Всеволод Гаврилович Князев (1891-1913)

• Биография Всеволода Князева

Все стихотворения Всеволода Князева на одной странице

- Оглавление -

За раскрытую розу — мой первый бокал!
Тайным знаком отмечена роза!
Рай блаженный тому, кто ее целовал, —
Знаком нежным отмечена роза...

Ах, никто не узнает, какое вино
Льется с розы на алые губы...
Лишь влюбленный пион опускался на дно,
Только он, непокорный и грубый!

За таинственный знак и улыбчивый рот,
Поцелуйные руки и плечи —
Выпьем первый любовный бокал в Новый год,
За пионы, за розы... за встречи!..

Не прекрасным
Ольги глазкам
Я пою.
Не царице
Звон цевницы
Издаю
И ни розам
Ни мимозам
Петь не мню
Как влюбленный
Ночью темной,
Я коню
С страстью нежной
И мятежной
Песнь пою.

Когда с надеждою и тайными мечтами
Я прихожу к тебе с смущенною душой,
Ты слышишь ли тогда, что где-то там за нами
Звучит аккорд, бессмысленно-пустой?..

Когда я пью с тобой за будущее счастье,
Когда блаженством ты и страстию полна,
Ты слышишь ли тогда под чьей-то сильной властью
Вдали звучит фальшивая струна?..

Когда заплачешь ты, а плакать мне нет силы,
Когда бессмысленно глядим мы в даль с тобой,
Тогда ты слышишь ли, что там из тьмы могилы
Звучит аккорд с незримой красотой?..

   So bin ich ewig, denn ich bin.

                                  Goethe

Близок бой… Ближе к коням, к знаменам!
Духом смерти равнина полна…
Все равно… Наливайте вино нам!..
Наливайте и пейте до дна!
Все мы жили, и все мы страдали, –
Перед смертью не все ли равно?..
Позади нас мечты и печали,
Перед нами в бокалах вино.
 
Наливайте скорей, чтоб шипела,
Чтобы искрилась пена вина…
Ах, какое до гроба нам дело,
Когда жизнь, как бокалы, полна!
Близок бой… Призывает к знаменам
Ржанье конское, сабельный звон…
Все равно… Наливайте вино нам!
Прочь печальную песнь похорон…

Сестре

Если были бы здесь розы
Иль стыдливые мимозы.
Иль тюльпаны и жасмины.—
Я тебе бы в именины
Их принес, любя.
Хоть цветов здесь нет душистых,
Но тебе в мечтах лучистых
Приношу их я.
И шампанское струею
Если б здесь лилось порою,
Дивной влагою шипя.
С наслажденьем выпил я
За твое здоровье…
Хоть здесь влаги Вакх не дал.
Но, в мечтах, подняв бокал,
Пью твое здоровье.

Певучесть скрипок... Шум стаканов..
Невнятный говор... Блеск огней...
И белый строй столов, диванов
Среди лучей, среди теней...

И ты, прекрасная, ты рядом,
Мгновенной верная любви,
Мгновенным сладостным обрядам!..
Но грезы сердца далеки!..

Твоей красою озаренным,
Далекий друг, святыня дум, —
Тобой я остаюсь плененным
Под эти скрипки, этот шум!..

В тихом сиянии дней безмятежных
Петь я не в силах, мой друг...
Видится мне, что в глазах твоих нежных
Отблеск дрожит тяжких мук.

Дай мне их, дай!.. Только тяжкие муки,
Муки — созвучья мечты,
Вызовут песни чарующей звуки
В сердце, где царствуешь ты...

Образ безбрежной, томительной скуки
Станет за дальней чертой...
Дай же твои сокровенные муки, —
Я их упьюсь красотой...

Вернулся из церкви... Три письма на столе лежат.
Ах, одно от нее, от нее, от моей чудесной!..
Целую его, целую... Все равно — рай в нем или ад!..
Ад?» но разве может быть ад из рук ее — небесной..

Я открыл. Читаю... Сердце, биться перестань!
Разве ты не знаешь, что она меня разлюбила!..
О, не все ли равно!.. Злая, милая, рань,
Рань мое сердце, — оно все влюблено, как было...

Вы милая, нежная Коломбина,
Вся розовая в голубом.
Портрет возле старого клавесина
Белой девушки с желтым цветком!
Нежно поцеловали, закрыв дверцу
(А на шляпе желтое перо)…
И разве не больно, не больно сердцу
Знать, что я только Пьеро, Пьеро?..

   Сонет

Вхожу в заглохший парк... Все спит спокойным сном..
Спит тихий пруд, спят зелень и цветы...
Все, все забыло здесь о суетном земном,
Все полно мирных грез заснувшей красоты.

Склонившись в пруд громадными стволами,
Деревья дряхлые как в зеркало глядят...
Беседки с графскими старинными гербами
Так помечтать под тихий свод манят.

Все спит, все умерло... Один лишь водопад,
Как будто нарушать спокойствие он рад,
С уступов падая, задумчиво шумит...

Все спит, все умерло... Лишь он один да я
Волнуемся, лишь в нас двоих сквозь сон кипит
Безумство дерзкое стремлений бытия.

И нет напевов, нет созвучий,
Созвучных горести моей...
С каких еще лететь мне кручей,
Среди каких тонуть морей!
	Сияло солнце, солнце рая,
	Два неба милых ее глаз...
	И вот она — немая, злая,
	И вот она в последний раз!
Любовь прошла — и стали ясны
И близки смертные черты...
Но вечно в верном сердце страстны
Все о тебе одной мечты!

     М. К-ЕЙ

Когда в былые дни с тобой, моя Далила.
Я говорил о светлых чувствах, о любви
То болтовня моя всегда тебя смешила.
Хоть мысли легкие так были далеки…
Но ты была ясна, разврата не скрывая,
Ты тем была уже прелестнее других
И тем одним уже была достойна рая,
Что не скрывала ты нерайских дел твоих…
И не забуду я твоей открытой ласки
С незримо-легкою, воздушной красотой.
Ни первый поцелуй, ни голубые глазки…
Я сердца памятью неразлучим с тобой…

Когда застынет в мраке Рига,
К тебе я звездной прихожу...
Ты мне играешь танцы Грига,
Я прелесть рук твоих слежу...

Когда ж потом огней узоры
Померкнут в уличном стекле,
Я ухожу... И только шпоры
Мою печаль звенят во мгле...

Когда мы встречаем Новый год —
Мы должны плакать, что все еще живы, —
А мы пьем вина, ведем хоровод…
…Почему глаза твои так красивы?..
…Почему глаза твои так красивы?..
Почему так красиво очерчен твой рот?..
Ах, теперь я знаю — наши чувства не лживы,
Когда мы встречаем Новый год!..

Люби меня… За каждое мгновенье,
За каждый звук, волшебный звук речей,
Я дам тебе без счету наслажденья,
Одной тебе, одной красе твоей…
Люби меня… Чарующей весною,
Под трели птиц, под страсть любви моей,
Под запах роз с небесною росою,
Люби меня и будь навек моей…
Люби меня… Воздушною мечтою,
В сиянье светлого, ласкающего дня,
Упьемся мы безбрежной красотою,
Безбрежным счастием… Люби меня!..

  (По получении стихов Фета)

Благодарю за присланные книги...
Милее роз и музыки они...
При них пройдут докучливые дни —
О, как влюбленности, как краткой встречи миги,

Но мне Гафиз и прелести сонета
Не заменят все ж дальности твоей...
Жду, жду конца нас разделивших дней
И в упоении стихов небесных Фета...

Нас немного, влюбленных в прекрасное,
Нас — живущих одной красотой, —
Но царим мы все ж силою властною
Над несметною пошлой толпой...

Воскрешая волшебность минувшего,
Воздвигая свет новых огней, —
Мы кадим красоте промелькнувшего
На мгновенье средь бледных теней...

И мелькают, мелькают незримые,
Но для нас вдохновенные сны,
Сны, пурпуровым солнцем палимые
В предрассветности вечной весны!..

Не плачь, дитя, над сорванною розой,
Не плачь, что брошена без жалости она,
Что не расти ей вновь с задумчивой мимозой,
Что не цвести пышней, когда вокруг весна…
Не плачь, дитя, – ведь смерть одно мгновенье,
В ней диссонанса нет с живой игрой лучей,
И в розе сорванной нет жажды упоенья…
Она уже мертва, – не плачь, дитя, над ней…
Но посмотри туда – на том кусте, где розы,
Ты видишь ли, с одной слетели лепестки…
Она живет, но жизнь – сплошная грусть и слезы,
Дни так бессмысленно и тягостно долги…
Она живет еще, и блеск весенний видит,
Она не сорвана, не плачешь ты над ней…
Но все вокруг она, в бессильи, ненавидит:
Сорви, сорви ее, без плача поскорей!

Недаром зеркало сегодня разбилось,
Недаром в церкви панихиду служили,
Часы в комнате соседней не били,
И во сне всё что-то в пропасть с горы валилось.
Все предсказания верны, все недаром.
И письмо… оно в желтом недаром конверте…
Что мне теперь! Буду ль клоуном, монахом, гусаром, —
Не все ли равно! Буду близиться к радостной смерти.

Нет, не бесчастен тот, кто пошлою толпой
Освистан иль казнен, как гений иль поэт,
Иль тот, кого своей насмешкою слепой
С развязной смелостью осудит этот свет.
Нет, тот блажен!.. Стихом живым и сильным
Перчатку бросил он в лицо пустой толпе,
Вознесся дух его над насыпью могильной,
За гробом ожил стих в священной красоте…
Но жалок тот, кто хладными словами
Не может передать страданья иль мечты,
Кто позабыт парнасскими богами,
Кто обойден приветом красоты.

       (О. П-М.)

   Клянуся небом я и адом,
   Земной святыней и тобой…

                       Лермонтов
 
О, если ты прелестною рукою,
Когда умру, коснешься губ моих, –
Клянусь тебе твоею красотою,
Клянусь блаженством ласк твоих,
Что губы мертвые, холодные мои
Волшебной силою со страстью разомкнутся,
И вновь, как в прошлые, лазоревые дни,
К рукам твоим беззвучно прикоснутся…

Плененный прелестью певучей
Последней сладостной стрелы,
Я говорю тебе: «О, мучай, —
Мне и мучения светлы…»

Я говорю тебе: «В разлуке
Ты будешь также близок мне.
Тобой целованные руки
Сожгу, захочешь, на огне…

Захочешь, и уйду в пустыни,
И буду петь и петь хвалы,
И будет солнем мне, святыней
Укол божественной стрелы».

Песни влюбленные, песни печальные,
Песни лазурной мечты,
Песни вечерние, песни прощальные,
Тихие песни-цветы

Я отдаю тебе, радость живящая,
Свет моего бытия,
Я отдаю тебе, вечно манящая,
Светлая греза моя!..

Припаду с поцелуями к вестнице
Моей тихой радости вешней, —
Я приду и застыну на лестнице
У далекой, звездной, нездешней...

Я застыну, склонясь над перилами,
Где касалась ее перчатка...
Над словами милыми, милыми
Быть из белого мрамора — сладко...

Пускай разбиты все надежды и желанья,
Пускай любовь моя отвергнута тобой,
И нет в душе ни счастья, ни страданья, —
Я примирен с житейской пустотой.

Я не ропщу теперь... С склоненною главою,
Иду в бездействии я к гробовой доске,
Не мучим страстию, ни дерзкою мечтою,
В каком-то сумрачном спокойном полусне...

Смотрю с спокойствием на жизни я теченье...
Так смотрят зрители комедию глупца,
Сидят без ропота на долгом представленье,
А сами ждут блаженного конца...

Рысью, рысью!.. По тропинке
Я несусь на вороной…
Ветви колются и бьются,
Бьются дерзостно со мной.
Вот ухабы, вот канава, –
Скачем, мчимся чрез нее…
Дума злая нарушает
Счастье дерзкое мое…
О, лети же, вороная,
Донеси скорей меня
До могилы черной в поле,
Где б заснул навеки я!..

Над головкой твоею держал я венец,
Всей душою молясь за тебя,
Над головкой твоею держал я венец,
Тебя нежно, мой ангел, любя...

Ты была вчера белой снежинкой любви,
Ты была вчера светлым лучом, –
Пусть останутся белыми крылья твои
В черно-траурном свете земном!

Будь всегда вдохновляющей песней, звездой
Лучезарной, как неба лазурь,
Будь в движенье, когда вокруг сонный покой,
Будь покойна средь жизненных бурь!..

Сколько раз проходил мимо окон,
Где головка и плечи ее,
Сколько раз проходил мимо окон,
Где за кружевом счастье мое!..

Сколько раз видел палевый локон,
Когда ветер им нежно играл,
Сколько раз видел палевый локон,
Сколько раз его видеть желал!..

Сколько раз с безнадежной тоскою
Уходил в одинокий мой сад,
Сколько раз с безнадежной тоскою
Я встречал безнадежный закат!..

А сегодня прелестной рукою,
Словно в сказке ожившего сна,
А сегодня прелестной рукою
Ярче крови мне роза дана...

   Я памятью живу с увядшими мечтами:
   Виденья прежних лет толпятся предо мной…
   
                                 Лермонтов

 
Прошли года… Былые радости, печали
Сменились новою, томительной тоской,
И, как в гробу мертвец, нашли себе покой
Все чувства прежние, что сердце волновали.
Встают передо мной теперь воспоминанья,
Мечты прошедшие, прошедшая любовь…
Зачем, не знаю сам, бужу те чувства вновь –
В них мало радости, там горечь и страданья…
Но все же я люблю года поры златой, –
Там чувства светлые, там первые желанья,
Там восхищение пред чистой красотой,
С слезами детскими невинная любовь,
И вы, разбитые холодностью мечтанья…
Пускай вы горестны, но я зову вас вновь…

Пьеро, Пьеро, — счастливый, но Пьеро я!
И навсегда я быть им осужден.
Не странно ли — нас четверо и трое,
И я один влюблен — и отделен!
Ах, рая дверь мне преграждают двое,
Но в «первый рай» я все равно введен, —
Пусть Арлекин закутан в плащ героя.
Моей любви не уничтожит он!
Я видел смех, улыбки Коломбины,
Я был обвит кольцом прелестных рук…
Пусть я — Пьеро, пусть мне победа — звук,
Мне не страшны у рая Арлекины,
Лишь ты, прекрасная, свет солнца, руки
Не отнимай от губ моих в разлуке.

Музе памятник, музе покой, –
Здесь могила ее всей тщеты…
Жизнь полна и без лиры тоской,
Но и с лирой в нет красоты.

Я был в стране, где вечно розы
Цветут, как первою весной,
Где небо Сальватора Розы,
Где месяц дымно-голубой!
И вот теперь никто не знает
Про ласку на моем лице,
О том, что сердце умирает
В разлуке вверенном кольце…
Вот я лечу к волшебным далям,
И пусть они одна мечта, —
Я припадал к ее сандальям,
Я целовал ее уста!
Я целовал «врата Дамаска»,
Врата с щитом, увитым в мех,
И пусть теперь надета маска
На мне счастливейшем из всех!

Я не хочу, чтобы, когда умру я,
Мой хладный прах вложили в тесный гроб
И, положив на грудь цветы тоскуя,
Молитвой обернув мой бледный лоб,

Спустили в темную, глубокую могилу
И мой плененный труп засыпали песком,
Сковав и без того умершую уж силу
И дух мой, без того заснувший крепким сном.

Нет, я хочу, чтоб океан холодный
Мой бренный прах бушуя покрывал,
Чтоб только он, безбрежный и свободный,
Мне лоб и грудь волнами омывал.

    (Картина Ноненбруха)

Застыла ты — твой взор прекрасный
Томит безбрежной глубиной,
Томит мечтою тихо-страстной,
Томит мечтою неземной…
Лобзанья сорванного прелесть
Пленяет негою своей,
И слышен губ невнятный шелест,
И ропот дышащих страстей…
Волос роскошных покрывало
И плеч небесных красота
Мой взор застывший приковала
И сжала дерзкие уста…
И я стою обвороженный.
И мнится мне, что будто ты
Идешь ко мне, — а я влюбленный
Бросаю лавры и цветы…

Всего стихотворений: 34