|
Русские поэты •
Биографии •
Стихи по темам
Случайное стихотворение • Случайная цитата Рейтинг русских поэтов • Рейтинг стихотворений Угадай автора стихотворения Переводы русских поэтов на другие языки |
|
Русская поэзия >> Василий Васильевич Каменский Василий Васильевич Каменский (1884-1961) Все стихотворения Василия Каменского на одной странице Василий Каменский — живой памятник Комитрагический моей души вой Разливен будто на Каме пикник Долго ли буду стоять я — Живой Из ядрёного мяса Памятник. Пожалуйста — Громче смотрите Во все колокола и глаза — Это я — ваш покоритель (Пожал в уста) Воспевающий жизни против и за. А вы — эй публика — только Капут Пригвождали на чугунные памятники. Сегодня иное — Живой гляжу на толпу — Я нарочно приехал с Каменки. Довольно обманывать Великих Поэтов Чья жизнь пчелы многотрудней — Творящих тропическое лето Там — где вы стынете от стужи будней. Пора возносить песнебойцев При жизни на пьедестал — Пускай таланты еще утроятся Чтобы каждый чудом стал. Я верю — когда будем покойниками Вы удивитесь Святой нашей скромности — А теперь обзываете футуроразбойниками Гениальных Детей Современности. Чтить и славить привыкли вы мертвых Оскорбляя академьями памятниками — С галками. А живых нас — Истинных, Вольных и Гордых Готовы измолотить скалками. Какая вы публика — злая да каменная Не согретая огнем футуризма Ведь пророк — один пламенный я Обожгу до идей Анархизма. Какая вы публика — странная да шершавая Знаю что Высотой вам наскучу — На аероплане взнесенный в Варшаве я Часто видел внизу муравьиную кучу. И никому не было дела До футуриста-летчика Толпа на базарах — в аллее Галдела Или на юбилее Заводчика. Разве нужна гениальность наживам — Бакалейно-коммерческим клубам. Вот почему перед вами Живым Я стою одиноким Колумбом. Вся Судьба моя — Призрак на миг — Как звено пролетающей Птицы — Пусть Василью Каменскому Памятник Только Любимой приснится. <1916> Великое - простое И.Е. Репину Это когда я встречался с Вами за чаем На поляне рыжий ржет жеребенок, И колоколят колокола, А я заблудился, Поэт-ребенок Приехал к морю в Куоккала. На море вышел — утро святое, Волны сияли — звали играть, Море такое было простое, Даль ласкала, как будто мать. И засмеялся, и странно сердцу Было поверить в весну зимой. Я наугад открыл какую-то дверцу И веселый пошел домой. А вечером совсем нечаянно Встретил простого старика, — За столиком сидел он чайным, И запомнилась у стакана его рука. Все было просто — нестерпимо, И в простоте великолепен, Сидел Илья Ефимович великий Репин. На поляне рыжий ржет жеребенок И колоколят колокола. Я стал ясный ребенок, Благословенный в Куоккала. 1915 (?) * * * Весело. Вольно. И молодо. Все Мир Новый рожаем. С солнца червонное золото Падает урожаем. Звеним. Торжествуем. Беспечны. Будто дети — великие дети, У которых сердца человечны, А глаза на весеннем расцвете. Станем жить. Создавать. Вспоминая Эту песню мою бирюзовую — В дни чудесного волжского мая Долю Разина — быль понизовую. 1916 Вода вечерняя С крутого берега смотрю Вечернюю зарю, И сердцу весело внимать Лучей прощальных ласку, И хочется скорей поймать Ночей весенних сказку. Тиха вода и стройно лес Затих завороженный, И берег отраженный Уносит в мир чудес. И ветер заплетающий Узоры кружев верб — На синеве сияющий Золоторогий серп. Вызов авиатора Какофонию душ Ффррррррр Моторов симфонию Это Я — это Я — Футурист-песнебоец И пилот-авиатор Василий Каменский Эластичным пропеллером Взметнул в облака Кинув там за визит Дряблой смерти-кокотке Из жалости сшитое Танговое манто и Чулки С панталонами. <1916> Гимн 40-летним юношам Мы в 40 лет — тра-та — Живем, как дети: Фантазии и кружева У нас в глазах. Мы все еще — тра-та та-та — В сияющем расцвете Живем три четверти На конструктивных небесах. В душе без пояса, С заломленной фуражкой, Прищелкивая языком, Работаем, Свистим. И ухаем до штата Иллинойса. И этот штат Как будто нам знаком По детской географии за пряжкой. Мы в 40 лет — ой-ой! Совсем еще мальчишки: И девки все от нас Спасаются гурьбой, Чтоб не нарваться в зной На буйные излишки. Ну, берегись! Куда девать нам силы, — Волнует кровь Стихийный искромет: Медведю в бок, шутя, Втыкаем вилы, Не зная куда деть 40-летний мед! Мы, Право же, совсем молокососы. Мы учимся, Как надо с толком жить, Как разрешать хозяйские вопросы: Полезней кто — тюлени аль моржи. С воображеньем Мы способны Верхом носится на метле Без всякого резона. И мы читаем в 40 лет В картинках Робинзона. Мы в 40 лет — бам-бум — Веселые ребята. С опасностями наобум Шалим с судьбой — огнем. Куда и где нас ни запрятай, — Мы все равно не пропадем. Нам молодость Дана была недаром И не зря была нам дорога: Мы ее схватили за рога И разожгли отчаянным пожаром. Нна! Ххо! Да! Наделали делов! Заворотили кашу Всяческих затей. Вздыбили на дыбы Расею нашу. Ешь! Пей! Смотри! И удивляйся! Вчерашние рабы — Сегодня все — Взъерошенный репей. Эй, хабарда! На головах, на четвереньках, На стертых животах ползем. С гармошкой в наших деревеньках Вывозим на поля назем. Фарабанста! И это наше ДЕТСТВО — прелесть! И это наше счастье — рай. Да! В этом наш Апрель есть. Весна в цветах — Кувыркайся! Играй! Эль-ля! Эль-ле! Милента! Взвей на вольность! Лети на всех раздутых парусах, Ты встретишь впереди Таких же, У кого фантазии, конструкции в глазах. Эль-ля! Эль-ле! Мы в 40 лет — ЮНЦАИ Вертим футбол, хоккей, плюс абордаж. А наши языки Поют такие бой-бряцай, — Жизнь за которые отдашь! Эль-ля! Эль-ле! Девушки босиком Алисе Коонен Девушки босиком — Это стихи мои, Стаи стихийные. На плечах с золотыми кувшинами Это черкешенки В долине Дарьяльской На камнях у Терека. Девушки босиком — Деревенские за водой с расписными Ведрами — коромыслами На берегу Волги (А мимо идет пароход). Девушки босиком — На сборе риса загарные, Напевно-изгибные индианки С глазами тигриц, С движеньями первоцветных растений. Девушки босиком — Стихи мои перезвучальные От сердца к сердцу. Девушки босиком — Грустинницы солнцевстальные, Проснувшиеся утром Для любви и Трепетных прикосновений. Девушки босиком — О, поэтические возможности — Как северное сияние — Венчающие Ночи моего одиночества. Все девушки босиком — Все на свете — Все возлюбленные невесты мои. 1916 Жду Я стою на снежно-солнечной На высокой бор-горе, Улыбаюсь сердцем радостным Раннеутренней заре. Я смотрю в милу-сторонушку, Насмотреться не могу. Скоро ль свидимся, желанная, На желанном берегу? Солнце выйдет свежеясное, Обласкает грудь твою, — Помни, в этот час, любимая, Песни я тебе пою. Я стою на снежно-солнечной На высокой бор-горе, Улыбаюсь сердцем радостным, Жду на утренней заре. 1917 Жонглёр Згара-амба Згара-амба Згара-амба Згара-амба Амб. Амб-згара-амба Амб-згара-амба Амб-згара-амба Амб. Шар-шор-шур-шир. Чин-драх-там-дззз. Шар-диск Ламп-диск Брось-диск Дай-диск Иск-иск-иск-иск. Пень. Лень. День. Тень. Перевень. Перемень. Пок. Лок. Док. Ток. Перемок. Перескок. Рча-рча Амс. Сень. Синь. Сан. Сон. Небесон. Чудесон. Словолей соловей аловей. Чок-й-чок. Чок-й-чок. Ей. Лей. Млей. Милей. Чу сверчок. Взгам-бара-лязг-взмай. Ам-ара-язг-май. Раскину ласкину из амбара – слов. И в шатре ало-шёлковой айзы, Где моё детство – чудесно росло Пропою барбала-баралайзы. Эль-ле-ле. Наденет тонкое трико Поэт (уста – свирели) – И станет в ритме над рекой Бросать золотострели. Бросай-лови И барчум-ба. Лови и згара-амба. Осой-овн и арчум-ба Зови нкара амба. Пой песню, смейся и сияй Бессмысленным глиором. Поэтом будь-зайли-заяй, Будь истинным жонглёром. Бросай-лови. Дороже струй Блеск вскинутого слова. Осанна вий. И торжествуй В час звонкого улова. Событий ярких горизонт Мы претворим в пунцарий. Гори-озон, Греми грозон – И молнепронзь гонцарий. Мудрец – я верю тайнам чар – Волшебным перезовам, И кольцам сказочных вещар Запястьям бирюзовым. Певец – я жажду пенья птиц И северных сияний, Игру, играющих зарниц Судьбу словослияний. Пророк – провижу грань вселен, Грядущей гениэмы, Когда весной в цветах зелен Взойдут без слов поэмы. Жонглёр – я точен барчум-ба В бессмысленности айзы: Бросая диск на чарум-ба Пою всем-баралайзы. Искусство мира – карусель – Блистайность над глиором И словозванная бесцель, И надо быть жонглёром. Верь: станет стень стеной – Бродячий словокант Зайдёт на двор с циной Сыграть устами мант. И в розовом трико ниам Жонглируя словалью Он вскинет на престол фиам Дурманной чаровалью. И всяк поймёт, что словоцель В играйне блеска-диска, Искусство мира – карусель – В зарайне золотиска. Сияй сиярч. Буби бубенч. На тройке трой в триоле. Пусть чуют все что словозвенч – Есть истина на воле. Лети в разлёт на стихостан Стихийностью биарма И ловистан – И бросайстан – Словольность – жонглиарма. Я-арамба пронзить сердцаль Готов до звёзд-вселента. Моя поэма созерцаль, Бряцальная словента. Поэт-я верю в барчум ба – Чин-драх Тар-чари-амба, В загар чумбай Славчин в горах Брианта загорамба. Эль-ле-ле. Начинаю. Згара-амба. Згара-амба Безгранара-бесконцамба. Цалипара. Там-тара-тра Цца-цап. Звенидень Звени, Солнце! Копья светлые мечи, лей на Землю жизнедатные лучи. Звени, знойный, краснощекий, ясный-ясный день! Звенидень! Звенидень! Пойте, птицы! Пойте, люди! Пой, Земля! Побегу я на веселые поля. Звени, знойный, черноземный, полный-полный день. Звенидень! Звенидень! Сердце, радуйся и, пояс, развяжись! Эй, душа моя, пошире распахнись! Звени, знойный, кумачовый, Яркий-яркий день. Звенидень! Звенидень! Звени, Солнце! Жизнь у каждого одна, Я хочу напиться счастья допьяна. Звени, знойный, разудалый, Пьяный, долгий день! Звенидень! Звенидень! <1910> Из Симеиза в Алупку М.В. Ильинской Из Симеиза с поляны Кипарисовой Я люблю пешком гулять в Алупку Чтоб на даче утренне ирисовой На балконе встретить Снежную голубку. Я — Поэт. Но с нею незнаком я. И она боится — странная — людей. Ах она не знает Что во мне таится Стая трепетная лебедей. И она не знает Что рожден я В горах уральских среди озер И что я — нечаянно прославленный Самый отчаянный фантазер. Я только — Возле. Я только — Мимо. Я около Истины И любви. Мне все — чудесно Что все — творимо Что все — любимо В любой крови. <1916> Крестьянская В. Маяковскому Дай бог здоровья себе да коням! Я научу тебя землю пахать. Знай, брат, держись, как мы погоним. И недосуг нам будет издыхать. Чего схватился за поясницу? Ишь ты — лентяй — ядрено ешь, — Тебе бы к девкам на колесницу Вертеться, леший, на потешь. Дай бог здоровья себе да коням! Я те заставлю пни выворачивать. Мы с тобой силы зря не оброним, Станем кулаками тын заколачивать, Чего когтями скребешь затылок? Разминай-ко силы проворнее, Да сделай веселым рыжее рыло. Хватайся — ловись — жми задорнее. Дай бог здоровья себе да коням! Мы на работе загрызем хоть кого! Мы не сгорим, на воде не утонем, Станем — два быка — вво! <1915> Любовь поэта Солнцецветением Яснятся песницы Где-то на окнах Волокнах — яснах. К звездам фиолятся Алые лестницы Где-то в разливных Качелях веснах. Лунномерцанием Волнятся волны Поляна любви на устах. Где-то плеско плескаются Синие чёлны В прибрежных кустах. И я далеко. Раскатился как мячик. И от счастья не знаю, Куда Песнебойца везут. Где-то маячит Алмазный маячик И светляки по небу ползут. Я люблю бесшабашиться. В песнескитаниях Утрокрылятся Песни — нечайки — Встречают и провожают Жизнь мою. За пароходом Сном тают Утрами — маями — стаями Чайки. Им — последним друзьям Я Кричу и пою: Где-то пути нерасстальные У не здесь берегов. Где-то шелковошум Облаков И ветры хрустальные. Встречайте. Венчайте. 1918 Маяковский Радиотелеграфный столб гудящий, Встолбленный на материке, Опасный — динамитный ящик, Пятипудовка — в пятерике. И он же — девушка расстроенная Перед объяснением с женихом, И нервноликая, и гибкостройная, Воспетая в любви стихом. Или капризный вдруг ребенок, Сын современности — сверх-неврастеник, И жружий — ржущий жеребенок, Когад в кармане много денег. И он — Поэт, и Принц, и Нищий, Колумб, Острило, и Апаш, Кто в Бунте Духа смысла ищет — Владимир Маяковский наш. <1917> Моя молитва Господи Меня помилуй И прости. Я летал на аероплане. Теперь в канаве Хочу крапивой Расти. Аминь. <1916> Наследство ржавое На утроутесе устья Камы Серебропарчовой — Чья разделится отчаянная голова? А стой и слушай: Это я в рубахе кумачовой Распеваю песни, засучив рукава. На четыре вольностороны. Чаятся чайки. Воронятся вороны. Солнится солнце. Заятся зайки. По воде на солнцепути Веселится душа И разгульнодень Деннится невтерпеж. Смотри и смей, За поясом кистень Из Жигулей. За голенищем нож — Ржавое наследство Стеньки Разина. * * * Ниночка — ночка над нивой Невесткой. — Цветет для раздолий любви, Ластится песней призывно Чудесной. Если я одинок — позови. Гордые горы горят Переливами. Где-то плывут корабли. Катятся волны звучально Разливами. Если я одинок — позови. В нездешних садах ароматные, Росные, Дороги — печали твои. Знойные ноги твои — Сенокосные. Если ты одинока — зови. Я прилечу бирюзовым Венчанием, Ветром в долину любви. Ниночка, в звездную ночку Молчания, зови. 1917 Осенью Опрокинутая лоханка — Осеннее небо. Хмурые люди — Объедки картофеля, Корки арбуза и огурцов, Мокрые носы и усы. Взлохмаченный я у окна Плююсь и думаю, Ломая руки: — Где-то на изгибном берегу моря Золотится песок, Отражая солнцень. И, может быть, ищет девушка Ясного рыцаря И зовет, перебирая камушки, Радугой из песни глаз, Из песни четырех крыл На восходе гордых лебедей. — Туда бы — туда — Встрепенуться К стройному берегу. Надавить, что ли, Умным лбом на стекло, — Рассердиться, — Крикнуть извозчика на вокзал. Взять билет Пермь — Севастополь. А там корабли Знают пути. Письмо домой Барамза — абб — хаба. 37 верст от Перми По Сибирскому тракту До моей святой Каменки До часовни соснового счастья, А я далеко — На Кавказии — в Азии. Запах сена в промежках На Каменке чую. Подождите еще. Переночую. Утром увидимся. Ах Алеша — Соня — Маруся. Жить очень странно. Ну ничего. Будто так нужно. Утром увидимся. До соснового счастья. (Чай. Покосы. Обед. Коровы. Собаки. Козы. Вечером вальдшнепы.) Я еще все такой же. Верю. Мечтаю. Пишу стихи. Жду чудес. Ваш рыцарь Василий. Утром. 1918 Поэмия о соловье Георгию Золотухину — во имя его яркое. Соловей в долине дальней Расцветает даль небес. Трель расстрелится игральней, Если строен гибкий лес — Цивь-цинь-вью — Цивь-цинь-вью — Чок-й-чок. Перезвучально зовет: Ю. Наклонилась утром венчально. Близко слышен полет Ю. Я и пою: Стоит на крылечке И ждет. Люблю. Песневей соловей. На качелях ветвей Лей струистую песню поэту. Звонче лей, соловей, В наковальне своей Рассыпай искры истому лету. Цивь-цинь-ций — Цивь-цинь-ций — Чтрррь-юй. Ю. Я отчаянный рыжий поэт Над долинами-зыбками Встречаю рассвет Улыбками Для. Пускай для — не все ли равно. Ветер. Трава. В шкуре медвежьей мне тепло. Спокойно. Слушай душу разливную, звонкую. Мастер я — Песнебоец — Из СЛОВ ЗВОН Кую: Солнцень лью соловью В зазвучальный ответ, Нити струнные вью. Для поэта — поэт. Сердце — ясное, росное, Звучное, сочное. Сердце — серны изгибные вздроги. Сердце — море молочное. Лейся. Сердце голубя — Сердце мое. Бейся. Звенит вода хрустальная, Журчальная вода. Моя ли жизнь устальная, Устанет мчать года. Я жду чудес венчающих, Я счастье стерегу. Сижу в ветвях качающих На звонком берегу. Цивь-цью-чок. Чтрррь-йю. Ю. Ведь есть где-то дверца, Пойду отворю. Жаркое сердце Отражает зарю. Плль-плю-ций. Ций-тюрьлью. Солнцень вью. Утрень вью. Ярцень вью. Любишь ты. Я люблю. Ю. Ций-йю-чок. Чок-й-чок. В шелестинных грустинах Зовы песни звончей. В перепевных тростинах Чурлюжурлит журчей. Чурлю-журль. Чурлю-журль. В солнцескате костер Не горит — не потух Для невест и сестер — Чу. Свирелит пастух. Тру-ту-ру. Тру-ру-у. Ту-ту-ту. туру-тру-у Вот еще один круг Проницательный звучно. Созерцательный друг Неразлучно. ТУру-тру-у. И расстрельная трель. Ций-вью-й-чок. Чтрррь-йю, Ю. И моя небовая свирель. Лучистая Чистая Истая Стая. Певучий пастух. Соловей-Солнцелей. Песневестный поэт. И еще из деревни перекликный петух. Рыбаки. Чудаки. Песнепьяницы. Дети на кочке. Играют. Катают шар земной. Поют: Эль-лле-ле. Аль-ллю-лю. Иль-лли-ли. Ясный пастух одинокому солнцу Над вселенной глубинами Расточает звучально любовь, Как и мы над долинами. Туру-ту-ту. ТУру-тамрай. Эй, соловей, полюби пастуха, Позови его трелью расстрельной. Я — поэт, для живого стиха. Опьяню тебя песней свирельной. Хха-рра-мам — Иди к нам. В чем судьба — чья. Голубель сквозь ветвины. Молчаль. Все сошлись у журчья, У на горке рябины, Закачает качаль. Расцветится страна, Если песня стройна, Если струйна струна, И разливна звенчаль, И чеканны дробины. Вот смотри: На полянах Босоногая девушка Собирает святую Траву Богородицы. В наклонениях стана, В изгибности рук — Будто песня. И молитву поет она: Бла — го — ело — ви. 1920 Пью за Кавказию Если ты одинока — Эй невесты — девушки — сестры Братья — друзья — женихи, Поднимем бокалы — Кавказскую молодость — Выпьем вино за стихи. Я весь в ароматных симфониях Расцветающих роз. Я весь среди злата акаций У заветно-приветных мимоз. Тайра-тайра Тайра-тарамм. Сердце звенит полнозвучно. Тайра-тайра Тайра-тарамм. Песни со мной неразлучно. И я от земли далеко — Мне легко. Я на небо смотрю — Мне легко. Эй невесты — девушки — сестры Братья — друзья — женихи, Поднимем бокалы — Кавказскую молодость — Выпьем вино за стихи. И будем петь и будем нежны, Цветы и птицы полюбят нас. Пусть наши души утроснежны И путь венчанный на Парнас. И будем просты как растения И станем радостно расти И славить мудро расцветения Благословенное — прости. А если я — поэт поющий Взобрался легким на Парнас, Но я весной — для всех цветущий И мне тоскливо жить без вас. Эй невесты — девушки — сестры Братья — друзья — женихи, Поднимем бокалы — Кавказскую молодость Выпьем вино за стихи. 1918 Развесенье Развеснились весны ясные На весенних весенях — Взголубились крылья майные Заискрились мысли тайные Загорелись незагасные На росистых зеленях. Зазвенело сердце зовами Поцелуями бирюзовыми — Пролегла дорога дальняя Лучистая Пречистая. Стая Хрустальных ангелов Пронеслась в вышине. Уронила Весточку-веточку Мне. Росстань Быть хочешь мудрым? Летним утром встань рано-рано (хоть раз да встань), когда тумана седая ткань редеет и розовеет. Тогда ты встань и, не умывшись, иди умыться на росстань. Дойдешь — увидишь — там два пути: направо — путь обычный; на нем найти ты можешь умывальник с ключевой водой, а на суку — прямой и гладенький сучок — висит холщовый утиральник и на бечевке гребешок. Раз приготовлено, так мойся, утрись и причешись, и Богу помолись. И будешь человек «приличный» и далеко пойдешь всегда, когда на правый путь свернешь. Помни! Это ведь — не ерунда. А вот налево — путь иной: налево не найдешь ни умывальника, ни утиральника; там надо так. коли свернул ты на левянку, беги во весь свой дух на росную, цветистую полянку. Пляши, кружись и падай. И целуй ее, целуй, как верную, желанную милянку. И опять пляши, кружись! Снова падай! Чище мойся! И не бойся: солнце вытрет сухо мокрое лицо. Только вытряхни из уха муравьиное яйцо. Только выплюнь (а то подавишься) колючую сенинку, а душистую травинку на здоровье съешь. Быть хочешь мудрым? Летним утром встань рано-рано (хоть раз да встань), и, не умывшись, иди умыться на росстань. Сердце детское Н. Балиеву — для юности И расцвела Моя жизнь молодецкая Утром ветром по лугам. А мое сердце — Сердце детское — не пристало К берегам. Песни птиц Да крылья белые Раскрылились по лесам, Вольные полеты смелые Приучили к небесам. С гор сосновых Даль лучистую Я душой ловлю, Нагибаю ветку, чистую Девушку люблю. И не знаю, где кончаются Алые денечки, И не верю, что встречаются Кочки да пенечки. Жизнь одна — Одна дороженька — Доля молодецкая. Не осудит Ясный боженька Мое сердце детское. 1916 Серебряные стрелки Серебряные стрелки, серебряные стрелки! В полдень, на речушке Извивушке, на дощатом плотике, под зелёными грусточками, схоронившись от жары, я лежу. И, прислонившись носом к самой воде, я гляжу на зелёное дно, и мне всё ясно видно. Вот из-под плотика выплыли две остроглазые рыбки и, сверкнув серебром, убежали. Из-под камешка вдруг выскочили пузырьки, бусами поднялись наверх и полопались. Кто-то прошмыгнул в осоку и оставил мутный след. Где-то булькнуло. И под плотик пронеслась стая серебряных стрелок. Успокоилось. Рука течения снова спокойно стала гладить зелёные волосы дна. На солнечном просвете сквозь кусты в воде что-то – мне не видно что – беленькое, крошечное заиграло радужными лучами, как вечерняя звёздочка. У! Из-под плотика выплыла целая туча рыбёшек. И вот потянулись вперёд, рассыпались, зашалили, точно только что выпущенные школьники из школы. Ужо подождите учителя – старого окуня, или учительницу – зубастую щуку – они вам зададут! Ого! Все разбежались. То-то. Кто куда? Потом все – откуда? – Снова столпились и побежали дальше. Над головой веретёшко пролетело, за ним кулик. Ветерок подул, закачались кроткие, зелёные грусточки над речушкой Извивушкой. Хлюпнула вода под плотиком. Стрельнула серебряная, быстрая стрелка и запуталась в шёлковых ленточках осоки. Ну вот... Ах ты!.. Вот напугала дикая: чуть не в нос стрельнула шальная стрелка. Я даже отскочил. 1918 Скука старой девы Затянулось небо парусиной. Сеет долгий дождик. Пахнет мокрой псиной. Нудно. Ох, как одиноко-нудно. Серо, бесконечно серо. Чав-чав… чав-чав… Чав-чав… чав-чав… Чавкают часы. Я сижу давно-всегда одна У привычного истертого окна. На другом окошке дремлет, Одинокая, как я, Сука старая моя. Сука — «Скука». Так всю жизнь мы просидели У привычных окон. Все чего-то ждали, ждали. Не дождались. Постарели. Так всю жизнь мы просмотрели: Каждый день шел дождик… Так же нудно, нудно, нудно. Чавкали часы. Вот и завтра это небо Затянется парусиной. И опять запахнет старой Мокрой псиной. <1909> Солнцачи Стая славных, солнцевеющих — Хор весенних голосов — На ступенях дней алеющих Наши зовы — гимн лесов. Зовью зовной, Перезовной, Изумрудью в изумрудь, Бирюзовью бирюзовной Раскрыляем свою грудь. На! Звени! Сияй нечаянная Радость солнечной земли — Наша воля — даль отчаянная Гонит бурно корабли. Шире! Глубже! Выше! Ярче! В океане голоса. Чайки, рыбы, волны, ветер, Песни, снасти, паруса. С нами — все. И все — за нами. Стаю славных не бросай! Эй, держи на руль, На взвейность, Напрямик, На красный путь, Чтоб игруль, Чтоб огнелейность, Чтобы все твердили: Будь! Существуй! Живи! Раздайся! Слушай наши голоса: Это — горы, звезды, люди, Это — птицы и леса. Мы поем — И ты пой с нами. Мы кричим — И ты кричи. Все мы стали песней. Знамя: Утровые СОЛНЦАЧИ. Наше дело — всеединое — Все дороженьки ясны. Будто стая лебединая Мы из крыльев и весны Наш прилет — Раздоль звучальная; А глаза, как бирюза. Жизнь раскачена встречальная. Создавай! Гори! Дерзай! Я бросаю слово: ЮНОСТЬ! Я ловлю, как мяч: СИЯРЧ! Славлю струны: СЛОВОСТРУЙНОСТЬ! И кую железо: ЖАРЧ! Словом — в слово! В словобойне Хватит быстрых искрых искр. Словом — в слово! Все мы — знойны В дни, когда куется диск — К жизни новой, Кумачовой, К солнцу, к сердцу кровный риск. Наше дело всеединое — Все дороженьки ясны. Будто стая лебединая Мы из крыльев и весны. Солнцень-Ярцень Солнцень в солнцень. Ярцень в ярцень. Раздувайте паруса. Голубейте молодые Удалые голоса. Славьте жизнь Привольно-вольную Голубиную приволь. Пойте здравицу Застольную Бесшабашную раздоль. Солнцень в солнцень. Ярцень в ярцень. Дня венчальнаго дворца Растворяйте-распахните Души — алые — сердца. Пусть указан путь Да будет — Хоровод звучальных дней. Друг про друга Не забудет. Кто пьет чару Всех полней. Солнцень в солнцень. Ярцень в ярцень. В песнях пьяных без вина. Разгадайте смысл чудесный. Нам ли юность не дана. Пойте крылья огневейные, Взгляд бросая в небеса. Славьте дни разгульно-лейные. Раздувайте паруса. Солнцень в солнцень. Ярцень в ярцень. Закружилась карусель. Быстры круги. Искры други. Задружилась развесель. Хабба-абба хабба-абба. Ннай — ннай — ннай Эй рраскаччивай. И — ювь. (свист в четыре пальца). 1920 Улетан В разлетинности летайно Над Грустинией летан Я летайность совершаю В залетайный стан Раскрыленность укрыляя Раскаленный метеор Моя песня крыловая Незамолчный гул — мотор Дух летивый Лбом обветренным Лет летисто крыл встречать Перелетностью крылисто В небе на орлов кричать Эйт! дорогу! С вниманием ястреба-тетеревятника С улыбкой облака следить Как два медведя-стервятника Косолапят в берлогу Выев вымя коровы и осердие Где искать на земле милосердия Летокеан, Летокеан. В летинных крылованиях Ядрено взмахи дрогнуты Шеи — змеи красных лебедей В отражениях изогнуты Пусть — долины — живот Горы — груди земли Окрыленные нас укрылят корабли Станем мы небовать, крыловать А на нелюдей звонко плевать. <1914> Циа-цинть Циа-цинц-цвилью-ций — Цвилью-ций-ций-тюрль-ю — День-деньской по березнику звонкому Как у божиих райских дверей Или как у источника радостей, Слышны пташек лесных голоса. Цвилью-ций-ций-тюрль-ю! Сквозь густых зеленистых кудрей Голубеют глаза-небеса. Я лежу на траве. Ничего не таю, Ничего я не знаю — не ведаю. Только знаю свое — тоже песни пою, Сердце-душу земле отдаю, Тоже радуюсь, прыгаю, бегаю. Циа-цинц-цвилью-ций. Над моей головой Пролетел друг летающий мой. «Эй, куда?» И ответа не жду я — пою. Солнце алмазными лентами Грудь мою жжет. Доброе солнце меня бережет. 1917 Чурлю-журль Звенит и смеется, Солнится, весело льется Дикий лесной журчеек. Своевольный мальчишка Чурлю-журль. Звенит и смеется. И эхо живое несется Далеко в зеленой тиши Корнистой глуши: Чурлю-журль, Чурлю-журль! Звенит и смеется: «Отчего никто не проснется И не побежит со мной Далеко, далеко… Вот далеко!» Чурлю-журль, Чурлю-журль! Звенит и смеется, Песню несет свою. Льется. И не видит: лесная Белинка Низко нагнулась над ним. И не слышит лесная цветинка Песню отцветную, поет и зовет… Все зовет еще: «Чурлю-журль… А чурлю-журль?..» <1910> Я Излучистая Лучистая Чистая Истая Стая Тая Ая Я <1914> * * * Я-ли тебе та-ли Не вонь энтакая На семой версте мотали Переэнтакая. Харым-ары-згаль-волчоночный Занеси под утро в сердце Окаянной разлюбовницы Нож печеночный. Всего стихотворений: 33 Количество обращений к поэту: 9260 |
||
russian-poetry.ru@yandex.ru | ||
Русская поэзия |