Александр Антонович Курсинский (1873-1919)

• Биография Александра Курсинского

Все стихотворения Александра Курсинского на одной странице

- Оглавление -

В таинственный час пред рассветом 
Лишь тучи внимали со мной, 
Как звучным и томным приветом 
Вдруг колокол дрогнул ночной, 

Как слезы над миром ничтожным, 
Полет в непонятную даль 
Сомкнулись в аккорде тревожном, 
Объяв и восторг, и печаль. 

Но мир утомленный и бледный 
Не слышал в болезненном сне, 
Как звук проносился победно, 
Скользя по ночной тишине. 

Лишь дрогнула башня глухая, 
Спугнув зачарованных птиц. 
И звуки помчались, рыдая, 
Искать невозможных границ.

Где, склонясь задумчиво уныло, 
Над водой уснувшей дремлет ива, 
Где моста подгнившие перила 
Чуть скрипят невнятно и лениво, 

В поздний час, когда в пруду зеркальном 
Отразятся мягче звезды неба, 
А закат, как пологом печальным, 
Скроет тьма холодного эреба, -- 

Слышен мне в молчаньи летней ночи 
Грустный стих легенды бессловесной, 
И так жадно, жадно просят очи 
Дали темной, дали неизвестной. 

В этот час чудесное возможно, 
Душу миг чарует быстротечный 
И молчит в груди вопрос тревожный, 
Вечно новый, новый и предвечный.

Пусть бессвязные тени уныло и глухо рыдают 
   На закате горячего дня 
И, рыдая, трепещут и с трепетом вдаль убегают, 
   К непонятным восторгам маня, -- 
Я не знаю тоски! для меня не бывает в природе 
   Темной ночи и бледных огней, 
И когда воцаряется мрак на глухом небосводе, 
   Я грядущее вижу ясней. 
Откровением тьма мне звучит: как вечерние тени, 
   Пронесется печаль бытия, 
И, как тьма, без улыбки, без слез, без цветов, без движений 
   Все захватит забвенья струя. 

Мой ум искал на своде ночи темной 
Звезды волхвов, ведущей в Вифлеем, 
Но для души больной и вероломной 
Глагол небес был холоден, был нем. 

Когда ж поздней для сердца указала 
Любовь иной прозрачный небосвод, -- 
Звезда волхвов обратный путь свершала 
И лишь плыла не прямо, а в обход.

Склонясь на диване, 
Под пенье колес 
Дремлю я в тумане 
Несбыточных грез. 

Стемнела долина, 
Стемнели леса, 
С землей воедино 
Слились небеса. 

Вдали на обвале, 
Как грозный фантом, 
Мой демон печали 
Сверкает крылом. 

Под мглою ночною 
Он видит мой след, 
Он мчится за мною, 
Он шлет мне привет, 

И дико хохочет, 
И злобно шипит, 
Цепями грохочет, 
Очами блестит....

    (Н. Д.) 

Когда во власти обаянья, 
В томленьи ласк, на трепетной груди 
Я стану говорить безумные признанья,-- 
Зови порыв негодованья, 
Не верь, -- уйди! 

То тень любви, то призрак отреченья, 
То парус челнока на грани бурных вод, 
То красный огонек в неверном отдаленьи, 
Он шлет привет и молит о забвеньи, 
Рыдает в полутьме и мерно вдаль плывет. 

Все реже мне излюбленная греза 
Надеждой смутною слегка волнует грудь, 
И я не верю сам, чтоб нежная мимоза 
Раскрыть листки могла когда-нибудь 
В серебряных полях сердитого мороза.

С клеймом тоски на сморщенном челе 
Потупя взор озлобленный и дикий, 
Чуть ночь сойдет, иду я по земле. 

Со стен церквей таинственные лики 
Глядят мне вслед с укором чистоты, 
И я кричу, и гневом дышат крики. 

Мне звезды льют мерцанье с высоты... 
Свидетели непризнанных страданий, 
Они молчат средь мрачной пустоты; 

Неведом им огонь воспоминаний; 
За шагом шаг свершая долгий путь, 
Они ни слез не знают, ни желаний. 

Тоска сильней мне жмет больную грудь, 
Я не смотрю в бесстрастную пучину, 
И вдаль бегу, бегу куда-нибудь. 

     Я выхожу за город на равнину, 
По ней плывет безмолвная река. 
У берегов волнуют гады тину. 

О, помню я шуршанье тростника!.. 
Но прочь скорей! Исправить ли былое? 
Угрюмый лес глядит издалека, 

А там за ним -- ах, здесь мне все родное, 
Все знаю я! -- раскинулось село 
И спит теперь под крыльями покоя. 

Как там теперь уютно и тепло... 
Укрой меня от холода ночного, 
Возьми меня под мягкое крыло! 

И вздрогнул я. Чье слышал здесь я слово? 
Кому в ответ завторили леса? 
Я здесь один, со мною нет другого! 

     Темней в полночь немые небеса, 
Лишь далеко на грани небосвода, 
Как вешний лед, белеет полоса. 

В груди слышней томленье и невзгода; 
Покинут лес. Вот замок предо мной 
Стал на холмах, старинного он рода. 

Внизу овраг; недвижной пеленой 
Над ним туман ложится пред рассветом, 
Его не скрыл холодный мрак ночной. 

Ведь я в ту ночь стоял на месте этом, 
Вперяя взор в изменчивый туман; 
В груди с молитвой, а в руке с кастетом. 

О, прочь скорей от этих страшных ран; 
Горит лицо под жгучею крапивой, 
Трещит внизу чапыжник и бурьян. 

Зачем спешить? походкой горделивой 
Войти в их дом я смею, как тогда. 
Но я устал... склонюсь под этой ивой! 

     По небу вниз скатилася звезда... 
Как высь страшна и краток миг победный! 
Утихнет все, чредой идут года! 

Где ты теперь, мой друг, мой месяц бледный? 
Зачем светил ты мне в иную ночь? 
Зачем в друзей я верил, странник бедный! 

Как все друзья, ты в бурю скрылся прочь, 
И я один пошел встречать расплату, 
И удалось мне бурю превозмочь. 

Редеет мгла, клонится ночь к закату, 
До света дня проснется селянин 
И выйдет в луг, покинув сон и хату. 

     Я вновь иду, безмолвен и один. 
О, вот она, заветная ограда! 
Калитка -- там, за группою осин. 

Мне, как всегда, ключей теперь не надо, 
Высок забор, увы, не для меня... 
Но как всегда ль ты ждешь меня, награда? 

Бежит родник, по камешкам звеня, 
Над ним повис разбитый ствол березы, 
Покрыл грибок расщелины у пня. 

О, да! ведь здесь ужасны были грозы! 
Как гром гремел, как дик был бури вой... 
Зачем, зачем здесь расцветали розы! 

     Мне сосны вряд кивают головой, 
Шуршит внизу, цепляется терновник, 
Иду вперед аллеей круговой. 

Ах, и ее покрыть успел шиповник... 
Какая глушь! знать, с давних пор в саду 
Ты все забыл... иль умер ты, садовник?! 

Какая тишь! Не новую ль беду 
Сулит покой холодного молчанья? 
Но все равно, назад я не пойду. 

В груди опять истома ожиданья, 
И стынет кровь, и вновь горит сильней, 
И горячо дрожит в устах дыханье. 

Что если вновь вдруг встретимся мы с ней? 
Чье платье там мелькнуло за кустами? 
Иль то обман причудливых теней? 

Лишь раз еще горячими устами 
Приникнуть мне к замолкнувшим устам, 
И примирен я снова с небесами. 

И в небесах на суд не передам 
Тяжелый гнет, безмолвный, многолетний, 
Я все прощу мучительным годам; 

Я все прощу под кровом ночи летней, 
Согбенный стан, уныло мрачный взор, 
Но Ты, Судьба, взгляни хоть раз приветней! 

О, измени жестокий приговор, 
Отдай мне жизнь -- ее люблю я страстно! 
Ведь все живут: злодей, убийца, вор. 

Ведь все живут, кто злобу ежечасно 
Таит в груди, а я умел любить, 
Я все любил и гибну так ужасно. 

Но небеса не могут говорить! 
Безумный мир, пойми, что там пустыня, 
Что, в небесах не могут боги жить. 

Пойми, пуста далекая святыня, 
В твоей груди всесильный Бог живет, 
И власть его, и свет, и благостыня. 

     Я в дом вхожу. Молчит холодный свод, 
Молчат во сне холодные колонны... 
В устах -- вопрос, в уме -- недвижный лед, 

В груди -- весь ад. О, если б эти стоны 
Прорвали грудь! Но нет, я должен жить... 
Природа-мать, сильны твои законы! 

Молчанье. Тьма. Неведомая нить 
Сковала дух, и волю, и стремленье, 
По капле смерть я долго должен пить. 

Молчанье. Тьма. Уж больше нет сомненья. 
Свершилось все, вопросов больше нет, 
И я стою во сне оцепененья. 
Мерцает день... 
Уже горит рассвет.

Не разбивай минуты дорогой! 
Она полна святого упоенья 
И пролетит, как светоч неземной, 
И час придет для ласк и наслажденья. 

Так вечером зажжется небосвод 
Оранжевым огнем таинственного света, 
А ночь близка -- и, вспыхнув, он замрет 
В холодной синеве без жалоб, без ответа. 

      Плыла волна, 
      Переливаясь 
      Искрами света, 
 Отблеском лунных лучей, -- 
      Плыла луна, 
      В ней отражаясь, 
      С лаской привета 
 Нежно склоняясь над ней. 

О берег скалистый разбилась волна, 
-- Дымкою мглистой закрылась луна. 

      Море шептало, 
      Море роптало, 
 Синею сталью безумно сверкало... 
      Небо молчало. 

Небо молчало, но тихо при том 
Крылось под мрачным свинцовым щитом.

Последний луч в таинственной дали 
Погас, как вздох покойный, но печальный; 
Мерцает ночь, как факел погребальный, 
Над бледным сном измученной земли; 

Над бледным сном измученной земли 
Витает дух мятежный и печальный. 


И нет молитв! Придя в убогий дом
Усердный жнец упал в изнеможеньи
На голый пол. Измучен он трудом,
Он вдаль мечтой унесся в упоеньи.

Объята сном в безмолвном восхищеньи,
Сама земля не мыслит о земном.


И нет молитв! Невнятною громадой
Здесь на холме, где тьма со всех сторон,
Стоит наш храм; массивной колоннадой
Его фасад издревле облегчен…

Здесь жизнь была, а ныне бурный сон
Царит, как ночь, над серою громадой.


В мерцаньи ламп мрачней обширный зал,
На чёрный фон ложатся полутени,
Разбитый бог повален на ступени
И опустел гранитный пьедестал.

Толпа жрецов отравленный бокал
Передает в объятьях сладкой лени.


Под мрамор мышц укрыв огонь очей
И в нем слезу пленительной истомы,
Среди толпы, любовью лишь влекомой,
Здесь возлежит поклонница страстей…

И божество готов увидеть в ней
Влюблённый жрец, с борьбою незнакомый.


И будет сон тянуться до утра.
Как тяжкий гнёт, как тайное мученье,
И встретить свет в лазури Обновленья
Уже не нам, для нас прошла пора,

Среди теней мы скоро станем тенью
В немом венце ночного серебра.

     (Посв. В. Брюсову) 

Бледно-белой пеленою 
Покрывая небосклон, 
Всходит день... далекий звон 
Дрогнул томною волною, 
Навевая тихий сон. 

Ночь минует. День унылый 
Всходит, радости гоня: 
От рассвета, ангел милый, 
Веет холодом могилы, 
Холод веет на меня. 

Поцелуй при расставаньи, 
Доброй ночи! в неге сна 
Ты забудешься одна, 
Я уйду и при прощаньи 
Свешу стору у окна.

Ночь - холодные громады, 
Серебро и тишина, 
Свет дрожащий, миг отрады 
И безумье, и луна. 

День - мерцанье грезы дальней, 
Блеск покойный янтаря, 
И во всем привет прощальный 
Золотого сентября.

    (S. F.) 

Я был близ вас. Исполненный печали, 
Бродил вокруг и подойти не мог 
Туда, где в дни былые создавали 
Вы мне Любви и Счастия чертог. 

За что меня жестоко так изгнали, 
Не знаю я, -- то знает разве Бог, -- 
Но в том раю, где грезы оживали, 
С мечом в руке стал демон на порог. 

И к дням иным стремясь мечтой крылатой, 
Я стал вдали, поникнув головой. 
Как Люцифер не павший, но проклятый. 

Неслись виденья милые толпой, 
В устах укор дрожал... 
Но разум мой 
Благословлял миг счастья неотъятый.

    Средь черных туч взывает о спасеньи 
    Поблеклый диск мечтательной луны... 
    Мы вдаль спешим, ища самозабвенья, 
    Мы вдаль спешим, мечтой увлечены... 
    И чья-то тень, спускаясь с крутизны 
    Летучих гор, навеянных снегами, 
    Дрожит одна средь тьмы и тишины, 
    Взывает к нам бескровными устами, 
Плывет по воздуху и гонится за нами...

    Я жмусь к тебе, подруга в день ненастный, 
    Развратная, но в блеске красоты 
    Священная, как ураган всевластный, 
    Как бурный взрыв болезненной мечты. 
    Но ты бледна? Прекрасные черты 
    Истерзаны испугом и страданьем... 
    Ты поняла? Со мной страдаешь ты? 
    Но не даришь мучительным признаньем, 
Не делишься со мной святым воспоминаньем? 
       
    И для тебя весна была когда-то... 
    Заснувший сад и звезды над рекой... 
    Ты знала их! и к ним уж нет возврата! 
    Летим, летим! Вдали нас ждет покой... 
    А если даль отступит предо мной 
    И истина проглянет из тумана, 
    Чтоб оскорбить бесстыдной наготой... 
    -- Тогда как сон пройдет Фата-Моргана, 
Оставив на снегу один лишь след багряный.

Утопают в сумраке вечернем, 
Потемнев, немые очертанья; 
По стенам ползут угрюмо тени, 
Словно призраки в бестрепетном сияньи. 

Без борьбы, без вздоха, без надежды 
В полутьме забылся я невольно, 
В полутьме лишь маятник считает, 
Редко звон простонет колокольный. 

Вспоминаю я, что день субботний, 
И мечта покойною волною 
Вдаль плывет ко дням давно минувшим... 
Бедный храм встает передо мною; 

Бедный храм в далекой деревушке, 
Где давно -- я быль еще ребенком -- 
Я любил впивать молитвы сладость 
И сливать свой голос в пеньи звонком.

Не говори, что завтра день труда, 
Что просят сна слабеющия силы, 
Что завтра вновь взойдет рассвет унылый 
И пошлых дел слепая череда. 

Взгляни в окно! Ужели это ночь? 
Прозрачна твердь, сияют снега глыбы, 
По ним теней рельефные изгибы 
От сонных лип бегут капризно прочь; 

Плывет луна с улыбкой беспечальной 
В ее венце все камни и лучи... 
А вслед плывут гирляндой триумфальной 
Былые сны... Любуйся и молчи!

У реки, шурша несмело, 
Звездам внемлют камыши, 
В роще тихо, ночь стемнела, 
На деревне -- ни души. 

Только там за огородом, 
Где шуршит невнятно рожь, 
Слышно ходит хороводом, 
Веселится молодежь. 

Трензель, бубен, балалайка, 
Хохот, грохот, свист и вой, 
Ходит павой молодайка, 
Вьется парень удалой. 

Плавна поступь хоровода, 
Пляски удали полны, 
Все так дико... с небосвода 
Звезды смотрят, смущены. 

Люблю порой войти в вечерний час 
В обширный храм забыться на мгновенье, 
Ласкать свой слух волною песнопенья, 
Игрой огней ласкать усталый глаз. 

Как много звезд в сгустившемся тумане... 
Как высь мрачна и живо все внизу... 
И не одну горячую слезу 
Встречаю я в холодном океане. 

Потоки лжи здесь в волнах красоты 
Потопит вмиг порыв воображенья, 
И сладко мне отдаться на мгновенье 
В оковы грез в темнице пустоты. 

Что пользы в том, что............... 
Сулит нам счастие неведомого рая! 
Нам от того не легче жизнь земная, 
И счастья ищет здесь грустящая мечта. 

И сердце говорит: возможно счастье там, 
Где солнца луч и греет, и сияет, 
Где древний дуб с прохладой тень бросает, 
А ветерок лепечет по листам; 

Где средь таинственно пленительной природы 
Проходит женщина, чаруя красотой, 
Где вольный стих несется за струной, 
Где ум постиг понятие свободы.

Я из тех, кому гоненье 
Усыпает путь шипами, 
Кто, умом вскормив сомненье, 
В сердце бредит небесами. 

Я несменный жрец печали, 
Что, всегда в борьбе с собою, 
Примирил в одном начале 
Добродетель с волей злою. 

Я из тех, кому природа 
Тайны высшие открыла 
И о ком, как непогода 
В поле снежном, позабыла!

Всего стихотворений: 20