Все стихотворения на одной странице

- Оглавление -

Белые ночи… Белые ночи…
Белые ночи — как белые дни.
Кажется, будто бы белые ноги
Моют в заливе ночные огни.

Людям не спится. На лицах веселость.
Громко мальчишки кричат во дворе.
Странная, сладкая невесомость
Есть в этой гулкой весенней поре.

Белою ночью счастливые сказки
Бродят по улицам городским.
Белою ночью стыдливые ласки
Дарят подружки любимым своим.

В небе — неоновое сиянье.
Все в мире призрачно, как в кино.
Ветер разлуки и ветер свиданья
Рвутся в распахнутое окно…

В столичном
Ювелирном магазине,
Где золото
Сверкает на витрине,

К исходу дня,
Спокойно и устало,
Кассирша в будке
Выручку считала.

И тут-то вдруг
(Все помнят по газетам)
Вошел грабитель
В маске, с пистолетом,

Высокий, сухощавый,
Словно жердь.
Сказал ей хрипло:
– Деньги или смерть!

Все было так,
Как в фильмах на экране:
Свинец и смелость
Встретились на грани.

Бродвейских фантомасов
Эпигон
Решил к Москве
Примерить свой закон!

Не трудно было б
Под угрозой смерти
Отдать рубли,
Лежащие в конверте,

И в том ее никто б
Не осудил,
И он бы пистолет
Не разрядил!..

Но здесь расчеты вора
Промахнулись!
На миг два мира
Намертво столкнулись.

Глаза в глаза!
Отвага и разбой
Вступили в бой,
В непримиримый бой!

Кассирша знала:
Бой они вели
Не только за
Народные рубли!

Тут ей не подобало
Быть слабее
Питомца подлых гангстеров
С Бродвея!

Она погибла,
Как солдат в войну,
За весь наш образ жизни!
За страну!

Здесь розы есть, как сладкий мед,
С цветными лепестками,
Есть розы хрупкие, как лед,
И яркие, как пламя.
Есть розы белые, как снег,
Крученые, как вьюга,
Есть розы с именем «Артек»,
«Веснянка» и «Подруга».

Старик садовник входит в сад,
Весь день мудрит, как химик,
И розы льют свой аромат
Под пальцами сухими.
Он может, завязав глаза,
Без всякой гордой позы,
Легко по запаху сказать,
Какого сорта роза.

…Но как-то раз
Заметил он
Двух молодых рабочих:
Парнишка, видно, был влюблен,
А девушка… не очень.
Старик подумал:
«Молодежь!
Небось страдать не сладко?»

Он взял кривой садовый нож
С дубовой рукояткой
И срезал розу –
Словно мед! –
С густыми лепестками,
И розу хрупкую, как лед.
И яркую, как пламя.

Он подал в руки им букет
И отошел в сторонку,
И теплый,
Нежный-нежный свет
Возник в глазах девчонки.

А парень сразу стал смелей
И ростом стал повыше,
И что-то стало им ясней,
И руки сдвинулись тесней,
И плечи стали ближе…

Садовник был заметно горд,
Смотрел на них с участьем,
И новый свой душистый сорт
Решил назвать он «Счастье».

Среди Москвы стоит забор.
Грозясь стальными стрелами,
И там, вся в бликах, как фарфор.
Гуляет лебедь белая.

Плывет меж лилий без труда
(Вода не заволнуется!)
И в чистом зеркале пруда
Сама собой любуется...

Мне кажется,
пока средь вод
Скользит она в сиянии,
У диких тигров спор идет
Из-за ее внимания.

И хитрых замыслов полны,
Взирая с возвышения,
Хотят прельстить ее слоны
Высоким положением.

Жираф ей машет, обнаглев
(Беда с таким верзилою!),
И рыкает надменный лев:
<Возьму красотку силою!>

...Мне очень страшно иногда:
А вдруг и вправду станется -
Твоя лебяжья красота
Такому льву достанется?!

Ноябрь – плохое время для влюбленных,
Но молодость не помнит ни о чем.
Под потолком из желтых листьев клена
Им, видимо, неплохо здесь вдвоем,

У поцелуев горький привкус дыма.
И парень не стыдится повторять:
– Я очень счастлив быть твоим любимым,
Но я свободу не хочу терять.

Ей верилось, что будет все иначе,
Что им «свобода» станет ни к чему.
Как сложно все! Она едва не плачет,
А все же нежно тянется к нему…

А день какой!.. Раскаявшись в угрозах,
Ноябрь весенней свежестью запах.
Намека нет на близкие морозы,
И почки набухают на ветвях.

Доверчивые, глупые растенья!
Ей стало жаль их попросту до слез:
Чуть солнышко – у них уже цветенье,
А впереди – декабрь, зима, мороз…

Жизнь — это, в общем, весёлое дело!
С детства я верю в счастливый конец.
Верю, что за пять секунд до расстрела
Весть о спасенье привозит гонец!

Верю, что все, кто быть злыми стараются,
Все, кто кому-то расчётливо мстят,
Просто хороших поступков стесняются
И доброту показать не хотят.

А огорчений большое количество —
Это сумбурный, предутренний сон:
Стоит вот только включить электричество —
И моментально рассеется он!..

          (шутка)

Я всегда внимателен к девчонкам,
Потому что помню да сих пор,
Как со мной росла моя сестренка.
Жаль мне, что у многих нет сестер.

Скоро снова ландышей цветенье,
Будут ночи лунные без сна…
Надо бы повесить объявленья:
«Осторожней, девушки: весна!»

Очень вы беспечные, девчонки!
Вся б вам любоваться на луну!
А весною – паводки, воронки
Закружат, затянут в глубину...

Будут домогаться вашей страсти
Те, кому от вас – таких дурех! –
Мало одного на свете счастья,
Мало двух. И трех! И четырех!

А у них магические взоры,
Хитро помогают им в любви
Голубых ночей гипнотизеры,
Подлые пройдохи – соловьи.

А кругом – сиреневые ветки…
От росы – студеный аромат…
Говорю вам: если вы – студентки,
Лучше изучайте сопромат!

Гроза накопится во мгле
И распахнет окно,
И сразу станет на земле
Тревожно и темно;

Жгуты грохочущей струи
Из туч ударят вниз,
И озорные воробьи
Забьются под карниз…

И оттого, что врозь нельзя,
Сойдутся у огня
Давно забытые друзья
И дальняя родня…

И, может, испугавшись тьмы,
Нависшей над землей,
Захочешь ты, чтоб были мы
Опять вдвоем с тобой.

Мне надо знать, что ты меня,
Как рыцаря, ждала.
Что вышивала знамена,
Гербы мои ткала.

А по ночам шла пряжу прясть
Из нитей золотых
И в них тайком вплетала прядь
Волос своих густых!

Мне надо твердо верить, что
И год и два пройдет –
К заветной горнице никто
Ключей не подберет.

Мне надо думать, что могу
Совсем далеким стать,
А ты все будешь на шелку
Мой образ вышивать!..

По белу свету сумрачно кочуя,
Негаданно, нежданно из дали
Седые тучи черноту ночную
В хороший, светлый день приволокли…

Затрепетали робкие осинки
Перед немой угрюмой темнотой,
И первые дождинки, как слезинки,
Повисли над испуганной листвой.

И хлынул дождь по чащам и по долам.
Раздался рокот грома за бугром.
Но был каким-то сдержанным и добрым
Июльский, мягкий, благодушный гром.

Казалось, что он ссориться не хочет,
Что сам он строгой должности не рад,
Что он лишь чуть, для виду, погрохочет,
И вновь лучи планету озарят!..

Пока пропахшие войной
Орудия не бьют,
Дипломаты пьют вино
Порой с врагами пьют.

С врагами можно говорить
И за столом сидеть
С врагами можно даже пить…
Нельзя с врагами петь!

Мы под одной Луной живем,
Но разный держим путь.
И песни разные поем,
И в этом наша суть!

Писал я много на веку,
Но все, народ, сожги!
Коль хоть одну мою строку
Вдруг запоют враги!

Звуки вальса, как морские чайки,
Падали и подымались вверх.
Гости были влюблены в хозяйку,
Нам она казалась лучше всех.

В комнате звенело и сверкало,
Абажур качался над столом.
Вспыхивали искорки бокалов…
Кто-то с кем-то спорил о Толстом.

И, возможно, не было б вопросов,
И не нужно было бы грустить,
Если б я с потухшей папиросой
Не зашёл на кухню прикурить.

Я увидел, что, пока мы сами
Шумным спором были заняты,
Мать-старушка с сонными глазами,
Сгорбившись, стояла у плиты.

Я был лишним на такой пирушке.
Сколько помню, с самых малых лет
Я ломал красивые игрушки,
Если в них разгадывал секрет.

Веря в настоящее веселье,
Я искал отзывчивых людей…
Я ушёл, укутавшись шинелью,
Слушать шум московских площадей.

Спасибо седой зиме
За то, что, под стать богам,
Хожу по родной земле –
Как будто по облакам!

От этих снегов в полях,
От вьюжного колдовства
Растет на душе размах
Веселого удальства.

Пускай метель все лютей,
Пускай из ноздрей бьет пар! –
И впрямь: у иных людей
Бушует в душе пожар!

Какой мороз! Аж до слез!
А мне – плевать! Благодать!
Кто враг, разреши вопрос:
Легко ли таких запугать?..

Ценнее всех ценностей мира,
Прекрасней, чем солнечный луч,
Был нам от безлюдной квартиры
Доверен хозяйкою елюч.

Нам некого стало бояться:
Приют был надежным вполне.
Но страшно вдруг стало остаться
Впервые наедине…

Казалось: сердца не вместили
Неистовой радости той,
Невольно глаза загрустили,
Как будто перед бедой.

И стало вдруг тихо в квартире,
Где даже часы не стучат,
Где только одни в целом мире
Два сердца колотят в набат,

Где губы бормочут «Не надо»,
А руки уже говорят,
Что этой ненужной пощады
Они ни за что не простят.

Когда ушла ты, не любя,
Я думал: погрущу немного,
А остальное – на себя
Возьмет железная дорога!

Но что я сделаю с тоской?
Она ведь не покорна воле.
С железной волею мужской
Я весь – в твоем магнитном поле.

И в поезде уже давно
Я мчался бы куда попало,
Когда б не знал, что все равно
К тебе
назад
пойду по шпалам.

Из всех земных
Сокровищ и чудес
Нежней всего
Люблю дремучий лес.

Не то люблю,
Что ягоды дарит,
А то, что он
О тайнах говорит.

И шум лесной,
И шепот тишины
Загадочными знаками
Полны.

Кусты, деревья,
Травы и цветы
Хранят в лесу
Разгадку Красоты.

А Красота
Для всех земных людей –
Учитель жизни
До заката дней.

Вот вам мальчик и девочка,
Деловитые школьники,
На трамвайной скамеечке
Едут рядом в Сокольники.

А на стеклах – от наледи –
Столько всяких чудес:
Электричеством залитый
Эвкалиптовый лес.

И по снежному дереву,
Как по белой бумаге,
Мальчик ногтем для девочки
Чертит тайные знаки.

Только я в этой повести
Знаю, что это значит,
Потому что – по совести –
Я и есть этот мальчик.

Мне б в ладонях нести
Дни далекие эти:
Лучше первой влюбленности
Ничего нет на свете!

Вьются бабочки снежные,
Блещут бритвы-коньки,
А в глазах у нас нежные
Огоньки, огоньки…

Что за радость – рассказывать
О спортивных новинках
И, как рыцарь, завязывать
Ей шнурки на ботинках.

И встречаться азартно
Тайком от родителей
На балконе театра
Юного зрителя!

Но – чтоб все было честным!
Чтобы только искусство!
Чтоб пустующим креслом
Разделить свои чувства!

Поцелуи, объятия –
Это все будет после,
Даже под руку взять ее –
Это все будет после.

Только теннисным мячиком
Да «стрельбой» в волейбол
В этом возрасте мальчики
Говорят про любовь.

Только просьбой доверчивой
Дать до вечера книжку
В этом возрасте девочки
Отвечают мальчишкам.

Мне мама говорила: «Будь хорошим,
О собственной удаче не радей,
Люби людей, а не собак иль кошек,
Люби людей, всегда люби людей…»

И что хитрить? Признаюсь без утайки:
Людей, живущих трудно на земле,
Жалею больше я собаки-лайки,
Заброшенной скитаться в звёздной мгле.

Грущу, когда скворца посадят в клетку…
Но ближе мне скорбь человечьих душ,
Мне больше жаль сварливую соседку,
Которую недавно бросил муж.

Пусть жизнь меня не раз по сердцу била
Обидами, больнее всех плетей,
Я помню, как мне мама говорила:
«Люби людей. Всегда люби людей…»

Легко ль любить,
Встречая лживых женщин,
Плутов, завистников, что причиняют зло?
Ах, если б я людей любил поменьше,
Мне не было б так в жизни тяжело.

Ту ленивую речонку
Ни к чему мне воспевать,
Ту смешливую девчонку
Ни к чему мне вспоминать.

Просто чтили мы с ней робкий
Дружбы ласковый закон.
Просто мы на синей лодке
В сонный плавали затон.

Тишина прибрежных линий.
Золотое забытье…
И белее белых лилий
Были ноги у нее.

А река катила мимо
Неторопкие струи,
И девчонка в речке мыла
Ноги белые свои.

И мы плыли мимо лилий,
Мимо тонких тростников,
Мимо чьих-то лодок синих
У высоких берегов,

Мимо росших по соседству
Двух кудрявых тополей,
Мимо ласкового детства
Рядом с юностью своей…

Мне дарить бы вам при встрече розы.
Но, нагнав громады облаков,
Сорвала и растоптала осень
Кружева непрочных лепестков.

Сад был гол. А ветер был неистов.
В небе тучи плыли, широки.
И шныряли по дорожкам листья,
Рыжие, бездомные щенки…

Ветер даже спичке разгореться
Не давал. Я сжег весь коробок.
Это он, наверно, в вашем сердце
Загасил несмелый огонек?..

Папы знают: дети любят сласти.
Потому для каждого так просто:
Взять и подарить коробку счастья
Человечку маленького роста.

Ну, а взрослым, им ведь тоже надо,
Чтобы кто-то (раз уж нету бога)
В жизни иногда дарил бы радость,
Пусть не часто, пусть не очень много!

Люди мучатся от боли и от страсти,
Так нужны им ласка и участье,
Человек не может жить без счастья,
Человек не должен жить без счастья.

Если ты сегодня не умножил
Хоть на каплю чью-то радость в мире,
Так считай, что день напрасно прожил,
Как ленивый гость в чужой квартире.

Девушка с каштановой косою
Горько плачет у дверей кино:
Жалостью к погибшему герою
Ее сердце юное полно.

Долго-долго слез унять не может
И стоит с заплаканным лицом.
А подружки, совестясь прохожих.
Обступили, бедную, кольцом.

- Что ты плачешь? Это ж все неправда.
Кто бы мог стерпеть такую боль?
Все слова в кино придумал автор,
И актер исполнил только роль.

Стыдно! Как могла ты разреветься,
Если всем известно наперед,
Что актер, пуская пулю в сердце,
Настоящей смертью не умрет.

Просто не пришлось тебе, наверно,
Видеть, как снимается кино:
Все подстроено, все из фанеры,
Вспомнишь и становится смешно!..

...Я случайно слышал эти речи,
И хоть я в поступках не горяч,
Подошел к ней, взял ее за плечи
И сказал: - Не смей им верить! Плачь!

Нам простой любви не хватает,
Мало ценим мы все простое.
Надо больше любить трамваи,
Те, в которых трясемся стоя.
Надо больше ценить бульвары,
Где ограды, как дым – сквозные,
Надо больше любить базары,
Где товары все расписные.
Надо легче прощать обиды,
Крепче радоваться в получку.
Надо с самым весенним видом
Свое счастье водить под ручку.
И не надо искать покоя!
В жажде боя – большая честь!
Но любите жизнь и такою,
Вот такою, какая есть!

Еду полями, дорогой завьюженной…
Ветер да снег. Ни дымка, ни жилья.
Кто нам налгал, что «людьми перегружена
Необозримая наша земля»?!

Эти б края заселить новосёлами!..
Горестно мне за родимый народ:
Русскими градами, русскими сёлами
Сушит просторы людской недород.

Где они — прежние, шумные, щедрые
Русские семьи — плечо над плечом! —
Эти дружины, которым все недруги,
Холод и голод — и всё нипочём!

Что же случилось? Война ли всё помнится?
Ложь иль корысть добрались до сердец?
Смотришь: слюбились сокол с соколицей,
А от любви их — один лишь птенец.

Русские матери! Русские женщины!
Знаю: вы много хлебнули беды.
Знаю: доныне ещё не уменьшены
Ваши заботы и ваши труды.

Русские женщины! Русские матери!
Кто же поможет вам лучше детей?
Я говорю вам: побольше рожайте вы
Рослых, могучих богатырей!

На коротких волнах
Чей-то слышится голос:
Кто-то нежность свою
Шлет на северный полюс.

Руки греют огнем.
Сердце греет вниманьем.
И не могут ему
Помешать расстоянья.

Можно даже в Москве
Мерзнуть в теплой квартире,
Если нет у тебя
Никого в целом мире.

А над полюсом тьма
С ветром диким и лютым.
Но наполнена жизнь
Теплотой и уютом.

Ничего, что пурга
По ночам свирепеет,
Может быть, на земле
Нету места теплее...

Прекрасно и мудро
Сентябрьское утро:
Туманы духмяны и травы остры,
Заря пламенеет
И стрелами сеет, –
Как пели славянские гусляры…

Чуть слышно деревья
Скрипят, словно двери,
И осень готова войти на порог.
И рада природа
Всем краскам восхода,
И нет на душе ни тоски, ни тревог.

Пусть ветер, пусть осень,
Пусть тучи наносит –
Я каждому утру на Родине рад,
Все зори желанны,
Ясны иль туманны —
Листочки иль ласточки в небе кружат.

Хотите разведать,
Как в пору рассвета
Прекрасна лесная моя сторона?
На каждой хвоинке
Висит по росинке,
И в каждой росинке Россия видна.

Пытанный жестокими боями,
Смел ли я без друга обойтись?
А вот нынче верными друзьями,
Кажется, не смог обзавестись.

Правда, есть, конечно, сослуживцы,
Родичи, соседи тоже есть.
Компаньоны к рюмке приложиться,
Эти есть! Да велика ли честь?!

Сердце друга излучает радость,
С ним в беде и счастье веселей.
Друг везде как тень шагает рядом.
Нету у меня таких друзей.

Может это бред мой в час недуга?
Может просто нервы разошлись?
Если есть на свете сердце друга,
Я прошу: — Не прячься! Отзовись!

Может, счастье — это просто
Выйти утром погулять,
У газетного киоска
Двух девчонок повстречать.

Чтоб одна была знакомой,
А другая — не была,
Но чтоб жгучею истомой
Сразу ж сердце обожгла.

И пускай пока о ней
Ты б расспрашивал в смущеньи,
Все стояла б в стороне
С тонкой веточкой сирени.

Чтоб бояться наперед
Что-нибудь не так ответить!
Чтобы знать, когда уйдет,
Где ее еще раз встретить.

Что ты ждешь у моря, северянка?
Что ты зря глядишь в морскую даль?
Холодней полярного сиянья
Плещется в глазах твоих печаль.

Вспомни, вспомни хохот свой капризный,
Модный твист, фасонистый фокстрот…
В порт вошел завьюженный, как призрак,
Белым льдом обросший пароход…

Вспомни, как ты сладко танцевала,
Как смеялась шуточкам парней
И одна никак не замечала
Гостя, что вдруг замер у дверей.

А ведь он спешил сквозь крики чаек,
Сквозь ночные, пьяные моря,
Сквозь чужие яркие причалы,
Где скучали наши якоря…

Что ж! За тем швырял его штормяга
И за тем валы валили с ног,
Чтоб увидеть, как шальной стиляга
Милую кружит, как мотылек?!

Был моряк, наверно, гордый парень:
Он не стал корить и упрекать —
Только подарил тебе на память
В волосах заснеженную прядь…

Ждешь ты возле пирса каждый вечер,
Ждешь, как будто не было беды.
Но давно следы последней встречи
Отсверкали в зеркале воды…

Почему тоской упорной
Этот старый сказ мне мил -
Как печальный лебедь черный
Лебедь белую любил?!..

Ослепительней кристалла,
Целомудренней, чем лед,
Лебедь белая блистала
Над зеркальной гладью вод.

Для неё, лилейно белой,
Загорался ясный день,
И задеть ее не смела
Даже крохотная тень.

И, конечно, черный лебедь
Зря мечтал о ней, чудак,
Наплывая в чистом небе
Как ночной внезапный мрак.

Не глядеть им нежно в очи,
В небе рядом не летать -
Как нельзя угрюмой ночи
Дня лучистого догнать. 

Обычно при любом
Владетельном князьке
Жил мудрый шут: с горбом,
В дурацком колпаке…

На долю горбуна,
Умевшего острить.
Была там власть дана:
Всю правду говорить!

Кривляясь и смеясь,
Он вслух мог произнесть
Чего не смел и князь:
Назвать – где грязь,
Где лесть.

Но истиной в речах
Он вызывал лишь смех.
А прочие, ловча,
Все также лезли вверх.

И помнил каждый плут,
Что надо век хитрить
Что «может только шут
Всю правду говорить»!

…Тут для меня суть в том:
Бывает до сих пор,
Считают шутовством
Правдивый разговор.

Всего стихотворений: 31