Александр Николаевич Радищев (1749-1802)

• Биография Александра Радищева
• Стихотворения Александра Радищева по темам

Все стихотворения Александра Радищева на одной странице

- Оглавление -

     Басня

Осень листы ощипала с дерев,
Иней седой на траву упадал,
Стадо тогда журавлей собралося,
Чтоб прелететь в теплу, дальну страну,
За море жить. Один бедный журавль,
Нем и уныл, пригорюнясь сидел:
Ногу стрелой перешиб ему ловчий.
Радостный крик журавлей он не множит;
Бодрые братья смеялись над ним.
"Я не виновен, что я охромел,
Нашему царству, как вы, помогал.
Вам надо мной хохотать бы не должно,
Ни презирать, видя бедство мое.
Как мне лететь? Отымает возможность,
Мужество, силу претяжка болезнь.
Волны, несчастному, будут мне гробом.
Ах, для чего не пресек моей жизни
Ярый ловец!"- Между тем веет ветр,
Стадо взвилося и скорым полетом
За море вмиг прелететь поспешает.
Бедный больной назади остается;
Часто на листьях, пловущих в водах,
Он отдыхает, горюет и стонет;
Грусть и болезнь в нем все сердце снедают,
Мешкав он много, летя помаленьку,
Землю узрел, вожделенну душою,
Ясное небо и тихую пристань.
Тут всемогущий болезнь излечил,
Дал жить в блаженстве в награду трудов,-
Многи ж насмешники в воду упали.

О вы, стенящие под тяжкою рукою
   Злосчастия и бед!
   Исполнены тоскою,
   Клянете жизнь и свет;
Любители добра, ужель надежды нет?

Мужайтесь, бодрствуйте и смело протекайте
Сей краткой жизни путь. На он-пол поспешайте:
Там лучшая страна, там мир вовек живет,
Там юность вечная, блаженство там вас ждет.

Краснопевая овсянка,
На смородинном кусточке
Сидя, громко распевала
И не видит пропасть адску,
Поглотить ее разверсту.
Она скачет и порхает,-
Прыг на ветку - и попала
Не в бездонну она пропасть,
Но в силок. А для овсянки
Силок, петля - зла неволя;
Силок дело не велико,-
Но лишение свободы!..
Все равно: силок, оковы,
Тьма кромешна, плен иль стража,-
Коль не можешь того делать,
Чего хочешь, то выходит,
Что железные оковы
И силок из конской гривы -
Все равно, равно и тяжки:
Одно нам, другое птичке.
Но ее свободы хищник
Не наездник был алжирский,
Но Милон, красивый парень,
Душа нежна, любовь в сердце.
"Не тужи, моя овсянка!-
Говорит ей младой пастырь.-
Не злодею ты досталась,
И хоть будешь ты в неволе,
Но я с участью твоею
С радостью готов меняться!"
Говоря, он птичку вынул
Из силка и, сделав клетку
Из своих он двух ладоней,
Бежит в радости великой
К тому месту, где от зноя
В роще темной и сенистой
Лежа стадо отдыхало.
Тут своей широкой шляпой,
Посадив в траву легонько,
Накрывает краснопеву
Пленницу; бежит поспешно
К кустам гибким он таловым,
"Не тужи, мила овсянка,
Я из прутиков таловых
Соплету красивый домик
И тебя, моя певица,
Отнесу в подарок Хлое.
За тебя, любезна птичка,
За твои кудрявы песни
Себе мзду у милой Хлои,
Поцелуй просить я буду;
Поцелуи ее сладки!
Хлоя в том мне не откажет,
Она цену тебе знает;
В ней есть ум и сердце нежно.
Только лишь бы мне добраться...
То за первым поцелуем
Я у ней другой украду,
Там и третий и четвертый;
А быть может, и захочет
Мне в прибавок дать и пятый.
Ах, когда бы твоя клетка
Уж теперь была готова!.."
Так вещая, пук лоз гибких
Наломав, бежит поспешно,
К своему бежит он стаду
Или, лучше, к своей шляпе,
Где сидит в неволе птичка;
Но... злой рок, о рок ты лютый...
Остра грусть пронзает сердце:
Ветр предательный, ветр бурный
Своротил широку шляпу,
Птичка порх - и улетела,
И все с нею поцелуи.

На песке кто дом построит,
Так пословица вещает,
С ног свалит того ветр скоро.

Тебя, о боже мой, тебя не признавают,-
Тебя, что твари все повсюду возвещают.
Внемли последний глас: я если прегрешил,
Закон я твой искал, в душе тебя любил;
Не колебаяся на вечность я взираю;
Но ты меня родил, и я не понимаю,
Что бог, кем в дни мои блаженства луч сиял,
Когда прервется жизнь, навек меня терзал.

  1

Летит, мой друг, крылатый век,
В бездонну вечность все валится,
Уж день сей, час и миг протек,
И вспять ничто не возвратится
		Никогда.

Краса и молодость увяли,
Покрылись белизной власы,-
Где ныне сладостны часы,
Что дух и тело чаровали
		Завсегда?



  2

Твой поступь был непреткновен,
Гордящася глава вздымалась;
В желаньях ты не пречерчен,
Твоим скорбь взором развевалась,
		Яко прах.

Согбенный лет днесь тяготою,
Потупил в землю тусклый взор;
Скопленный дряхлостей собор
Едва пренес с своей клюкою
		Один шаг.



  3

Таков всему на свете рок:
Не вечно на кусту прельщает
Мастистый розовый цветок,
И солнце днем лишь просияет,
	Но не в ночь.

Мольбу напрасно мы возводим,
Да прелесть юных добрых лет
Калечна старость не женет:
Нигде от едкой не уходим
	Смерти прочь.



  4

Разверстой медной хляби зев,
Что смерть вокруг тебя рыгает,
Ту с визгом сунув махом в бег,
Щадя, в тебя не попадает
		На сей раз.

Когда на влажистой долине
Верхи седые ветр взмутит,
Как вал, ярясь, в корабль стучит -
Преплыл не поглощен в пучине
	Ты в сей час.



  5

Не мни, чтоб смерть своей косой
Тебя в полете миновала;
Нет в мире тверди никакой,
Против ее чтоб устояла,
		Как придет.

Оставишь дом, друзей, супругу,
Богатства, чести, что стяжал:
Увы! последний час настал,
Тебя который в ночь упругу
		Повлечет.



  6

Кончины узрим все чертог,
Объят кровавыми струями;
Пред веком смерть судил нам бог -
Ее вершится все устами
		В мире сем.

Ты мертв; но дом не опустеет,
Взовет преемник смехи твой;
Веселой попирать ногой,
Не думая, твой прах умеет,
		Ни о чем.



  7

Почто стенати под пятой
Сует, желаний и заботы?
Поверь, вперять нам ум весь свой
В безмерны жизни обороты
		Нужды нет.

Спокойным оком я взираю
На бурны замыслы царей;
Для пользы кратких, тихих дней,
Крушась всечасно, не сбираю
		Златых бед.



  8

Костисту лапу сокрушим,
Печаль котору в нас вонзила;
Мы жало скуки преломим,
Прошед что в нас с чела до тыла,
		Душу ест.

Бедру весельем препояшем,
Исполним радости сосуд,
Да вслед идет любовь нам тут;
Богине бодрственно воспляшем
		Нежных мест.

Урна времян часы изливает каплям подобно:
   Капли в ручьи собрались; в реки ручьи возросли
И на дальнейшем брегу изливают пенистые волны
   Вечности в море; а там нет ни предел, ни брегов;
Не возвышался там остров, ни дна там лот не находит;
   Веки в него протекли, в нем исчезает их след.
Но знаменито вовеки своею кровавой струею
   С звуками грома течет наше столетье туда;
И сокрушил наконец корабль, надежды несущий,
 Пристани близок уже, в водоворот поглощен,
Счастие и добродетель, и вольность пожрал омут ярый,
   Зри, восплывают еще страшны обломки в струе.
Нет, ты не будешь забвенно, столетье безумно и мудро,
   Будешь проклято вовек, ввек удивлением всех,
Крови - в твоей колыбели, припевание - громы сраженьев,
   Ах, омоченно в крови ты ниспадаешь во гроб;
Но зри, две вознеслися скалы во среде струй кровавых:
   Екатерина и Петр, вечности чада! и росс.
Мрачные тени созади, впреди их солнце;
   Блеск лучезарный его твердой скалой отражен.
Там многотысячнолетны растаяли льды заблужденья,
   Но зри, стоит еще там льдяный хребет, теремясь;
Так и они - се воля господня - исчезнут, растая,
   Да человечество в хлябь льдяну, трясясь, не падет.
О незабвенно столетие! радостным смертным даруешь
   Истину, вольность и свет, ясно созвездье вовек;
Мудрости смертных столпы разрушив, ты их паки создало;
   Царства погибли тобой, как раздробленный корабль;
Царства ты зиждешь; они расцветут и низринутся паки;
   Смертный что зиждет, все то рушится, будет все прах.
Но ты творец было мысли: они ж суть творения бога,
   И не погибнут они, хотя бы гибла земля;
Смело счастливой рукою завесу творенья возвеяв,
   Скрыту природу сглядев в дальном таилище дел,
Из океана возникли новы народы и земли,
   Нощи глубокой из недр новы металлы тобой.
Ты исчисляешь светила, как пастырь играющих агнцев;
   Нитью вождения вспять ты призываешь комет;
Луч рассечен тобой света; ты новые солнца воззвало;
   Новы луны изо тьмы дальной воззвало пред нас;
Ты побудило упряму природу к рожденью чад новых;
   Даже летучи пары ты заключило в ярем;
Молнью небесну сманило во узы железны на землю
   И на воздушных крылах смертных на небо взнесло.
Мужественно сокрушило железны ты двери призраков,
   Идолов свергло к земле, что мир на земле почитал.
Узы прервало, что дух наш тягчили, да к истинам новым
   Молньей крылатой парит, глубже и глубже стремясь.
Мощно, велико ты было, столетье! дух веков прежних
   Пал пред твоим олтарем ниц и безмолвен, дивясь.
Но твоих сил недостало к изгнанию всех духов ада,
   Брызжущих пламенный яд чрез многотысящный век,
Их недостало на бешенство, ярость, железной ногою
   Что подавляют цветы счастья и мудрости в нас.
Кровью на жертвеннике еще хищности смертны багрятся,
   И человек претворен в люта тигра еще.
Пламенник браней, зри, мычется там на горах и на нивах,
   В мирных долинах, в лугах, мычется в бурной волне.
Зри их сопутников черных!- ужасны!.. идут - ах! идут, зри:
   (Яко ночные мечты) лютости, буйства, глад, мор!-
Иль невозвратен навек мир, дающий блаженство народам?
   Или погрязнет еще, ах, человечество глубже?
Из недр гроба столетия глас утешенья изыде:
   Срини отчаяние! смертный, надейся, бог жив.
Кто духу бурь повелел истязати бунтующи волны,
   Времени держит еще цепь тот всесильной рукой:
Смертных дух бурь не развеет, зане суть лишь твари дневные,
   Солнца на всходе цветут, блекнут с закатом они;
Вечна едина премудрость. Победа ее увенчает,
   После тревог воззовет, смертных достойный...
Утро столетия нова кроваво еще нам явилось,
   Но уже гонит свет дня нощи угрюмую тьму;
Выше и выше лети ко солнцу, орел ты российский,
   Свет ты на землю снеси, молньи смертельны оставь.
Мир, суд правды, истина, вольность лиются от трона,
   Екатериной, Петром вздвигнут, чтоб счастлив был росс.
Петр и ты, Екатерина! дух ваш живет еще с нами.
   Зрите на новый вы век, зрите Россию свою.
Гений хранитель всегда, Александр, будь у нас...

Ужасный в сердце ад,
Любовь меня терзает;
       Твой взгляд
Для сердца лютый яд,
Веселье исчезает,
Надежда погасает,
       Твой взгляд,
   Ах, лютый яд.

Несчастный, позабудь....
Ах, если только можно,
       Забудь,
Что ты когда-нибудь
Любил ее неложно;
И сердцу коль возможно,
       Забудь
   Когда-нибудь.

Нет, я ее люблю,
Любить вовеки буду;
       Люблю,
Терзанья все стерплю
[Ее не позабуду]
И верен ей пребуду;
       Терплю,
   А все люблю.

Ах, может быть, пройдет
Терзанье и мученье;
       Пройдет,
Когда любви предмет,
Узнав мое терпенье,
Скончав мое мученье,
       Придет
Любви предмет.

Любви моей венец
Хоть будет лишь презренье,
       Венец
Сей жизни будь конец;
Скончаю я терпенье,
Прерву мое мученье;
       Конец
   Мой будь венец.

Ах, как я счастлив был,
Как счастлив я казался;
       Я мнил,
В твоей душе я жил,
Любовью наслаждался,
Я ею величался
       И мнил,
   Что счастлив был.

Все было как во сне,
Мечта уж миновалась,
       Ты мне,
То вижу не во сне,
Жестокая, смеялась,
В любови притворяла
       Ко мне,
   Как бы во сне.

Моей кончиной злой
Не будешь веселиться,
       Рукой
Моей, перед тобой,
Меч остр во грудь вонзится.
Моей кровь претворится
       Рукой
   Тебе в яд злой.

- Почто, мой друг, почто слеза из глаз катится,
Почто безвременно печалью дух крушится?
Ты бедствен не один! Иной среди утех
Всесчастлив кажется, но знает ли, что смех?
Улыбка на устах его воссесть не может,
Змия раскаянья преступно сердце гложет,-
Властитель мира, царь, он носит в сердце ад.

- Мне пользует ли то? Лишен друзей и чад,
Скитаться по лесам, в пустынях осужденный,
Претящей властию отвсюду окруженный,
На что мне жить, когда мой век стал бесполезен?

- Воспомни прежни дни, когда ты был любезен
Всем знающим тебя, соотчичам, друзьям,
Когда во льстящей мгле являлось все очам,
Когда во власти был, веселий на престоле;
Когда рок следовал твоей, казалось, воле,
Когда один твой взор счастливых сделать мог.

- Блаженством все сие я почитать не мог.
Богатство, власть моя лишь зависть умножали;
В одежде дружества злодеи предстояли;
Вслед честолюбию забот собранье шло;
Злодейство правый суд и судию кляло;
Злоречие, нося бесстрастия личину,
И непорочнейшим делам моим причину
Коварну, смрадную старалось приписать
И добродетели порочный вид придать.
Благодеянию возмездьем огорченье.

- Среди превратности что ж было в утешенье?

- Душа незлобная и сердце непорочно.

- Скончай же жалобы, подъятые бессрочно.
Или в пороки впал и гнусность возлюбил,
Или чувствительность из сердца истребил?

- Душа моя во мне, я тот же, что я был.

- Дела твои с тобой, душа твоя с тобою.
Престань стенать. Кто мог всесильною рукою
И сердце любяще, и душу нежну дать,
К утехам может тот тебя опять воззвать.
А если твоего сна совесть не тревожит
И память прежних дел печаль твою не множит,
То верь, что всем бедам уж близок стал конец.
Закон незыблемый поставил всеотец,
Чтоб обновление из недр премен рождалось,
Чтоб все крушением в природе обновлялось,
Чтоб смерть давала жизнь и жизнь давала
   смерть,-
То шествие судьбы возможно ли претерть?
На восходящую воззри теперь денницу,
На лучезарную ее зри колесницу:
Из недр густейшей мглы, смертообразна сна,
Возобновленну жизнь земле несет она.

- Се живоносное светило возблистало
И утренни мечты от глаз моих прогнало,
Приятный тихий сон телесность обновил,
И в сердце паки я надежду ощутил.

- Подобно ей печаль в веселье претворится,
Оружьем радости вся горесть низложится,
На крыльях радости умчится скорбь твоя,
Мужайся и будь тверд, с тобой пребуду я.

Ночь была прохладная, светло в небе
Звезды блещут, тихо источник льется,
Ветры нежно веют, шумят листами
	Тополы белы.

Ты клялася верною быть вовеки,
Мне богиню нощи дала порукой;
Север хладный дунул один раз крепче -
	Клятва исчезла.

Ах! почто быть клятвопреступной!.. Лучше
Будь всегда жестока, то легче будет
Сердцу. Ты, маня лишь взаимной страстью,
	Ввергла в погибель.

Жизнь прерви, о рок! рок суровый, лютый,
Иль вдохни ей верной быть в клятве данной.
Будь блаженна, если ты можешь только
	Быть без любови.

Ты хочешь знать: кто я? что я? куда я еду?
Я тот же, что и был и буду весь мой век.
Не скот, не дерево, не раб, но человек!
Дорогу проложить, где не бывало следу,
Для борзых смельчаков и в прозе и в стихах,
Чувствительным сердцам и истине я в страх
     В острог Илимский еду.

Час преблаженный,
День вожделенный!
Мы оставляем,
Мы покидаем
Илимски горы,
Берлоги, норы!

         О! если то не ложно,
      Что мы по смерти будем жить,-
   Коль будем жить, то чувствовать нам должно;
Коль будем чувствовать, нельзя и не любить.
      Надеждой сей себя питая
      И дни в тоске препровождая,
      Я смерти жду, как брачна дня;
      Умру и горести забуду,
В объятиях твоих я паки счастлив буду.
Но если ж то мечта, что сердцу льстит, маня,
И ненавистный рок отъял тебя навеки,
Тогда отрады нет, да льются слезны реки.

Тронись, любезная! стенаниями друга,
Се предстоит тебе в объятьях твоих чад;
Не можешь коль прейти свирепых смерти врат,
Явись хотя в мечте, утеши тем супруга...

Всего стихотворений: 11