Дмитрий Петрович Глебов (1789-1843)

• Биография Дмитрия Глебова

Все стихотворения Дмитрия Глебова на одной странице

- Оглавление -

Пускай ты испытал судьбы своей гоненье,
Пребудь, о Делий мой, душой неколебим.
Без алчности люби сей жизни наслажденье,
Час смерти роковой для нас неотразим.

На жертву ль горести с рожденья обреченный,
Без пользы в юности златые дни влачил?
Или воссев на злак, весною возрожденный,
Фалернское вино в сени прохладной пил?

Туда, где гордый дуб с трепещущею ивой
Обнявшись дружески, склоняются на брег,
Где влагой сребреной источник говорливой
Скользит по зелени, удвоя быстрый бег, —

Вели ты принести вино и ароматы;
И розы: — бренности красноречив их вид,
Доколе бодр, — лови утехи час крылатый,
Коль Парка грозная тебе его дарит.

Наступит час — тогда, прости! сей сад прохладный,
И пышные цветы, и лоно тихих вод,
С коварной радостью сорвет наследник жадный
С трудом, с терпением тобой взращенный плод.

Родился ль в нищете, обиженный судьбою,
Иль славой праотцев твой знатный род блестит?
Всё встретишь некогда Смерть бледную с косою:
Неумолимую наш стон не умягчит.

Верь, смертных имена рукой предназначенья
Равно вращаются все в урне роковой,
И рано ль, поздно ли ко брегу заточенья
Мы будем брошены подземною волной.

О дочь смиренная весны!
Стыдливая лесов подруга!
Тобой все чувства прельщены,
Почто ты не цветёшь средь луга?

Подобно скромности святой
Благотворителя прямого,
Ты лить дары на нас рекой
Без благодарности готова.

Почто, о несравненный цвет!
В полях тебя не встретят взоры?
Тебе ли страшен солнца свет?
Тебе ль затмиться блеском Флоры?

Пусть ты красою не блестишь,
Как гордые собою розы,
Как те — влюблённых не прельстишь!
Зато нет терний, нет угрозы.

Явись, явись ты в нашу сень,
Оставь своё уединенье;
С весельем буду всякой день
Питать тебя в благодаренье.

Но нет! живи в судьбе своей,
Пустынных сих лесов свидетель!
Счастлив, кто любит от людей
Скрывать во мраке добродетель.

Мальвина

Так! я слышу голос милого,
Хоть и редко он является
Мне в полуночных мечтаниях!
О родители Оскаровы!
Отворите двери облачны,
Двери терема воздушного,
Чтоб Мальвину вам принять к себе!
Мне недавно в сновидении
Тайный голос возвестил про то,
И я стражду в нетерпении.
Ветры буйные, осенние!
Что оставили вы озеро,
Прилетели в сей унылый лес?
Пошумели — и исчезла тень.
Но Мальвина ясно видела,
Как одежда привидения,
Ярким солнцем позлащенная,
Тихим ветром колебалася.
Так! был это голос милого,
Хоть и редко он является
Мне в полуночных мечтаниях!

Ах, Оскар! ты будешь вечно жить
У Мальвины в сердце страждущем!
Я вздыхаю с светом утренним,
Слезы лью с зарей вечернею,
Как ты жив был, друг бесценный мой!
Я цвела, как древо юное.
Нет тебя — и вянет молодость,
Как цветок от ветра знойного.
Дни весенни возвратилися;
Но погода благотворная
Не придаст мне силы прежния:
Я хожу с главой поникшею
И ищу уединения
Посреди жилища горести.
Видев то подруги нежные,
Взявши арфы златострунные,
Заиграли с той надеждою,
Что рассеют мрак души моей;
Но Мальвина все печалилась,
Проливала слезы горькие.

Оссиан

О Мальвина, дочь любезная,
Как меня твой голос трогает!
Верно ты в своем мечтании,
В сне глубоком погруженная,
Песнь умерших бардов слушала,
И, внимая, повторяла их?
О Мальвина! голос сладок твой;
Но терзает сердце горестью,
А печаль с душой расстроенной
Пресекают жизнь невидимо!
Так лучи светила дневного
Жгут цветок — и засыхает он.
Дочь моя! склони свой слух теперь
К песням барда поседевшего,
Я хочу, хочу воспеть тебе
Дни щастливы своей младости.

На брегу крутом возвышенном
Видны были башни древние
Замка мрачного, унылого,
Где Кротар, известный мужеством,
Мирно проводил дни старости.
Вдруг Ротмар с своею ратию
Вознамерился взять замок тот.
Слух сей был Фингалу горестен,
Он Кротару был сотрудником
В знаменитых его подвигах,
И желая защитить его,
Тотчас дал мне приказание
К Инисфалу плыть немедленно.
Повинуяся родителю,
Прибыл я к Кротару с скоростью.
Как был трогателен вид его!
Я застал его сидящего
Посреди оружий прадедов,
Быв лишен драгого зрения;
Волосы уж поседевшие
Рассыпались по плечам его.
И в сем жалком положении
Он дрожащим слабым голосом
Пел протекшие дни младости.
Лишь услышал звук оружия,
Он встает, собравшись с силами,
Простирает руки слабые
И приветствует сим образом
Сына своего сотрудника:
«Ах, почто уже не в силах я
Действовать своим оружием,
Как я прежде ратоборствовал
В взорах твоего родителя?
Он гремел — и я прославился!
Царь Морвены наградил меня,
Дав мне щит Калтара сильного,
Им на битве пораженного.
Ты увидишь на стене его.
Ах, почто лишен я зрения,
Не могу я рассмотреть тебя?
О друзья! се к нам герой пришел,
Уготовьте ему пиршество.
Барды! пойте, веселитеся».

Пир готов — и арфы звучные
Изъявляют радость песнями;
Ио та радость может слабо скрыть
Грусть, сердцами одолевшую.
Так сребристый, бледный луч луны
Светит лишь поверхность облака,
Не проникнув густоту его.
Лишь умолкли песни громкие,
Кромы царь возвысил голос свой,
Пресекавшийся рыданием:
«Сын Фингалов! замечаешь ли
Грусть, унынье в моем тереме?
Ах, я прежде сам не сетовал,
Когда верны мои воины
Были живы — побеждали всех;
Когда сын еще мой был со мной…
Но сокрылося светило то,
Пал герой сей на сражении,
Защищаючи родителя.
Вот как было происшествие:

Тромла вождь Ротмар, услышавши,
Что Кротар лишился зрения,
Что его рука покоится,
Нападает из тщеславия
На моих отважных воинов.
Закипев досадой, мщением,
Я беру свое оружие;
Но что сделать мог без зрения?
Я предался сильной горести
И напрасно призывал к себе
Дни своей протекшей младости!
Тут мой юный сын, увидевши
Мои слезы и смущения,
Утешает уверением,
Что он в силах напрягать свой лук,
Что он в силах защищать меня.
Быв доволен его рвением,
Отпустил я сына милого
В бой с Ротмаром побеждающим.
Он летит к нему — сражается,
И Ротмар ударом гибельным
Поражает его на поле!..
И Ротмар убийца злобный сей
Продолжает путь свой в замок мой!

«Нет, — сказал я громким голосом, —
Не страшусь Ротмара гордого!»
Тут схватил я копье острое,
Собрал храбрых моих ратников,
И пошли к Ротмару в ночь же ту.
При восходе солнца красного
Вдруг долина нам открылася,
Где Ротмар с своей дружиною
Дожидался утра тихого,
Чтоб итти к Кротару старому.
Мы идем… и с сильной яростью
Нападаем на врагов своих;
Поражаю и… Ротмара нет!..
Солнце к западу клонилося,
Как принес его оружие
Старцу, горестью стесненному;
Он, не верив, осязал его,
И Кротар предался радости.

Ратоборцы съединяются,
Пиршество возобновляется,
И победы чаша носится;
Барды все с душою пламенной
Прославляют победителя.
Ночь проходит — и спокойствие
Все вкушают с безопасностью,
Нет врага! Ротмара не было.

При несении ж убитого,
Сына бедного Кротарова,
На его жилище тесное
Я воспел весь подвиг юноши;
А Кротар тут гроб сопутствовал
С видом радостным в молчании;
Как окончил же я песнь свою,
Торжествуя говорил он мне:
«Оссиан! поздравь, поздравь меня,
Сын мой кончил жизнь со славою,
Он на брани с смертью встретился.
Счастлив тот, кто млад оставя свет,
Оставляет имя громкое;
Его память знаменитая
Воспоется в песнях бардами,
А младые красны девушки
Будут вечно слезы лить о нем.
Смерть такую и сравнить нельзя
С смертью мужа состаревшего!
Старец, видя славу дней своих,
Угасающу в забвении,
Умирает в неизвестности;
Радость окружает гроб его,
И над прахом ставят памятник
Без пролития слез горести.
Счастлив, счастлив, повторяю я,
Кто еще в цветущей младости
Умирает с громкой славою».

Линдор, отъезжая в турнир, говорил
Луизе в слезах, огорченной:
«Коль жребий победу в бою мне судил,
Победа твоя, друг бесценный!» —

И Рыцарь в доспехах блестящих берет
Оружье с насечкой стальное,
Луиза же другу в залог отдает
Шарф белый, кольцо золотое.

И весел он едет лесов в глубине!
Дорогой к турниру одною
Стремится Изора на белом коне,
Гремевшая всюду красою.

И Рыцарь, сдержав перед нею коня,
С волнением сердца вещает:
«Путь добрый! но скоро свет скроется дня,
А туча дождем угрожает.

Позволь мне, я буду конюшим твоим:
Хоть чести такой недостоин,
Но нежною страстью внезапно палим,
С тобой повстречавшийся воин.

И раны смертельные сердца его
В тебе лишь одной исцеленье;
И будешь предметом блаженства всего,
И к чести возбудишь стремленье!»

Тут, скромно потупив красавица взгляд,
Хотела казаться стыдливой.
Тяжёлые вздохи обоих теснят —
И в думе они молчаливой.

Уж ночью в то место они прибрели,
Где славный турнир был устроен;
Расстались. — У Рыцаря слезы текли. …
И сон его был беспокоен!

Назавтра, как Рыцарей храбрых зовет
Ристалище к спорному бою,
Изора на первое место идет,
Блистая одеждой златою.

И слава венчала Линдора в бою;
Судьями другим предпочтенный,
При кликах народа награду свою
Повергнул у ног несравненной.

И тихо Изоре вещает Линдор:
«Ах! то ль для меня награжденье?
На рану смертельную, нежный твой взор
Прольет ли когда исцеленье?»

«Ты скоро узнаешь» — её был ответ,
И в замок пустилась обратно.
И видит; к ней юноша смело идет
С улыбкой невинной, приятной.

И речь обращает он к ней с простотой
«Красавица! сердцем желаю
Отныне твоим быть усердным слугой
И в верности я присягаю!» —

«Согласна принять я тебя для услуг!» —
Изора ему отвечает,
И в замок приехав, без ведома слуг,
Для тайны его призывает.

«Надеешься ль, Паж мой, — вещает она, —
Всегда мне быть предан сердечно?» —
«В том клятва священная мною дана,
И верен ей буду конечно!» —

«Спеши же исполнить ты волю мою:
Есть Рыцарь, зовомый Линдором;
Пусть, в полночь, приедет он в башню сию
За нежным любви приговором.

Скажи ты ещё, чтобы скромен он был,
Что будем мы только с ним двое…
Ещё ж, чтобы страсти в залог подарил
Шарф белый, кольцо золотое».

И Паж торопливо исполнил приказ
Изоры столь нежной и страстной;
Назначен желанный свидания час —
И дар он несет для прекрасной.

Лишь полночь пробило — пустился Линдор
К прекрасной на зов с восхищеньем;
И едет близ замка, сквозь дремлющий бор,
С приятным любви нетерпеньем.

Свет месяца бледный лежал на холмах,
И тени дубравы чернели:
Вот конь встрепенулся, и ржёт на дыбах,
Близ тёмной, развесистой ели.

И Рыцарь находит Изоры слугу,
Лежащего в мертвом покое,
В руке, распростертой на мягком лугу,
Шарф белый, кольцо золотое.

И сердце стеснилось — слугу он зовет;
Но сном он покоится вечным…
И в Паже Луизу Линдор узнает,
К страданьям души бесконечным.

В челноке влечён волною,
Встретил Дружбу я в пути,
И молил её слезою
В чёлн на помощь мне сойти.

Скоро скрылся край родимый,
Быстро плыли мы вдвоём;
Кормщик мой неутомимый
Правил день и ночь рулём.

Туча ль бурей угрожала?
Он надеждой утешал,
Бездна ль смертию зияла?
Спутник мой меня спасал.

И счастлив, в мечте беспечной
Славил друга моего,
Вдруг изменою сердечной
Оскорбил навек его.

Дружба тихо удалилась
Без упрёков и без слёз:
В челноке Любовь явилась,
Ветр попутный нас понёс.

Но увидел я, несчастный,
Что мой кормчий был слепец;
Вихрь вздымается ужасный,
Мчимся в пропасть! зрим конец…

И погибли б — если б Боги
Нас от смерти не спасли;
В час сей грозныя тревоги
Так из туч они рекли:

«Безрассудный! Дружбы нежной
Для слепца не покидай,
И у пристани надежной
Ей Любовь во власть отдай».

«Тихо ночь спустилась в сумраках печальных,
Медленно восходит месяц молодой;
Луч его трепещет на пригорках дальных;
Дышит свежий ветер сладостной весной.

Всё вокруг забылось сладкою мечтою,
С утром всё воскреснет к радостям златым,
Сердце лишь томится — друга нет со мною,
Я одна скитаюсь призраком ночным.

Трачу дни напрасно жизни невозвратной,
Без утех сердечных, грустной сиротой,
Тем лишь, кто любили — горе то понятно;
Кто любимы были — внемлют мне душой.

Тучи пробегает месяц торопливо;
Вот печальный образ горести моей:
Сердцу льстит надежда с другом жить счастливо,
Но блеснёт… и снова мрак в душе моей».

Так Мальвина пела; — слёзы покатились —
Томная услада горестных сердец;
И вокруг долины птицы пробудились,
И запел в дубраве стонущий певец.

На вопрос Алины:
для чего я не ношу часов?

Какая польза мне часы носить с собою?
Когда с тобою я — они всегда бегут;
Когда же разлучён с тобою,
Они конечно отстают.

С полей родимых похищенный,
С Нигерских, злачных берегов,
Судьбы гоненьем отягченный,
Пел Негр, страдая от оков:
«Почто, скажи, о мать-Природа!
Тоска и рабство — жребий мой?
Иль не для всех дана свобода,
И чёрный винен пред тобой?

Ужель Европы житель белый
Один для счастия рожден?
Любил я Нельзи — мир веселый
Её был взором оживлен,
Счастлив, в объятиях прекрасной,
Залога ждал любви своей;
Иль ты погибнул, сын несчастной,
В утробе матери твоей?

Тебя, младенец мой безвестный,
Мне в колыбели не качать,
Плодов душистых сок прелестный
Не мне в уста твои вливать.
Теперь тебе не научиться,
Как змия усыплять в песках,
Иль как от тигров защититься,
Иль плыть бестрепетно в волнах.

Не буду там, где я к покою
Тростник для Нельзи насадил,
Где, под шумящею грозою,
Любви обеты ей твердил.
Не буду отдыхать в ночлеге,
Близ праха матери, отца,
Ни у потока, где на бреге
Я был свидетель их конца.

Под сенью раз плодов созрелых
Забылся сном в златых мечтах;
Вдруг окружен был сонмом белых
И пробудился я …. в цепях!
Врагам противлюсь: но ударом
На землю я повержен стал,
И увлеченный, в гневе яром,
К волнам все бури призывал».

Умолк — и песен звук печальный,
В степях пустынных лишь исчез,
Корабль, пришедший в край сей дальный,
К нему товарища принес.
«Где мать, дитя?» — вскричал несчастный.
Пришлец молчит — взор в небесах!
«Погибли!.. жребий их прекрасный!» —
И радость Негра на очах!

Два дни он пищи не вкушая,
Под небом знойным, чуть дышал;
И потом землю орошая,
До ночи отдыха не знал.
На третий день, бесчеловечный
Злодей ещё терзает раз….
Но Негр в ответ: » — Мой отдых вечный!
Я стал свободен!» — И — угас.

О сонмы Нимф! струите токи слез,
Лишился бор гостеприимной тени!
Амуров рой! столетний дуб изчез!
Не стало вам его прохладной сени!
Не внемлю я пернатых громкий хор,
Дубравы сей гостей всегда веселых,
И странника напрасно ищет взор
Пристанища в сих рощах опустелых.
Вотще сюда прекрасная спешит,
На память дни утех своих приводит:
Убежища привычного не зрит;
Безмолвствует, вздыхает и — проходит!
Пускай Зевес, ударив в облаках,
Страшит тебя, жестокий разрушитель!
Есть мощный Лар, присутственный в полях;
Ему и сад и огород обитель.
Он царствует, сидящий на горах,
И пастырей всегдашний покровитель.
Велит — и пчёл покроет шумный рой
И юный цвет и стебль в дубраве новый.
Когда ж блеснёт луч месяца златой,
Не дремлет он, благотворит готовый,
Не престаёт Зефиров преклонять,
Чтобы, птенцов где скрыты колыбели,
С прохладой им сень зыбкую качать,
Не любит он, чтоб листья пожелтели,
Когда ещё луч зеленью блестит,
И чтоб цветы пастушки затоптали!
Сей самый Лар тебе да отомстит!
И сих лесов, убежища печали,
Быв отчужден игривый ветерок,
Красы твоей любовь умчит с собою,
Как прежде он срывал в глуши листок
Дубравы сей, поруганной тобою.

I

Увянет без солнышка
Душистый цвет на поле,
Поблекнет и молодость
Без друга любезного.
Не ты ль моё солнышко?
Не я ли цвет на поле?
Тобою питаюсь я
Тобою и вижу свет!

Не скроешься, милая!
В высоком ты тереме,
И злата сокровища
Не будут преградой мне.
Везде я найду тебя,
И слово приветное
Скажу в утешение,
Что я лишь тобой живу.

И ветры осенние,
И в зиму метелицы,
Одни лишь свидетели
Пролитых слёз горести.
Уже ль средь веселия,
Средь игр, хороводов ты
Не слышала голоса
Страдальца несчастного?

Нет! сердце в нас весть дает,
И часто средь плясков ты
Бывала задумчива,
В насмешку подругам всем.
О если кручина та
Была бы любовь ко мне,
То красное солнышко
Блеснуло бы радостью?

II

Скучно, матушка, мне сердцем жить одной,
Скучно, скучно, что не едет дорогой.
Где сокрою я кручинушку свою?
Лучше выйду на крылечке постою.
Посмотрю, кто вдоль по улице прошёл,
Посмотрю, не пролетит ли мой сокол.
Вдоль по улице метелица метёт,
А с метелицей и милый мой идёт.
Машет издали мне аленьким платком,
Подошедши, говорит он мне тайком:
Ах, постой, постой, любезная моя!
Дай мне, радость! наглядеться на тебя.
С той поры, как разлучились мы с тобой,
Потерял я и здоровье и покой.
Друг сердечный! отвечала я ему,
Или ты смеёшься горю моему?
Такова ли я до сей поры была,
Таковою ли красавицей слыла?
На лице поблёкли алые цветы;
Без тебя, мой друг, лишилась красоты.

I. 

Довольны быть мы не умеем, 
Преград желаниям не зрим, 
О днях протекших сожалеем, 
А настоящее браним. 
 
II. 

Нам в юности любовь - желанье; 
Блаженство - в возрастных летах; 
Отрада - нам в преклонных днях, 
А в старости - воспоминанье.

Всего стихотворений: 11