Евгений Лукич Милькеев (1815-1845)

• Биография Евгения Милькеева
• Стихотворения Евгения Милькеева по темам

Все стихотворения Евгения Милькеева на одной странице

- Оглавление -

Необузданный и чудный,
Сотворив кумиром ложь,
Город пышный, многолюдный,
Ты ликуешь и цветешь!
Похититель пирной славы,
Нег волшебно-золотых,
Поднял ты с земли дубравы
И висеть заставил их.

Плавать в бездне наслажденья,
В море благ - тебе закон;
Для трудов самозабвенья,
Для любви ты не рожден...
Ты не помнишь, что на свете
Есть другие города -
Братья в скудости, не в цвете,
С горем дружные всегда.

Пусть они, бедами сыты,
Стонут в муках роковых -
Ты, счастливец именитый,
Отвергаешь вопли их;
Кровных чествуя презреньем,
Знать не хочешь нищеты,
И слепым столпотвореньем
Занял руки и мечты.

И творец тебе не страшен...
Пусть потоп наводит он,
Ты взойдешь на выси башен,
Занесенных в небосклон.
И хоть шар земной с горами,
С сонмом рощ, полей и нив
Захлебнется под водами -
Нужды нет: ты будешь жив!

Ты тих, спокоен, ты молчишь,
В углу задумчиво сидишь,
Чело подернуто туманом;
Но вдруг, как чудным талисманом
Внезапно пробужден от сна,
Встаешь, бежишь, тебе тесна
Глухая, темная лачуга,
В твоей груди запела вьюга,
Забилась шумная волна...

Как над огнем металла слиток
Сверкает, полон жарких сил,
Так распаял, опламенил
Тебя звучащий сердца пыл
И дум стремительных избыток...
Но кто, скажи, твой дух исторг
Из мрачных уз оцепененья?
Кто сообщил тебе восторг
И бурный трепет исступленья?

Ах, это гость чудесный твой,
Другого мира странный житель,
Дух-чародей, дух-возмутитель,
Гремящий молнией и мглой!

День рассеянный, день нестройный
Мною властвует как рабом;
В суете его беспокойной
Я ношусь и кружусь пером...
Нет ни силы в душе, ни воли,
Нет мечты в уме золотой,
Нет на сердце колючей боли,
Нет и радости в нем живой.
Но лишь смолкнет день этот буйный
И волнами на мир падет
Сумрак вечера тихоструйный
И покоем всё обовьет -
Начинаю я возрожденье:
Грудь колышется и дрожит,
Сердце с силою про мученье,
Про печали мне говорит...
В нем воскреснет мир тайн избранных,
И тоскует оно об них,
О привязанностях попранных,
Умилительных и святых;
И рождает в нем скорбь и сладость
Память юности и тех дней,
Как ему улыбалась радость
И надежда в венце лучей!

В болезненных чертах, страданьем заклейменных,
Сверкает пламень дум летучих, вдохновенных,
И, трогательно полн высокой грусти, взор
Льет, кажется, судьбе таинственный укор.
Как звук, умолкнувший нечаянно и странно,
Как пламень алтаря, потухнувший нежданно,
Певец наш истинный, мгновенно ты угас
И скрылся в мир иной, неведомый для нас.
Ты был родным певцом великого народа,
И голос твой шумел, как русская погода,
Был горд и величав, как наши небеса,
И в радугах сверкал и лился как роса,
И снегу белого был чище, холоднее,
Был крепче, звонче льду и стали был острее!

Как ветер закрутит мгновенно прах летучий,
И вдруг, исполнены отваги кален_о_й,
Воинственно начнут накатываться тучи
На своде голубом, одетом тишиной,
И небо сжатое воспрянет, загрохочет,
И вздутая река сердито заклокочет, -
Тогда, неведомой восторженности полн,
Люблю я услаждать мой слух игрою волн,
С благоговением их дико-стройный голос
И гром святых небес ловлю моей душой,
И в страхе сладостном вздымается мой волос,
И весь я становлюсь дрожащею струной.

Но после знойных бурь слезливо и печально
К нам осень тянется... На бледный небосклон
Станицы хворых туч сойдутся погребально,
И в сумрак и в дожди закутается он:
Томят его и скорбь, и немощные раны,
Перунов огненных подарок роковой...
По долам широко постелются туманы,
И тощая волна подымет грустный вой.
Тогда моя душа с развенчанной природой
Горюет заодно, полна тяжелых снов,
И сердце не дрожит ни силой, ни свободой,
И слух не празднует под музыкой громов.
Но вот летит зима, летит зиждитель-холод;
Водам кует броню его всесильный молот,
И палица его клеймит земли кору,
И блещут на стекле узоры поутру.
И снежные валы, восстав, кипят сурово,
И рощи без одежд свое заводят слово...
Тогда я восхищен и жизни снова рад!
Раскинется везде торжественность и воля;
Разгульем удалым гудят равнины поля,
И длится между скал борея перекат...
И этот гордый шум, холодный шум погоды
Мне кажется лихим веселием природы
И смехом праздничным над бурями тех дней,
Как вспыхивала твердь от молнийных огней!

Не так же ли трунит и опытная старость,
Когда заснет огонь бунтующих страстей,
Когда умолкнет их слепая блажь и ярость
И грудь не закипит опять от их ключей?

Не слон перед людьми ступает горделиво -
Валит по улице дородный Митрофан
И смотрит на прохожих косо и спесиво,
              Как будто из дворян.

Идет он избоченясь, чоботы в обтяжку,
Чамбары вышивные, плисовый кафтан,
И шапка набекрень, и полы нараспашку,
              На шее красный плат.

Ну кто же из детин под стать ему годится,
Потянется за ним и выйдет наравне?
Ему ль не щеголять, ему ли не бодриться,
              Как деньги есть в мошне!

Он рекрут по найм_у_, и много уж задатку
Его лихая прокатила голова;
Он высватал себе невесту - службу-матку,
              И взял калым сперва.

"Теперь я господин, ведь жизнь моя раздолье! -
Он думает отважно. - Что со мной ни будь,
А всё мне трын-трава; дай нынче на приволье
              Порядочно гульнуть!"

Гарцует ом теперь, наполненный веселья...
Сегодня в кабаке он делает потоп,
А завтра, не глядя, что он еще с похмелья,
              Ему вскричали: "Лоб!"

И вот уж перед ним открылась жизнь другая:
Он должен строго знать часы еде и сиу;
Обезоружилася воля дорогая,
              Он будто в полону.

Чуть брезжится заря, тотчас иди в ученье.
Начальник новобранных, вспыльчивый солдат,
Твердит ему шаги, и с тем подразуменье:
              "Ведь ты наемник, брат!"

Со временем он слышит речь гораздо боле,
Вдобавок принимает палки и пинки,
И жаль ему тех дней, когда он был на воле,
              Не знал чужой руки.

И в мире Митрофан не он один, конечно.
Как часто, например, свободой невпопад
Рискуя, на аркан супружества беспечно
              Кидается наш брат!

Когда же тяготы восстанут на супруга
И ропщет малодушно угнетенный муж, -
"Терпи, - ему твердит строптивая подруга, -
              Коли взялся за гуж!"

С туч, беременных дождями,
Льются бурные ручьи;
Грусть и сумрак над полями
Обессиленной земли.

Но спешит на смену вёдро
К неприязненным дождям...
Солнце весело и бодро
Вновь идет по небесам.

Благосклонно пламень Феба
Согревает вновь поля,
И глядит на яхонт хлеба
Восхищенная земля.

Так, изведав ливень бурный
Наводняющих страстей,
Встретишь ты полет лазурный
Плодотворно-ясных дней.

Сперва с отрадой суеверной
Душа на целый свет глядит
И в простоте нелицемерной
Открытый мир боготворит.
Вся жизнь ей кажется залогом
Блаженства, счастия, мечты,
Весь свет пленительным чертогом
Неизъяснимой красоты.
И в думе пламенно-могучей
Она хотела бы обнять
Весь мир любовию кипучей,
Превознести, облобызать...
О, дайте красок самоцветных,
Одеть всё в радужный покров!
О, дайте песен искрометных,
Лучистых звуков, жарких слов!

Но скоро с чудным обаяньем
Душа расстаться уж должна...
Восторг погас; негодованьем
Воспламеняется она.
Перед ее смущенным взором
Разоблачился этот свет
Со всем стыдом, со всем позором
Страстей торговых и сует...
О, чем доверчиво пленялась,
Чему восторг она несла,
Какой личиной ослеплялась
И в чем любовию жила!
И гнев кипящий в ней клокочет:
Надежд отрадных лишена,
Разочарованная, хочет
Изранить черный свет она -
Снять чешую с пифона-змея,
Коварство, хищность обнажить,
Постигнуть ужасом злодея,
Порок и месть оцепенить...
О, дайте метких стрел могучих -
Мир ядовитый поражать!
О, дайте, дайте молний жгучих,
Перунов огненную рать!

Не сетуй, смертный, вольнодумно,
Что жизнь мятежная твоя
Без цели реет слепо, шумно
В широком поле бытия;
Что ты кружишься легким пухом,
Не зная около чего...
Угомонись скорбящим духом,
Не мучь рассудка своего!
Взгляни на мир: не так ли мчатся
Под небосклоном облака -
Придут, нависнут, удалятся
И вновь летят издалека?
Кто их для вечного убранства
Задержит в небе голубом?
Земля, игралище пространства,
Сама вертится колесом;
И тверди гордые светила
Обречены на быстрый ход;
Круговращательная сила
Весь поворачивает свод.
И ты, мгновенного призванья
Мгновенный сын, ту ж долю знай,
Вертись... и череде созданья.
Противоречить не желай!
Среди бессонного круженья,
Среди превратностей дыши,
И пей струю самопрезренья
В холодной горечи души!

Титан-младенец, тяжко связан,
Грустит под сводом душных стен...
За что судьбою он наказан,
За что несет суровый плен?

Но рано ль, поздно ль, грозным взломом
На волю вырвется волкан -
И возмужав, оковы с громом
Уронит мощный великан.

Так сын свободы, сын парений,
Орел свергает мрак сетей;
Так узы рвет окрепший гений
В отваге пламенной своей.

С закатом тихий мрак на землю опускался,
Величественный свод звездами убирался,
И точками, едва приметными, оне
Являлись чередой на ясной вышине.
Раб горестей земных, житейского волненья,
К ним поднял я глаза - и чувство утешенья,
Неведомое мне дотоле, ощутил:
Бесчисленность вдали затепленных светил,
Святая глубина небес, их бесконечность
Представили душе таинственную вечность...
Мятежный сын земли! - себе я говорил, -
Что значат все твои мгновенные страданья?
Пред зрелищем небес умолкнуть им должно.
Вперед не изъяви безумного роптанья
И верь: твоей душе бессмертие дано.

В семье своей лиственной, шумной, ветвистой
Широкое дерево в чаще росло,
Долине бросало свой сумрак тенистый,
И высилось гордо, и в листьях цвело.

Но вот оно вдруг, не отживши, увяло...
По чаще стал прыгать ужасный топор,
И то благородное дерево пало
И тени прохладной не кинет с тех пор.

Обрублены ветви, и сохнет в пустыне,
От корня родного далече, оно...
Наружность цела, но в его сердцевине
Уж порча и гниль зародилась давно.

Дышал человек благодатной свободой,
На родине милой он счастливо жил;
Но мстительный рок прошумел непогодой
И радость того человека убил.

И грустным изгнанником ныне он бродит,
Под сводом далеким, у чуждой реки...
Наружно еще на собратий походит,
Но сердце истлело в горниле тоски.

Всего стихотворений: 12