Дмитрий Николаевич Садовников (1847-1883)

• Биография Дмитрия Садовникова
• Стихотворения Дмитрия Садовникова по темам

Все стихотворения Дмитрия Садовникова на одной странице

- Оглавление -

Государевым указом
Все прошедшие вины
Атаману-вору Стеньке
С голытьбою прощены.

Откачнулся, разудалый,
Прочь от шаховой земли
И опять на Волгу сгрудил
Все суда и корабли.

Снова Стеньке с казаками
Вплоть до Дона вольный ход -
И до Астрахани Волгой
Он на Соколе плывет.

Вот и устье с камышами,
Святорусская земля;
Вон и башни зачернели
Астраханского кремля...

С каравана шум несется,
Песни, крики и пальба...
Дует свежая моряна
В парусовые зоба.

Вьются шали дорогие
На мачтовых деревах;
Снасти шелком перевиты,
Позолота на кормах...

А на пристани собрался
Астраханский вольный люд,
Машут шапками на Волгу,
Не расходятся и ждут.

Сходни брошены на берег;
Атаман вперед идет;
Перед соколом залетным
Расступается народ.

Да и есть чему дивиться:
Ворот золотом расшит,
На кудрях сибирский соболь,
На кафтане - аксамит.

А за ним толпою пестрой
Сходят царские стрельцы,
И низовые бурлаки,
И донские удальцы.

"Здравствуй, батюшка родимый! -
Все кричат, и стар и мал. -
Подобру ли поздорову?
Где, кормилец, пропадал?"

- "На царя работал, братцы;
За святую бился Русь...
Вот опосле, время будет -
Здесь делами разберусь;

А теперь гулять приглянул!
Пей, народ, на Стенькин счет!.."
И с ватагою казацкой
Шумно городом идет.

Всех поит, не разбирая,
Государевым вином,
Серебро горстями мечет,
Стелет улицу сукном.

А бабье и девки ловят
От удалых нарасхват -
Бирюзу, цветные бусы,
И парчу, и кановат.

Словно город весь огулом
Стал царевым кабаком:
Только Стенька показался -
Всё по городу вверх дном.

С воеводой вместе ходит;
По кормленому плечу
Бьет рукой да шутки шутит:
"Не ворчи! Озолочу!"

А чего ворчать? Недаром
Воевода с ним в ладу:
Стенька будет посильнее
Воеводы в городу...

За Степаном - только свистни -
Колыхнется весь народ...
А кому охота биться
За царевых воевод?

"...Эй, ребята, вверх поутру
Две посудины прошли, -
Что здесь даром заживаться,
Перекинем в Жигули!.."
И с удалыми гребцами
По разливу вешних вод
Стенька Разин на охоту
В легкой лодочке плывет...
Знай ныряй между кустами
Да поталкивай веслом
Застоявшийся в затоне
Прошлогодний бурелом...
Впереди река - что море,
А вдоль берега реки
Разметались на приволье
Рудо-желтые пески...
Видно, спешная работа:
Под рулем струи кипят,
Тихий говор раздается,
Да уключины скрипят...
Вот смолою потянуло,
Показались Жигули;
Сосен темные вершины
Обозначились вдали...
Справа, слева обступают,
Смотрят с берега леса, -
Не шелохнется без ветра
Их зеленая краса...
"Ну, - кричит Степан, - дружнее!
Весла в воду, песни в ход!
Ночку, братцы, погуляем,
А наутро - чья возьмет!..
Попытаем в буераке,
Порасспросим у реки:
Не дадут ли нам подачу
С каравана бурлаки!..
До зари бы только, братцы,
К Молодецкому поспеть,
А теперь - что все примолкли,
Станем лучше песни петь!.."
Атаман тряхнул кудрями,
Сам ногою встал на край:
"Нам без песни неповадно...
Эй, ты, Федька, начинай!.."
Удалая песня разом
Вдруг откуда ни взялась,
И река от этой песни
Словно шире раздалась...
Месяц всплыл - красен и светел,
Ветер с Волги потянул;
Песне темный бор ответил,
Разнося далеко гул...
Да и где родиться песням,
Как не здесь - у этих гор,
Под удары дружных весел
Выбиваясь на простор.

...Курганы, кручи и вершины
Теснятся в неприветный ряд;
До сей поры они хранят
Свои суровые былины...

Зайдет ли речь о давней были -
Нам старики передают:
"Здесь из оврага выходили,
Там барки грабили, а тут -

На самой вышке, у Дурмана -
В лесу разбойничий был стан,
Да Стеньки - слышь ты- атамана
Подстерегали караван!.."

Под шапкой утренних туманов
Молчат сосновые леса
Про удальство и чудеса
Давно погибших атаманов...

Давно в горах не свищет пуля,
Кистень в лесу не сторожит;
Лишь чайка в воздухе дрожит,
Свою добычу карауля...

Из труб поселка дым взлетает,
Земля сохою поднята,
Стучит топор, и выплывают
В горах седые беркута...

Но дух людей, которым тесен
Казался мир в избытке сил,
Родной напев поволжских песен
В своем размахе сохранил.

И песня та путиной долгой -
И величава и стройна -
Несется вместе с синей Волгой,
Кидая в душу семена...

Кто песню вольную заслышит,
Кто от души ее споет -
Любое сердце расколышет,
Любые цепи разобьет.

Уж как заперли Степана
В белый каменный острог,
В белый каменный острог,
Под висячий под замок.

Он и первый день помешкал,
И другой день погодил,
А на третий на денечек
Разудалым говорил:

"Не пора ли нам, товарищи,
На Волгу на реку,
Что на Волгу на реку,
Ко цареву кабаку?"

Говорил он эти речи,
А сам уголь в руку брал,
А сам уголь в руку брал,
Легку лодочку писал.

"Вы подайте-ка, товарищи,
Водицы мне испить,
Что водицы ли испить,
Да лиху беду избыть!"

Принесёну воду не пил,
Ковшик на стену плескал,
Ковшик на стену плескал,
Громким голосом вскричал:

"Приударьте-ка, ребята,
Удалые молодцы,
Удалые молодцы,
Понизовые гребцы!"

Не успел он слова молвить -
Очутились на реке,
Что на Волге на реке,
В разукрашенном стружке.

На корме ли сам хозяин
Усмехается стоит,
Усмехается стоит,
Товарищам говорит:

"Ночесь крепко мне спалося,
Братцы, сон я увидал -
Будто царский воевода
Стеньку Разина поймал!"

Вот она, родная степь, 
Проглянула из туманов, 
И синеющих курганов 
Обозначилась вдруг цепь. 
 
Встречу* мне бежит ковыль 
Серебристыми волнами, 
Позади ложится пыль 
Сероватыми клубами. 
 
Надо мной сквозным узором 
Тучек движется гурьба, 
И повисли ястреба, 
Сторожа добычу взором. 
 
Ширь степная раздалась: 
Ни лесов, ни гор высоких; 
И подолгу ищет глаз 
Деревенек одиноких.

Встречу - т. е. навстречу

Дети, весна на дворе! 
Льдинка на мёрзлом окне 
Сказку о милой Весне 
Утром напомнила мне... 

В царстве суровой Зимы 
Нет суеты никакой, 
Только жестокий Мороз 
Ходит с своею клюкой. 
Смотрит, -- надёжен ли лёд, 
Плотен ли выпавший снег, 
Сыты ли волки в лесу, 
Жив ли в избе дровосек. 
Все от Мороза ушли, 
Все -- кому жизнь дорога, -- 
Только деревья стоят: 
Их придавили снега... 
Некуда лесу уйти: 
В землю корнями он врос... 
Ходит по нём и стучит 
Палкою белый Мороз. 

"В царстве Весны молодой 
Всё по иному живёт: 
Звонко сбегают ручьи, 
Шумно проносится лёд; 
Там, где проходит Весна 
В блеске своей красоты, -- 
В зелень рядятся луга 
И выбегают цветы; 
Листьями кроется лес; 
Всё в нём растёт и поёт... 
Возле веселой Весны 
Пестрый сплелся хоровод: 
-- Милая, стой! Расскажи, 
Что ты видала во сне! -- 
Резвые дети кричат, 
Шумно сбегаясь к Весне. 

"Слышал Мороз про Весну, -- 
Думает: -- Дай погляжу; 
Сам на людей посмотрю, 
Людям себя покажу!.. 
Чем я Весне не жених? - 
Мысли приходят ему, - 
А не захочет, тогда 
Силою в жены возьму! 
Стар я, да что за беда: 
Всё же в округе я царь; 
Сплошь мне по этим местам 
Вся повинуется тварь!.. -- 
В путь собрался и пошёл, 
Бросив подругу Метель -- 
Ту, что холодной Зиме 
Снежную стелет постель"... 

Всеми любимой Весне 
Вести приносит гонец, 
Пестрый товарищ людей, 
Наш домовитый скворец: 
"Утром я видел: Мороз... 
Всем нам большая беда: 
Он осердился опять, 
Хочет вернуть холода... 
Видел я сам: на полях 
Стало бело-пребело, 
Видел на тихой воде 
Льда голубое стекло. 
Сам он с большой бородой, 
Белый и строгий на вид... 
Мы не пускаем, а он: 
-- Сватать иду! -- говорит". 
Душно Морозу идти... 
Скоро ли кончится путь? 
Думает: где бы прилечь, 
Где бы ему отдохнуть... 
Видит -- глубокий овраг, 
В нём затаился лесок... 
Как до березы дошёл, 
Возле свернулся и лёг... 
Много ли, мало ли он 
В этом овраге проспал, 
Только очнулся, когда -- 
Стал удивительно мал. 
В лес набежали гурьбой 
Дети черемуху рвать, 
Видят -- ледышка лежит, 
Взяли Весне показать. 
Дети! -- спросила Весна, -- 
Вам не попался Мороз? 

-- Только сосульку нашли! 

-- Вот он! В кармане принёс!..-- 
...Слыша такие слова, 
Всё засмеялось вокруг: 
Птицы, цветы и ручьи, 
Озеро, роща и луг. 

Со смеху лопнул нахал... 
И раскачал этот смех 
В ближних зелёных лесах 
Липу, лозу и орех, -- 
Так что царица сама 
Нахохоталась до слёз... 
Сильно её насмешил 
Дедушка белый Мороз!.. 

Ищу я краски и слова, 
Но где их отыскать? 
А между тем она жива 
Передо мной опять! 
Я вижу искры чёрных глаз, 
Волос её каштан, 
Как отрываемый листок - 
Ничем не сжатый стан, 
Но где сравнение найду - 
И в силах ли поэт 
Изобразить её чела 
Задетый солнцем цвет? 
Какой защитник соловей 
Сравниться может с ней, 
Какая песня передаст 
Мелодию речей? 
Нет, поэтическая речь 
Бессильна и бледна, 
И только в памяти моей 
Встаёт живой она... 

Всё блекнет, всё голо вокруг. 
Осенний воздух свеж и чуток, 
И над рекой на тёплый юг 
Летят станицы диких уток. 
Под плёнкой ледянной коры 
В талах разбросаны озёра... 
Ждут зимней тягостной поры, 
А там весны дождутся скоро, 
Река опять дойдёт до них 
И рыбок, пленниц молодых, 
Возьмёт из тёмного затвора... 
Они заброшены сюда 
Её ликующим разливом 
В те дни, как плавали суда, 
По залитым водою гривам. 
Резвясь в подводной глубине 
Вплоть до конца красавца-мая, 
И не заметили оне, 
Как волн речных струя живая 
Кидала сочные луга 
И заливалась в берега, 
Детей надолго покидая.

Души человека бесценнейший клад 
В свободе, желанье и силе. 
Те клады все здесь, на вершинах лежат 
В большой известковой могиле. 
 
За них-то на Волге в былые года 
Сходились всё люди и бились, 
За клады-то эти вздымалась вражда 
И крови потоки струились. 
 
Но клады другие явились в горах, 
Былое ушло безвозвратно... 
И только по кручам на голых местах 
Как будто кровавые пятна. 
 
Но это не кровь, - то нагие хребты, 
Обмытые влагой стремнины, 
Богатую кладь выдвигают - пласты 
Цветной и уступчивой глины.

По посаду городскому,
Мимо рубленых хором,
Ходит Стенька кажный вечер
Переряженный купцом.

Зазнобила атамана,
Отучила ото сна
Раскрасавица Алена,
Чужемужняя жена.

Муж сидит в ряду гостином
Да алтынам счет ведет,
А жена одна скучает,
Тонко кружева плетет.

Стенька ходит, речь заводит,
Не скупится на слова;
У Алены сердце бьется,
Не плетутся кружева.

"Полюбилась мне ты сразу,
Раскрасавица моя!
Либо лаской, либо силой,
А тебя добуду я!

Не удержат ретивого
Ни запоры, ни замки...
Люб тебе я али не люб?
Говори мне напрямки!"

На груди ее высокой
Так и ходят ходенем
Перекатный крупный жемчуг
С золотистым янтарем.

Что ей молвить?.. Совесть зазрит
Слушать льстивые слова,
Страхом за сердце хватает,
Как в тумане голова....

"Уходи скорей отсюда! -
- Шепчет молодцу она. -
Неравно старик вернется...
Чай, я - мужняя жена...

Нешто можно?" - "Эх, голубка,
Чем пугать меня нашла!..
Мне своей башки не жалко,
А его - куда ни шла!

Коль от дома прочь гоняешь,
Забеги через зады
В переулок, где разбиты
Виноградные сады...

Выйдешь, что ли?" - "Неуемный!
Говорю тебе - уйди!
Не гляди так смело в очи,
В грех великий не вводи!.."

- "Ну, коль этак, - молвит Стенька, -
Так на чью-нибудь беду
Я непрошеный сегодня
Ночью сам к тебе приду".

Отошел, остановился,
Глянул раз, пообождал,
Шапку на ухе поправил,
Поклонился и пропал...

Плохо спится молодице;
Полночь близко... Чу!.. Сквозь сон
Половица заскрипела...
Неужли же это он?

Не успела "ах" промолвить,
Кто-то за руки берет;
Горячо в уста целует,
К ретивому крепко жмет...

"Что ты делаешь, разбойник?
Ну проснется, закричит!.."
- "Закричит, так жив не будет...
Пусть-ка лучше помолчит.

Не ошиблась ты словечком, -
Что вводить тебя в обман:
Не купец - казак я вольный,
Стенька Разин - атаман!

Город Астрахань проведать
Завернул я по пути,
Чтоб с тобой, моя голубка,
Только ночку провести!

Ловко Стеньку ты поймала!
Так держи его смотри,
Белых рук не разнимая,
Вплоть до утренней зари!.."

Играйте, играйте! Вы счастливы, юны... 
Пускай ваши гибкие руки 
Опять упадут на покорные струны, 
Пробудят уснувшие звуки, - 
И здесь, надо мной, пронесутся виденья - 
Былые надежды и грёзы - 
И снова, быть может, к глазам от волненья 
Подступят горячие слёзы! 

Из-за острова на стрежень,
На простор речной волны
Выбегают расписные,
Острогрудые челны.

На переднем Стенька Разин,
Обнявшись с своей княжной,
Свадьбу новую справляет
И веселый и хмельной.

А княжна, склонивши очи,
Ни жива и ни мертва,
Робко слушает хмельные,
Неразумные слова.

"Ничего не пожалею!
Буйну голову отдам!" -
Раздается по окрестным...
Берегам и островам.

"Ишь ты, братцы, атаман-то
Нас на бабу променял!
Ночку с нею повозился -
Сам наутро бабой стал...

Ошалел..." Насмешки, шепот
Слышит пьяный атаман -
Персиянки полоненной
Крепче обнял полный стан;

Гневно кровью налилися
Атамановы глаза,
Брови черные нависли,
Собирается гроза.

"Эх, кормилица родная,
Волга, матушка-река!
Не видала ты подарков
0т донского казака!..

Чтобы не было зазорно
Перед вольными людьми,
Перед вольною рекою, -
На, кормилица... возьми!"

Мощным взмахом поднимает
Полоненную княжну
И, не глядя, прочь кидает
В набежавшую волну...

"Что затихли, удалые?..
Эй ты, Фролка-черт, пляши!..
Грянь, ребята, хоровую
За помин ее души!.."

Тебе несу стихи, река моя родная,
Они - навеяны и созданы тобой -
Мелькали предо мной, окраскою сверкая,
Как рыбки вольные сверкают чешуей.
Простор песков твоих, лесов живые краски,
Разливы вешние ликующей воды
И темных Жигулей предания и сказки
На них оставили заметные следы.
Я вырос близ тебя, среди твоей природы;
На берегах твоих я речь свою ковал
В затишье вечеров и в шуме непогоды,
Когда, сердитая, ты разгоняла вал...
И я не позабыл, живя с тобой в разлуке,
Разбега мощного твоей живой волны
И вот несу тебе мятежных песен звуки,
Ты навевала их, тобой они полны!..

      (Читая "Вечер накануне Ивана Купала, 
       быль, рассказанную дьячком"... Н. В. Гоголя).
 
На самой вершине разбойничьих гор, 
Где тёмные сосны теснятся, 
На дне голубых и призрачных озёр 
Заветные клады таятся. 
 
Озёра недвижно и тихо стоят 
В лесу, сизой мглою одетом, 
И в самую полночь волшебно горят 
Чудесным серебряным светом. 
 
В купальскую ночь в заповедных местах 
В сиянье волшебного света 
Мелькают, что звёзды, на их берегах 
Огни от Иванова цвета. 
 
Сорви и иди без оглядки назад, 
Не бойся ни бури, ни ночи, 
Пускай на тебя наступают, грозят 
И молнией мечутся в очи. 
 
Просить тебя станут: " Родимый, отдай"! - 
Мать, сёстры, родные и братья, 
Не слушай, не верь и цветов не давай: 
Пускай посылают проклятья. 
 
И кинется в ноги родимая мать, 
С слезами тебя умоляя, 
Монахи с попами начнут убеждать, 
Грехами и адом пугая. 
 
Увидишь, как режут родимых детей, 
Как хата родная пылает, 
Иди, не робея, тропою своей, 
Так сила лесная пугает. 
 
А если боишься, тогда не ходи 
Искать свою волюшку-волю. 
Брось думы о ней, лучше дома сиди, 
Кляня горемычную долю. 
 
Для тех ли, кто знает и робость, и страх, 
Земля свои клады таила?.. 
Добудет пускай их в Карпатских горах 
Народа грядущая сила.

Когда осенняя погода настаёт, 
И ночи тёмные томительно так долги, - 
Степь, давши урожай, свой праздник задаёт, 
Всё в честь кормилицы родной, широкой Волги... 
Тогда на много вёрст, с венца любой горы, 
Пылая заревом на тёмном фоне неба, 
Видны зажжённые рабочими костры, 
В подспорье молотьба ещё сырого хлеба, 
Солома жёлтая сгребается в омёт, 
Цепы не отстают, работая проворно, 
И куча спелой ржи растёт и всё растёт, 
Сбирая от снопов увесистые зёрна. 
Зима придёт, реке придётся отдохнуть, 
А там опять идти народу на подмогу 
И всем судовщикам, сбирающимся в путь, 
Широко разостлать подвижную дорогу. 
Окрестным берегам зажечь свои огни, 
Без устали трудясь, работать, что есть мочи, 
Весной и в летние томительные дни 
И ранней осени в томительные ночи.

Идёт, опустивши ресницы, 
Обвита вечернею мглой, 
Задумчивой ночи царица 
Со свитой своей золотой. 

Как тени, одежды струятся, 
Прозрачный колеблется стан; 
И сквозь очертанья в туман 
Далёкие звёзды глядятся. 

Навстречу объятиям ночи, 
Тревогою дня утомлён, 
Смежая усталые очи, 
Слетает невидимо сон. 

Леса, прошумев, затихают, 
Ложится речная волна, 
Цветы, засыпая, вздыхают, 
И клонятся травы от сна. 

Под силой призывною ласки 
Ночных сновидений царя, 
Сбегают стыдливые краски, 
Вечерняя гаснет заря. 

И в час, когда всё умолкает, 
Не слышно ничьих голосов, 
Влюблённая ночь обнимает 
Царя обольстительных снов. 

Как сладки тогда сновиденья, 
Людей кочевые мечты! 
Но счастье - лишь только мгновенье 
Для этой влюблённой четы... 

Светает, и тихо смеётся 
На небе другая заря, - 
Царица испуганно бьётся 
В объятьях любимца-царя. 

Из глаз её падают слёзы - 
Росою - на зелень лугов, 
А сны и отрадные грёзы 
Взлетают толпой облаков. 

"Прощай"! - по полям раздаётся. 
"Прощай"! - отвечает в лесах. 
"Прощай"! - над рекою несётся. 
"Прощай"! - замирает в горах. 

Разлива мощного незыблемая ширь 
В затишье сумерек несётся горделиво... 
Вдали Макарьевский белеет монастырь 
На жёлтой осыпи песчаного обрыва. 
Кресты расшатаны, часть кровли снесена, 
Раскрыто настежь всё ветрам и непогоде, 
С обрыва рухнула наружная стена, 
Зияет трещина на потемневшем своде... 
Две сотни лет назад, в давно былые дни 
У стен шумел народ, отрывисто стучали, 
Кидая молнии, ружейные огни, 
И тяжко ухали старинные пищали... 
Здесь, на сыром песке, с весенней ратью волн 
Готов - по-старому - он биться до упаду, 
Он помнит эти дни и, старой веры полн, 
Глядит без трепета на новую осаду... 
Но, что ни год, старик становится дряхлей, 
К врагу всё новые подходят подкрепленья, 
И скоро, может быть, всей тяжестью своей 
Он рухнет, разметав ненужные каменья... 

Мелькают пятна от рыбалок 
Над тёмной зыбью полых вод, 
И ветлы, словно хор русалок, 
Сошлись в столь шумный хоровод... 
 
О чём их сборище толкует, 
По ветру косы распустив? 
Низовый всё сильнее дует 
На их загадочный призыв. 
 
В ночь, видно, буря разразится 
И, чуя страшного врага, 
Взмутит волну с песком и биться 
Начнёт в родные берега.

Мертвящие, зимние вьюги 
Мне сердце крылом задевают, - 
Былые надежды, в испуге, 
Как птицы тогда улетают - 
Туда, где встречают любовью, 
Волной животворного света 
Людей с неостывшею кровью 
Цветущее, долгое лето! 

Мне памятны такие ночи, 
Когда на Волгу с высоты 
Глядятся звёзды, словно очи, 
А Волга, двигая плоты, 
Своими светится кострами, 
И тёмной ночью невдомёк, 
Где небо? Высоко над нами 
Иль на земле, у наших ног? 
Их два: то небо недвижимо, 
В покойной тонет глубине, 
А это проплывает мимо, 
Послушно медленной волне.

Волжское предание

За Степановой за любой,
За Настасьей молодою,
Цельный месяц смерть ходила
Сухопутьем и водою;

Привязалась лютой скорбью,
Извела былую силу
И свела порой осенней
Прежде времени в могилу.

Сам Степан ножом булатным
На горе ей яму роет;
Ни души кругом, лишь ветер
В буераке воймя воет...

Чем приметить это место
Для того, чтоб видно было
С Волги, со степи, из лесу,
Где Настасьина могила?..

Как на грех везде всё пусто,
Только степь кругом да камень,
А вдоль Волги, по вершинам,
Зеленеющая рамень...

Чу! Скрипят колеса... Смотрит:
По дороге, воз за возом,
Со стеклом торговцы едут,
Видно, с ярмарки, обозом.

"Стой! Опрастывай живее!" -
Крикнул им Степан с кургана.
А Степан шутить не любит,-
Надо слушать атамана.

"Поворачивайся живо!
Подвози, вали всё в кучу!
Опрокидывай телеги,
Выноси товар на кручу!"

И с утра до темной ночи
Выл кругом лишь ветер вольный
Да над Настиной могилой
Раздавался звон стекольный.

"Вот вам денег за работу,
Поделите да и с богом!
Чур, не вместе поезжайте,
А по разным по дорогам!

Вы ведь, резанцы да воры,
Только этим и живете,
Из-за стертого алтына
Брату горло перервете!

Если спросят, где достали,
Говорите, что отрыли
Этот клад в лесной трущобе,
На Настасьиной могиле!"

Небесной равниной, послушны дыханью 
Слетевшего к ним ветерка, 
Навстречу лучей золотому сиянью, 
Волнуясь, бегут облака. 
И ясное Солнце в себе отражая, 
В палящий томительный день 
Скользит над Землёю их белая стая, 
Кидая подвижную тень. 
Закат недалёко, и ветер сильнее 
Подул, неудержно могуч, 
И вот облака, постепенно темнея, 
Сбираются клубами туч... 
На небе гроза разразиться готова 
Потоками огненных стрел... 
Блеснула. Удар прокатился сурово, 
И следом другой прогудел... 
Но туча проходит, и глухо, невнятно 
Гремит, удаляясь, раскат, 
А крупные капли дождя благодатно 
Спалённую Землю кропят. 
Не так ли и в строе твоих песнопений, 
Скажи мне по правде, поэт, 
Сменяют тяжёлые тучи сомнений 
Мечтаний заоблачный свет - 
Уносит все грёзы и сны золотые 
Богатый сознанием ум, 
И чувство любви заслоняют впервые 
Ряды угнетающих дум. 
Ты видишь везде столько пошлого, злого 
И столько неправды кругом, 
Срывается с уст твоих молнией слово, 
Угрозы доносится гром. 
В душе нераздельны в такие мгновенья 
Отчаянье, злоба и гнев, 
Ты к роду людскому питаешь презренье, 
На сердце любовь отогрев, - 
Но гнев отошёл, и иное понятно: 
Стихает волненье в крови, 
И бывших врагов ты кропишь благодатно 
Дождём животворной любви. 

Полночь. Лампа освещает 
Мой рабочий стол. 

Слышу: легкими шагами 
Кто-то подошёл... 

Полевых цветов пронёсся 
Свежий аромат, -- 

Я невольно встрепенулся 
И взглянул назад... 

Легким призраком стояла 
Надо мной она, 

С отпечатком тихой грусти, 
Мертвенно-бледна. 

Но черты нежданной гостьи -- 
Дивные черты! -- 

На себе носили ясный 
Отблеск красоты: 

Красоты неуловимой 
Своевольный склад, 

А не той, какую люди 
Здесь боготворят. 

Это быль намёк, набросок, 
Лёгкий силуэт, 

А не мраморной богини 
Каменный портрет... 


-- Я с тобой... -- она сказала, 
И воздушный стан 

Колебался, как от ветра 
На реке туман. 

-- Почему так долго медлишь? 
Скоро ль плоть и кровь 

Этим тонким очертаньям 
Даст твоя любовь? 

И тобой боготворимой 
Молодой мечте 

Суждено ль на свет явиться 
В полной красоте? 

Мне наскучило носиться 
В океане снов! 

Это сердце хочет биться 
Музыкою слов... 

Тихо, будто залетевший 
В рощу ветерок, 

Прозвучали её речи 
И её упрёк... 

Молюсь тебе, весны моей мечта! 
И в эти дни к тебе одной взываю - 
Людской души живая красота, 
Приди помочь оставленному краю! 

О женщина! Быть может, твой черёд 
Явить ему непризнанный свой гений, 
Вести к добру, указывать вперёд, 
В забытый мир прекрасных сновидений... 

В былые дни, поклонник красоты, 
Молился я покинутой богине 
И мне порой показывалась ты, 
Как облако дождливое в пустыне! 

Первый снег белым, лёгким покровом 
Одевает леса и поля, 
И сквозит в одеянии новом, 
Лишь местами чернея, земля. 
Слоем льда покрываются лужи, 
Тучи снежные ходят, и мы 
Поджидаем живительной стужи 
И прихода родимой зимы. 
Уж она налагает оковы, 
Уж седеют и горы, и бор, 
И природа рядится вся в новый 
Снеговой и блестящий убор 

Ты спой свою песню, душа, 
Мы сделали твердый шаг, 
И сердце рвется на части. 
В предчувствии близкого счастья 
Твой образ храню не дыша. 
Недели бегут не спеша. 
Ты пой, не молчи, о душа! 

С неба нас печёт немилосердно, 
От земли садится пыль на колос. 
Пить хотим мы влагу дождевую, 
Слушать грома перекатный голос. 
 
Заслони нам, туча, это солнце, 
Пожалей, остановись над нами, 
Проливным, с весёлою грозою 
Обойди засохшими полями. 
 
Не забудь места свои родные, 
Где туманом прежде отдыхала, 
Где себе под утренние зори 
Молодые кудри распрядала. 
 
И они тянулись, словно пряжа, 
Золотясь всё восходившим солнцем, 
Пряхою был ласковою ветер, 
Гребнем - лес, ржаное поле - донцем. 
 
А когда пройдёт шумящий ливень 
Полосами зреющими хлеба, - 
Пусть опять нас греет это солнце 
И глядит с лазоревого неба!

   (Жигулевское предание)

Зеленые горы!.. Здесь каждый бугор
     Особое носит названье -
Глухие овраги, расщелины гор
Хранят у себя с незапамятных пор
     Поросшее мохом преданье.

Среди этих темно-зеленых холмов
     Сказания местного слово,
Как крик выплывающих в небо орлов,
Как шум отдаленный сосновых лесов,
     И дико, и вместе сурово...

Вот Девьей горы опустилась пята
     И моется в зыби разлива,
А выше, над каменной гранью хребта,
Чернеют, как точки, одни беркута
     И шепчет сосновая грива.

В те годы, когда под зеленую сень
     Леса удалых принимали,
Работали нож да тяжелый кистень,
Любовь воровали со всех деревень,
     Царевы суда обирали, -

Увел из-за Волги лихой атаман
     С собой красоту полонянку -
Туда, где раскинул свой временный стан,
В дремучую глушь, под зеленый шихан,
     В свою воровскую землянку.

Не сладко житье ей с немилым вдвоем,
     И кажутся долгими ночи...
Тоскует она о селеньи родном;
Молчит, закрывая цветным рукавом
     От слез потемневшие очи.

Не может к своим она весточки дать
     В село, где крушатся немало
О ней и жених, и родимая мать...
"Бежать, - она думает, - надо бежать
     Скорее во что бы ни стало!"

Неделя проходит - она уж не та;
     Тоску на веселье сменила -
Светлей стали очи, приветней уста.
Глядит атаман - и ее красота
     Его в свой черед полонила.

Бегут для него незаметно часы -
     Он с ней остается подолгу;
Для ласковых слов ненаглядной красы,
Для светлых очей и тяжелой косы
     Забыл он кормилицу Волгу.

"Скажи, красота, у меня ль не житье?
     Моя ль не завидная доля?
Спасибо - забыла ты горе свое,
Люби атамана: всё будет твое,
     Во всем тебе полная воля!

Смотри, - говорит он, взойдя на курган,-
     Вон, видишь, белеют в тумане
Суда? То богатый идет караван -
С низовых местов, из полуденных стран,
     Везут мне обильные дани.

Наденешь другой, побогаче наряд,
     Персидскими шитый шелками;
Алмазные серьги в ушах заблестят,
И будет убор твой девичий богат
     Цветными, как солнце, камнями!"

Но силою сердца ее не возьмешь,
     Он душу ее не узнает:
У ней на словах золоченая ложь,
А замысел свой, что отточенный нож,
     Она от него укрывает.

Как твердый утес прибылая вода,
     Тоска ее тайная гложет.
Одна у ней дума: когда же? когда?..
А речи... Что речи?.. По ним никогда
     Расстаться она с ним не может.

"Мне любо и здесь, молодец удалой,
     На что мне постылую волю?
Привыкла к тебе, не пойду я домой,
Хочу поделить, разудалый, с тобой
     Твою молодецкую долю.

Пойдем посидим, как сидели вечор,
     И помнишь? на зоречке рано,
Поближе к реке, на знакомый бугор:
Там весело глазу, трава что ковер", -
     Склоняет она атамана.

Садятся... И, лаской вконец опьянен,
     На грудь полоненной девицы
Кладет утомленную голову он...
И тихо вечерний, разымчивый сон
     Ему опускает ресницы.

За ними дремучего бора стена,
     Они - на краю, у обрыва.
Кругом ни души... и везде тишина, -
Внизу только плещет о камни волна
     Встающего тихо разлива...

О чем же тут думать? Толчок - и долой
     С вершины крутого шихана
С подавленным стоном летит удалой,
Об острые камни стуча головой, -
     И нет удальца атамана.

Землянка в ту ночь остается пуста.
     Почуяв кровавое дело,
Наутро всплывают над ней беркута
И тщетно кругом озирают места,
     Ища атаманово тело.

Взгляни: зима уж миновала, 
На землю я сошла опять... 
С волненьем радостным, бывало, 
Ты выходил меня встречать. 
 
Взгляни, как праздничные дали 
Земле я снова приношу, 
Как по воздушной зыбкой ткани 
Живыми красками пишу. 
 
Ты грозовые видел тучи? 
Вчера ты слышал первый гром? 
Взгляни теперь, как сад пахучий 
Блестит, обрызганный дождём. 
 
Среди воскреснувшей природы 
Ты слышишь: свету и теплу 
Мои пернатые рапсоды 
Поют восторженно хвалу. 
 
Сам, восторгаясь этим пеньем 
В лугах ликующего дня, 
Бывало, с радостным волненьем 
Ты выходил встречать меня... 
 
Но нет теперь в тебе отзыва, 
Твоя душа уже не та... 
Ты нем, как под шумящей ивой 
Нема могильная плита... 

    Посвящается Ольге. 

Посмотри, как много света, 
Как лазурь ясна... 
К нам идёт предтеча лета, 
Юная весна. 

Под живящими лучами 
Вешней теплоты 
Рыхлый снег бежит ручьями, 
И видны цветы. 

Дети ласки и ухода, 
Полного любви, 
Дарит их тебе природа, 
Но ты их не рви! 

Посмотри: зазеленели 
И зовут леса; 
В них запели, зазвенели 
Птичьи голоса... 

Если к песне слух твой чуток, - 
Перейми одну: 
Мать-природа для малюток 
Создала весну. 

Бегай, крошка, беззаботно, 
Пусть в груди твоей 
Птичка бьётся неотлётно, 
Сердце-соловей. 

От восторга замирая, 
Пусть поёт она, 
В дни, когда, цветы роняя, 
К нам идёт весна, 

Пусть к тебе напев лучистый 
В душу западёт, 
Путь осветит твой тернистый 
И с тобой умрёт. 

Красива Волга, мне родная, 
Когда весеннею порой, 
Луга и нивы затопляя, 
Бежит шумящею волной. 
И остров, камень изумрудный, 
В лазури быстротечных вод, 
Вассал, покорный Волге чудной, 
Покров свой зимний отдаёт. 
Свободно ветер Волгой ходит, 
Косым вздувает паруса, 
Поверхность рябью ей поводит... 
Вдруг буря... Волжская краса 
Начнёт заигрывать с волнами; 
Валы саженные встают, 
Шумят, бегут и всё растут 
И плоский берег перед вами 
Блестящей пылью обдают... 
Потом за опаденьем вод 
Весной река кишит народом, 
За пароходом - пароход, 
И пароход - за пароходом - 
Один, другой с тяжёлой баржей... 
И шум, и крик... Грузят суда; 
Не устающий никогда 
Плывёт рыбак за толстой каржей (корягой, бревном), 
Которая на лоне вод - 
То пропадает, то встаёт... 
Вода сошла, и остров тот, 
Что под водой весной срывался, - 
Как феникс - над лазурью вод 
Вставал и в зелень одевался... 
И Волга лентою обычной 
Меж берегами потекла; 
И шириною безграничной 
Не поражала, но была 
Ещё прекраснее: налево 
Всё тот же синий ряд холмов, 
А там луга, и для посева 
Поля, кой-где клочок лесов; 
Направо то же горы были - 
Свидетели давнишних дел, 
Старинной, пережитой были, 
Когда на Волге Стенька пел, 
И кровь лилась, и Русь когда 
Была слаба и молода... 

Всё родное: и лес, и равнины, 
Деревушка и сумрачный бор, 
И на фоне далёком картины 
Силуэты белеющих гор... 
 
Всё родное: взмылённая тройка, 
Визг полозьев, весёлый ямщик, 
Пристяжные - бегущие бойко, 
Колокольчика звонкий язык... 
 
Всё родное: летящие мимо 
Вёрсты, ветра сердитого шум 
И столбы деревенского дыма, 
Ряд мечтаний дорожных и дум... 
 
Всё родное!.. В блестящем уборе 
Мне сродни вековая сама, 
Заковавшая всё на просторе, 
Лиходейка седая - Зима!..

От казацкого веселья
Захмелела вся река.
На судах и пьют и пляшут,
Выбивая трепака.

Под ударами подковы
Разудалых плясунов
Рвется, словно холст дешевый,
Ткань узорная ковров.

На парчу золотной ткани
И на бархат шаровар
Льются редкие напитки
Из больших чеканных чар,

Налито рукою хмельной
И зеленое вино,
Алый бархат заливая,
Плещет с ними заодно.

И разносится далеко,
Громыхая и звеня,
По широкому раздолью
Бесшабашная песня.

Воевода от Степана
Не отходит, так и льнет:
На мосту на корабельном
С атаманом вместе пьет.

"На, попробуй воровского! -
Шутку шутит атаман
И из рук своих с заморским
Подает тяжелый жбан. -

Не претит?.." И тут же следом
Шлет поминки и дары:
Бирюзу, жемчуг и ткани,
И турецкие ковры.

Знай похваливай да клянчи -
Мимо рук не проплывет:
Наложил добра в амбары
Воевода семь подвод.

Да один ли воевода!
И приказные дьяки
Насовали по карманам,
Понабили сундуки.

Только всё ему, вишь, мало,
Недоволен, старый пес:
Так бы он, кажись, в амбары
Всё глазами и увез.

Кубок сильно приглянулся...
Весом будет гривны три,
Золотой, в каменьях ценных...
"Подари да подари!"

- "На, прими!.." Каймой цветною
Показалась больно шаль.
"Чай, уступишь, Тимофеич!"
- "На, бери, - не больно жаль!"

Со Степана дорогую
Шубу тянет за рукав...
Видно, соболь показался
Да персидский златоглав.

"Ну, брат, шубой не уважу;
Есть на ней большой завет...
На подарок этот ценный
Моего согласу нет".

- "Эй, отдай! Не ссорься лучше
И на зло меня не нудь:
В силах я цареву милость
Так и этак повернуть...

Вор ведь ты!.." Крепится Стенька...
Привскочил бы он с ковра,
Показал бы воеводе...
Да не Стенькина пора.

"Ты ведь, если разойдешься,
Так намелешь сгоряча...
Пошутил я..." И спускает
Шубу ценную с плеча.

"На, старик, бери да помни,
Что и я порой сердит...
Не наделала бы шуба
Много шуму", - говорит.

Ночью прелесть этих мест 
Лёгкой дымкою одета, 
Смесь теней и полусвета 
От горящих в небе звезд. 
Незаметно и согласно 
Всё в один слилось здесь тон, 
Даль и тёмный небосклон, 
А вверху лазурно, ясно... 
Чуть колеблют свет Луны 
На себе степные воды, 
И святой покой природы 
Посылает в душу сны. 

Струится зыбкая дорожка по реке, 
В сиянье лунного серебряного света - 
Следы лиловых гор чуть видны вдалеке, 
Кругом всё ясной мглой одето... 
 
Молчит заснувшая у берега волна... 
Сады не шепчутся, повсюду тишь немая... 
Вот лодка точкою подвижною видна, 
Плывёт, дорожку пролагая... 
 
Да где-то на заре пыхтит и воду бьёт - 
За тёмным островом, на середине плёса, 
С баржами длинными тяжёлый пароход, 
Вращая медленно колёса...

Не для торгу едет Стенька
И не шуточки шутить -
Сбил он всех казаков вольных
Город Астрахань громить:

Выручать соболью шубу
К воеводе он плывет, -
Ночью к стенам подступает,
К утру приступом берет.

Все по городу в тревоге;
Воевода на коне, -
Пушкарей, людей служилых
Расставляет по стене.

Просит он стрельцов царевых,
Городскую просит рать
За святую божью церковь
И за правду постоять...

"Тяжело стучат пищали;
Бьют во все колокола,
Трубят... Мгла пороховая
Стены все заволокла...

Вдруг негаданно-нежданно
От Пречистенских ворот -
С тылу - шум несется, крики,
И бросается народ...

"Бей, ребята!.." Самопалов
Раздается трескотня;
Всё смешалось, побежало, -
Воевода сбит с коня.

Горожане, побогаче,
Разметались по церквам;
Вдоль по улицам широким -
Звон оружия и гам...

Вот пробит ясак на сдачу -
Пять ударов... Город сдан,
И на площади соборной
Показался атаман.

Шапка набок у Степана,
Раскраснелося лицо;
Аргамак под атаманом
Выгибается в кольцо.

"Ну, ребята! Где ваш ворог?
Подавай его сюда, -
Мы его теперь рассудим
Прежде страшного суда!"

Воеводу из собора
На ковре к нему несут;
У собора, под раскатом,
Стенька правит скорый суд.

Круг казачий в полном сборе;
Все ругаются, галдят:
"Что с ним, вором, время тратить?
Пусть попробует раскат!"

"Собирайся, - молвит Стенька, -
Близок твой последний час!
Показать тебя народу
Поведу в остальный раз..."

Подхватил рукой и тащит
Воеводу за собой:
"Покорись, собака, лучше!.."
Тот мотает головой.

С перепугу воевода
Стал белее полотна;
А Степан ведет на вышку -
Показались у окна, -

Наклонился к воеводе,
Что-то на ухо шепнул,
Показал рукой на город,
Размахнулся и - толкнул:

"Вот так сокол-воевода!
Полетать охота есть.
Полетел - да, вишь, на горе
Не умеет наземь сесть!"

Не ходи в лесную чащу, - 
В ней живёт тоска седая, 
Безобразная старуха, 
Молчаливая и злая. 

Под защитой тёмной ночи, 
В одинокой ветхой келье 
Для тебя она готовит 
Одуряющее зелье... 

Ты войдёшь?.. Тоска за горло 
Схватит, медленно придушит, 
Вынет трепетное сердце 
И огнём его иссушит; 

А потом, пожалуй, молвит, 
Над твоей глумясь бедою: 
"Полежи! Быть может, ворон 
Прилетит с живой водою"!.. 

Ночь - как день. Дорогой ровной 
Тройка мчит меня вперёд - 
Коренная так и рубит, 
Пристяжные - на отлёт. 

Снится мне, что я разбойник, 
Атаман-головорез... 
"Обгоняй его! - кричу я, - 
Доспевай наперерез"! 

Догоняю в чистом поле 
Я какого-то врага... 
Дешева чужая доля 
И своя не дорога! 

Всё несётся, всё мелькает, 
Свист и звон со всех сторон... 
И никто не распознает, 
Быль ли это или сон. 
Месяц спрятался куда-то, 
Колокольчик чуть звенит, 
Движут кони ровным шагом, 
А ямщик, должно быть, спит... 

Сон исчез, и быль родная 
Окружила в тот же миг, 
Просто еду я в деревню. 
"Поторапливай, ямщик"! 

И смешно мне, и досадно... 
Позабыв былую прыть, 
Я боюсь приехать поздно, 
Иль приездом разбудить. 

А рассудок, словно дикий, 
Шепчет в ухо: " Атаман! 
Обернись и посмотри-ка, 
Цел ли твой-то чемодан"? 

Я искал тебя, искал
У подножья серых скал.
Там, где море мощной грудью
   Нагоняет вал.

Я искал тебя в лесах,
В заповеданных местах,
Где охватывает душу
   Безотчетный страх.

По полям и над рекой
Разносился голос мой;
Но везде лежали чары
   Тишины немой.

И в желаньи красоты
Гасли светлые мечты...
На призыв мой не хотела
   Отозваться ты.

Раз с тобой наедине -
Наяву или во сне,
Я не знаю - ты нежданно
   Показалась мне,

Ты склонилась надо мной,
Ты шепнула сердцу: пой!..
С той поры я нераздельно,
   Нераздельно твой!..

Всего стихотворений: 38