Владимир Николаевич Маккавейский (1893-1920?)

• Биография Владимира Маккавейского

Все стихотворения Владимира Маккавейского на одной странице

- Оглавление -

   Акростих Владимиру Эльснеру

Велеречивою исполненный толпой
Ликей не всуе чтит свой Фидиев фастигий:
Азийских риторов я видел в лоне стой,
Дидаскалов седых, перелагавших книги;

Истлийского песка не месит грудь квадриги,
Мы все своих коней ведем на водопой;
И если жив Приап, листом холодной фиги
Рубиновой стрелы узаконен покой.

Эллада плачется. Колонская земля
Льняной иматион, гляди, уже надела;
Сарона астрофор, маяк водораздела

Нарцисс Кефисского не ведает руля.
Еще ли, радостей бесплодья не деля,
Рычаг усердия внимает кривде дела?

За туманами метели 
Влажным глазом плачет газ... 
Скроем трауром от глаз 
Все, что раньше мы имели. 

Ливнем заливает щели 
Все сильнее каждый раз, 
Завтра гроб возьмет у нас 
Все, чем были мы доселе... 

О, пойдем ли мы, сестра, 
Непослушные, как дети, 
В бурю вновь мечтать о лете, 

Вспоминая, как вчера, 
Про душистые гирлянды... 
Стужи выкосили ланды. 

Зима и сетует вьюга, 
Снег засыпает сад; 
И в наши сердца, подруга, 
Хлопья снега летят. 

Вчера было лучше: лето. 
Светлые ливни лились, 
Ольхи влагой одеты 
И в огородах маис. 

Еще цветы были в доме, 
Лепет лилий был жив, 
А завтра - цветы в соломе 
И всплески плакучих ив, 

Журчащих зеленью тряской 
О напрасном былом; 
А завтра - смертная пляска 
Ликов с бледным челом... 

Сердцебиений зимы 
В длани дневий мутней... 
И вечера без любимой, 
И зори в разлуке с ней. 

Песнь, отчего так легка ты, 
Тихо, точно с фелуки, 
Сквозь мандолин пиччикато 
Доносящая звуки? 

В олово зноя вделан 
Кем аромат апельсина, 
И куда это в белом 
Идут пилигримы чинно? 

А эта дама - кто это? 
Кажется, что когда-то 
Вас писал Тинторетто 
В пестрых складках броката. 

Ах, я припоминаю: 
Это поблекшие были, 
Современные маю, 
О которых забыли.

Мы вышли из одной коробки, —
У нас одни привычки:
Земля луну замкнула в скобки,
А мы замкнем в кавычки.

Таких, как мы, на свете сотни,
И наша доля злая —
Встречать луну из подворотни
Какофонией лая.

И каждый чаявший обновки
Рифмованных ужимок,
Гравировал на заголовке
Ваш полинялый снимок.

Линяя на чужой обложке,
Мы лучшего не ищем;
Мы — как серебряные ложки,
Заложенные нищим.

А луны, подаваясь редко
Смычку трескучих,
Служили круглою виньеткой
Неокругленной сути.

Гнушаясь золотом, он рад одеться сажей
сосновый гроб зари, лишенный галуна:
в пейзаже, что вкусил от простоты и сна,
участвуют едва огни седьмых этажей.

Ужель как Библия, что на земле в продаже —
как будто истина воистину нужна —
вот эта самая старинная луна
столь многим виделась — до дна одна и та же?

Не потому ль, что всем под солнцем не тепло
и одинаково от лун желалось чуда,
вчера внимательных к себе не привлекло —

— закатом занято — тревоги ниоткуда
речитативами — как битая посуда
продребезжавшее оконное стекло?

Где ливня дальнего за частоколом свай
лишь облак остовы у сумерек порога, —
загадочно кривой казаться не желай,
о ты, что в горизонт впиваешься, дорога.

Где простоте луны, себялюбивой строго,
и скудости дерев пристал собачий лай,
не всуе ли искать от Феба до Сварога
великих вечеров у ветви вялых вай?

И глазу пастбищем не всуе ли понуро
ты служишь, о пейзаж, и хрипом на дубу
цевницу нив манишь и гор зовешь трубу

туда, где, потушив последнюю избу,
мертво, как тишина, что октябрями бура,
уснула осени линялая гравюра.

   Акростих Матери

Меж хвои и тополей — от августа до марта
Необитаемый, сырой и хмурый дом;
Мутней начерчена полуночная карта
Арктических светил над илистым прудом.

Какою-то рукой в недавнее ведом
Калека осени, где красная Астарта
Аллеи пляшущей повержена в Содом
Виолой Вебера и арфою Моцарта.

Ее не разлюбив, одна в мою Луну
Идешь — осенена скелетами аллеи.
Свирели многие сливаются в одну.

Коричневой листвы лилеи не алее:
Осенних облаков благие Пропилеи
Идущую зовут к весне или ко сну.

  Акростих поэту

Сложней, святее вдруг иных, чей вялый зов
Таким желал вождя, чтоб в новой марсельезе
Единокровный брат из синевы Экклезий
Фригийца правнукам пересказал богов:
Астральный аромат; цветение снегов

Несомкнутой руки; и — канифольной рези
Мертвящий диссонанс; и — полнолуньем грезя,
Архангел, плачущий об убыли рогов.

Любил, сощурив глаз, — заплакать не умея,
Лорнировать глазурь фарфоровой груди,
Аббатом шаловлив; — гневлив на площади —

Ревнивый фавна петь блудницу Идумеи…
Меж тем как Синевы померкшие Камеи
Ефесских Сумерек заволокли дожди.

Ноябрь. Нетопыри. Коричневые лужи.
Новорожденный хруст в бору.
Я храбр: одру зари не быть сегодня уже,
Чем ежедневно ввечеру.

Стезя скитальная, как не была гористой,
Так и не будет впереди,
Где безграничными репликами хориста
Обмениваются дожди.

Низовий пасынки чтоб знали: не изучим
Мы ввек зенита, чью хвалу
Змеим без устали, растением ползучим
Прижав к попутному стволу.

Кто ж станет строить храм грядущей Артемиде
Утех? Вставая до зари,
Готовить черствый хлеб, к престолу проскомидий
Влачить седые стихари?

Нетопыри. Ноябрь. Призывней и невнятней
Степных рыданий нищета,
И только издали кривою голубятней
Чернеет дерево креста.

Но, чтя в душе моей сестру свою меньшую —
Многострадальную сестру —
Устал и он стоять пути всегда ошую
И поутру и ввечеру.

Всего стихотворений: 10