Лукьян Андреевич Якубович (1805-1839)

• Биография Лукьяна Якубовича
• Стихотворения Лукьяна Якубовича по темам

Все стихотворения Лукьяна Якубовича на одной странице

- Оглавление -

Чуть веет ветерок с востока ароматный, -
Легко мне... сладко мне... О, жизни сон приятный
Продлись, продлись и сердцем дай пожить,
И хладному уму дай чувств не пережить!

Боюсь не бурных дней, боюсь я дней холодных;
И старость и болезнь не устрашат меня:
Боюсь утраты чувств и дум моих свободных,
И вживе умереть страшусь навеки я!

В лазурных долинах безбрежных небес
    За солнцами солнцы таятся,
Гармония сфер там, там много чудес,
    Туда б на раздолье помчаться!

Туда бы - упиться восторгом святым,
    С бесплотными братьями слиться,
На грешную землю дождём огневым
    И бурей оттоль возвратиться!

Сожечь и развеять греховный весь сонм,
    Священную жатву засеять,
Потом издавать бы таинственный гром
    И молнией в облаке реять.

Когда восторг меня обнимет, 
Я сознаю тогда себя, 
И ток блаженства в душу хлынет, 
Вдвойне живу и вижу я! 
 
Мне мир земной и чужд и тесен: 
Провидит мир душа иной, 
Мир безграничный звучных песен 
И неземных видений рой. 
 
Не так ли, кинув мир телесный, 
В святом восторге бытия, 
В громах, в огне, полунебесный 
Вознёсся к Богу Илия? 

Вон там, где вечно по уступам
Гремит и блещет водопад
И где подобно мёрзлым трупам
Граниты синие стоят, -
Оцепенев, окрестность дремлет.
Лишь зверь, припавши на скале,
Паденью вод нагорных внемлет,
Глядясь в их зыбком хрустале,

Как водопад, кипит и рвётся
Могучий мыслию поэт:
Толпа на звук не отзовётся,
На чувство чувств у черни нет.
Лишь друг природы просвещенный
Среди лесов своих, в глуши,
Вполне оценит труд священный,
Огонь божественный души.

Взглянь на небо: словно тени
В нём мелькают облака!
Взглянь на землю: поколений
Мчится бурная река!

Что ж земля и небо полны
Треволнений бытия?
То вселенной жизни волны,
Вечный маятник ея!

И в душе стихии те же:
В ней вселенная сполна,
И, как рыбка бьётся в мреже,
В мире мучится она.

На небе пасмурном за тучей мчатся тучи, 
Порою каплет дождь, порою вихрь летучий, 
Деревья расшатав, взрывает и крутит; 
Испуганный орёл подъемлется, летит, 
Летит под небеса всё далее - и к туче 
Приблизился, прошиб - и грудию, могучий, 
Прорезал воздуха холодные струи - 
И ввысь ушёл, далече от земли. 
 
Среди земных сует и бедствий и волнений 
Внезапная тоска тебя тревожит, гений; 
Но, жизненный ярем по терниям влача, 
Душа твоя сильна, свежа и горяча, 
И есть тебе приют от жизни сей презренной: 
Туда уходишь ты, младой и вдохновенный, 
Земных страстей с тебя спадает чешуя - 
И мчишься в небо ты, небесное дитя. 

- Куда ты бежишь по дороге,
Иль с весточкой послан какой
О новой военной тревоге?
Поведай, гонец молодой!

"Несусь я к родимому краю,
Везу золотое кольцо,
Да крестик святой, и с Дуная
Вот это везу письмецо.

Послал их обручник с могилой,
Примолвя: колечко - жене,
А крестик мой - матушке милой,
Пусть помнят, молясь обо мне;

А грамотка - деткам любимым,
Последний наказ мертвеца:
Чтоб были родные - родимым,
Врагами - врагам их отца".

Посмотри: нависли тучи;
Слышишь грохот громовой?
То гигант идёт могучий
В битву с дряхлою землёй!
Где найдёшь ты оборону,
С чем, земля, ты выйдешь в бой?
Он сорвёт с тебя корону,
Он преломит скипетр твой!

Род славянов, род могучий,
Ты ли грозный сей гигант,
На врага, как гром из тучи,
Землю подпер, как Атлант?
Гул побед и битвы клики,
Песнь любимая твоя,
В пеленах народ великий
Прибаюкали тебя.

Ты возрос и, юный мощью,
Ты окреп и возмужал,
И владычество полнощью
Твёрдой дланию сдержал:
Распадается на части
Крепко скованный булат;
Вопреки уму и власти -
Восстаёт на брата брат.

Но не длится заблужденье,
Вечен правды перевес:
За измену мщенье, мщенье
Человеков и небес.

Прекрасна девица, когда ее ланиты
От уст сжигающих еще сохранены,
И очи влажностью туманной не облиты,
И девственны еще и кротки юной сны,
И чисты помыслы, желания хариты,
Как чисты небеса в час утренний весны,
Красавица тогда подобна розе нежной:
И небо, и земля - всё ей покров надежный.

Удел прекрасен твой, любимец муз; счастливый,
Когда ты чужд корысти и похвал,
Не кроешь слез под маскою шутливой,
И богу одному колена преклонял.
Чувствительный, возвышенный, правдивый,
Сберег тайник души, как чистый идеал.
Поэт, как сходен ты с невинной красотою;
Ты долу нас роднишь с небесной высотою.

Доступны ли тебе создания поэта?
Природа для толпы бездушна, беззвучна,
Восторгом оживи бездушного скелета:
На звук души твоей откликнется она!

Она раскинется широкими полями,
Громадой вековой взовьётся к облакам,
Заплещет, закипит бездонными морями:
Тогда внимай её таинственным словам!

Поэт прислушался к гармонии чудесной,
Не раз природу он в безмолвье вопрошал,
В громаду хладную вдохнул он огнь небесный
И отзвуки её нам в звуках передал.

Не уста твои сахарны 
И не очи мне твои, 
Что так живы и коварны, 
Дышат негою любви, - 
Нет, мне мил души избыток, 
Сердца девственная мощь; 
Твой пегас умён и прыток; 
На земле ты к небу вождь! 
И широким сильным бегом 
Мчит тебя твоя ладья - 
Феба к пиршественным негам, 
К цели высшей бытия. 
Ты несёшься сладострастно 
К заповеданным брегам - 
Так светла и так прекрасна, 
Как хвалений фимиам! 
Я молю, из тьмы Эреба 
Простирая к миру длань: 
С высоты лазурной неба 
На земли скитальца взглянь! 

Над Дунаем над рекою,
В бусурманской стороне,
Умирая после боя,
Воин молвил слово мне:

"Отнеси, брат, в край любимый,
После дружних похорон,
Челобитьице - родимой
И родимому - поклон!.."

"А жене?" - "Своя ей воля
Стать вдругорядь под венец:
Видно, брат, моя недоля,
И жене не муж мертвец!

Весть снеси вдове такую:
Что женат я на другой,
Что с другою век векую
Я под крышей вековой,

Что за нею на погосте
Взял я каменный накат,
Пуля - сватала, а гости
Были пушки да булат!"

Смотрю на снежные пустыни:
Лежит как в саване земля;
То смерти вид, символ святыни,
Символ другого бытия.

Не всё с собой возьмёт могила,
Не всё зима мертвит в полях:
Проснётся жизненная сила,
Проснутся мёртвые в гробах.

Ликуй, Иран! Твоя краса
Как отблеск радуги огнистый!
Земля цветет - и небеса,
Как взоры гурий, вечно чисты!

Так возлюбил тебя Аллах,
Иран, жемчужина Востока,
И око мира, падишах,
Сей лев Ислама, меч пророка!

Твой воздух амброй растворен,
Им дышит лавр и мирт с алоем;
Здесь в розу соловей влюблен,
Поэт любви томится зноем.

Приют недоступный могучих орлов,
Державных и грозных гранитных хребтов, -
Всемирная крепость надоблачных гор
Дивит и чарует наездника взор.
Где громы грохочут, шумит водопад
И молния реет в ущельях громад, -
Душе моей любо: ей впору чертог -
Престол где громовый воздвиг себе бог!
Там мысли привольно по небу летать,
Весь ужас, всю прелесть грозы созерцать!
Туда бы, покинув заботливый мир,
Желал я умчаться, как птица в эфир.

(народное предание) 
 
Жил-был в Кроации Бан; он глух был на левое ухо, 
 И слеп от природы, несчастный, на правый был глаз; 
И правым он глазом взирал на бедность и нужды народа, 
 И левым он ухом внимал мольбам воевод. 
Богат ли в народе кто был, на того всегда доносили; 
 На кого доносили, того всегда умерщвляли. 
Бан повелел головы сечь двум воеводам, 
 Богатство убитых забрать и к себе перевесть. 
Тени казнённых невинно пред ним восставали во мраке, 
 Каждую ночь у кровати убийцы стояли, 
Каждую ночь, кланяясь, с утром его поздравляли, 
 Головы с туловищ на пол, бормоча, катились. 
Однажды, в тёмную ночь, убийце сказал убиенный: 
 "Зачем головой не кивнёшь ты на наши поклоны?" 
Убийца воспрянул, но только главою, дрожа, наклонился, 
 От плеч отделилась глава и на пол упала. 

Моря блеск багрово-алый;
Ночи сонной тишина;
Как в раю волшебном Аллы,
В небе синем зажжена
Златорогая луна.

Меж собою шепчут волны:
"Бег куда б нам направлять?
Затопить рыбачьи чёлны?
Или берег подмывать?
Или мрежи заплескать?"

Меж собою шепчут люди:
"Нам кого б оклеветать?
Чьи сразить изменой груди?
Иль по дружбе - растерзать?
Иль за сребреник предать?"

Волны мрежи заплескали,
Затопили утлый чёлн,
Берег мирный подмывали;
Но затмился небосклон -
Ветер встал - и нет тех волн!

Друг на друга клеветали
Люди много, много дней,
Предавали и терзали
И друзей и недрузей:
Миг - и нет уж тех людей!

Зачем с небесной высоты,
Из горнего жилья,
На лоне бури мчишься ты,
Громовая струя...
По небу реешь и браздишь
Сгущённы облака,
И, долу падая, разишь
Жилище бедняка?
Зачем, пронзая душу мне,
Её терзаешь ты,
Подобно Зевсовой стреле,
Поэзия мечты...
Не озаряешь жизни путь, -
Как молния летишь,
Сверкаешь, падаешь на грудь
И сердце пепелишь?

Добыча тленья и червей, 
О чём ещё, мудрец, мечтаешь, 
Когда в безмолвии ночей, 
Не замыкая сном очей, 
Ты книгу знания читаешь? 
 
Что в ней прочёл ты? Что узнал? 
Всё та же истина от века, 
Иной нам мир не открывал: 
Жил человек, любил, страдал, 
И нет уж боле человека!.. 
 
Один живущему закон: 
Пелёнки саваном сменяют! 
И правду рек царь Соломон: 
"Всё суета сует и сон!" 
О чём же мудрецы мечтают? 

Торжественный, роскошный и могучий,
Твой стих летит из сердца глубины;
Как шум дубров и Волги вал гремучий,
Твои мечты и живы и полны, -
Они полны божественных созвучий,
Как ропот арф и гимн морской волны!

Отчизну ли поешь и гордо и правдиво,
Гроба Ливонии, героев племена,
Красавиц иль вино - пленительно и живо
Рокочет и звучит и прыгает струна...
И сердце нежится по воле, прихотливо,
И словно нектаром душа упоена.

   Ты понял ли глагол бытописаний?
На камнях, на древах ты надписи видал, -
   Их понял ли? То след былых страданий,
К бессмертию стремясь, их брат твой начертал.

Страшась ничтожества, у гроба, раб желаний,
Он в мертвых буквах сих часть жизни оставлял,
Он жизнь хотел продлить хоть в отзыве преданий,
Чтоб в памяти людей хоть звук не умирал.

Земному дань платя, бессмертием томимый,
Поэт, склоня чело, умолит пиэрид,
Чтобы живая мысль и стих его любимый

Пережили его, как мрамор и гранит,
   Как жизни перл, в сердцах людей хранимый,-
Да вечно дышит он и души шевелит.

Есть час таинственный духовных наслаждений -
   То ночи час... когда весь мир уснет,
Когда, окружена толпой земных видений,
Луна по небесам лазоревым пойдет.

       Духи светлые совьются
       Вкруг луны златым кольцом,
       И лучи с небес польются,
       Блеща ярким багрецом.

             И в этот час
             Летят на нас
             С лучом луны
             Мечты и сны.

   О, кто воздвиг чудесный этот храм?
   Тьмы ламп горят, и дубы-исполины
Подперли купол тот, и гордо к небесам
   Ушли с земли их темные вершины!
   Вот ночь!  Вот пир!  В объятиях природы
Душа полна любви, и неги, и свободы.

          И мечтания слетают
          Незаметно с вышины,
          И видения мелькают,
          Чуть луной озарены.

           Кто скажет нам,
           Что к небесам -
           Не это путь?..
           Внезапно в грудь
           Мечта слетит
           И озарит
           Видений рой;
           Они толпой
           Перед тобой
           С небес летят
           И за собой -
           Туда манят!

     Смотри: восток пылает от огня -
  То дню предшествует румяная заря;
    Мечты и сны мгновенно улетают,
  Виденья бледные в огне небес сгорают!
  Воздушною стезей идти утомлена,
  С звездами кроется медлительно луна
  Небес лазоревых в таинственные сени,
  И настают часы житейских треволнений!

В пустыне Египта, вблизи пирамид,
Араб рассказал мне одну из касид.

"Неверные Франки на нас напирали,
Рубили, губили, топтали и гнали.

Паша их был карлик, злодей чародей,
И тьмы погибали в пустыне людей.

Но волей Аллаха, молитвой Пророка,
Неверные скоро бежали с востока.

На гибель им море Пророк возмутил.
Топил их, губил и разил Азраил.

Неверных погибло семьсот кораблей,
В живых лишь остался Паша чародей.

Он чайку морскую за хвост ухватил,
Засел к ней на спину, сюда прикатил.

С тех пор у Арабов поверье твердит:
Он бродит у этих святых пирамид;

Всевышнею силой злодей очарован..."
- А как чародей-то был именован? -

"Я имя запомнил... отцы говорят,
Его называли Паша Бонапарт!"

Подземные бездны у нас под стопами; 
Небесные громы у нас над главами; 
Живём на костях мы отживших племён; 
Весь мир наш могила былых поколений; 
И что же?.. друг другу вослед мы идём 
Неверной стезёю одних заблуждений! 
И веки проходят вослед за веками; 
И гробы ложатся вослед за гробами; 
Незыблем судьбины всевышний закон; 
Не видно в природе иных отступлений. 
Недаром был смертный к скале пригвождён: 
Знать, боги не терпят земных изменений. 

Молвил я однажды другу: 
Сделай мне одну услугу, 
Приложи к устам печать, 
Научи меня молчать. 
И добро и зло бывает 
В разговорах наших сплошь, 
Враг всё злое замечает, 
От злоречья как уйдёшь? 
"Друг! заметил мне приятель, 
Терпит злых и Сам Создатель, 
Любишь мёд - люби и сот; 
Из врагов же лучший тот, 
Кто добра не примечает, 
Видя в нас один порок: 
Чрез него-то получает 
Человек прямой урок! 

Младенец слабыми руками
Змию коварства задушил.
Ты новых дней Алкид, меж нами,
На зависть гордо наступил.
Тебе ничтожны лепетанья
И толки злобной клеветы,
Хвала друзей и восклицанья
Самолюбивой красоты;
Ты выше лести своенравной
И полной зависти хулы:
Орган небес, пророк избранный,
Тебе ли нужны похвалы?
Судья правдивый - есть потомство,
Оно хвалы не продаёт,
Оно не знает вероломства:
Твой труд оценит и поймёт.
Всегда правдив, всегда спокоен,
Храня к прекрасному обет,
Неколебим и непреклонен:
Таков в душе своей Поэт.

Вы слыхали ль в отдалении
    Звуки песни родной?
Что мечталось вам при пении
    Соловья в глуши лесной?

Много чувств, воспоминания
    В звуках тех сохранено!
Много искр любви, страдания,
    В песне той утаено!

Раб минутного желания,
    И поэт, как соловей;
Он поёт вам без сознания,
    Без расчётливых затей.

Льётся ль струйкой серебристою,
    Водопадом ли гремит,
Или молнией огнистою
    В небе сумрачном горит;

Иль летит орлом над тучею,
    Вьётся ль резвым мотыльком:
Силой тайной и могучею -
    Всё куда-то он влеком.

Безотчётный, бессознательный,
    Самому себе тиран,
Так, певец - орган страдательный,
    Бога Вышнего орган!

Выплывая из-за тучи,
Зевса гневного посол
Вержет гром и огнь летучий
На скалы, на лес дремучий,
На веселый град и дол.

О, молись, молись Зевесу,
Чтоб тебя не покарал,
И на тайный путь к Айдесу
Смерти мрачную завесу
Для тебя не приподнял!

Иль умолкни - что молитва?
Здесь всему назначен срок,
Вечна смерти здесь ловитва,
И напрасна с нею битва -
Ею правит грозный рок!

Не говори: "несчастен я!"
    Не испытав несчастья,
И яду не испив из чаши бытия,
    Я говорил: несчастен я!

Но то прошло, что было прежде;
    Теперь мои открылися глаза:
Не слушаю глупца, не верю я невежде,
    А верю - в небеса.

Несчастны мы лишь только по сравненью:
    Кто ж бед не испытал?
Вельможа и богач, поверь мне, к сожаленью,
    Как ты, страдает и страдал.

Взгляни на бедняка, которому судьбина
    Необходимого для жизни не дала;
За что ж тебя, как милого ей сына,
    Пред тысячью людей так гордо вознесла?

Тебе ль роптать! стыдись! перед тобою,
    Как бедны все невежды и глупцы!
Как будто мачехой, забытые судьбою,
    Они ничтожные и жалкие слепцы...

Всё бродят ощупью, самих себя не зная,
    Не чести - почестей век ищут для себя,
Другим зло делают - душой от зла страдая,
    И умирают - не живя.

Поля роскошные вокруг меня лежат,
И в синих небесах играет луч денницы,
Спокойствием цветут и дышат вечно лицы,
Прохладной негою ручьи к себе манят;

И струны юношей о славе мне звучат,
Здесь пляшут и поют веселые девицы,
Здесь вьется виноград и рдеют шелковицы,
Душистые цветы льют сладкий аромат.

В краю безоблачном брожу один, унылый.
Земля цветет, - она здесь жизнью дышит той,
Что мне была всегда любимою мечтой,

Во сне и наяву влекла волшебной силой...
И вот теперь и я в желанной стороне, -
По бурям севера что ж грустно стало мне?

(При посылке портрета л<орда> Байрона)

Чудесной силой песнопенья
Умеет Байрон чаровать
И вопль души, и чувств волненья
Своим струнам передавать.
Внимай ему тоской убитый,
Кто в жизнь надежду погубил,
Кто на поблекшие ланиты
Кровавых слез поток пролил;
Внимай ему без сожаленья,
Без слез, без скорби, без страстей,
Ищи в нем слов для выраженья
Ужасных мук души своей...
Но ты, как пери молодая,
Гляди на чудный лик певца,
Его судьбу воспоминая,
Жалей в нем мужа и отца.

Когда воздушною стезёю
Несёшься ты по облакам,
Земля мелькает под тобою,
Где-где виднеясь здесь и там,
Скажи: видна ль тебе оттоле,
С небес далёких рубежа,
Земная хата, с хлебом поле?
Скажи, скажи, моя душа!

Когда внезапною грозою
Поражена, потрясена,
И цель миров перед тобою
Лежит, вполне прояснена,
Скажи: неужли в это время,
Когда ты дивно хороша,
Тебе людское мило племя?
Скажи, скажи, моя душа!

Когда лукавством и тщетою
В земной ты быт увлечена,
Гремушкой детской, мишурою,
Ослеплена, обольщена -
Скажи: в отраду ли стяжанье?
Земля всегда ли хороша?
О чём тоска? по чём страданье?
Скажи, скажи, моя душа!

       На высоте угрюмых скал,
       В объятьях матери-природы,
Я жизнь возобновил, я радости сыскал,
   Я позабыл утраченные годы!

   Здесь всё свежо: и персть, и тварь, и я!
И жизнь, как девственник, полна любовной силы;
Эмблема вечности, здесь ползает змия,
Как мысль, приволен здесь орел ширококрылый!

От садов и мирных пашен
На кровавыя поля,
Под зубцы турецких башен
Перенёсся мыслью я, -
В оно время, под Очаков,
Под убийственный огонь:
- Старый хрыч, ты был инаков,
Уходился словно конь!
Где ж твой пыл? в былые годы
Знал ли усталь, старина? -
"Уходили, брат, походы,
Вражья пуля да жена!.."

Не вспоминай другие леты,
Они прошли - не воротить!
Твоя печаль, твои приметы
Не могут горю пособить.
Не помни зла, не помни горя,
И в настоящем много бед,
Терпи у жизненного моря:
За тучей вёдро будет вслед.
Мой друг, поверь мне: мир прекрасен,
Исполнен блага божий свет!
Твой запад так же будет ясен,
Как дня прекрасного рассвет.
Взгляни: над трепетной землею
Давно ль с небес перун гремел
И земледелец с бороною
На нивы выехать не смел.
Прошла гроза; как прежде в поле
Оратай весело поет,
И в луговом опять раздоле
Тюльпан с лилеею цветет.

Где волной сребряно-шумной
Бьет Нарова о гранит,
Тщетно в ярости безумной
За волной волну клубит, -

На горе есть замок древний.
Меч и времени рука,
Истребив окрест деревни,
Пощадили старика.

Старец, что ты мрачен ныне?
Вкруг тебя кипит народ,
И, как прежде, по ложбине
Речка светлая течет.

Иль грустишь ты, замок старый,
О минувших временах?
Иль еще звучат удары
Шведских ядер на стенах?

 "Я гляжу печальным оком
На изнеженный народ.
Я в раздумий глубоком:
Их мой взор не узнает!

Не совсем зажили раны,
Хоть отжил я грозный век:
Ночью в них гнездятся враны,
Днем обходит человек.

Я завидую Нарове,
Хоть она меня старей:
Каждый год ей по обнове
Шлет Нептун, отец морей.

И старушкою забыто,
Что унес минувший год;
Всё нечистое - ей смыто,
Всё поит она народ.

Я же, хилый, время трачу,
Жизнь полезную сгубя,
Но на жребий мой не плачу:
Гибну, родину любя".

  Предположительно обращено к Д.Ю. Струйскому

Для поэтических мечтаний,
Для дум возвышенных твоих
Не нужен гром рукоплесканий:
Поэты счастливы без них.

В себе одном прозрев мир целый,
Певца Британии любя,
Как он могучий, юный, смелый,
Ты нам высказывал себя.

Стихи твои, как бурны тучи,
На человека мещут гром:
Они - то отгул злополучий,
То жизни быстрый перелом.

Товарищ! Жду иных я звуков:
В часы вакхических отрад
Пускай в семействе наших внуков
Об нашей удали твердят;

Узнают пусть, как деды жили
На бреге царственной Невы,
Любили, пили и шалили,
Но не теряли головы.

Преданье есть: в минувши веки,
Там, при слияньи дивных рек,
Сошли на землю человеки...
И был тогда прекрасный век!
Как царь земли был здесь свободен,
И телом бодр, и чист умом,
И сердцем добр и благороден,
С открытым взором и челом!

Был век другой: умов волненье,
В сердцах страстей мятежный жар,
Вражда, корысть и исступленье
Раздули гибельный пожар.
Здесь человек утратил волю,
Одряхл и телом и умом -
И шел по жизненному полю,
Поникнув взором и челом!

Но в третий век прошла невзгода,
Затихла буря, свет проник,
И процвела опять природа,
И лучший мир опять возник.
И в этот век земную долю
Холодный опыт нам открыл,
И гордый ум, и сердца волю
Законам вечным подчинил!

Там, далече, над горами,
В недоступной вышине,
Среброрунными стадами
Бродят тучи в тишине.

- Что вы, тучи, накопились,
Очреватели огнём,
На кого вы ополчились
И метать хотите гром? -

"Мы несём огонь и воду,
Чтобы землю напоить,
Чтобы грешному народу
Бога знаменье явить!

Небо нас с земли подъемлет,
Гром и молнии даёт
И глаголам нашим внемлет,
Направляет наш полёт;

Отдаём земле - земное;
Небу - гимн поём в громах
И потом плывём в покое
В недоступных высотах!"

Заспорили горы Урал и Кавказ. 
И молвил Урал: "Мир ведает нас! 
Богат я и златом, богат серебром, 
Алмазом, и яшмой, и всяким добром; 
Из недр моих много сокровищ добыто 
И много сокровищ покуда в них скрыто! 
Богатую подать я людям плачу: 
Я жизнь их лелею, сребрю, золочу! 
Кавказу ль досталось равняться со мной: 
Он нищий и кроет от нищих разбой!" 
- Молчи ты, презренный! - воскликнул Кавказ. - 
Я врач, правоверный; мир ведает нас! 
Богатства рождают болезни, пороки, 
Людей исцеляют Кавказские токи; 
Я жителей дольних, недужных целю; 
Я жителей горных, могучих люблю: 
Одним я здоровье и жизнь обновляю, 
Другим - их приволье и мир сохраняю; 
Я в древности первый дал Ною приют: 
За то меня знают, и любят, и чтут! 

Мир исполнен был боязни;
Рыскал всюду меч и мор;
Шёл народ от казни к казни
Видеть собственный позор.
Восставали брат на брата;
Кровь, пожары, вопль и стон
От востока до заката
Восходили в небосклон.
На земле средь тех волнений
Царство мира Бог хранил:
Соловей, певец весенний,
Как и прежде, песни лил,
И, как прежде, ликовала
Область Флоры молодой,
И, как прежде, восставало
Солнце в броне огневой.

Дети Феба - мир над вами!
Отвратите долу взор:
Вон туда, туда крылами -
В небо, к Богу, на простор!..
Вы, пернатые, - Бог с вами!
Пойте, рейте в небесах!
Солнцы мира - вы над нами
Вечно блещете в лучах!

Звёзды блещут в синем небе, 
Волны ходят в Чёрном море. 
Не блестите в небе, звёзды! 
О, залейте, волны, горе!.. 
Чайка вьётся без заботы - 
О, поведай, чайка, что ты?.. 
Понял, понял, крик твой, птица! 
Дух сестры моей не ты ли?.. 
Плач твой слышу я, сестрица, 
Плач о брате в бренной пыли! 
Так и мне настанет время: 
Как и ты, я свергну бремя, 
И над морем в час денницы 
Мы взовьёмся, Божьи птицы!.. 

Всего стихотворений: 42