Русская поэзия
Русские поэтыБиографииСтихи по темам
Случайное стихотворениеСлучайная цитата
Рейтинг русских поэтовРейтинг стихотворений
Переводы русских поэтов на другие языки

Русская поэзия >> Евгений Лукич Милькеев

Евгений Лукич Милькеев (1815-1845)


  • Биография

    Все стихотворения на одной странице


    Вавилон

    Необузданный и чудный,
    Сотворив кумиром ложь,
    Город пышный, многолюдный,
    Ты ликуешь и цветешь!
    Похититель пирной славы,
    Нег волшебно-золотых,
    Поднял ты с земли дубравы
    И висеть заставил их.
    
    Плавать в бездне наслажденья,
    В море благ - тебе закон;
    Для трудов самозабвенья,
    Для любви ты не рожден...
    Ты не помнишь, что на свете
    Есть другие города -
    Братья в скудости, не в цвете,
    С горем дружные всегда.
    
    Пусть они, бедами сыты,
    Стонут в муках роковых -
    Ты, счастливец именитый,
    Отвергаешь вопли их;
    Кровных чествуя презреньем,
    Знать не хочешь нищеты,
    И слепым столпотвореньем
    Занял руки и мечты.
    
    И творец тебе не страшен...
    Пусть потоп наводит он,
    Ты взойдешь на выси башен,
    Занесенных в небосклон.
    И хоть шар земной с горами,
    С сонмом рощ, полей и нив
    Захлебнется под водами -
    Нужды нет: ты будешь жив!


    <1842>

    Демон

    Ты тих, спокоен, ты молчишь,
    В углу задумчиво сидишь,
    Чело подернуто туманом;
    Но вдруг, как чудным талисманом
    Внезапно пробужден от сна,
    Встаешь, бежишь, тебе тесна
    Глухая, темная лачуга,
    В твоей груди запела вьюга,
    Забилась шумная волна...
    
    Как над огнем металла слиток
    Сверкает, полон жарких сил,
    Так распаял, опламенил
    Тебя звучащий сердца пыл
    И дум стремительных избыток...
    Но кто, скажи, твой дух исторг
    Из мрачных уз оцепененья?
    Кто сообщил тебе восторг
    И бурный трепет исступленья?
    
    Ах, это гость чудесный твой,
    Другого мира странный житель,
    Дух-чародей, дух-возмутитель,
    Гремящий молнией и мглой!


    <1842>

    * * *

    День рассеянный, день нестройный
    Мною властвует как рабом;
    В суете его беспокойной
    Я ношусь и кружусь пером...
    Нет ни силы в душе, ни воли,
    Нет мечты в уме золотой,
    Нет на сердце колючей боли,
    Нет и радости в нем живой.
    Но лишь смолкнет день этот буйный
    И волнами на мир падет
    Сумрак вечера тихоструйный
    И покоем всё обовьет -
    Начинаю я возрожденье:
    Грудь колышется и дрожит,
    Сердце с силою про мученье,
    Про печали мне говорит...
    В нем воскреснет мир тайн избранных,
    И тоскует оно об них,
    О привязанностях попранных,
    Умилительных и святых;
    И рождает в нем скорбь и сладость
    Память юности и тех дней,
    Как ему улыбалась радость
    И надежда в венце лучей!


    <1842>

    К портрету Пушкина

    В болезненных чертах, страданьем заклейменных,
    Сверкает пламень дум летучих, вдохновенных,
    И, трогательно полн высокой грусти, взор
    Льет, кажется, судьбе таинственный укор.
    Как звук, умолкнувший нечаянно и странно,
    Как пламень алтаря, потухнувший нежданно,
    Певец наш истинный, мгновенно ты угас
    И скрылся в мир иной, неведомый для нас.
    Ты был родным певцом великого народа,
    И голос твой шумел, как русская погода,
    Был горд и величав, как наши небеса,
    И в радугах сверкал и лился как роса,
    И снегу белого был чище, холоднее,
    Был крепче, звонче льду и стали был острее!


    * * *

    Как ветер закрутит мгновенно прах летучий,
    И вдруг, исполнены отваги кален_о_й,
    Воинственно начнут накатываться тучи
    На своде голубом, одетом тишиной,
    И небо сжатое воспрянет, загрохочет,
    И вздутая река сердито заклокочет, -
    Тогда, неведомой восторженности полн,
    Люблю я услаждать мой слух игрою волн,
    С благоговением их дико-стройный голос
    И гром святых небес ловлю моей душой,
    И в страхе сладостном вздымается мой волос,
    И весь я становлюсь дрожащею струной.
    
    Но после знойных бурь слезливо и печально
    К нам осень тянется... На бледный небосклон
    Станицы хворых туч сойдутся погребально,
    И в сумрак и в дожди закутается он:
    Томят его и скорбь, и немощные раны,
    Перунов огненных подарок роковой...
    По долам широко постелются туманы,
    И тощая волна подымет грустный вой.
    Тогда моя душа с развенчанной природой
    Горюет заодно, полна тяжелых снов,
    И сердце не дрожит ни силой, ни свободой,
    И слух не празднует под музыкой громов.
    Но вот летит зима, летит зиждитель-холод;
    Водам кует броню его всесильный молот,
    И палица его клеймит земли кору,
    И блещут на стекле узоры поутру.
    И снежные валы, восстав, кипят сурово,
    И рощи без одежд свое заводят слово...
    Тогда я восхищен и жизни снова рад!
    Раскинется везде торжественность и воля;
    Разгульем удалым гудят равнины поля,
    И длится между скал борея перекат...
    И этот гордый шум, холодный шум погоды
    Мне кажется лихим веселием природы
    И смехом праздничным над бурями тех дней,
    Как вспыхивала твердь от молнийных огней!
    
    Не так же ли трунит и опытная старость,
    Когда заснет огонь бунтующих страстей,
    Когда умолкнет их слепая блажь и ярость
    И грудь не закипит опять от их ключей?
    


    <1842>

    Рекрут

    Не слон перед людьми ступает горделиво -
    Валит по улице дородный Митрофан
    И смотрит на прохожих косо и спесиво,
                  Как будто из дворян.
    
    Идет он избоченясь, чоботы в обтяжку,
    Чамбары вышивные, плисовый кафтан,
    И шапка набекрень, и полы нараспашку,
                  На шее красный плат.
    
    Ну кто же из детин под стать ему годится,
    Потянется за ним и выйдет наравне?
    Ему ль не щеголять, ему ли не бодриться,
                  Как деньги есть в мошне!
    
    Он рекрут по найм_у_, и много уж задатку
    Его лихая прокатила голова;
    Он высватал себе невесту - службу-матку,
                  И взял калым сперва.
    
    "Теперь я господин, ведь жизнь моя раздолье! -
    Он думает отважно. - Что со мной ни будь,
    А всё мне трын-трава; дай нынче на приволье
                  Порядочно гульнуть!"
    
    Гарцует ом теперь, наполненный веселья...
    Сегодня в кабаке он делает потоп,
    А завтра, не глядя, что он еще с похмелья,
                  Ему вскричали: "Лоб!"
    
    И вот уж перед ним открылась жизнь другая:
    Он должен строго знать часы еде и сиу;
    Обезоружилася воля дорогая,
                  Он будто в полону.
    
    Чуть брезжится заря, тотчас иди в ученье.
    Начальник новобранных, вспыльчивый солдат,
    Твердит ему шаги, и с тем подразуменье:
                  "Ведь ты наемник, брат!"
    
    Со временем он слышит речь гораздо боле,
    Вдобавок принимает палки и пинки,
    И жаль ему тех дней, когда он был на воле,
                  Не знал чужой руки.
    
    И в мире Митрофан не он один, конечно.
    Как часто, например, свободой невпопад
    Рискуя, на аркан супружества беспечно
                  Кидается наш брат!
    
    Когда же тяготы восстанут на супруга
    И ропщет малодушно угнетенный муж, -
    "Терпи, - ему твердит строптивая подруга, -
                  Коли взялся за гуж!"


    * * *

    С туч, беременных дождями,
    Льются бурные ручьи;
    Грусть и сумрак над полями
    Обессиленной земли.
    
    Но спешит на смену вёдро
    К неприязненным дождям...
    Солнце весело и бодро
    Вновь идет по небесам.
    
    Благосклонно пламень Феба
    Согревает вновь поля,
    И глядит на яхонт хлеба
    Восхищенная земля.
    
    Так, изведав ливень бурный
    Наводняющих страстей,
    Встретишь ты полет лазурный
    Плодотворно-ясных дней.


    <1842>

    Свет

    Сперва с отрадой суеверной
    Душа на целый свет глядит
    И в простоте нелицемерной
    Открытый мир боготворит.
    Вся жизнь ей кажется залогом
    Блаженства, счастия, мечты,
    Весь свет пленительным чертогом
    Неизъяснимой красоты.
    И в думе пламенно-могучей
    Она хотела бы обнять
    Весь мир любовию кипучей,
    Превознести, облобызать...
    О, дайте красок самоцветных,
    Одеть всё в радужный покров!
    О, дайте песен искрометных,
    Лучистых звуков, жарких слов!
    
    Но скоро с чудным обаяньем
    Душа расстаться уж должна...
    Восторг погас; негодованьем
    Воспламеняется она.
    Перед ее смущенным взором
    Разоблачился этот свет
    Со всем стыдом, со всем позором
    Страстей торговых и сует...
    О, чем доверчиво пленялась,
    Чему восторг она несла,
    Какой личиной ослеплялась
    И в чем любовию жила!
    И гнев кипящий в ней клокочет:
    Надежд отрадных лишена,
    Разочарованная, хочет
    Изранить черный свет она -
    Снять чешую с пифона-змея,
    Коварство, хищность обнажить,
    Постигнуть ужасом злодея,
    Порок и месть оцепенить...
    О, дайте метких стрел могучих -
    Мир ядовитый поражать!
    О, дайте, дайте молний жгучих,
    Перунов огненную рать!


    <1842>

    Смертному

    Не сетуй, смертный, вольнодумно,
    Что жизнь мятежная твоя
    Без цели реет слепо, шумно
    В широком поле бытия;
    Что ты кружишься легким пухом,
    Не зная около чего...
    Угомонись скорбящим духом,
    Не мучь рассудка своего!
    Взгляни на мир: не так ли мчатся
    Под небосклоном облака -
    Придут, нависнут, удалятся
    И вновь летят издалека?
    Кто их для вечного убранства
    Задержит в небе голубом?
    Земля, игралище пространства,
    Сама вертится колесом;
    И тверди гордые светила
    Обречены на быстрый ход;
    Круговращательная сила
    Весь поворачивает свод.
    И ты, мгновенного призванья
    Мгновенный сын, ту ж долю знай,
    Вертись... и череде созданья.
    Противоречить не желай!
    Среди бессонного круженья,
    Среди превратностей дыши,
    И пей струю самопрезренья
    В холодной горечи души!


    <1842>

    Титан

    Титан-младенец, тяжко связан,
    Грустит под сводом душных стен...
    За что судьбою он наказан,
    За что несет суровый плен?
    
    Но рано ль, поздно ль, грозным взломом
    На волю вырвется волкан -
    И возмужав, оковы с громом
    Уронит мощный великан.
    
    Так сын свободы, сын парений,
    Орел свергает мрак сетей;
    Так узы рвет окрепший гений
    В отваге пламенной своей.


    <1842>

    Утешение

    С закатом тихий мрак на землю опускался,
    Величественный свод звездами убирался,
    И точками, едва приметными, оне
    Являлись чередой на ясной вышине.
    Раб горестей земных, житейского волненья,
    К ним поднял я глаза - и чувство утешенья,
    Неведомое мне дотоле, ощутил:
    Бесчисленность вдали затепленных светил,
    Святая глубина небес, их бесконечность
    Представили душе таинственную вечность...
    Мятежный сын земли! - себе я говорил, -
    Что значат все твои мгновенные страданья?
    Пред зрелищем небес умолкнуть им должно.
    Вперед не изъяви безумного роптанья
    И верь: твоей душе бессмертие дано.


    <1842>

    Участь

    В семье своей лиственной, шумной, ветвистой
    Широкое дерево в чаще росло,
    Долине бросало свой сумрак тенистый,
    И высилось гордо, и в листьях цвело.
    
    Но вот оно вдруг, не отживши, увяло...
    По чаще стал прыгать ужасный топор,
    И то благородное дерево пало
    И тени прохладной не кинет с тех пор.
    
    Обрублены ветви, и сохнет в пустыне,
    От корня родного далече, оно...
    Наружность цела, но в его сердцевине
    Уж порча и гниль зародилась давно.
    
    Дышал человек благодатной свободой,
    На родине милой он счастливо жил;
    Но мстительный рок прошумел непогодой
    И радость того человека убил.
    
    И грустным изгнанником ныне он бродит,
    Под сводом далеким, у чуждой реки...
    Наружно еще на собратий походит,
    Но сердце истлело в горниле тоски.




    Всего стихотворений: 12



  • Количество обращений к поэту: 5457





    Последние стихотворения


    Рейтинг@Mail.ru russian-poetry.ru@yandex.ru

    Русская поэзия