Лариса Михайловна Рейснер (1895-1926)

• Биография Ларисы Рейснер

Все стихотворения Ларисы Рейснер на одной странице

- Оглавление -

Господи, ничему не верю.
Всё только пар или слово.
Красноречивый зверь
Избежит Твоего улова.

Сколько обликов у лица,
У голоса — сколько наречий.
И без конца
Земные встречи.

Никто не лжет.
И всё — как в самом деле,
А правда не живет
Дольше недели.

Расправили сосны душистые плечи,
Склонили к земле увлажненные гривы.
Упавшие капли, как звонкие речи,
И в каждой из них голубые отливы...

Бесцельно-певучий, протяжный и сочный,
Откуда ты, говор, ленивый и странный?
Размыло ли бурей ручей непроточный,
Усилил ли ветер свой бег непрестанный?

И вслед водоносной разорванной туче
Понес утоленных лесов славословье
Туда, где рождается ливень певучий,
Где солнце находит свое изголовье...

На перепуганных овец,
На поросят в навозной куче
Все молчаливее и круче
Взирает немощный боец.

И вместо хохота и плутней
Пирующих трактирных слуг
Рокочут в честь его заслуг
Несуществующие лютни.

Течет луна, как свежий мед,
Как золото, блестит солома,
Но все растущая истома
Его души не обоймет.

Неумирающая Роза,
Изгибом пряного стебля,
Какой цветок затмит Тебя,
О Дульцинея из Тобоза.

На ложе каменных дорог
От Кадикса до Сарагоссы
Легки, обветренны и босы
Подошвы августейших ног.

Сжимая скипетр или серп,
Мужичка или королева,
Ты - прародительница Ева,
В эдеме твой старинный герб!

О Феб, сожми узду в протянутой ладони!
По золотым следам пылающего дня
Да повлекут тебя торжественные кони,
На облачных путях копытами звеня.
Пусть раб порвет, смеясь, извечные вериги,
Услышав мерный гул серебряной квадриги.

Неутолимый зной, мучительный и сладкий,
На землю да падет, как звонкая праща,
Немолчно-шумный лес заполонит украдкой
И там рассыплется, на листьях трепеща.

И вдруг, забыв слова стыдливости и гнева,
Приникнет к юноше пылающая дева...
Еще, о Гелиос, о царственный Зенит!
Благослови сады широкогрудой Гебы,
Благослови шафран ее живых ланит,
На алтаре твоем дымящиеся хлебы,
И пьяный виноград, и зреющие сливы,
Где жертвенный огонь свои прядет извивы.

             Добро, строитель чудотворный!..
             Ужо тебе!..
                                      Пушкин

     Боготворимый гунн!
     В порфире Мономаха
Всепобеждающего страха
      Исполненный чугун!

     Противиться не смею:
     Опять удар хлыста,
Опять - копыта на уста
     Раздавленному змею!

     Но, восстающий раб,
     Сегодня я, Сальери,
Исчислю все твои потери,
     Божественный Арап.

     Перечитаю снова
     Эпический указ,
Тебя ссылавший на Кавказ
     И в дебри Кишинева:

     "Прочь, и назад не сметь!"
     И он восстал, неистов:
     На плахе декабристов
     Загрохотала медь...
     Петровские граниты
     Едва прикрыли торф -
     И правит Бенкендорф,
     Где правили хариты!

Мы принесли, кровеносные пчелы,
Из потаенных глубин
На розоватый простор альвеолы
Жаждущих соков рубин.

Вечно гонимый ударом предсердий,
Наш беззаботный народ
Из океана вдыхаемой тверди
Солнечный пьет кислород.

Но, как посол торопливый и стойкий,
Радости долгой лишен —
Мы убегаем на пурпурной тройке,
Алый надев капюшон.

Там, где устали работать волокна,
Наш окрыленный прыжок
Бросит, как ветер в открытые окна,
Свой исступленный ожог.

    Посвящается Рудину

Страдания последний монолог, 
Живой обман, на истину похожий, 
Становится печальнее и строже 
И, наполняя болью каждый слог, 

Уходит, как освобожденный бог, 
Склониться у неведомых подножий. 
Но ты - другой. Как нищий и прохожий, 
Поэзии непонятой залог, 

Всегда один, смешон и безрассуден, 
На баррикадах умер Рудин. 
Когда-нибудь нелицемерный суд 

Окончит ненаписанные главы - 
И падших имена произнесут 
Широкие и полные октавы... 

Сегодня Вы опять большой, как тишина.. 
Исполнены томлений и корысти, 
На полотне бесшумно спорят кисти, 
И тайна творчества загадки лишена. 

Час набегающий - обетованный дар, 
Он - обещание, залог, измена, 
До боли переполненная вена, 
С трудом несущая замедленный удар. 

Палитру золотит густой, прозрачный лак, 
Но утолить не может новой жажды: 
Мечты бегут, не повторяясь дважды, 
И бешено рука сжимается в кулак. 

Апрельское тепло не смея расточать, 
Изнеможденный день пошел на убыль. 
А на стене все так же мертвый Врубель 
Ломает ужаса застывшую печать. 

Но есть предел желаний и труда, - 
Смеется на холсте лицо Горгоны; 
Смеется гибельно, превозмогая стоны, 
Как под ударами гремящая руда! 

Сегодня, как вчера, озлобленно-усталый 
Я отдохнуть пришел в безлюдный Эрмитаж. 
И день благословил серебряный и талый, 
Покрывший пепельной неясностью порталы, 
Как матовым стеклом анатолийских ваз. 

В упругой грации жеманного Кановы, 
В жестокой наготе классических камей 
Недвижно-радостны, мучительны и новы 
Творящей красоты рельефные основы, 
Мечты, почившие в безмолвии камней. 

Как правильно дворца нарядные пороги 
Лепного потока усиливают гнет! 
Не живут однажды скованные боги, 
И никогда пожар бичующей тревоги 
Любви дарящего полета не вернет.

Всего стихотворений: 9