Леонид Егорович Оболенский (1845-1906)

• Биография Леонида Оболенского
• Стихотворения Леонида Оболенского по темам

Все стихотворения Леонида Оболенского на одной странице

- Оглавление -

Ты пришла, весна, 
     Ты вернулася, 
Словно девушка, 
     Ненаглядная! 
По ветвям прошла 
     Молодым пушком, 
На полях, в садах - 
     Изумрудами. 
Из избы гнилой 
     На простор, в поля, 
Вышли пахари, 
     Солнцу радуясь... 
Из подвалов, нор 
     На широкий свет, 
Словно в чудный храм, 
     Голь повыбралась... 

Тает облачко 
     Белоснежное 
В голубой дали 
     Неба ясного, 
И мечты мои, 
     Горемычные, 
Словно облачко, 
     Тают в душеньке: 

Ты, весна моя, 
     Их развеяла 
Поцелуями 
     Ароматными!..

Для живущих - песни, для живущих - розы, 
      И любовь, и счастье, и привет, и ласка, 
А в отживших братьях нам смешны и слёзы, 
      Их борьба и муки - старенькая сказка! 

Что кому за дело, что облиты кровью, 
      Что болит их сердце, как ребёнок бедный, - 
Что и ныне жизни с счастьем и любовью 
      Жаждет этот воин раненый и бледный!.. 

Что кому за дело, как промчались годы, 
      Как погибла юность, как погибло счастье: 
В кабаке ли пропил? в дар ли снёс свободе? 
      Время ль наши силы тратить на участье! 

Только так ли, юность, надо жить на свете, 
Старым ветеранам отказав в привете, 
Чтоб с слезами в сердце эти наши братья 
Своему былому сыпали проклятья, 
Чтоб и нас в грядущем за былые грёзы 
Ждали только раны да тоска и слёзы? 

Стон и скрежет поколений, 
Реки крови, гром сражений 
     Он пришёл унять; 
Рай давал Он вместо ада, 
И народ решил, что надо 
     Им Его распять. 

Мчится быстро век за веком, 
Но поныне человеком 
     Правят силы тьмы: 
Идеал любви и ныне 
Поруганием святыни 
     Называем мы. 

Тьмы веков сошли в могилы, 
Но и ныне те же силы 
     Давят бедный мир. 
Свет и тьма в борьбе кровавой... 
Скоро ль свергнет свет со славой 
     Мрачной тьмы кумир? 

А пока - дела, стремленья 
Те же в нашем поколеньи, 
     Как века назад, 
И, с проклятьем идеалу, 
Так же молимся Ваалу, 
     А Христос распят! 

Лампа догорает на моём столе, 
То мгновенно вспыхнет, то опять во мгле 
Комнату потопит, то блеснёт опять... 
Отдохну, устал я думать и писать. 
Громко осень плачет за моим окном, 
И звенят печально стёкла под дождём, 
И шумит ветвями облетевший сад, 
В темноте деревья гнутся и скрипят, 
Точно привиденья, обступают дом, 
Головой качают, шепчутся кругом. 
Если б в бедном сердце прошлой жизни след 
Замер так, как в лампе догоревший свет! 
Если б на мгновенье стон в груди затих! 
Думы мои, муки! Как уйти от них! 
Мысли не погасишь, не сожжёшь в огне... 
Ветер воет, плачет... В чуткой тишине 
Звонко раздаётся маятника стук, 
Ровный, неизменный: тук!.. тук!.. тук!.. 

Вот и сердце так же всё в груди стучит. 
А зачем? я знаю: жизнь оно хранит, 
Гонит кровь по телу, в мозг проводит мой, 
Чтоб работать мог я мыслью, головой, - 
Чтобы думы мчались беспредельно в даль, 
Чтоб в душе не смолкла старая печаль, 
Чтоб вставало ясно каждый миг в уме 
То, к чему я рвался, чем я жил вполне, 
Что от тех стремлений, от надежд былых 
На душе осталось в образах ночных! 
Жизнь! Зачем с такою лютою враждой 
Рвёшь ты веру в светоч истины святой, 
Веру в правду, разум, в искренность людей?.. 
Где былая вера? Что на смену ей 
Жизнь дала? Один лишь бесполезный звук 
Маятника-сердца: тук!.. тук!.. тук!.. 

Лишь вчера раскрылись молодые почки; 
Словно крошка-веер, вылезли листочки; 
Запахом смолистым веет утром рано, 
Вся в цветах весенних под окном поляна. 

Что-то нынче небо серо и угрюмо? 
Быстро мчатся тучи, как за думой дума... 
Чу! далёкий грохот, словно едет кто-то; 
Воздух как-то давит, и берёт дремота. 

Вихрь промчался, пылью всё затмил в мгновенье; 
Гул и грохот пуще слышны в отдаленьи... 
Затянула рощу сетка дождевая; 
Стихнул вихрь, и снова - тишина немая. 

Вдруг вверху сверкнуло, - сразу потемнело, - 
Треск раздался страшный, - в крыше зашумело, - 
Барабанить стало в стёкла, дверь и стены!.. 
Под окном ручьи уж в пузырях из пены. 

Гул, не умолкая, ходит над избою. 
Вновь блеснуло ярко... грянул чередою 
Гром, как выстрел пушки: вздрогнула избёнка, 
Стены задрожали, стёкла пляшут звонко... 

Вот удары тише, на дворе светлее, - 
Вышли ребятишки из избы смелее. 
Детки, в лес: живая, дивная водица 
Каплет, точно слёзы, с листиков на лица! 

В ней и жизнь, и радость, - в ней большая сила: 
С тучкой прилетала, землю напоила, 
Травку и былинку, листья и цветочки, 
Всходы молодые, молодые почки... 

К вечеру поляны не узнаешь - сразу 
В новом одеяньи всё предстанет глазу: 
Вылезут десятки цветиков душистых, 
На деревьях - сотни листиков пушистых! 

Солнышко явилось! Дети, в лес и поле! 
В воздухе душистом слышны птичек трели, 
Крохотки-певуньи к небу уж взлетали, 
Высоко, далёко! радость им и воля! 

А в лесу, под дёрном, красный гриб старался - 
Вылезал наружу, тужился, копался, 
Наконец просунул голову сквозь траву, 
Жадно тянет влагу и растёт на славу. 

Ощупью, тихонько лезет через кочку 
Слизнячок слюнявый к нашему грибочку: 
Всполз на гриб и жадно ест его - и тоже 
Спел бы от восторга, - только не пригоже. 

Все-то благодарны пролетавшей тучке: 
Вон - у изб крестьяне собралися в кучки, 
Весело болтают, крестятся на солнце; 
Карповна-старуха подползла к оконцу, 
Даже старый Прохор, все собрав силёнки, 
С печи слез и выполз из своей избёнки... 

Встань, проснись! умчались тучи! 
       Унеслась гроза далёко, 
С неба хлынул свет могучий, 
       Дышет страстью грудь глубоко! 
Чу! цветы в росе жемчужной, 
       Соловьи в кустах прибрежных, 
Всё слилося в гимне дружном 
       Ароматов, трелей нежных, 
Всё трепещет, рвётся к свету, 
       К солнцу в жаркие объятья... 
Пробудись же!.. но на это 
       Мне в ответ звучат проклятья, 
Звуки слёз, рыданий, муки, 
       Звуки злобы и страданья, 
Человеческие звуки, - 
       Диссонансы мирозданья!

    А. К-у

Не говори, что ты прозрел, 
     Что оттого ты отшатнулся 
От прежних планов, прежних дел, 
     Что высший смысл в тебе проснулся! 
Наедине с самим собой 
     В свою вглядись получше душу, 
И скажешь с горькою тоской: 
     "Я не прозрел, - я просто трушу; 
Устал бороться я и ждать, 
     Устал любить и ненавидеть; 
Прости же, родина и мать, 
     Отныне буду ясно видеть 
И объявлять я буду всем, 
     Что полон слабостью постылой 
И оттого лишь стал я нем, 
     Что мало в сердце честной силы..." 

Скажи, и родина простит: 
     Она уж лучшему поэту 
Простила то же и хранит 
     К нему любовь за правду эту. 

Но не лукавь перед собой 
     И не ломайся перед нами: 
Ты гнойных язв души больной 
     Не скроешь громкими словами. 

И не учи, что ты прозрел, 
     Что оттого ты отшатнулся 
От прежних планов, прежних дел, 
     Что высший смысл в тебе проснулся! 

     I 

Я читаю приглашенье 
     С чёрным траурным бордюром: 
В час зовут на погребенье... 
     Нужно быть, хотя сумбуром 
     Я, известный друг приличий, 
     Нахожу такой обычай: 

Полчаса стоять у гроба, 
     Видеть слёзы, думать в страхе: 
"Вот и важная особа, 
     А лежит, как все, во прахе! 
     Смерть пришла, и на кладбище 
     Ляжет он, как каждый нищий... 

Но... покойник - муж известный 
     И увешанный звездами. 
Быть у гроба очень лестно 
     Рядом с разными тузами: 
     Лишний раз побудешь рядом - 
     Это шаг к чинам, наградам". 

     II 

Я поехал. Весьма неудачно 
     Выбран день: страшный дождь поливал. 
Перед церковью грозно и мрачно 
     Катафалк на дожде промокал. 

Люди в шляпах с большими полями, 
     В балахонах... престранный наряд! 
Дождь с полей льёт, как с кровель, ручьями... 
     У людей даже здесь маскарад! 

В церкви душно: народа стеченье. 
     Дым кадил всё облёк, как туман. 
Вот и гроб, вот и клир в облаченьи, 
     Стройный хор загремел, как орган. 

Ближе к гробу - девицы и дамы, 
     Дальше - звёзды, мундиры, кресты. 
Вот покойник: сурово, упрямо, 
     Как при жизни, застыли черты. 

Но мелькал в них испуг непривычный 
     И какой-то неловкий вопрос. 
Так не шёл он к фигуре приличной, 
     Что скользнул в моих жилах мороз... 

Точно вдруг, перед смертью, в смущеньи 
     Человек этот видел, как сон, 
Что иное есть в жизни значенье, 
     О котором не ведает он. 

Что он в жизни своей ни однажды 
     Не жил вовсе и был лишь богат 
Бесконечной тщеславия жаждой, 
     Жаждой власти, отличий, наград. 

Что иное есть, высшее счастье, 
     Где? понять и теперь он не мог! 
Смерть пришла и его без участья 
     Обратила в бездушный комок. 

     III 

Повезли, на рессорах качая, 
     Пышный гроб. Вереницей за ним 
Разъезжалась толпа, обсуждая, 
Сколько стоит парча золотая, 
     Сколько денег осталось родным. 

А иные на паперти храма 
     Позабыли совсем мертвеца: 
На концерт с погребения прямо 
Собирались какие-то дамы, 
     Франт какой-то хвалил жеребца. 

О проигранной пульке с азартом 
     Говорил господин со звездой, 
Вспоминая побитые карты 
     И ругая партнёра совой.

  I 

Как облака на небе голубом 
      Бегут слоями друг над другом, 
Так над практическим умом, 
      Вседневно замкнутым житейским, узким кругом, 
Другой есть мысли слой, и солнце мысли в нём. 

Да, нижний слой царит над нашими делами, 
      Бросает в суету и в мелкую борьбу, 
Он гонит нас за славой, за рублями, 
      Он создаёт "карьеру" и "судьбу", 
В истории владеет он толпами... 

И лишь моментами, как будто пробуждён 
      От сна глубокого иль пьяного обмана, 
Вдруг человек прозрит! То "высший слой", то он! 
      Вся жизнь тогда как будто из тумана 
Всплывает, и стоишь испуган, потрясён... 

И ясно, ясно так вдруг станет на мгновенье, 
      Что жизни не было, была борьба одна, - 
Как белка в колесе, вертелся средь волненья 
      Толпы своих желаний, и она 
Бросала нас в капризном ослепленьи. 

И в этот миг и ужас, и тоска, 
      И жажда лучшего в душе на миг проснётся, 
И жизнь привычная покажется гадка, 
      И слёзы закипят, и сердце встрепенётся... 
Но миг прошёл, и снова облака 
      Затянут верхний слой мгновенного сознанья, 
И снова жизнь приятна и легка, 
      И тьма сменяет вновь блеснувшее сиянье. 

     II 

Кумир толпы! Уж если бы один 
      Ты был и создан был всеобщим духом века, 
Быть может, я, как века верный сын, 
      Повергся б ниц пред смыслом человека. 

Но если ты - дитя потребности больной 
      Иль веянья минуты? Не познанье, 
Не свет научных истин, над толпой 
      Сияя, создают стремленья и желанья. 

Да, если идеалы эти - сны, 
      Надежды - страстный бред тяжёлой ночи, 
Отдамся ль я течению волны? 
      Пойду ли за толпой, зажмурив очи? 

А как остаться? Как отстать от всех 
      И, одинокому, покинутому миром, 
Нести проклятья, слышать злобный смех 
      За то, что не упал пред временным кумиром? 

Ведь каждый век твердит нам вновь и вновь, 
      Что он лишь прав, его идеи правы, 
И за свою идею льёт он кровь, 
      Смеясь над старыми идеями и славой. 

Не сотни - тысячи промчались лет, 
      И каждый новый век, в погоне за миражем, 
Твердит, что прошлый век за детский бред 
      Лил человека кровь... И мы, конечно, скажем, 

Что только мы одни познали свет. 
      Но где критериум? Он есть! Но много ль в мире 
Тех, кто сознательно о нём даёт ответ? 
      Для всех же остальных ответ в самом кумире, 

И страшно тем, кто может дать ответ: 
      Они одни! кругом звучат проклятья... 
За чёрствость, эгоизм клянёт их целый свет, 
      За равнодушие их проклинают братья... 

Я не трибун: мои писанья 
Народ ни разу не прочтёт 
(Мешает азбуки незнанье). 
Писал я только для господ. 

Они одни меня читали: 
Я в них старался перелить 
Сознанья высшего печали, 
Я их учил любить, - 

Любить науку, труд, природу, 
Родной, трудящийся народ... 
Не пел я даже про свободу: 
Она иных поэтов ждёт. 

Мечтал я душу человека 
К сознанью правды пробудить, 
Вражду, царящую от века, 
Любви сияньем осветить, 

Мечтал я в сердце влить стремленья 
К добру, работе и любви, 
Чтоб не тонули поколенья 
В братоубийственной крови...

Всего стихотворений: 10