,
Дышет пылью знойной,
Влагу выпивает,
Степь песком заносит,
Жжет убор полей…

А земля, омыта
Полночи росою,
Ласково повита
Дымкой голубою,
Вновь у неба просит
Солнечных лучей.

Время надо мною
Знойным вихрем мчится,
Стелет путь нуждою,
Над мечтой глумится,
Отравляет волю,
Пьет из сердца кровь…

А душа, как прежде,
В трепете желаний,
Предана надежде,
Ждет очарований,
Кличет-ищет долю
И поет любовь. 

Рыдал певучий вальс; по зале в упоеньи
Кружились вихри пар; гудела речь гостей…
А я бродил, как тень, в мучительном томленьи
О том, чего уж нет, о юности моей…

И в стороне от дев, чуждаясь бури бальной,
Сидела там одна, как будто в полусне.
Лишь взор ее мерцал загадочно-печально
И встретился с моим, и потонул во мне.

И сердце вспыхнуло и робко к ней просилось…
Казалось: слово лишь, — и мы навек друзья.
Но перед словом тем душа моя смутилась,
Как перед подвигом, — и удалился я.

Что с ней? Жива ль? Бог весть… Но грустной и прекрасной
Все снится мне она. Склонясь ко мне на грудь,
Она прощается, и нежный голос страстно
Сквозь слезы шепчет мне: «Люби и не забудь!..»

Одуванчик желтолицый,
Гость бездомный издалёка,
У дворца среди столицы
Приютился одиноко.
И томился он от зною,
Увядал от едкой пыли;
И его живой росою
Зори щедро не поили…
А высоко на балконе,
Недоступна для пылинок,
Между пальм, в живой короне
Из сверкающих росинок,
И привольно, и покойно
Роза в неге расцветала
И дыханьем воздух знойный
Наполняла, опьяняла…
Одуванчик желтолицый
Стал молить ее с тоскою:
«О, красавица-царица!
Ты обласкана судьбою…
Рос и я в тени на воле,
Но, унесен бурей с луга,
Изнываю в тяжкой доле
Без защитника и друга.
Окропи мне влагой очи!
Дай на миг хоть освежиться!
За тебя и дни, и ночи
Буду небу я молиться…»
Не услышан стон плебея
С высоты аристократкой:
Не дождался он, старея,
От нее росинки сладкой…
И засох он; помертвелым
Смутным взором огляделся —
И по ветру пухом белым
Весь уныло разлетелся…
Но весна дыханьем чудным
Пронеслася над столицей, —
И в потомстве многолюдном
Возродился желтолицый:
Средь камней, в ковре газона,
В скверах — рать их зажелтела;
А красавица с балкона —
В грязном мусоре истлела…

Жались ели от осенней стужи.
Стекленели на полянах лужи.
Парк безвольно сыпал листья роем,
И, хватая, гнал их ветер с воем.
Гнал он листья — выгнал все живое…
Только зябли на скамейке двое:
Он, бесстрастный, с нею, скорбной, рядом —
Как чужие, врозь лицом и взглядом.

Обнажились темных слов намеки…
Были слезы и мольбы-упреки…
Залил сердце липкий мрак могилы…
Убежала б! Только встать нет силы.
Плыли мысли — как чужие тени…
Больно локти уперла в колени
И, в ладонях воск лица сжимая,
Вся застыла, уж без слез, немая…

Шел мечтатель одинокий мимо —
Заглянул ей, как сестре любимой,
В очи-чаши с голубой эмалью,
Налитые до краев печалью.
И сверкнули в них на дне зарницы,
И упали, задрожав, ресницы…
Встрепенулась… Как больная, встала…
И, поникши, побрела устало.

Губы вражьи зазмеились гнусно.
Взоры дружьи провожали грустно.
Ветер с плачем хоронил былое
И шептал ей что-то злое-злое…

Люблю я первый снег, — когда в морозный день
На небо набежит серебряная тень,
И, словно сдутые, посыплются снежинки.
Сначала редкие дрожащие пылинки
Мелькают призрачно, чуть видные глазам;
Потом — пушинка, две… еще… то здесь, то там…
Все чаще, все крупней… И вот их рой сгустился,
Живей завихрился, смелее закружился…
И в платье, и в лицо впиваются они.
И вниз, и вверх летят, и гинут в стороне.
Не видно ничего за сеткою волнистой,
А на земле лежит уже ковер пушистый…
Как весело глядеть! Как дышется легко!
И в прошлое мечта уносит далеко…
И хочется бродить, и бегать, и смеяться,
Иль вихрем по полю на резвой тройке мчаться…

Доныне мы с тобою были
Чужие сердцем и умом —
Мы не одним богам служили
И розно шли своим путем…
Но я узнал твою утрату
И безнадежную печаль, —
И мне, как любящему брату,
Тебя до боли стало жаль!
Я не принес тебе участья…
Что в вечном горе — светлый час?
Я не вернул бы этим счастья
И от несчастья бы не спас…
Но взор твой, полный скорби жгучей,
Огнем мне в душу проникал,
И лаской горестных созвучий
Тебе я втайне отвечал.
И эти отзвуки живые
Уж не умрут во мне, поверь…
Как прежде, в жизни — мы чужие.
Душой — родные мы теперь… 

Последний поцелуй, последнее объятье
Под кровом темноты…
А завтра — взгляд один, одно рукопожатье, —
И вдаль уедешь ты.

И я не пророню ни нежного названья,
Ни жалоб, ни мольбы;
Не выдам трепета безумного желанья
И тайных мук борьбы.

И ты не скажешь мне, что так расстаться больно, —
Быть может, до седин…
На бледность щек твоих и грусть, и вздох невольный
Пойму лишь я один…

Прости… Я замолчу… Упьюсь волшебной сказкой:
Что ты — моя… моя!
О, затумань мне ум твоей прощальной лаской, —
Пусть в ней забудусь я.

О, выпей всю любовь, все силы без изъятья
И сердце зачаруй, —
И пусть сожгут его последние объятья,
Последний поцелуй!..

Я не беглец и не изгнанник,
Я светлой воли паладин:
Брожу весь век, беспечный странник,
Всегда с людьми — всегда один.
Как ложе долгого недуга
Иль свод тюрьмы, меня гнетут
И скука мирного досуга,
И дня размеренного труд.
И я иду. Куда? Не знаю…
Туда, где брезжит новый свет.
Несу неведомому краю
Еще несказанный привет.
Я на чужбине — как в отчизне.
Везде найдутся братья мне,
Везде я — капля в море жизни,
В ее сверкающей волне.
Везде мне солнце путь осветит,
И знанья луч блеснет уму,
И сердце женское ответит
Улыбкой сердцу моему.
И не спрошу я, угасая:
Где кончу праздник бытия?
И телу все равно: чужая
Земля схоронит, иль своя.
Так вечно в мире я, скиталец,
Черчу спираль, за кругом круг,
Среди бездушных — постоялец,
Среди сердечных — гость и друг.
Послушный баловень природы,
Ее слуга и господин,
Уж перестал считать я годы,
А все — далёко до седин!

Ты вновь мне снилась — во тьме безбрежной
Взошла звездою.
Была ты грустной — была ты нежной —
Была родною.

Мы все сказали — мы все забыли…
Преграда пала.
И ты воскресла для новой были —
Моею стала…

Ах, знаю: сон мой не ты дала мне…
Но верю чуду,
Что станут розы цвести на камне,
И ждать их буду.

Залогом счастья в душе мятежной
Мой сон лелею:
Ко мне придешь ты и будешь нежной —
Родной — моею.

В расселине черной,
В граните отвесной скалы, —
Где ветер лишь горный
Шумит, да гнездятся орлы, —
Высоко-высоко
Под сенью зубчатых вершин
Растет одиноко
И гордо сосна-исполин.
Как знамя свободы,
Она на просторе стоит;
И вихрь непогоды,
И зной ее ветви щадит.
И гром ей клянется,
Под дикую музыку гор,
Что к ней не коснется
Губительной сталью топор… 

Ах, эти звездные ночи!.. Безмолвные, знойные ночи!..
Чуткие тени приникли к уснувшей земле,
Вьются в лучах позабытые грезы;
Дымкою тают пролитые слезы;
Сны бесприютные бродят бесшумно во мгле…
Чует их вещее сердце, и в сумраке ищут их очи…

Ах, эти ясные звезды!.. Ревнивые тайны от века…
Смутные вести из темной, немой глубины…
Что они? Жизней предвечных могилы?
Иль колыбель созидающей силы?
Или о прошлом — вселенной лазурные сны?..
Звезды мерцают загадкой на жадный вопрос человека…

Тают жертвенно извивы
Бледной тучки в синем зное.
В материнском лоне нивы
Зреет таинство земное.

Чуть колышет, обнимая,
Ветер стебли золотые.
Смутно ловит ширь немая
Благовестия святые.

То звенят блаженно дали,
И плывет над томной нивой
Вздох обласканной печали,
Шепот радости стыдливой…

Но смолкают волхвованья…
Полный колос, нежась, дремлет…
И отрада упованья
Поле жаркое объемлет.

И любовно дышит зноем
Сине-пламенное небо
Над молитвенным покоем
Дозревающего хлеба.

Уж осень выплакала слезы…
Молчат угрюмо небеса,
И с жестких кос седой березы
Не каплет мертвая роса.

Ко сну отходит день уставший.
Поблеклый парк уныл и пуст.
Прорвав парчу листвы опавшей,
Дрожит нагой, озябший куст.

И, одинокое, пустое,
Средь веток жалостно застряв,
Чернеет гнездышко, витое
Из моха, волоса и трав…

А та, что строила — Бог знает,
В какой далекой стороне:
Грустит и смутно вспоминает
О милой северной весне…

Когда на землю сходит ночь,
На ложе счастье — сны роняя,
Когда душа моя больная
Бессильна скорби превозмочь, —
Я покидаю город сонный,
На берег сумрачный иду
И в тишине завороженной
Беседу с звездами веду.
Я улетаю в бездны мира,
Где с тьмою вечность говорит,
Где неусыпный вихрь эфира
Светила новые творит…
Тогда немеют в сердце муки,
И гаснут знойные мечты;
И мне невнятны, странны звуки
Земных страстей и суеты.
И мелки кажутся страданья,
И жалки люди с их борьбой —
Пред дивной тайной мирозданья,
Пред вечной жизнью мировой… 

Жжет мороз, бушует вьюга
Средь вечерней темноты…
А в окне, питомцы юга,
Улыбаются цветы.

И прохожему невольно
Как бы снится чудный край;
Хоть мороз кусает больно,
Он мечтою своевольной
Воскрешает светлый май…

В нашей жизни — мрак и холод…
Розам счастья — не цвести…
Если ты душою молод,
То в душе их приюти!

Сохрани с заботой нежной
Их в тепличной тишине, —
Чтоб дрожащих в стуже снежной
Согревать мечтой мятежной
О чарующей весне…

Всего стихотворений: 30