Русская поэзия >> Николай Михайлович Карамзин

Николай Михайлович Карамзин (1766-1826)

• Биография Николая Карамзина
• Стихотворения Николая Карамзина по темам

Все стихотворения Николая Карамзина на одной странице

- Оглавление -

Impromptu графине Р**, которой в одной святошной игре досталось быть королевою

Напрасно говорят, что случай есть слепец: 
Сию минуту он вручил тебе венец, 
Тебе, рожденной быть царицею сердец. 
Сей выбор доказал, что случай не слепец. 

1796


Веселый час

Братья, рюмки наливайте! 
Лейся через край вино! 
Всё до капли выпивайте! 
Осушайте в рюмках дно! 
 
Мы живем в печальном мире; 
Всякий горе испытал, 
В бедном рубище, в порфире, - 
Но и радость бог нам дал. 
 
Он вино нам дал на радость, 
Говорит святой мудрец: 
Старец в нем находит младость, 
Бедный - горестям конец. 

Кто всё плачет, всё вздыхает, 
Вечно смотрит сентябрем, - 
Тот науки жить не знает 
И не видит света днем. 
 
Всё печальное забудем, 
Что смущало в жизни нас; 
Петь и радоваться будем 
В сей приятный, сладкий час! 
 
Да светлеет сердце наше, 
Да сияет в нем покой, 
Как вино сияет в чаше, 
Осребряемо луной! 

1791


Весеннее чувство

Пришла весна - цветет земля, 
Древа шумят в венцах зеленых, 
Лучами солнца позлащенных, 
Красуются луга, поля, 
Стада вокруг холмов играют, 
На ветвях птички воспевают 
Приятность теплых, ясных дней, 
Блаженство участи своей! 
 
И лев, среди песков сыпучих, 
Любовь и нежность ощутил; 
И хищный тигр в лесах дремучих 
Союз с Природой заключил. 
Любовь! везде твоя держава; 
Везде твоя сияет слава; 
Земля есть твой огромный храм. 
Тебе курится фимиам 
Цветов, и древ, и трав душистых, 
На суше, на водах сребристых, 
Во всех подсолнечных странах, 
Во всех чувствительных сердцах! 
Но кто дерзает мир священный, 
Мир кроткий, мир блаженный 
Своею злобой нарушать?.. 
Бессмертный человек!.. созданный 
Собой Натуру украшать!.. 
Любимец божества избранный! 
Венец творения и цвет! 
 
Когда Природа оживает, 
Любовь сердца зверей питает, 
Он кровь себе подобных льет;* 
Безумства мраком ослепленный 
И адской желчью упоенный, 
Терзает братий и друзей, 
Ко счастью вместе с ним рожденных, 
Душою, чувством одаренных, 
Отца единого детей! 

1 мая 1793


Весенняя песнь меланхолика

Зима свирепая исчезла, 
Исчезли мразы, иней, снег; 
И мрак, всё в мире покрывавший, 
Как дым рассеялся, исчез. 
 
Не слышим рева ветров бурных, 
Страшивших странника в пути; 
Не видим туч тяжелых, черных, 
Текущих с севера на юг. 
 
Весна с улыбкою приходит; 
За нею следом мир течет. 
На персях нежныя Природы 
Играет, резвится Зефир. 
 
Дождь тихий с неба к нам лиется 
И всё творение живит; 
В полях все травы зеленеют, 
И луг цветами весь покрыт. 
 
Уже фиалка распустилась, 
Смиренно под кустом цветет, 
Амброзией питает воздух; 
Не ждя похвал, благотворит. 
 
На ветвях птички воспевают 
Хвалу всещедрому творцу; 
Любовь их песни соглашает, 
Любовь сердца их веселит. 
 
Овечки кроткие гуляют 
И щиплют травку на лугах; 
В сердцах любовь к творцу питают - 
Без слов его благодарят. 
 
Пастух играет на свирели, 
Лежа беспечно на траве; 
Питаясь духом благовонным, 
Он хвалит красоту весны. 
 
Везде, везде сияет радость, 
Везде веселие одно; 
Но я, печалью отягченный, 
Брожу уныло по лесам. 
 
В лугах печаль со мною бродит. 
Смотря в ручей, я слезы лью; 
Слезами воду возмущаю, 
Волную вздохами ее. 
 
Творец премудрый, милосердый! 
Когда придет весна моя, 
Зима печали удалится, 
Рассеется душевный мрак? 

1788


Военная песнь

В чьих жилах льется кровь героев, 
Кто сердцем муж, кто духом росс - 
Тот презри негу, роскошь, праздность, 
Забавы, радость слабых душ! 
 
Туда, где знамя брани веет, 
Туда, где гром войны гремит, 
Где воздух стонет, солнце меркнет, 
Земля дымится и дрожит; 
 
Где жизнь бледнеет и трепещет; 
Где злобы, клятвы, ада дщерь, 
Где смерть с улыбкой пожирает 
Тьмы жертв и кровь их жадно пьет,- 
 
Туда спеши, о сын России! 
Разить бесчисленных врагов! 
Как столп огня, палящий нивы, 
Теки, стремись по их рядам! 
 
Перуном будь, и стрелы грома 
Бросай на них и всех губи! 
Да в буре гнева глас промчится: 
Умри, умри, России враг! 
 
Губи! - Когда же враг погибнет, 
Сраженный храбростью твоей, 
Смой кровь с себя слезами сердца: 
Ты ближних, братий поразил! 

1788


Волга

Река священнейшая в мире, 
Кристальных вод царица, мать! 
Дерзну ли я на слабой лире 
Тебя, о Волга! величать, 
Богиней песни вдохновенный, 
Твоею славой удивленный? 
Дерзну ль игрою струн моих, 
Под шумом гордых волн твоих - 
Их тонкой пеной орошаясь, 
Прохладой в сердце освежаясь - 
Хвалить красу твоих брегов, 
Где грады, веси процветают, 
Поля волнистые сияют 
Под тению густых лесов, 
В которых древле раздавался 
Единый страшный рев зверей 
И эхом ввек не повторялся 
Любезный слуху глас людей, - 
Брегов, где прежде обитали 
Орды Златыя племена; 
Где стрелы в воздухе свистали 
И где неверных знамена 
Нередко кровью обагрялись 
Святых, но слабых християн; 
Где враны трупами питались 
Несчастных древних россиян; 
Но где теперь одной державы 
Народы в тишине живут 
И все одну богиню чтут, 
Богиню счастия и славы,
Где в первый раз открыл я взор, 
Небесным светом озарился 
И чувством жизни насладился; 
Где птичек нежных громкий хор 
Воспел рождение младенца; 
Где я Природу полюбил, 
Ей первенцы души и сердца - 
Слезу, улыбку - посвятил 
И рос в веселии невинном, 
Как юный мирт в лесу пустынном? 
Дерзну ли петь, о мать река! 
Как ты, красуяся в теченье 
По злату чистого песка, 
Несешь земли благословенье 
На сребряном хребте своем, 
Везде щедроты разливаешь, 
Везде страны обогащаешь 
В блистательном пути твоем; 
Как быстро плаватель бесстрашный 
Летит на парусных крылах 
Среди пучин стихии влажной, 
В твоих лазоревых зыбях, 
Хваля свой жребий, милость неба, 
Хваля благоприятный ветр, 
И как, прельщенный светом Феба, 
Со дна подъемлется осетр, 
Играет наверху с волнами, 
С твоими пенными буграми, 
И плесом рассекает их? 
Когда ж под тучами со гневом, 
С ужасным шумом, грозным ревом 
Начнешь кипеть в брегах своих, 
Как вихри воздух раздирают, 
Как громы с треском ударяют 
И молнии шипят в волнах, 
Когда пловцы, спастись не чая 
И к небу руки простирая, 
Хлад смерти чувствуют в сердцах, - 
Какая кисть дерзнет представить 
Великость зрелища сего? 
Какая песнь возможет славить 
Ужасность гнева твоего?.. 
Едва и сам я в летах нежных, 
Во цвете радостной весны, 
Не кончил дней в водах мятежных 
Твоей, о Волга! глубины. 
Уже без ветрил, без кормила 
По безднам буря нас носила; 
Гребец от страха цепенел; 
Уже зияла хлябь под нами 
Своими пенными устами; 
Надежды луч в душах бледнел; 
Уже я с жизнию прощался, 
С ее прекрасною зарей; 
В тоске слезами обливался 
И ждал погибели своей... 
Но вдруг творец изрек спасенье - 
Утихло бурное волненье, 
И брег с улыбкой нам предстал. 
Какой восторг! какая радость! 
Я землю страстно лобызал 
И чувствовал всю жизни сладость. 
Сколь ты в величии своем, 
О Волга! яростна, ужасна, 
Столь в благости мила, прекрасна: 
Ты образ божий в мире сем! 
 
Теки, Россию украшая; 
Шуми, священная река, 
Свою великость прославляя, 
Доколе времени рука 
Не истощит твоей пучины: 
Увы! сей горестной судьбины 
И ты не можешь избежать: 
И ты должна свой век скончать! 
Но прежде многие народы 
Истлеют, превратятся в прах, 
И блеск цветущия Природы 
Померкнет на твоих брегах.

1793


Время

 (Подражание) 
 
Все вещи разрушает время, 
И мрачной скукой нас томит; 
Оно как тягостное бремя 
У смертных на плечах лежит. 
 
Нам, право, согласиться должно 
Ему таким же злом платить 
И делать всё, чем только можно 
Его скорее погубить. 

1795


Выбор жениха

Лиза в городе жила, 
Но невинною была; 
Лиза, ангел красотою, 
Ангел нравом и душою. 
Время ей пришло любить... 
Всем любиться в свете должно, 
И в семнадцать лет не можно 
Сердцу без другого жить. 
 
Что же делать? где искать? 
И кому люблю сказать? 
Разве в свете появиться, 
Всех пленить, одним плениться? 
Так и сделала она. 
Лизу люди окружили, 
Лизе все одно твердили: 
"Ты прельщать нас рождена!" 
 
"Будь супругою моей! - 
Говорит богатый ей.- 
Всякий день тебе готовы 
Драгоценные обновы; 
Станешь в золоте ходить; 
Ожерельями, серьгами, 
Разноцветными парчами 
Буду милую дарить". 
 
Что ж красавица в ответ? 
Что сказала? да иль нет? 
Лиза только улыбнулась; 
Прочь пошла, не оглянулась. 
Гордый барин ей сказал: 
"Будь супругою моею; 
Будешь знатной госпожею: 
Знай, я полный генерал!" 
 
Что ж красавица в ответ? 
Что сказала? да иль нет? 
Генералу поклонилась; 
Только чином не пленилась; 
Лиза... далее идет; 
Ищет, долго не находит... 
"Так она и век проходит!.." 
Ошибаетесь - найдет! 
 
Лизе суженый сказал: 
"Чином я не генерал 
И богатства не имею, 
Но любить тебя умею. 
Лиза! будь навек моя!" 
Тут прекрасная вздохнула, 
На любезного взглянула 
И сказала: "Я твоя!" 

1795


Выздоровление

Нежная матерь Природа! 
Слава тебе! 
Снова твой сын оживает! 
Слава тебе! 
 
Сумрачны дни мои были. 
Каждая ночь 
Медленным годом казалась 
Бедному мне. 
 
Желчию облито было 
Всё для меня; 
Скука, уныние, горесть 
Жили в душе. 
 
Черная кровь возмущала 
Ночи мои 
Грозными, страшными снами, 
Адской мечтой. 
 
Томное сердце вздыхало 
Ночью и днем. - 
Тронули матерь Природу 
Вздохи мои. 
 
Перст ее, к сердцу коснувшись, 
Кровь разжидил; 
Взор ее светлый рассеял 
Мрачность души. 
 
Всё для меня обновилось; 
Всем веселюсь: 
Солнцем, зарею, звездами, 
Ясной луной. 
 
Сон мой приятен и кроток; 
Солнечный луч 
Снова меня призывает 
К радостям дня. 

13 декабря 1789, Женева


Господину Д<митриеву> на болезнь его

Болезнь есть часть живущих в мире; 
Страдает тот, кто в нем живет. 
В стране подлунной всё томится; 
В юдоли сей покоя нет. 
 
Но тем мы можем утешаться, 
Что нам не век в сем мире жить; 
Что скоро, скоро мы престанем 
Страдать, стенать и слезы лить. 
 
В страны блаженства вознесемся, 
Где нет болезни, смерти нет. 
Тогда, мой друг, тогда узнаем, 
Почто страдали столько лет. 
 
Тогда мы, светом озаряся, 
Падем, поклонимся творцу; 
В восторге слезы проливая, 
Воскликнем к нашему отцу: 
 
"Ты благ, премудр, могущ чудесно! 
Ты всё во благо превратил, 
Что нам великим злом казалось; 
Ты нас к блаженству сотворил!" 

1788


Граф Гваринос

Худо, худо, ах, французы, 
В Ронцевале было вам! 
Карл Великий там лишился 
Лучших рыцарей своих. 
 
 
И Гваринос был поиман 
Многим множеством врагов; 
Адмирала вдруг пленили 
Семь арабских королей. 
 
Семь раз жеребей бросают 
О Гвариносе цари; 
Семь раз сряду достается 
Марлотесу он на часть. 
 
Марлотесу он дороже 
Всей Аравии большой. 
"Ты послушай, что я молвлю, 
О Гваринос! - он сказал, - 
 
Ради Аллы, храбрый воин, 
Нашу веру приими! 
Всё возьми, чего захочешь, 
Что приглянется тебе. 
 
Дочерей моих обеих 
Я Гвариносу отдам; 
На любой из них женися, 
А другую так возьми, 
 
Чтоб Гвариносу служила, 
Мыла, шила на него. 
Всю Аравию приданым 
Я за дочерью отдам". 
 
Тут Гваринос слово молвил; 
Марлотесу он сказал: 
"Сохрани господь небесный 
И Мария, мать его, 
 
Чтоб Гваринос, христианин, 
Магомету послужил! 
Ах! во Франции невеста 
Дорогая ждет меня!" 
 
Марлотес, пришедши в ярость, 
Грозным голосом сказал: 
"Вмиг Гвариноса окуйте, 
Нечестивого раба; 
 
И в темницу преисподню 
Засадите вы его. 
Пусть гниет там понемногу, 
И умрет, как бедный червь! 
 
Цепи тяжки, в семь сот фунтов, 
Возложите на него, 
От плеча до самой шпоры". - 
Страшен в гневе Марлотес! 
 
"А когда настанет праздник, 
Пасха, Святки, Духов день, 
В кровь его тогда секите 
Пред глазами всех людей". 
 
Дни проходят, дни приходят, 
И настал Иванов день; 
Христиане и арабы 
Вместе празднуют его. 
 
Христиане сыплют галгант;* 
Мирты мечет всякий мавр.** 
В почесть празднику заводит 
Разны игры Марлотес. 
 
Он высоко цель поставил, 
Чтоб попасть в нее копьем. 
Все свои бросают копья, 
Все арабы метят в цель. 
 
Ах, напрасно! нет удачи! 
Цель для слабых высока. 
Марлотес велел во гневе 
Чрез герольда объявить: 
 
"Детям груди не сосати, 
А большим не пить, не есть, 
Если цели сей на землю 
Кто из мавров не сшибет!" 
 
И Гваринос шум услышал 
В той темнице, где сидел. 
"Мать святая, чиста дева! 
Что за день такой пришел? 
 
Не король ли ныне вздумал 
Выдать замуж дочь свою? 
Не меня ли сечь жестоко 
Час презлой теперь настал?" 
 
Страж темничный то подслушал. 
"О Гваринос! свадьбы нет; 
Ныне сечь тебя не будут; 
Трубный звук не то гласит... 
 
Ныне праздник Иоаннов; 
Все арабы в торжестве. 
Всем арабам на забаву 
Марлотес поставил цель. 
 
Все арабы копья мечут, 
Но не могут в цель попасть; 
Почему король во гневе 
Чрез герольда объявил: 
 
"Пить и есть никто не может, 
Буде цели не сшибут". 
Тут Гваринос встрепенулся; 
Слово молвил он сие: 
 
"Дайте мне коня и сбрую, 
С коей Карлу я служил; 
Дайте мне копье булатно, 
Коим я врагов разил. 
 
Цель тотчас сшибу на землю, 
Сколь она ни высока. 
Если ж я сказал неправду, 
Жизнь моя у вас в руках". 
 
"Как! - на то тюремщик молвил, - 
Ты семь лет в тюрьме сидел, 
Где другие больше года 
Не могли никак прожить; 
 
И еще ты думать можешь, 
Что сшибешь на землю цель? - 
Я пойду сказать инфанту, 
Что теперь ты говорил". 
 
Скоро, скоро поспешает 
Страж темничный к королю; 
Приближается к инфанту 
И приносит весть ему: 
 
"Знай: Гваринос христианин, 
Что в тюрьме семь лет сидит, 
Хочет цель сшибить на землю, 
Если дашь ему коня". 
 
Марлотес, сие услышав, 
За Гвариносом послал; 
Царь не думал, чтоб Гваринос 
Мог еще конем владеть. 
 
Он велел принесть всю сбрую 
И коня его сыскать. 
Сбруя ржавчиной покрыта, 
Конь возил семь лет песок. 
 
"Ну, ступай! - сказал с насмешкой 
Марлотес, арабский царь.- 
Покажи нам, храбрый воин, 
Как сильна рука твоя!" 
 
Так, как буря разъяренна, 
К цели мчится сей герой; 
Мечет он копье булатно - 
На земле вдруг цель лежит. 
 
Все арабы взволновались, 
Мечут копья все в него; 
Но Гваринос, воин смелый, 
Храбро их мечом сечет. 
 
Солнца свет почти затмился 
От великого числа 
Тех, которые стремились 
На Гвариноса все вдруг. 
 
Но Гваринос их рассеял 
И до Франции достиг. 
Где все рыцари и дамы 
С честью приняли его. 

* Индейское растение.
** В день св. Иоанна гишпанцы усыпали улицы галгантом и митрами.

1789


Две песни

    1 
 
Мы желали - и свершилось!.. 
Лиза! Небо любит нас. 
Постоянство наградилось: 
Ты моя! - Блаженный час! 
 
Быть счастливейшим супругом, 
Быть любимым и любить, 
Быть любовником и другом... 
Ах! я рад на свете жить! 
 
Рад терпеть, чего не можно 
В здешней жизни избежать; 
Рад и плакать, если должно 
Смертным слезы проливать. 
 
Нежность горе услаждает; 
Дружба милою рукой 
Слез потоки отирает 
И вселяет в грудь покой. 
 
Будь единственным предметом 
Страсти сердца моего! 
Я навек простился с светом; 
Мне наскучил шум его. 
 
Пусть Прелесты там сияют 
Блеском хитростей своих; 
Пусть они других прельщает; 
Пусть другие любят их! 
 
Было время заблуждений; 
Я, как бабочка, летал 
Вкруг блестящих привидений - 
Сердца в мраморе искал! 
 
Сон исчез - и я увидел, 
Что игрушкой хитрых был; 
Всех Прелест возненавидел 
И невинность полюбил. 
 
Ты одна любви достойна; 
Я нашел чего искал, 
И душа моя спокойна, 
Всё сбылось, чего желал! 
 
Свет забудет нас с тобою: 
Что нам нужды, Лиза, в нем? 
Мы с любовию одною 
Век без скуки проживем. 
 
    2 
 
Доволен я судьбою 
И милою богат. 
О Лиза! кто с тобою 
И бедности не рад? 
 
С тобою жизни бремя 
Меня не тяготит; 
С тобою, друг мой, время 
Как молния летит. 
 
Не зная, что есть слава, 
Я славлю жребий свой. 
Труды с тобой - забава; 
В твоих глазах - покой. 
 
Ты взглянешь - забываю 
Суровость мрачных дней; 
В болезнях оживаю 
Улыбкою твоей. 
 
Когда ты скажешь: милый! - 
Проходит грусть моя, 
Светлеет взор унылый, 
Спокоен, весел я! 
 
Тот беден, кто в сем мире 
Живет лишь для себя. 
Я был бы и в порфире 
Несчастлив без тебя. 
 
Но если рок ужасный 
Нас, Лиза, разлучит? 
Что буду я, несчастный?.. 
Сырой землей покрыт! 
 
Две горлицы покажут 
Тебе мой хладный прах; 
Воркуя томно, скажут: 
Он умер во слезах!

1794 (?)


Долина Иосафатова, или Долина Спокойствия

Долина, где судьбы рукою 
Хранится таинство сердец; 
Где странник, жаждущий покою, 
Его встречает наконец; 
 
Где взор бывает вечно светел 
И сердце дремлет в тишине; 
Забот печальный вестник, петел, 
Не будит счастливых во сне; 
 
Молчат и громы и бореи, 
Не слышен грозный рев зверей, 
И мило злобные цирцеи 
Не ставят нежности сетей; 
 
Где хитрый бог, любящий слезы, 
Не мещет кипарисных стрел; 
Где нет змеи под цветом розы, 
Где счастья, истины предел! 
 
Страна блаженная, святая! 
Когда, когда тебя найду 
И, мирный брег благословляя, 
Корабль в пристанище введу? 
 
К тебе нередко приближаясь, 
Хочу ступить на брег... но вдруг, 
С отливом в море удаляясь, 
Бываю жертвой новых мук. 
 
Ужель во мрачности тумана 
Мне ввек игралищем служить 
Шумящим ветрам океана, 
Без цели по волнам кружить? 
 
Довольно я терпел, крушился, 
Гоняясь сердцем за мечтой; 
Любил, надеялся, страшился, - 
Ах! время мне вкусить покой! 
 
Навек в груди угасни пламень! 
Пусть в ней живет единый хлад! 
Пусть сердце превратится в камень! 
Его чувствительность мне яд. 
 
Страна блаженная, святая! 
Когда, когда тебя найду 
И, мирный брег благословляя, 
Корабль в пристанище введу?

1796


Из письма к И. И. Дмитриеву (Любовник Флоры не играет)

Любовник Флоры не играет, 
Не резвится у нас в лугах; 
Борей шумит, древа качает - 
А мы сидим в своих домах. 

18 мая 1788


Из письма к И. И. Дмитриеву (Но что же скажем мы о времени прошедшем?)

Но что же скажем мы о времени прошедшем? 
Какими радостьми, мой друг, питались в нем? 
Мы жили, жили мы - и более не скажем, 
И более сказать не можем ничего. 
Уже наш шар земной едва не четверть века 
Свершает круглый путь, вкруг солнца обходя, 
Как я пришел в сей мир, иль, попросту, родился; 
Но всё, мой друг, мне всё казалось время сном - 
Бывали страшны сны, бывали и приятны; 
Но значат ли что сны? Не суть ли только дым? 

1787


К Алине на смерть ее супруга

Супруг твой слишком счастлив был: 
Не мог он жить в подлунном свете, 
Где тайный рок в своем совете 
Сердца на горесть осудил, 
А счастью быть велел мечтою. 
Но кто нечаянной судьбою, 
Украдкой будет здесь блажен, 
Тому век розы положен: 
Как счастлив я! едва лишь скажет, 
Увянет - и в могилу ляжет. 
Начто ты ангельской душой, 
Своей любовью, красотой 
В супруге сердце восхищала, 
Его с бессмертными равняла? 
Когда бы жизнью он скучал 
И смерть к себе как друга звал, 
Тогда бы долго прожил с нами; 
Тогда б седыми волосами 
Еще он... слезы отирал. 
Где радость есть судьбы ошибка 
И где веселая улыбка 
Бывает редко не обман, 
Там он в душе твоей прелестной 
Нашел блаженства талисман, 
Земным страдальцам неизвестный; 
Нашел - и смерть нашла его. 
Твоей любовью упоенный, 
В жару восторга своего 
Ударом рока пораженный, 
Счастливец умер как заснул; 
В минуту самыя кончины 
Еще от нежности вздохнул. 
Ах! кто из нас такой судьбины 
Семи векам не предпочтет? 
Не время мило, наслажденье. 
Одно счастливое мгновенье 
Не лучше ль многих скучных лет? 

1795


К бедному поэту

Престань, мой друг, поэт унылый, 
Роптать на скудный жребий свой 
И знай, что бедность и покой 
Еще быть могут сердцу милы. 
Фортуна мачеха тебя, 
За что то очень невзлюбя, 
Пустой сумою наградила 
И в мир с клюкою отпустила; 
Но истинно родная мать, 
Природа, любит награждать 
Несчастных пасынков Фортуны: 
Дает им ум, сердечный жар, 
Искусство петь, чудесный дар 
Вливать огонь в златые струны, 
Сердца гармонией пленять. 
Ты сей бесценный дар имеешь; 
Стихами чистыми умеешь 
Любовь и дружбу прославлять; 
Как птичка, в белом свете волен, 
Не знаешь клетки, ни оков, - 
Чего же больше? будь доволен; 
Вздыхать, роптать есть страсть глупцов. 
 
Взгляни на солнце, свод небесный, 
На свежий луг, для глаз прелестный; 
Смотри на быструю реку, 
Летящую с сребристой пеной 
По светло желтому песку; 
Смотри на лес густой, зеленый 
И слушай песни соловья. 
Поэт! Натура вся твоя. 
В ее любезном сердцу лоне 
Ты царь на велелепном троне. 
Оставь другим носить венец: 
Гордися, нежных чувств певец, 
Венком, из нежных роз сплетенным, 
Тобой от граций полученным! 
Тебе никто не хочет льстить: 
Что нужды? кто в душе спокоин, 
Кто истинной хвалы достоин, 
Тому не скучно век прожить 
Без шума, без льстецов коварных. 
Не можешь ты чинов давать, 
Но можешь зернами питать 
Семейство птичек благодарных; 
Они хвалу тебе споют 
Гораздо лучше стиходеев, 
Тиранов слуха, лже Орфеев, 
Которых музы в одах лгут 
Нескладно пышными словами. 
Мой друг! существенность бедна: 
Играй в душе своей мечтами, 
Иначе будет жизнь скучна. 
Не Крез с мешками, сундуками 
Здесь может веселее жить, 
Но тот, кто в бедности умеет 
Себя богатством веселить; 
Кто дар воображать имеет 
В кармане тысячу рублей, 
Копейки в доме не имея. 
Поэт есть хитрый чародей: 
Его живая мысль, как фея, 
Творит красавиц из цветка; 
На сосне розы производит, 
В крапиве нежный мирт находит 
И строит замки из песка. 
Лукуллы в неге утонченной 
Напрасно вкус свой притупленный 
Хотят чем новым усладить. 
Сатрап с Лаисою зевает; 
Платок ей бросив, засыпает. 
Их жребий: дни считать, не жить; 
Душа их в роскоши истлела, 
Подобно камню онемела 
Для чувства радостей земных. 
Избыток благ и наслажденья 
Есть хладный гроб воображенья; 
В мечтах, в желаниях своих 
Мы только счастливы бываем; 
Надежда - золото для нас, 
Призрак любезнейший для глаз, 
В котором счастье лобызаем. 
 
Не сытому хвалить обед, 
За коим нимфы, Ганимед 
Гостям амврозию разносят, 
И не в объятиях Лизет 
Певцы красавиц превозносят; 
Всё лучше кажется вдали. 
Сухими фигами питаясь, 
Но в мыслях царски наслаждаясь 
Дарами моря и земли, 
Зови к себе в стихах игривых 
Друзей любезных и счастливых 
На сладкий и роскошный пир; 
Сбери красоток несравненных, 
Веселым чувством оживленных; 
Вели им с нежным звуком лир 
Петь в громком и приятном хоре, 
Летать, подобно Терпсихоре, 
При плеске радостных гостей 
И милой ласкою своей, 
Умильным, сладострастным взором, 
Немым, но внятным разговором 
Сердца к тому приготовлять, 
Чего... в стихах нельзя сказать. 
Или, подобно Дон Кишоту, 
Имея к рыцарству охоту, 
В шишак и панцирь нарядись, 
На борзого коня садись, 
Ищи опасных приключений, 
Волшебных замков и сражений, 
Чтоб добрым принцам помогать 
Принцесс от уз освобождать. 
Или, Платонов воскрешая 
И с ними ум свой изощряя, 
Закон республикам давай 
И землю в небо превращай. 
Или... но как всё то исчислить, 
Что может стихотворец мыслить 
В укромной хижинке своей? 
 
Мудрец, который знал людей, 
Сказал, что мир стоит обманом; 
Мы все, мой друг, лжецы: 
Простые люди, мудрецы; 
Непроницаемым туманом 
Покрыта истина для нас. 
Кто может вымышлять приятно, 
Стихами, прозой, - в добрый час! 
Лишь только б было вероятно. 
Что есть поэт? искусный лжец: 
Ему и слава и венец!

1796


К богине здравия

Сойди, сойди, богиня! 
Сойди ко мне с небес, 
Цветущая Игея! 
Снеси златой сосуд 
С целебным питием! 
 
Уста мои завяли, 
В глазах весь огнь погас, 
И сердце томно бьется; 
Едва дышать могу - 
Едва едва живу. 
 
И червя оживляет 
Прохладный ветерок; 
И травку освежает 
Небесная роса: 
Всегда ли мне страдать? 
 
Хотя едину каплю, 
Посланница богов, 
Хотя едину каплю 
Пролей в мои уста - 
И буду исцелен! 
 
Сойди, сойди, богиня! 
Сойди ко мне с небес, 
Цветущая Игея! 
Снеси златой сосуд 
С целебным питием! 

<1791>


К верной

Ты мне верна!.. тебя я снова обнимаю!.. 
И сердце милое твое 
Опять, опять мое! 
К твоим ногам в восторге упадаю... 
Целую их!.. Ты плачешь, милый друг!.. 
Сладчайшие слова: души моей супруг - 
Опять из уст твоих я в сердце принимаю!.. 
Ах! как благодарить творца!.. 
Всё горе, всю тоску навек позабываю!.. 
: : : : : : : : : : : : : : : : : 
Ты бледность своего лица 
Показываешь мне - прощаешь! Не дерзаю 
Оправдывать себя: 
Заставив мучиться тебя, 
Преступником я был. Но мне казалось ясно 
Несчастие мое. И ты сама... прости... 
Воспоминание душе моей ужасно! 
К сей тайне я тогда не мог ключа найти. 
Теперь, теперь стыжусь и впредь клянусь не верить 
Ни слуху, ни глазам; 
Не верить и твоим словам, 
Когда бы ты сама хотела разуверить 
Меня в любви своей. На сердце укажу, 
Взгляну с улыбкою и с твердостью скажу: 
"Оно, мой друг, спокойно; 
Оно тебя достойно 
Надежностью своей. 
Испытывай меня!" - Пусть прелестью твоей 
Другие также заразятся! 
Для них надежды цвет, а мне - надежды плод! 
Из них пусть каждый счастья ждет: 
Я буду счастьем наслаждаться. 
Их жребий: милую любить; 
Мой жребий: милой милым быть! 
Хотя при людях нам нельзя еще словами 
Люблю друг другу говорить; 
Но страстными сердцами 
Мы будем всякий миг люблю, люблю твердить 
(Другим язык сей непонятен; 
Но голос сердца сердцу внятен), 
И взор умильный то ж украдкой подтвердит. 
Снесу жестокость принужденья 
(Что делать? так судьба велит), 
Снесу в блаженстве уверенья, 
Что ты моя в душе своей. 
Ах! истинная страсть питается собою; 
Восторги чувств не нужны ей. 
Я знаю, что меня с тобою 
Жестокий рок готов надолго разлучить; 
Скажу тебе... прости! и должен буду скрыть 
Тоску в груди моей!.. Обильными слезами 
Ее не облегчу в присутствии других; 
И ангела души дрожащими устами 
Не буду целовать в объятиях своих!.. 
Расстаться тяжело с сердечной половиной; 
Но... я любим тобой: сей мыслию единой 
Унылый мрак душевных чувств моих 
Как солнцем озарится. 
Разлука - опыт нам: 
Кто опыта страшится, 
Тот, верно, нелюбим, тот мало любит сам; 
Прямую страсть всегда разлука умножает, - 
Так буря слабый огнь в минуту погашает, 
Но больше сил огню сильнейшему дает. 
Когда души единственный предмет 
У нас перед глазами, 
Мы знаем то одно, что весело любить; 
Но чтоб узнать всю власть его над нами - 
Узнать, что без него душе не можно жить... 
Расстанься с ним!.. Любовь питается слезами, 
От горести растет; 
И чувство, что нельзя преодолеть нам страсти, 
Еще ей более дает 
Над сердцем сладкой власти. 
Когда нибудь, о милый друг, 
Судьбы жестокие смягчатся: 
Два сердца, две руки навек соединятся; 
Любовник... будет твой супруг. 
Ах! станем жить: с надеждой жизнь прекрасна; 
Не нам, тому она ужасна, 
Кто любит лишь один, не будучи любим. 
Исчезнут для меня с отбытием твоим 
Существенность и мир: в одном воображеньи 
Я буду находить утехи для себя; 
Далеко от людей, в лесу, в уединеньи, 
Построю домик для тебя, 
Для нас двоих, над тихою рекою 
Забвения всего, но только не любви; 
Скажу тебе: "В сем домике живи 
С любовью, счастьем и со мною, - 
Для прочего умрем. Прельщаяся тобою, 
Я прелести ни в чем ином не нахожу. 
Тебе все чувства посвящаю: 
Взгляну ль на что, когда на милую гляжу? 
Услышу ль что нибудь, когда тебе внимаю? 
Душа моя полна: я в ней тебя вмещаю! 
Пусть бог вселенную в пустыню превратит; 
Пусть будем в ней мы только двое! 
Любовь ее для нас украсит, оживит. 
Что сердцу надобно? найти, любить другое; 
А я нашел, хочу с ним вечность провести 
И свету говорю: прости!" 
Прелестный домик сей вдали нас ожидает; 
Теперь его судьба завесой покрывает, 
Но он явится нам: в нем буду жить с тобой 
Или мечту сию... возьму я в гроб с собой. 

1796


К Д<митриеву>

"Многие барды, лиру настроив, 
Смело играют, поют; 
Звуки их лиры, гласы их песней 
Мчатся по рощам, шумят. 
 
Многие барды, тоны возвысив, 
Страшные битвы поют; 
В звуках их песней слышны удары, 
Стон пораженных и смерть. 
 
Многие барды, тоны унизив, 
Сельскую радость поют - 
Нравы невинных, кротких пастушек, 
Вздохи, утехи любви. 
 
Многие барды в шумном восторге 
Нам воспевают вино, 
Всех призывая им утоляти 
Скуку, заботы, печаль. 
 
Все ли их песни трогают сердце, 
Душу приводят в восторг? 
Все ли Омиры, Геснеры, Клейсты? 
Где Анакреон другой? 
 
Мало осталось бардов великих!" - 
Так воспевая, вздохнул; 
Слезы из сердца тихо катятся; 
Лира упала из рук. 
 
Быстро зефиры с Невского брега, 
Быстро несутся ко мне - 
Веют - вливают сладкие песни, 
Нежные песни в мой слух... 
 
Я восхищаюсь! - В радости сердца 
Громко взываю, пою: 
"Древние барды дух свой влияли 
В нового барда Невы!" 

17 ноября 1788


К Мелодору в ответ на его песнь о любви

Когда бледнеет всё в подлунном мрачном мире 
И жертвы плавают в дымящейся крови, 
Тогда, о Мелодор! на кроткой, нежной лире 
Играя, ты поешь о сладостях любви? 
Умолкни, милый друг!.. Кто будет наслаждаться 
Гармонией твоей? кто ею восхищаться?.. 
Но нет! играй и пой, любезнейший Орфей! 
Поет и в страшный гром на миртах соловей!

1795


К милости **

Что может быть тебя святее, 
О Милость, дщерь благих небес? 
Что краше в мире, что милее? 
Кто может без сердечных слез, 
Без радости и восхищенья, 
Без сладкого в крови волненья 
Взирать на прелести твои? 
 
Какая ночь не озарится 
От солнечных твоих очей? 
Какой мятеж не укротится 
Одной улыбкою твоей? 
Речешь - и громы онемеют; 
Где ступишь, там цветы алеют 
И с неба льется благодать. 
 
Любовь твои стопы лобзает 
И нежной Матерью зовет; 
Любовь тебя на трон венчает 
И скиптр в десницу подает. 
Текут, текут земные роды, 
Как с гор высоких быстры воды, 
Под сень державы твоея. 
 
Блажен, блажен народ, живущий 
В пространной области твоей! 
Блажен певец, тебя поющий 
В жару, в огне души своей! 
Доколе Милостию будешь, 
Доколе права не забудешь, 
С которым человек рожден; 
 
Доколе гражданин довольный 
Без страха может засыпать 
И дети подданные вольны 
По мыслям жизнь располагать, 
Везде Природой наслаждаться, 
Везде наукой украшаться 
И славить прелести твои; 
 
Доколе злоба, дщерь Тифона, 
Пребудет в мрак удалена 
От светлозолотого трона; 
Доколе правда не страшна 
И чистый сердцем не боится 
В своих желаниях открыться 
Тебе, владычице души; 
 
Доколе всем даешь свободу 
И света не темнишь в умах; 
Пока доверенность к народу 
Видна во всех твоих делах, - 
Дотоле будешь свято чтима, 
От подданных боготворима 
И славима из рода в род. 
 
Спокойствие твоей державы 
Ничто не может возмутить; 
Для чад твоих нет большей славы, 
Как верность к Матери хранить. 
Там трон вовек не потрясется, 
Где он любовию брежется 
И где на троне - ты сидишь. 

К неверной

Рассудок говорит: "Всё в мире есть мечта!" 
Увы! несчастлив тот, кому и сердце скажет: 
"Всё в мире есть мечта!", 
Кому жестокий рок то опытом докажет. 
Тогда увянет жизни цвет; 
Тогда несносен свет; 
Тогда наш взор унылый 
На горестной земле не ищет ничего, 
Он ищет лишь... могилы!.. 
Я слышал страшный глас, глас сердца моего, 
И с прелестью души, с надеждою простился; 
Надежда умерла, - и так могу ли жить? 
 
Когда любви твоей я, милая, лишился, 
Могу ли что нибудь, могу ль себя любить?.. 
Кто в жизни испытал всю сладость нежной страсти 
И нравился тебе, тот... жил и долго жил; 
Мне должно умереть: так рок определил. 
Ах! если б было в нашей власти 
Вовеки пламенно любить, 
Вовеки в милом сердце жить, 
Никто б не захотел расстаться с здешним светом; 
Тогда бы человек был зависти предметом 
Для жителей небес. - Упреками тебе 
Скучать я не хочу: упреки бесполезны; 
Насильно никогда не можем быть любезны. 
Любви покорно всё, любовь... одной судьбе. 
Когда от сердца сердце удалится, 
Напрасно звать его: оно не возвратится. 
 
Но странник в горестных местах, 
В пустыне мертвой, на песках, 
Приятности лугов, долин воображает, 
Чрез кои некогда он шел: 
"Там пели соловьи, там мирт душистый цвел!" 
Сей мыслию себя страдалец лишь терзает, 
Но все несчастные о счастьи говорят. 
Им участь... вспоминать, счастливцу... наслаждаться. 
Я также вспомню рай, питая в сердце ад. 
 
Ах! было время мне мечтать и заблуждаться: 
Я прожил тридцать лет; с цветочка на цветок 
С зефирами летал. Киприда свой венок 
Мне часто подавала; 
Как резвый ветерок, рука моя играла 
Со флером на груди прелестнейших цирцей; 
Армиды Тассовы, лаисы наших дней 
Улыбкою любви меня к себе манили 
И сердце юноши быть ветреным учили; 
Но я влюблялся, не любя. 
Когда ж узнал тебя, 
Когда, дрожащими руками 
Обняв друг друга, всё забыв, 
Двумя горящими сердцами 
Союз священный заключив, 
Мы небо на земле вкусили 
И вечность в миг один вместили, - 
Тогда, тогда любовь я в первый раз узнал; 
Ее восторгом изнуренный, 
Лишился мыслей, чувств и смерти ожидал, 
Прелестнейшей, блаженной!.. 
Но рок хотел меня для горя сохранить; 
За счастье должно нам несчастием платить. 
 
Какая смертная как ты была любима, 
Как ты боготворима? 
Какая смертная была 
И столь любезна, столь мила? 
Любовь в тебе пылала, 
И подле сердца моего 
Любовь, любовь в твоем так сильно трепетала! 
 
С небесной сладостью дыханья твоего 
Она лилась мне в грудь. Что слово, то блаженство; 
Что взор, то новый дар. Я целый свет забыл, 
Природу и друзей: Природы совершенство, 
Друзей, себя, творца в тебе одной любил. 
Единый час разлуки 
Был сердцу моему несносным годом муки; 
Прощаяся с тобой, 
Прощался я с самим собой... 
И с чувством обновленным 
К тебе в объятия спешил; 
В душевной радости рекою слезы лил; 
В блаженстве трепетал... не смертным, богом был!.. 
 
И прах у ног твоих казался мне священным! 
Я землю целовал, 
На кою ты ступала; 
Как нектар воздух пил, которым ты дышала... 
Увы! от счастья здесь никто не умирал, 
Когда не умер я!.. Оставить мир холодный, 
Который враг чувствительным душам; 
Обнявшись перейти в другой, где мы свободны 
Жить с тем, что мило нам; 
Где царствует любовь без всех предрассуждений, 
Без всех несчастных заблуждений; 
Где бог улыбкой встретит нас... 
Ах! сколько, сколько раз 
О том в восторге мы мечтали 
И вместе слезы проливали!.. 
Я был, я был любим тобой! 
 
Жестокая!.. увы! могло ли подозренье 
Мне душу омрачить? Ужасною виной 
Почел бы я тогда малейшее сомненье; 
Оплакал бы его. Тебе неверной быть! 
Скорее нас творец забудет, 
Скорее изверг здесь покоен духом будет, 
Чем милая души мне может изменить! 
Так думал я... и что ж? на розе уст небесных, 
На тайной красоте твоих грудей прелестных 
Еще горел, пылал мой страстный поцелуй, 
Когда сказала ты другому: торжествуй - 
Люблю тебя!.. Еще ты рук не опускала, 
Которыми меня, лаская, обнимала, 
Другой, другой уж был в объятиях твоих... 
Иль в сердце... всё одно! Без тучи гром ужасный 
Ударил надо мной. В волненьи чувств моих 
Я верить не хотел глазам своим, несчастный! 
И думал наяву, что вижу всё во сне; 
Сомнение тогда блаженством было мне - 
Но ты, жестокая, холодною рукою 
Завесу с истины сняла!.. 
Ни вздохом, ни одной слезою 
Последней дани мне в любви не принесла!.. 
Как можно разлюбить, что нам казалось мило, 
Кем мы дышали здесь, кем наше сердце жило? 
Однажды чувства истощив, 
Где новых взять для новой страсти? 
Тобой оставлен я; но, ах! в моей ли власти 
Неверную забыть? Однажды полюбив, 
Я должен ввек любить; исчезну обожая. 
Тебе судьба иная; 
Иное сердце у тебя - 
Блаженствуй! Самый гроб меня не утешает; 
И в вечности я зрю пустыню для себя: 
Я буду там один! Душа не умирает; 
Душа моя и там всё будет тосковать 
И тени милыя искать!

1796


К ней

Тебе ли думать, друг бесценный, 
Что есть изменники в любви? 
Огонь, тобою воспаленный, 
Погаснет ли когда в крови? 
Погаснет с жизнию, не прежде! 
 
И мне ль непостоянным быть? 
Мне ль порхать бабочкой, в надежде 
Другую более любить? 
Я всех неверных презираю 
И с ними наш холодный век. 
Как может в жизни человек 
Два раза быть влюблен, не знаю: 
 
Не станет сердца, милый друг, 
И сила в чувствах ослабеет. 
Однажды роза в год алеет, 
Однажды красится ей луг; 
Однажды любим всей душою - 
Чтоб счастье райское вкусить 
Или глаза навек закрыть 
Со вздохом горести, с тоскою! 

1794


К Прекрасной

Где ты, Прекрасная, где обитаешь? 
Там ли, где песни поет Филомела, 
Кроткая ночи певица, 
Сидя на миртовой ветви? 
 
Там ли, где с тихим журчаньем стремится 
Чистый ручей по зеленому лугу, 
Душу мою призывая 
К сладкой дремоте покоя? 
 
Там ли, где юная, пышная роза, 
Утром кропимая, нежно алеет, 
Скромно с Зефиром лобзаясь, 
Сладостью воздух питая? 
 
Там ли, где солнечный луч освещает 
Гор неприступных хребет разноцветный,* 
Где обитали издревле 
Высшие силы и боги? 
 
Глас твой божественный часто внимаю; 
Часто сквозь облако образ твой вижу, 
Руки к нему простираю - 
Облако, воздух объемлю! 

<1791>


К самому себе

Прости, надежда!.. и навек!.. 
Исчезло всё, что сердцу льстило, 
Душе моей казалось мило; 
Исчезло! Слабый человек! 
Что хочешь делать? обливаться 
Рекою горьких, тщетных слез? 
Стенать во прахе и терзаться?.. 
Что пользы? Рока и небес 
Не тронешь ты своей тоскою 
И будешь жалок лишь себе! 
Нет, лучше докажи судьбе, 
Что можешь быть велик душою, 
Спокоен вопреки всему. 
Чего робеть? ты сам с собою! 
Прибегни к сердцу своему: 
Оно твой друг, твоя отрада, 
За все несчастия награда - 
Еще ты в свете не один! 
Еще ты мира гражданин!.. 
Смотри, как солнце над тобою 
Сияет славой, красотою; 
Как ясен, чист небесный свод; 
Как мирно, тихо всё в Природе! 
Зефир струит зерцало вод, 
И птички в радостной свободе 
Поют: "будь весел, улыбнись!" 
Поют тебе согласным хором. 
А ты стоишь с унылым взором, 
С душою мрачной?.. Ободрись 
И вспомни, что бывал ты прежде, 
Как мудрым в чувствах подражал, 
Сократа сердцем обожал, 
С Катоном смерть любил, в надежде 
Носить бессмертия венец. 
Житейских радостей конец 
Да будет для тебя началом 
Геройской твердости в душе! 
Язвимый лютых бедствий жалом, 
Забвенный в темном шалаше 
Всем светом, ложными друзьями, 
Умей спокойными очами 
На мир обманчивый взирать, 
Несчастье с счастьем презирать! 
 
Я столько лет мечтой пленялся, 
Хотел блаженства, восхищался!.. 
В минуту всё покрылось тьмой, 
И я остался лишь с тоской! 
Так некий зодчий, созидая 
Огромный, велелепный храм 
На диво будущим векам, 
Гордился духом, помышляя 
О славе дела своего; 
Но вдруг огромный храм трясется, 
Падет... упал... и нет его!.. 
Что ж бедный зодчий? он клянется 
Не строить впредь, беспечно жить... 
А я клянуся... не любить! 

1795


К соловью

Пой во мраке тихой рощи, 
Нежный, кроткий соловей! 
Пой при свете лунной нощи! 
Глас твой мил душе моей. 

Но почто ж рекой катятся 
Слезы из моих очей, 
Чувства ноют и томятся 
От гармонии твоей? 
Ах! я вспомнил незабвенных, 
В недрах хладныя земли 
Хищной смертью заключенных; 
Их могилы заросли 
Все высокою травою. 
Я остался сиротою... 
Я остался в горе жить, 
Тосковать и слезы лить!.. 
С кем теперь мне наслаждаться 
Нежной песнию твоей? 
С кем Природой утешаться? 
Всё печально без друзей! 
С ними дух наш умирает, 
Радость жизни отлетает; 
Сердцу скучно одному - 
Свет пустыня, мрак ему. 
 
Скоро ль песнию своею, 
О любезный соловей, 
Над могилою моею 
Будешь ты пленять людей? 

1793


Лилея

Я вижу там лилею. 
Ах! как она бела, 
Прекрасна и мила! 
Душа моя пленилась ею. 
Хочу ее сорвать, 
Держать в руках и целовать; 
Хочу - но рок меня с лилеей разлучает: 
Ах! бездна между нас зияет!.. 
Тоска терзает грудь мою; 
Стою печально, слезы лью. 
 
Взираю издали на нежную лилею - 
Она сотворена быть, кажется, моею, 
И тихий ветерок 
Ко мне склоняет стебелек 
Ее зеленый, изумрудный; 
Ко мне же обращен и беленький цветок, 
Головка снежная, ко мне... но рок 
(Жестокий, безрассудный!) 
Сказал: "Она не для тебя! 
Увянет не с твоей слезою; 
Другой сорвет ее холодною рукою; 
А ты... смотри, терзай себя!" 
 
О Лиза! я с тобою 
Душой делиться сотворен, 
Но бездной разлучен!

1795


Любезной в день ее рождения

В сей день тебя любовь на свет произвела, 
Красою света быть, владеть людей сердцами; 
Осыпала тебя приятностей цветами; 
Сказала: будь мила!.. 
"Будь счастлива!" сказать богиня не могла. 

1793


Любовь ко врагам

"Взгляните на меня: я в двадцать лет старик; 
Весь высох как скелет, едва таскаю ноги; 
Смотрю в очки, ношу парик; 
Был Крезом год назад, теперь я Ир убогий". 
- "Какой же адский дух с тобою так сшутил?" 
- "Красавицы: увы! я страстно их любил!" 
- "За что ж, когда они тебе врагами были?" 
- "Нас учат, чтобы мы врагов своих любили!"

1796


Мишеньке

Итак, ты хочешь песни, 
Любезный, милый отрок? 
Не всем пою я песни, 
И редко, очень редко 
За арфу принимаюсь. 
В моих весенних летах 
Я пел забавы детства, 
Невинность и беспечность. 
Потом, в зрелейших летах, 
Я пел блаженство дружбы, 
С любезным Агатоном 
В восторге обнимаясь. 
Я пел хвалу Никандру, 
Когда он беззащитным 
Был верною защитой 
И добрыми делами 
Ни мало не хвалился. 
Я пел хвалу Наукам, 
Которые нам в душу 
Свет правды проливают; 
Которые нам служат 
В час горестный отрадой. 
Где снежные громады 
Луч солнца погашают; 
Где мрачный, острый Шрекгорн* 
Гром, бури отражает 
И страшные лавины** 
В долины низвергает, - 
Там в ужасе я славил 
Величие Натуры. 
В странах, где Эльба, Рейн 
И Сона быстро мчатся 
Между брегов цветущих, 
Я пел Природы щедрость, 
Приятность, миловидность. 
Теперь, любезный отрок, 
Тебе пою я песню. 
 
В долинах мирных, тихих, 
За снежными горами, 
Живет мудрец великой,*** 
Который научает, 
Как можно в наших лицах 
Всю душу ясно видеть. 
Недолго я учился, 
Однако ж знаю нечто, 
Чему мудрец сей учит. 
В тот день, как ты родился, 
Природа улыбалась; 
Твоя душа любезна, 
Подобно сей улыбке 
Прекрасныя Природы. 
Цвети, любезный отрок! 
Любя добро всем сердцем, 
Ты будешь счастлив в жизни; 
Она подобна будет 
Приятнейшей улыбке 
Прекрасныя Природы. 

* Одна из высочайших гор в Швейцарии.
** Так называются в Швейцарии кучи снега, катящиеся с гop.
*** Лафатер, известный в ученом свете по своим физиономическим сочинениям.

11 июня 1790, Лондон


Молитва о дожде

Мать любезная, Природа! 
От лазоревого свода 
Дождь шумящий ниспошли 
Оросить лице земли! 
 
Всё томится, унывает; 
Зелень в поле увядает; 
Сохнет травка и цветок - 
Нежный ландыш, василек 
Пылью серою покрыты, 
Не питает их роса... 
Дети матерью забыты! 
 
Солнце жжет, палит леса. 
Птички в рощах замолчали; 
Ищут только холодка. 
Ручейки журчать престали; 
Истощилася река. 
Агнец пищи не находит: 
Черен холм и черен дол. 
Конь в степи печально бродит; 
Тощ и слаб ревущий вол. 
 
Ах! такой ли ждал награды 
Земледелец за труды? 
Гибнут все его плоды!.. 
В горькой части без отрады 
Он терзается тоской; 
За себя, за чад страдает 
И блестящею слезой 
Хлеб иссохший орошает. 
Дети плачут вместе с ним; 
Игры все немилы им! 
 
Мать любезная, Природа! 
От лазоревого свода 
Дождь шумящий ниспошли 
Оросить лице земли! 
 
Ах! доселе ты внимала 
Крику слабого птенца 
И в печалях утешала 
Наши томные сердца, - 
Неужель теперь забудешь 
В нужде, в скорби чад своих? 
Неужель теперь не будешь 
Нежной матерью для них? - 
Нет, тобою оживятся 
Наши мертвые поля; 
Вновь украсится земля, 
Песни в рощи возвратятся, 
Благодарный фимиам 
Воскурится к небесам! 

1793


На разлуку с П<етровым>

Настал разлуки горький час!.. 
Прости, мой друг! В последний раз 
Тебя я к сердцу прижимаю; 
Хочу сказать: не плачь! - и слезы проливаю! 
Но так назначено судьбой - 
Прости, - и ангел мира 
В дыхании зефира 
Да веет за тобой! 
 
Уже я вижу пред собой 
Весь путь, на коем знатность, слава 
Тебя с дарами ждут. Души твоей и нрава 
Ничто не пременит; ты будешь вечно ты - 
Я в том, мой друг, уверен. 
Не ослепят тебя блестящие мечты; 
Рассудку, совести всегда пребудешь верен 
И, видя вкруг себя пороки, подлость, лесть, 
Которых цель есть суетная честь, 
Со вздохом вспомнишь то приятнейшее время, 
Когда со мной живал под кровом тишины; 
Когда нам жизнь была не тягостное бремя, 
Но радостный восторг; когда, удалены 
От шума, от забот, с весельем мы встречали 
Аврору на лугах и в знойные часы 
В прохладных гротах отдыхали; 
Когда вечерние красы 
И песни соловья вливали в дух наш сладость... 
Ах! часто мрак темнил над нами синий свод; 
Но мы, вкушая радость, 
Внимали шуму горных вод 
И сон с тобою забывали! 
Нередко огнь блистал, гремел над нами гром; 
Но мы сердечно ликовали 
И улыбались пред отцом, 
Который простирал к нам с неба длань благую; 
В восторге пели мы гимн славы, песнь святую, 
На крыльях молнии к нему летел наш дух!.. 
Ты вспомнишь всё сие, и слезы покатятся 
По бледному лицу. Ах милый, нежный друг! 
Сии блаженны дни вовек не возвратятся! - 
Невольный тяжкий вздох колеблет грудь мою... 
Грядет весна в наш мир, и холмы зеленеют, 
И утренний певец* гласит нам песнь свою - 
Увы! тебя здесь нет!.. цветы везде пестреют, 
Но сердце у меня в печали не цветет... 
Прости! благий отец и гений твой с тобою; 
Кто в мире и любви умеет жить с собою, 
Тот радость и любовь во всех странах найдет. 
 
Прости! твой друг умрет тебя достойным, 
Послушным истине, в душе своей покойным, 
Не скажут ввек об нем, чтоб он чинов искал, 
Чтоб знатным подлецам когда нибудь ласкал. 
Пред богом только он колена преклоняет; 
Страшится - одного себя; 
Достоинства одни сердечно уважает 
И любит всей душой тебя. 

* Жаворонок

1791


На смерть князя Г. А. Хованского

Друзья! Хованского не стало! 
Увы! нам в гробе всем лежать; 
На всех грозится смерти жало: 
Лишь тронет, должно умирать! 
 
Иной сидел в златой короне, 
Как бог величием сиял, - 
Взгляни... венец лежит на троне, 
Но венценосец прахом стал. 
 
Гроза земли, людей губитель, 
Как Зевс яряся в бурной мгле, 
Взывал: "Я мира победитель!" 
Но пуля в лоб - герой в земле. 
 
Нарцисс гордился красотою 
И жизнь любовью украшал; 
Но вдруг скелет махнул косою... 
Прости любовь! Нарцисс увял. 
 
Другой сидел над сундуками, 
От вора золото стерег; 
Но, ах! за крепкими замками 
Себя от смерти не сберег! 
 
Она и в пору и не в пору 
Велит нам дом переменять; 
Младенцев, старцев без разбору 
Спешит за гроб переселять. 
 
Блажен, кто, жизнь свою кончая, 
Еще надеждою живет 
И, мир покойно оставляя, 
Без страха в темный путь идет! 
 
Друзья! так умер наш приятель. 
Он верил, что есть бог сердец; 
Он верил, что миров создатель 
И здесь, и там для нас отец. 
 
Чего же под его покровом 
Бояться добрым в смертный час? 
И там, и там, в жилище новом, 
Найдутся радости для нас. - 
 
Ничем Хованский не был славен; 
Он был... лишь доброй человек, 
В беседах дружеских забавен 
И прожил без злодеев век. 
 
Писал стихи, но не пасквили; 
Писал, но зависти не знал; 
Его немногие хвалили, 
Он всех охотно прославлял. 
 
Богатства Крезов не имея, 
Он добрым сердцем был богат; 
Чем мог, делился не жалея; 
Отдать последнее был рад. 
 
Друзья! пойдем с душой унылой 
Ему печальный долг воздать: 
Поплакать над его могилой. 
Нам также будет умирать! 

1 декабря 1796


Надгробная надпись Боннету

Он был велик душой своей 
И миру жизнию полезен; 
Любил Природу и людей, - 
Природе, людям был любезен; 
Гремящим гласом прославлял 
Величие творца вселенной 
И бедных смертных утешал 
Надеждой вечности блаженной. 
Леман!** в зерцале вод твоих 
Затмился зрак его священный; 
Но ум, но дух его нетленный 
Живет в творениях своих. 

1793


Надежда

    Il est doux quelquefois 
    de rever le bonheur.* 
 
Среди песков, степей ужасных, 
Где солнце пламенем горит, 
Что душу странников несчастных 
Отрадой сладкою живит? 
Надежда - что труды не вечны; 
Что степь, пески не бесконечны; 
Что странник в хижине своей, 
В прохладе нежного Зефира, 
В объятиях любви и мира, 
Жить будет с милою семьей. 
 
Надежда! ты моя богиня! 
Надежда, луч души моей! 
Мне жизнь - печаль, мне свет - пустыня: 
Дышу отрадою твоей! 
Хотя томлюся и страдаю, 
Но ты во мне... не умираю! 
За тучей вижу я зарю, 
И сердце бьется в ожиданьи - 
Живу в любезнейшем желаньи: 
Вдали возможность счастья зрю! 
 
Еще мы можем, ангел милый, 
Друг друга радостно любить! 
В душе моей, теперь унылой, 
Твой образ может с счастьем жить! 
Когда? когда? - увы! не знаю; 
Но, веря чувству, ожидаю, 
Что нам готовится венец; 
Что мы навек соединимся 
И в жизни раем насладимся: 
Умрем в слиянии сердец. 
 
Ручей два древа разделяет, 
Но ветви их сплетясь растут; 
Судьба два сердца разлучает, 
Но вместе чувства их живут. 
Препятствий страшных миллионы, 
Тиранство рока и законы 
Не могут страсти прохладить: 
Она всего, всего сильнее; 
Всего, мой милый друг, святее - 
Сам бог велит нам так любить! 
 
Он влил мне в грудь небесный пламень 
Любви, всесильныя любви. 
Могу ль сказать: "Будь, сердце, камень, - 
Угасни огнь в моей крови?" 
Могу ль сказать прости надежде? 
Мы видим - любим, друг мой, прежде 
Чем знаем, должно ли любить; 
Полюбим, и в себе не властны; 
Умолкнет разум беспристрастный - 
Лишь сердце будет говорить. 
 
Когда ж, о милый друг! нам должно 
В сем мире только слезы лить, 
В другом, в другом еще возможно 
Несчастным счастливыми быть! 
Клянуся... Небо будь свидетель!.. 
Любить святую добродетель, 
Чтоб рай в том мире заслужить, 
Где всё прошедшее забудем, 
Где только милых помнить будем; 
А рай мой... там с тобою жить!

* Приятно иногда о счастии мечтать (франц.).

1796


Непостоянство

Пусть счастье коловратно - 
Нельзя не знать того; 
Но мы еще стократно 
Превратнее его. 
 
Всё нового желаем, 
От старого бежим 
И счастье презираем, 
Когда знакомы с ним. 
 
Любя во всем измену, 
Позволим же любить 
И счастью перемену, 
Чтоб нам, неверным, мстить! 

1795


Опытная Соломонова мудрость, или Мысли, выбранные из Экклезиаста

Во цвете пылких, юных лет 
Я нежной страстью услаждался; 
Но ах! увял прелестный цвет, 
Которым взор мой восхищался! 
Осталась в сердце пустота, 
И я сказал: "Любовь - мечта!" 
 
Любил я пышность в летах зрелых, 
Богатством, роскошью блистал; 
Но вместо счастья, дней веселых, 
Заботы, скуку обретал; 
Простился в старости с мечтою 
И назвал пышность суетою. 
 
Искал я к истине пути, 
Хотел узнать всему причину, - 
Но нам ли таинств ключ найти, 
Измерить мудрости пучину? 
Все наши знания - мечта, 
Вся наша мудрость - суета! 
 
К чему нам служит власть, когда, ее имея, 
Не властны мы себя счастливыми творить; 
И сердца своего покоить не умея, 
Возможем ли другим спокойствие дарить? 
 
В чертогах кедровых, среди садов прекрасных, 
В объятиях сирен, ко мне любовью страстных, 
Томился и скучал я жизнию своей; 
Нет счастья для души, когда оно не в ней. 
 
Уныние мое казалось непонятно 
Наперсникам, рабам: я вкус свой притупил, 
Излишней негою все чувства изнурил - 
Не нужное для нас бывает ли приятно? 
 
Старался я узнать людей; 
Узнал - и в горести своей 
Оплакал жребий их ужасный. 
Сердца их злобны - и несчастны; 
Они враги врагам своим, 
Враги друзьям, себе самим. 
Там бедный проливает слезы, 
В суде невинный осужден, 
Глупец уважен и почтен; 
Злодей находит в жизни розы, 
Для добрых терние растет, 
Темницей кажется им свет. 
 
Смотри: неверная смеется - 
Любовник горестью сражен: 
Она другому отдается, 
Который ею восхищен; 
Но скоро клятву он забудет, 
И скоро... сам обманут будет. 
 
Ехидны зависти везде, везде шипят; 
Достоинство, талант и труд без награжденья. 
Творите ли добро - вам люди зло творят. 
От каменных сердец не ждите сожаленья. 
 
Злословие свой яд на имя мудрых льет; 
Не судит ни об ком рассудок беспристрастный, 
Лишь страсти говорят. - Кто в роскоши живет, 
Не знает и того, что в свете есть несчастный. 
 
Но он несчастлив сам, не зная отчего; 
Желает получить, имеет и скучает; 
Желает нового - и только что желает. 
Он враг наследнику, наследник враг его. 
 
По грозной влаге Океана 
Мы все плывем на корабле 
Во мраке бури и тумана; 
Плывем, спешим пристать к земле - 
Но ветр ярится с новой силой, 
И море... служит нам могилой. 
 
Умы людей ослеплены. 
Что предков наших обольщало, 
Тем самым мы обольщены; 
Ученье их для нас пропало, 
И наше также пропадет - 
Потомков та же участь ждет. 
 
Ничто не ново под луною: 
Что есть, то было, будет ввек. 
И прежде кровь лилась рекою, 
И прежде плакал человек, 
И прежде был он жертвой рока, 
Надежды, слабости, порока. 
 
И царь и раб его, безумец и мудрец, 
Невинная душа, преступник, изверг злобы, 
Исчезнут все как тень - и всем один конец: 
На всех грозится смерть, для всех отверсты гробы. 
 
Для тигра, агницы сей луг равно цветет, 
Равно питает их. Несчастных притеснитель 
Покоится в земле, как бедных утешитель; 
На хладном гробе их единый мох растет. 
 
Гордися славою, великими делами 
И памятники строй: что пользы? ты забыт, 
Как скоро нет тебя, народом и друзьями; 
Могилы твоея никто не посетит. 
 
Как жизнь для смертного мятежна! 
И мы еще желаем жить! 
Как власть и слава ненадежна! 
И мы хотим мечтам служить, 
Любить, чего любить не должно, 
Искать, чего найти не можно! 
 
Несчастный, слабый человек! 
Ты жизнь проводишь в огорченьи 
И кончишь дни свои в мученьи. 
Ах! лучше не родиться ввек, 
Чем в жизни каждый миг терзаться 
И смерти каждый миг бояться! 
 
Ничтожество! ты благо нам; 
Ты лучше капли наслаждений 
И моря страшных огорчений; 
Ты друг чувствительным сердцам, 
Всегда надеждой обольщенным, 
Всегда тоскою изнуренным! 
 
Что нас за гробом ждет, не знает и мудрец. 
Могила, тление всему ли есть конец? 
Угаснет ли душа с разрушенным покровом, 
На небо ль воспарив, жить будет в теле новом? 
 
Сей тайны из людей никто не разрешил. 
И червя произвел творец непостижимый; 
Животные и мы его рукой хранимы; 
Им так же, как и нам, он чувство сообщил. 
 
Подобно нам, они родятся, умирают. 
Где будет их душа? где будет и твоя, 
О бренный человек? В них чувства исчезают, 
Исчезнут и во мне, увы! что ж буду я? 
 
Но кто из смертных рассуждает? 
Скупец богатство собирает, 
Как будто ввек ему здесь жить; 
Пловцы сражаются с волнами, - 
Зачем? чтоб Тирскими коврами 
Глаза роскошного прельстить. 
 
Пред мощным слабость трепетала; 
Он гром держал в своих руках: 
Чело скрывая в облаках, 
Гремел, разил - земля пылала - 
Но меркнет свет в его очах, 
И бог земный... падет во прах. 
 
Как розы юные прелестны! 
И как прелестна красота! 
Но что же есть она? мечта, 
Темнеет цвет ее небесный, 
Минута - и прекрасной нет! 
Вздохнув, любовник прочь идет. 
 
Так всё проходит здесь - и скоро глас приятный 
Умолкнет навсегда для слуха моего; 
Свирели, звуки арф ему не будут внятны; 
Застынет в жилах кровь от хлада своего. 
 
Исчезнут для меня все прелести земные; 
Ливанское вино престанет вкусу льстить; 
Преклонится от лет слабеющая выя, 
И томною ногой я должен в гроб ступить. 
 
Подруги нежные, которых ласки были 
Блаженством дней моих! простите навсегда! 
Уже судьбы меня с любовью разлучили; 
Весна не расцветет для старца никогда. 
 
А ты, о юноша прелестный! 
Спеши цветы весною рвать 
И время жизни, дар небесный, 
Умей в забавах провождать; 
Забава есть твоя стихия; 
Улыбка красит дни младые. 
 
За чашей светлого вина 
Беседуй с умными мужами; 
Когда же тихая луна 
Явится на небе с звездами, 
Спеши к возлюбленной своей - 
Забудь... на время мудрость с ней. 
 
Люби!.. но будь во всем умерен; 
Пол нежный часто нам неверен; 
Любя, умей и разлюбить. 
Привычки, склонности и страсти 
У мудрых должны быть во власти: 
Не мудрым цепи их носить. 
 
Нам всё употреблять для счастия возможно, 
Во зло употреблять не должно ничего; 
Спокойно разбирай, что истинно, что ложно: 
Спокойствие души зависит от сего. 
 
Сам бог тебе велит приятным наслаждаться, 
Но помнить своего великого творца: 
Он нежный вам отец, о нежные сердца! 
Как сладостно ему во всем повиноваться! 
 
Как сладостно пред ним и плакать и вздыхать! 
Он любит в горести несчастных утешать, 
И солнечным лучом их слезы осушает, 
Прохладным ветерком их сердце освежает. 
 
Не будь ни в чем излишне строг; 
Щади безумцев горделивых, 
Щади невежд самолюбивых; 
Без гнева обличай порок: 
Добро всегда собой прекрасно, 
А зло и гнусно и ужасно. 
 
Прощая слабости другим, 
Ты будешь слабыми любим, 
Любовь же есть святой учитель. 
И кто не падал никогда? 
Мудрец, народов просветитель, 
Бывал ли мудр и тверд всегда? 
 
В каких странах благословенных 
Сияет вечно солнца луч 
И где не видим бурных туч, 
Огнями молний воспаленных? 
Ах! самый лучший из людей 
Бывал игралищем страстей. 
 
Не только для благих, будь добр и для коварных, 
Подобно как творец на всех дары лиет. 
Прекрасно другом быть сердец неблагодарных! 
Награды никогда великий муж не ждет. 
 
Награда для него есть совесть, дух покойный. 
(Безумие и злость всегда враги уму: 
Внимания его их стрелы недостойны; 
Он ими не язвим: премудрость щит ему.) 
 
Сияют перед ним бессмертия светилы; 
Божественный огонь блестит в его очах. 
Ему не страшен вид отверстыя могилы: 
Он телом на земле, но сердцем в небесах. 

1796


Осень

Веют осенние ветры 
В мрачной дубраве; 
С шумом на землю валятся 
Желтые листья. 
 
Поле и сад опустели; 
Сетуют холмы; 
Пение в рощах умолкло - 
Скрылися птички. 
 
Поздние гуси станицей 
К югу стремятся, 
Плавным полетом несяся 
В горних пределах. 
 
Вьются седые туманы 
В тихой долине; 
С дымом в деревне мешаясь, 
К небу восходят. 
 
Странник, стоящий на холме, 
Взором унылым 
Смотрит на бледную осень, 
Томно вздыхая. 
 
Странник печальный, утешься! 
Вянет Природа 
Только на малое время; 
Всё оживится, 
 
Всё обновится весною; 
С гордой улыбкой 
Снова Природа восстанет 
В брачной одежде. 
 
Смертный, ах! вянет навеки! 
Старец весною 
Чувствует хладную зиму 
Ветхия жизни. 

1789


Отставка

             Amour, ne d'un soupir, 
             est comme lui leger.* 
 
Итак, в отставку ты уволен!.. 
Что делать, нежный пастушок? 
Взять в руки шляпу, посошок; 
Сказать: спасибо; я доволен! 
Идти, и слезки не пролить. 
 
Иду, желая милой Хлое 
Приятно с новым другом жить. 
Свобода - дело золотое, 
Свобода в мыслях и в любви. 
Минута чувства воспаляет, 
Минута гасит огнь в крови. 
Сердца любовников смыкает 
Не цепь, но тонкий волосок: 
Дохнет ли резвый ветерок, 
Порхнет ли бабочка меж ими... 
Всему конец, и связи нет! 
Начто упреками пустыми 
Терзать друг друга? белый свет 
Своим порядком ввек идет. 
Все любят, Хлоя, разлюбляют; 
Клянутся, клятву преступают: 
Где суд на ветреность сердец? 
Что ныне взору, чувствам мило, 
То завтра будет им постыло. 
Теперь вам нравится мудрец, 
Чрез час понравится глупец, 
И часто бога Аполлона 
(Чему свидетель древний мир) 
Сменял в любви лесной сатир. 
Под скиптром душегубца Крона** 
Какому постоянству быть? 
Где время царь, там всё конечно, 
И разве в вечности вам вечно 
Придется одного любить!

Итак, смотри в глаза мне смело; 
Я, право, Хлоя, не сердит. 
Шуметь мужей несносных дело; 
Любовник видит - и молчит; 
Укажут дверь - и он с поклоном 
Ее затворит за собой; 
Не ссорясь с новым Селадоном, 
Пойдет... стихи писать домой. 
 
Я жил в Аркадии с тобою 
Не час, но целых сорок дней! 
Довольно - лучший соловей 
Поет не долее весною... 
Я также, Хлоя, пел тебя!.. 
И ты с восторгом мне внимала; 
Рукою... на песке писала: 
Люблю - люблю - умру любя! 
 
Но старый друг твой не забудет, 
Что кто о старом помнить будет, 
Лишится глаза, как Циклоп:*** 
Пусть, Хлоя, мой обширный лоб 
Подчас украсится рогами; 
Лишь только был бы я с глазами!

* Любовь, родившаяся из вздоха, как он легка (франц.).
** Сатурна. 
*** Русская пословица: "Кто старое помянет, тому глаз вон".

1796


Песнь божеству

Господь Природы, - бесконечный, 
Миров бесчисленных творец, 
Источник бытия всевечный, 
Отец чувствительных сердец - 
 
Всего, что жизнь в себе питает, 
Что видит славу, блеск небес, 
Улыбкой радость изъявляет 
И в скорби льет потоки слез! 
 
От века сам в себе живущий, 
Держащий всё в руках своих; 
Нигде не зримый, всюду сущий - 
В странах эфирных и земных! 
 
Блаженство, свет, душа вселенной, 
Святый, премудрый, дивный бог! 
Кто - сердцем, чувством одаренный - 
Тебя назвать мечтою мог? 

Тебя?.. И страшным громом неба 
Сей изверг в прах не обращен? 
Огнем пылающего Феба 
Сей злобный смертный не сожжен? 
 
Но ты велик! но ты не знаешь, 
Как мстить, наказывать врагов: 
Они ничто - ты их прощаешь; 
Ты зришь в врагах - своих сынов 
 
И льешь на них дары благие; 
Щадишь безумцев жалких кровь. 
Исчезнет тьма в умах, и злые 
Твою почувствуют любовь. 
 
Любовь!.. и с кротким удивленьем - 
В минуту славы, торжества, - 
С живым сердечным восхищеньем 
Падут пред троном божества; 
 
Обнимут руку всеблагую, 
Отцем простертую к сынам; 
Восхвалят милость пресвятую - 
Рекут: "Есть бог! Мир - божий храм!" 

1793


Песня

Нет, полно, полно! впредь не буду 
Себя пустой надеждой льстить 
И вас, красавицы, забуду. 
Нет, нет! что прибыли любить? 
 
Любил я резвую Плениру, 
Любил веселую Темиру, 
Любил и сердцем и душой. 
Они шутили, улыбались, 
Моею страстью забавлялись; 
А я - я слезы лил рекой! 
 
Нет, полно, полно! впредь не буду 
Себя пустой надеждой льстить 
И вас, красавицы, забуду. 
Нет, нет! что прибыли любить? 
 
Мне горы золота сулили; 
"Надейся!" - взором говорили. 
Пришло к развязке наконец... 
И что ж? мне двери указали! 
"Учись знать шутку, друг!" - сказали. 
Они смеются!.. я глупец! 
 
Нет, полно, полно! впредь не буду 
Себя пустой надеждой льстить 
И вас, красавицы, забуду. 
Нет, нет! что прибыли любить? 
 
Тот ввек несчастлив будет с вами, 
Кто любит прямо, не словами. 
Вам мило головы кружить,; 
Играть невинными сердцами, 
Дарить нас рабством и цепями 
И только для тщеславья жить. 
 
Нет, полно, полно! впредь не буду 
Себя пустой надеждой льстить 
И вас, красавицы, забуду. 
Нет, нет! что прибыли любить? 
 
Ах! лучше по лесам скитаться, 
С лапландцами в снегу валяться 
И плавать в лодке по морям, 
Чем быть плаксивым Селадоном, 
Твердить увы печальным тоном 
И ввек служить потехой вам! 
 
Нет, полно, полно! впредь не буду 
Себя пустой надеждой льстить 
И вас, красавицы, забуду. 
Нет, нет! что прибыли любить? 

1795


Послание к Александру Алексеевичу Плещееву

Мой друг! вступая в шумный свет 
С любезной, искренней душею, 
В весеннем цвете юных лет, 
Ты хочешь с музою моею 
В свободный час поговорить 
О том, чего все ищут в свете; 
Что вечно у людей в предмете; 
О чем позволено судить 
Ученым, мудрым и невежде, 
Богатым в золотой одежде 
И бедным в рубище худом, 
На тронах, славой окруженных, 
И в сельских хижинах смиренных; 
Что в каждом климате земном 
Надежду смертных составляет, 
Сердца всечасно обольщает, 
Но, ах!.. не зримо ни в одном! 
 
О счастьи слово. Удалимся 
Под ветви сих зеленых ив; 
Прохладой чувства освежив, 
Мы там беседой насладимся 
В любезной музам тишине.* 
 
Мой друг! поверишь ли ты мне, 
Чтоб десять тысяч было мнений, 
Ученых философских прений 
В архивах древности седой** 
О средствах жить счастливо в свете, 
О средствах обрести покой? 
Но точно так, мой друг; в сем счете 
Ошибки нет. Фалес, Хилон, 
Питтак, Эпименид, Критон, 
Бионы, Симмии, Стильпоны, 
Эсхины, Эрмии, Зеноны, 
В лицее, в храмах и садах, 
На бочках, темных чердаках 
О благе вышнем говорили 
И смертных к счастию манили 
Своею... нищенской клюкой, 
Клянясь священной бородой, 
Что плод земного совершенства 
В саду их мудрости растет; 
Что в нем нетленный цвет блаженства, 
Как роза пышная, цветет. 
Слова казалися прекрасны, 
Но только были несогласны. 
Один кричал: ступай туда! 
Другой: нет, нет, поди сюда! 
Что ж греки делали? Смеялись, 
Ученой распрей забавлялись, 
А счастье... называли сном! 
 
* Сии стихи писаны в самом деле под тению ив. 
** Десять тысяч!! Читатель может сомневаться в верности счета; 
но один из древних же авторов пишет, что их 
было точно десять тысяч. 
 
И в наши времена о том 
Бывает много шуму, спору. 
Немало новых гордецов, 
Которым часто без разбору 
Дают названье мудрецов; 
Они нам также обещают 
Открыть прямой ко счастью след; 
В глаза же счастия не знают; 
Живут, как все, под игом бед; 
Живут, и горькими слезами 
Судьбе тихонько платят сами 
За право умниками слыть, 
О счастьи в книгах говорить! 
 
Престанем льстить себя мечтою, 
Искать блаженства под луною! 
Скорее, друг мой, ты найдешь 
Чудесный философский камень, 
Чем век без горя проживешь. 
Япетов сын эфирный пламень 
Похитил для людей с небес, 
Но счастья к ним он не принес; 
Оно в удел нам не досталось 
И там, с Юпитером, осталось. 
Вздыхай, тужи; но пользы нет! 
Судьбы рекли: "Да будет свет 
Жилищем призраков, сует, 
Немногих благ и многих бед!" 
Рекли - и Суеты спустились 
На землю шумною толпой: 
Герои в латы нарядились, 
Пленяся Славы красотой; 
Мечом махнули, полетели 
В забаву умерщвлять людей; 
Одни престолов захотели, 
Другие самых алтарей; 
Одни шумящими рулями 
Рассекли пену дальних вод; 
Другие мощными руками 
Отверзли в землю темный ход, 
Чтоб взять пригоршни светлой пыли! 
Мечты всем головы вскружили, 
А горесть врезалась в сердца. 
Народов сильных победитель 
И стран бесчисленных властитель 
Под блеском светлого венца 
В душевном мраке унывает 
И часто сам того не знает, 
Начто величия желал 
И кровью лавры омочал! 
Смельчак, Америку открывший, 
Пути ко счастью не открыл; 
Индейцев в цепи заключивший 
Цепями сам окован был, 
Провел и кончил жизнь в страданье. 
А сей вздыхающий скелет, 
Который богом чтит стяжанье, 
Среди богатств в тоске живет!.. 
Но кто, мой друг, в морской пучине 
Глазами волны перечтет? 
И кто представит нам в картине 
Ничтожность всех земных сует? 
 
Что ж делать нам? Ужель сокрыться 
В пустыню Муромских лесов, 
В какой нибудь безвестный кров, 
И с миром навсегда проститься, 
Когда, к несчастью, мир таков? 
Увы! Анахорет не будет 
В пустыне счастливее нас! 
Хотя земное и забудет, 
Хотя умолкнет страсти глас 
В его душе уединенной, 
Безмолвным мраком огражденной, 
Но сердце станет унывать, 
В груди холодной тосковать, 
Не зная, чем ему заняться. 
Тогда пустыннику явятся 
Химеры, адские мечты, 
Плоды душевной пустоты! 
Чудовищ грозных миллионы, 
Змеи летучие, драконы, 
Над ним крылами зашумят 
И страхом ум его затмят...* 
В тоске он жизнь свою скончает! 
 
* Многие пустынники, как известно, сходили с ума в уединении. 
 
Каков ни есть подлунный свет, 
Хотя блаженства в оном нет, 
Хотя в нем горесть обитает, - 
Но мы для света рождены, 
Душой, умом одарены 
И должны в нем, мой друг, остаться. 
Чем можно, будем наслаждаться, 
Как можно менее тужить, 
Как можно лучше, тише жить, 
Без всяких суетных желаний, 
Пустых, блестящих ожиданий; 
Но что приятное найдем, 
То с радостью себе возьмем. 
В лесах унылых и дремучих 
Бывает краше анемон, 
Когда украдкой выдет он 
Один среди песков сыпучих; 
Во тьме густой, в печальной мгле 
Сверкнет луч солнца веселее: 
Добра не много на земле, 
Но есть оно - и тем милее 
Ему быть должно для сердец. 
Кто малым может быть доволен, 
Не скован в чувствах, духом волен, 
Не есть чинов, богатства льстец; 
Душою так же прям, как станом; 
Не ищет благ за океаном 
И с моря кораблей не ждет, 
Шумящих ветров не робеет, 
Под солнцем домик свой имеет, 
В сей день для дня сего живет 
И мысли в даль не простирает; 
Кто смотрит прямо всем в глаза; 
Кому несчастного слеза 
Отравы в пищу не вливает; 
Кому работа не трудна, 
Прогулка в поле не скучна 
И отдых в знойный час любезен; 
Кто ближним иногда полезен 
Рукой своей или умом; 
Кто может быть приятным другом, 
Любимым, счастливым супругом 
И добрым милых чад отцом; 
Кто муз от скуки призывает 
И нежных граций, спутниц их; 
Стихами, прозой забавляет 
Себя, домашних и чужих; 
От сердца чистого смеется 
(Смеяться, право, не грешно!) 
Над всем, что кажется смешно, - 
Тот в мире с миром уживется 
И дней своих не прекратит 
Железом острым или ядом; 
Тому сей мир не будет адом; 
Тот путь свой розой оцветит 
Среди колючих жизни терний, 
Отраду в горестях найдет, 
С улыбкой встретит час вечерний 
И в полночь тихим сном заснет. 

1794


Послание к Дмитриеву

В ответ на его стихи, в которых он жалуется 
на скоротечность счастливой молодости

Конечно так, - ты прав, мой друг! 
Цвет счастья скоро увядает, 
И юность наша есть тот луг, 
Где сей красавец расцветает. 
Тогда в эфире мы живем 
И нектар сладостный пием 
Из полной олимпийской чаши; 
Но жизни алая весна 
Есть миг - увы! пройдет она, 
И с нею мысли, чувства наши 
Лишатся свежести своей. 
Что прежде душу веселило, 
К себе с улыбкою манило, 
Немило, скучно будет ей. 
Надежды и мечты златые, 
Как птички, быстро улетят, 
И тени хладные, густые 
Над нами солнце затемнят, - 
Тогда, подобно Иксиону, 
Не милую свою Юнону, 
Но дым увидим пред собой!* 
 
И я, о друг мой, наслаждался 
Своею красною весной; 
И я мечтами обольщался - 
Любил с горячностью людей, 
Как нежных братий и друзей; 
Желал добра им всей душею; 
Готов был кровию моею 
Пожертвовать для счастья их 
И в самых горестях своих 
Надеждой сладкой веселился 
Небесполезно жить для них - 
Мой дух сей мыслию гордился! 
Источник радостей и благ 
Открыть в чувствительных душах; 
Пленить их истиной святою, 
Ее нетленной красотою; 
Орудием небесным быть 
И в памяти потомства жить 
Казалось мне всего славнее, 
Всего прекраснее, милее! 
Я жребий свой благословлял, 
Любуясь прелестью награды, - 
И тихий свет моей лампады 
С звездою утра угасал. 
Златое дневное светило 
Примером, образцом мне было... 
Почто, почто, мой друг, не век 
Обманом счастлив человек? 

Но время, опыт разрушают 
Воздушный замок юных лет; 
Красы волшебства исчезают... 
Теперь иной я вижу свет, - 
И вижу ясно, что с Платоном 
Республик нам не учредить, 
С Питтаком, Фалесом, Зеноном 
Сердец жестоких не смягчить. 
Ах! зло под солнцем бесконечно, 
И люди будут - люди вечно. 
Когда несчастных Данаид** 
Сосуд наполнится водою, 
Тогда, чудесною судьбою, 
Наш шар приимет лучший вид: 
Сатурн на землю возвратится 
И тигра с агнцем помирит; 
Богатый с бедным подружится 
И слабый сильного простит. 
Дотоле истина опасна, 
Одним скучна, другим ужасна; 
Никто не хочет ей внимать, 
И часто яд тому есть плата, 
Кто гласом мудрого Сократа 
Дерзает буйству угрожать. 
Гордец не любит наставленья, 
Глупец не терпит просвещенья - 
Итак, лампаду угасим, 
Желая доброй ночи им.

Но что же нам, о друг любезный, 
Осталось делать в жизни сей, 
Когда не можем быть полезны, 
Не можем пременить людей? 
Оплакать бедных смертных долю 
И мрачный свет предать на волю 
Судьбы и рока: пусть они, 
Сим миром правя искони, 
И впредь творят что им угодно! 
А мы, любя дышать свободно, 
Себе построим тихий кров 
За мрачной сению лесов, 
Куда бы злые и невежды 
Вовек дороги не нашли 
И где б, без страха и надежды, 
Мы в мире жить с собой могли, 
Гнушаться издали пороком 
И ясным, терпеливым оком 
Взирать на тучи, вихрь сует, 
От грома, бури укрываясь 
И в чистом сердце наслаждаясь 
Мерцанием вечерних лет, 
Остатком теплых дней осенних. 
Хотя уж нет цветов весенних 
У нас на лицах, на устах 
И юный огнь погас в глазах; 
Хотя красавицы престали 
Меня любезным называть 
(Зефиры с нами отыграли!), 
Но мы не должны унывать: 
Живем по общему закону!.. 
Отелло в старости своей 
Пленил младую Дездемону*** 
И вкрался тихо в сердце к ней 
Любезных муз прелестным даром. 
Он с нежным, трогательным жаром 
В картинах ей изображал, 
Как случай в жизни им играл; 
Как он за дальними морями, 
Необозримыми степями, 
Между ревущих, пенных рек, 
Среди лесов густых, дремучих, 
Песков горящих и сыпучих, 
Где люди не бывали ввек, 
Бесстрашно в юности скитался, 
Со львами, тиграми сражался, 
Терпел жестокий зной и хлад, 
Терпел усталость, жажду, глад. 
Она внимала, удивлялась; 
Брала участие во всем; 
В опасность вместе с ним вдавалась 
И в нежном пламени своем, 
С блестящею в очах слезою, 
Сказала: я люблю тебя! 
И мы, любезный друг, с тобою 
Найдем подругу для себя, 
Подругу с милою душею, 
Она приятностью своею 
Украсит запад наших дней. 
Беседа опытных людей, 
Их басни, повести и были 
(Нас лета сказкам научили!) 
Ее внимание займут, 
Ее любовь приобретут. 
Любовь и дружба - вот чем можно 
Себя под солнцем утешать! 
Искать блаженства нам не должно, 
Но должно - менее страдать; 
И кто любил, кто был любимым, 
Был другом нежным, другом чтимым, 
Тот в мире сем недаром жил, 
Недаром землю бременил. 

Пусть громы небо потрясают, 
Злодеи слабых угнетают, 
Безумцы хвалят разум свой! 
Мой друг! не мы тому виной. 
Мы слабых здесь не угнетали 
И всем ума, добра желали: 
У нас не черные сердца! 
И так без трепета и страха 
Нам можно ожидать конца 
И лечь во гроб, жилище праха. 
Завеса вечности страшна 
Убийцам, кровью обагренным, 
Слезами бедных орошенным. 
В ком дух и совесть без пятна, 
Тот с тихим чувствием встречает 
Златую Фебову стрелу,**** 
И ангел мира освещает 
Пред ним густую смерти мглу. 
Там, там, за синим океаном, 
Вдали, в мерцании багряном, 
Он зрит... но мы еще не зрим.

* Известно из мифологии, что Иксион, желая обнять Юнону, обнял облако и дым.
** Они в подземном мире льют беспрестанно воду в худой сосуд.
*** Смотри Шекспирову трагедию "Отелло".
**** Древние поэты говорили, что златая Фебова стрела приносит смерть человеку.

1794


Послание к женщинам

      The gen'rous God, who wit and gold refines,*
      And ripens spirits as he ripens minds, 
      To you gave sense, good humour and... a Poet. 
      Pope**
       
      О вы, которых мне любезна благосклонность 
      Любезнее всего! которым с юных лет 
      Я в жертву приносил, чего дороже нет: 
      Спокойствие и вольность; 
      Которых милые глаза, 
      Улыбка и слеза 
      Закон в душе моей писали 
      И мною так играли, 
      Как резвый ветерок пером, 
      Тогда еще, как я гонялся 
      За пестрым мотыльком, 
      Считал себя богатырем, 
      Когда на дерево взбирался 
      За пташкиным гнездом... 
      (И всё лишь для того, чтоб милой, нежной Розе, 
      Красотке нашего села, 
      Подобной в самом деле розе, 
      Подарком угодить; чтоб Роза мне была 
      Обязана своей забавой)... 
      О вы, для коих я хотел врагов разить,*** 
      Не сделавших мне зла! хотел воинской славой 
      Почтение людей, отличность заслужить, 
      Чтоб с лавром на главе пред вашими очами 
      Явиться и сказать: "Для вас, для вас и вами! 
      Возьмите лавр, а мне в награду... поцелуй!" 
      Для коих после я, в войне добра не видя, 
      В чиновных гордецах чины возненавидя, 
      Вложил свой меч в ножны ("Россия, торжествуй, - 
      Сказал я, - без меня!")... и, вместо острой шпаги, 
      Взял в руки лист бумаги, 
      Чернильницу с пером, 
      Чтоб быть писателем, творцом, 
      Для вас, красавицы, приятным; 
      Чтоб слогом чистым, сердцу внятным, 
      Оттенки вам изображать 
      Страстей счастливых и несчастных, 
      То кротких, то ужасных; 
      Чтоб вы могли сказать: 
      "Он, право, мил и верно переводит 
      Всё темное в сердцах на ясный нам язык; 
      Слова для тонких чувств находит!" - 
      О вы, в которых я привык 
      Любить себя, Природу 
      И всё, что смертных роду 
      В предмет любви дано! 
      Я к вам хочу писать послание стихами. 
      Дам волю сердцу: пусть оно 
      С своими милыми друзьями 
      Что хочет говорит! 
      Не нужно думать мне: слова текут рекою 
      В беседе с тем, кого мы любим всей душою. 
      Любовь стихи животворит 
      И старому дает вид новый. 
      Скажу вам, милые, - и чем другим начать? - 
      Что вы родитесь свет подлунный украшать, 
      Который бы без вас в угрюмости суровой 
      Был самый мрачный свет. 
      Несчастный Мизогин* в Сибири ввек живет: 
      Напрасно Феб над ним в величии сияет - 
      Душа его от хлада умирает. 
      К сердцам и к счастию судьбой вам отдан ключ; 
      У вас в очах блестит небесный, тихий луч, 
      Который показать нам должен путь к блаженству, 
      Добру и совершенству; 
      Другим путем к тому вовеки не дойдем. 
       
      * То есть Феб или Аполлон. 
      * * Всеблагий бог, пекущийся о нас, 
      Шлифующий наш разум, как алмаз, 
      Вам кротость дал, рассудок и... Поэта. 
      Поп. - Ред. 
      * * * Автор, будучи семнадцати лет, думал ехать в армию. 
       
      Три страсти правят светом: 
      Одна имеет честь предметом, 
      Другая золото, а третьею живем 
      Для ваших милых глаз. Ах! первая доводит 
      Людей до страшных бед, злодеев производит, 
      Жестоких, мрачных Силл 
      И яростных Аттил. 
      Там льется кровь рекой, здесь град в огне пылает - 
      Начто? .. Герой** желает 
      Сказать: "Я победил 
      И честь бессмертия геройством заслужил!" 
      Но дни победами считая, 
      Пусть скажет, много ли минут блаженных счел 
      Он в жизни для себя? и, лавром осеняя 
      Надменное чело, не часто ли хотел 
      Укрыться в сень лесов, чтоб жертв, его рукою 
      Сраженных, не видать, 
      Их вопля не слыхать? 
      Путь славы не ведет к сердечному покою; 
      Мы зрим на нем довольно роз, 
      Но больше терний, больше слез. 
      Ах! счастье любит мир, от шума убегает - 
      Таков небес устав! 

* То есть ненавистник женского пола.
* * То есть ложный герой, Аттила и подобные ему. Истинные герои сражаются для пользы своего отечества. Здесь автор представляет честолюбие только с худой стороны; о хорошей - молчит.

       
      Кто ж в злате душу полагает, 
      Тот, все сокровища собрав, 
      Еще души не обретает 
      Ни в злате, ни... в самом себе! 
      Всегда, как червь, ползет во прахе; 
      Всегда живет в ужасном страхе, 
      Чтоб вдруг не вздумалось судьбе 
      Лишить его сокровищ милых; 
      Таится, как сова, в тени ночей унылых, 
      Бояся, чтобы Феб его не осветил 
      И золота в мешках лучом не растопил. 
      Трепещет лист, и сердце в нем трепещет... 
      "Конечно, вор ко мне идет!.." 
      Где искра в воздухе сверкнет, 
      Там, кажется ему, кинжал убийцы блещет - 
      И сей безумный человек 
      С тоскою на часах проводит весь свой век. 
       
      Но кто пленится вами, 
      Любезные мои, как мил бывает тот, 
      Как нежен сердцем, добр делами! 
      Природа для него есть зрелище красот. 
      Не ищет рая он в пределах, нам безвестных, - 
      Вверху, за солнцем, выше звезд; 
      Он рай нашел в глазах прелестных 
      Любовницы своей; и тех священных мест, 
      Где милая гуляет, 
      Где, сидя над ручьем, о друге помышляет, 
      Не променяет он на вечную весну 
      Полей блаженных, Елисейских. 
      Он умер - для сует житейских; 
      Живет - лишь для любви, и зрит любовь одну 
      Во всем творении обширном; 
      Бежит от скуки городской, 
      Чтоб в сельском крове мирном 
      Питать в груди своей чувствительность, покой. 
      Где тихо горлицы воркуют, 
      Друг друга с нежностью милуют 
      И гнездышко себе на юных миртах вьют; 
      Где две малиновки поют; 
      Где все богатства Флоры 
      Сияют на лугах, 
      Как пурпур, золото Авроры 
      В час утренний блестят на тонких облаках, - 
      Там он, под сенью древ душистых, 
      Там он, под шумом вод сребристых, 
      С любезною своей в восторге дни ведет, 
      И только лишь от нежных чувств вздыхает, 
      И только лишь от счастья слезы льет. 
      Вкушая радости, он радость сообщает 
      Всему вокруг себя: приближится ль к нему 
      Печальный во слезах - он слезы осушает; 
      Убогий ли придет - он всё дает ему, 
      Желая, чтоб весь мир с ним вместе наслаждался, 
      Любился, восхищался... 
      Велите мне избрать подсолнечной царя: 
      Кого я изберу, усердием горя 
      Ко счастию людей? Того, кто всех нежнее, 
      Того, кто всех страстнее 
      Умеет вас любить, - и свет бы счастлив был! 
      Ах! самый лютый воин, 
      Который ввек на ратном поле жил 
      (И жизни был едва ль достоин!), 
      Смягчается душой, восчувствовав любовь; 
      Услышав имя той, которою пылает, 
      Щадит врагов сраженных кровь 
      И меч подъятый... опускает. 
      Нередко и скупец, чтоб милой угодить, 
      Приятный взор ее, улыбку заслужить, 
      Бывает сирых друг и нищих благодетель. 
      Вот действие любви - вот ваша добродетель! 
       
      Пусть строгий муж Зенон в угрюмости своей 
      Кричит, что должно жить нам в свете без страстей, 
      Людьми лишь называться, 
      Но камнем в сердце быть, - 
      Учению сему в архивах оставаться, 
      В сердца ж вовеки не входить; 
      Природа, истина его не освятили 
      Печатию своей. Сей разум, коим нас 
      Судьбы благие одарили, 
      О коем мудрецы твердят нам всякий час, 
      Не есть ли тщетный дар без склонностей сердечных? 
      Они то движут нас; без них и ум молчит. 
      Погибель ждет пловцов беспечных, 
      Когда их кормщик в бурю спит; 
      Но кормщику не можно 
      Без ветра морем плыть. Уму лишь править должно 
      Кормилом жизни сей: 
      Нас по морю несет шумящий ветр страстей... 
      Блажен, кто с веющим зефиром, 
      С любовью в сердце и в очах 
      Летит на парусных крылах 
      К счастливой пристани, где с миром 
      Нас гений тихой смерти ждет! 
       
      "Но часто страсть любви нас к горестям ведет!" 
      Не часто - иногда: так тихая лампада, 
      Во тьме для мудрого отрада, 
      Бывает пагубна для резвых мотыльков, - 
      Ужели для того во мраке вечеров 
      Сидеть нам без огня? О бабочке вздыхаю, 
      Но свечку снова зажигаю. 
      Злосчастный Вертер не закон; 
      Там гроб его: глаза рукою закрываю... 
      Но здесь цветами осыпаю 
      Тьму брачных алтарей, где резвый Купидон 
      И скромный Гименей навек соединяют 
      Любовников сердца 
      И чашу жизни их блаженством наполняют. 
       
      Но за одну ли страсть достойны вы венца? 
      Вам юная душа поручена судьбою; 
      Младенец с первою слезою 
      Вам, милые, себя в науку отдает; 
      С улыбкой, чувством оживленной, 
      От вас он первых мыслей ждет. 
      Сей цвет одушевленный 
      Лишь вашею рукой быть может возращен, 
      От хлада, бури сохранен. 
      С любовью матери он мило расцветает; 
      Из глаз ее в себя луч кротости впивает 
      И зреет нежною душой. 
       
      Ах, я не знал тебя!.. ты, дав мне жизнь, сокрылась! 
      Среди весенних ясных дней 
      В жилище мрака преселилась! 
      Я в первый жизни час наказан был судьбой! 
      Не мог тебя ласкать, ласкаем быть тобой! 
      Другие на коленях 
      Любезных матерей в веселии цвели, 
      А я в печальных тенях 
      Рекою слезы лил на мох сырой земли, 
      На мох твоей могилы!.. 
      Но образ твой священный, милый 
      В груди моей напечатлен 
      И с чувством в ней соединен! 
      Твой тихий нрав остался мне в наследство 
      Твой дух всегда со мной. 
      Невидимой рукой 
      Хранила ты мое безопытное детство; 
      Ты в летах юности меня к добру влекла 
      И совестью моей в час слабостей была. 
      Я часто тень твою с любовью обнимаю 
      И в вечности тебя узнаю!.. 
      Простите мне, что я о мертвой вспомянул 
      И с горестью вздохнул! 
       
      Подобно как в саду, где роза с нежным крином, 
      Нарцисс и анемон, аврикула с ясмином 
      И тысячи цветов 
      Пестреют на брегу кристальных ручейков, 
      Не знаешь, что хвалить, над чем остановиться, 
      На что смотреть, чему дивиться, - 
      Так я теряюсь в красотах 
      Прелестных ваших душ. Хвалить ли в вас то чувство, 
      Которым истину находите в вещах* 
      Скорее всех мужчин? Нам надобно искусство, 
      Трудиться разумом, работать, размышлять, 
      Чтоб истину сыскать; 
      Для нас она живет в лесах, в вертепах темных 
      И в кладезях подземных, - 
      Для вас же птичкою летает на лугах; 
      Махнете ей - и вдруг она у вас в руках... 
      Скажите, отчего мудрец Сократ милее 
      Всех прочих мудрецов? учение его 
      Приятнее других, приятнее, сильнее 
      Нас к мудрости влечет? Я знаю - оттого, 
      Что граций он любил, с Аспазией был дружен. 
      Философу совет ваш нужен, 
      Чтоб ум людей пленить, подобно как сердца 
      Умеете пленять. Любезность мудреца 
      Должна быть истине приправой; 
      Иначе скучен нам и самый разум здравый - 
      Любезность же сия есть ваш бесценный дар. 
      Хвалить ли в вас тот жар, 
      С которым вы всегда добро творить готовы? 
      Вам милы бедных кровы; 
      Для вас они священный храм, 
      Где добродетели небесной 
      Рукою вашею прелестной 
      Курится фимиам. 
      У вас учиться должно нам, 
      Как ближнему служить. Я видел жен прекрасных, 
      Которых юный век тому лишь посвящен, 
      Чтоб муки утолять несчастных;** 
      Всечасно взор их устремлен 
      На то, что душу возмущает: 
      На скорбь, страдание и смерть! 
       

* Я несколько раз имел случай удивляться острому понятию женщин, которое Лафатер называет чувством истины. Мужчина десять раз переменяет мысли свои; женщина остается при первом чувстве - и редко обманывается.
* * Орден так называемых сестр милосердия, soeurs grises, которых нежному человеколюбию удивлялся я в лионских больницах.

       
      С какою кротостью их голос увещает 
      Болящих не роптать на бога, но терпеть! 
      Колена преклонив, одна у неба просит 
      Им здравия или... спокойного конца; 
      Другая питие целебное разносит 
      И ласкою живит тоскующих сердца. 
      Своею красотою 
      Могли б они царей пленять; 
      Но им милее быть с болезнью, нищетою, 
      Чтоб бремя их сколь можно облегчать! 
      Я был тому свидетель 
      И слезной, пламенной рекой 
      Излил восторг души. Ах! благость, добродетель 
      Священнее всего являют образ свой 
      В лице красавицы любезной! 
       
      Хвалить ли вас, друзья мои, за дар полезный 
      Мужчин развеселять 
      Одним приятным взором? 
      Без вас что делать нам? Друг друга усыплять 
      Холодным, скучным разговором? 
      Явитесь в обществе с усмешкой на устах, 
      И вдруг во всех очах 
      Веселья луч сверкнет; наш разум оживится; 
      Чтоб милым полюбиться, 
      Мужчина сам бывает мил... 
       
      Но кто б исчислил всё, чем свету вы полезны, 
      Чем сердцу вы любезны, 
      Тот Эйлер бы другой в науке числить был. 
      Довольно, что вы нас во всем, во всем добрее, 
      Почти во всем умнее, 
      И будете всегда нам в нежности пример. 
      Пусть вас злословит лицемер, 
      Который для того красавиц порицает, 
      Что средства нравиться красавицам не знает! 
      Скажите, что любезен он - 
      И страшный Мизогин вдруг будет... Селадон! 
       
      Положим, что найти в вас слабости возможно; 
      Но разве от того луна уж не светла, 
      Что видим пятна в ней? Ах, нет! она мила, 
      И кроткий свет ее поэтам славить должно. 
      Луна есть образ ваш: ее сребристый луч 
      Тьму ночи озаряет, 
      А прелесть ваша нам отраду в грудь вливает 
      Среди печальных жизни туч. 
       
      Где только люди просветились, 
      Жить, мыслить научились, 
      Мужчины обожают вас. 
      Где разум, чувство в усыпленьи; 
      Где смертных род во тьме невежества погряз; 
      Где сан, права людей в презреньи, 
      Там презрены и вы. О Азия, раба 
      Насильств, предрассуждений! 
      Когда всемощная судьба 
      В тебе рассеет мрак несчастных заблуждений 
      И нежный пол от уз освободит? 
      Когда познаешь ты приятность вольной страсти? 
      Когда в тебе любовь сердца соединит, 
      Не тяжкая рука жестокой, лютой власти? 
      Когда не гнусный страж, не крепость мрачных стен, 
      Но верность красоте хранительницей будет? 
      Когда в любви тиран мужчина позабудет, 
      Что больше женщины он силой наделен? 
      Когда? Когда?.. Уже дщерь неба, друг судьбины, 
      Воззрела на тебя - орлы Екатерины 
      К твоим странам летят 
      И человечества любезной половине 
      Там вольность возвестят!.. 
      Хор женщин загремит: хвала и честь богине! 
       
      Цвети, о нежный пол! и сыпь на нас цветы! 
      Исчезли для меня прелестные мечты - 
      Уже я не могу пленять вас красотою, 
      Ни юностью своей: весна моя прошла; 
      Зрю осень пред собою, 
      А осень, говорят, скучна и не мила! 
      Но всё еще ваш взор бывает мне отрадой 
      И сладкою наградой 
      За то, что в жизни я от злых мужчин терплю; 
      Но всё, но всё еще люблю 
      В апреле рвать фиалки с вами, 
      В жар летний отдыхать в тени над ручейками, 
      В печальном октябре грустить и тосковать, 
      Зимой перед огнем романы сочинять, 
      Вас тешить и стращать! 
       
      Сказав любви: прости! я дружбою святою 
      Живу и жить хочу. Мне резвый Купидон 
      Отставку подписал - любовник с сединою 
      Не может счастлив быть; таков судьбы закон, - 
      Но истинных друзей я в вас же обретаю. 
      Нанина! десять лет тот день благословляю, 
      Когда тебя, мой друг, увидел в первый раз; 
      Гармония сердец соединила нас 
      В единый миг навек. Что был я? сиротою 
      В пространном мире сем: скучал самим собою, 
      Печальным бытием. Никто меня не знал, 
      Никто участия в судьбе моей не брал. 
      Чувствительность в груди питая, 
      В сердцах у всех людей я камень находил; 
      Среди цветущих дней душою увядая, 
      Не в свете, но в пустыне жил. 
      Ты дружбой, искренностью милой 
      Утешила мой дух унылый; 
      Святой любовию своей 
      Во мне цвет жизни обновила 
      И в горестной душе моей 
      Источник радостей открыла. 
      Теперь, когда я заслужил 
      Улыбку граций, муз прелестных, 
      И гордый свет меня улыбкою почтил, 
      Немало слышу я приветствий, сердцу лестных, 
      От добрых, нежных душ. Славнейшие творцы 
      И Фебовы друзья, бессмертные певцы, 
      Меня в любви своей, в приязни уверяют 
      И слабый мой талант к успехам ободряют. 
      Но знай, о верный друг! что дружбою твоей 
      Я более всего горжуся в жизни сей 
      И хижину с тобою, 
      Безвестность, нищету 
      Чертогам золотым и славе предпочту. 
      Что истина своей рукою 
      Напишет над моей могилой? Он любил: 
      Он нежной женщины нежнейшим другом был! 

1795


Поэзия

Едва был создан мир огромный, велелепный, 
Явился человек, прекраснейшая тварь, 
Предмет любви творца, любовию рожденный; 
Явился - весь сей мир приветствует его, 
В восторге и любви, единою улыбкой. 
Узрев собор красот и чувствуя себя, 
Сей гордый мира царь почувствовал и бога, 
 
Причину бытия - толь живо ощутил 
Величие творца, его премудрость, благость, 
Что сердце у него в гимн нежный излилось, 
Стремясь лететь к отцу... Поэзия святая! 
Се ты в устах его, в источнике своем, 
В высокой простоте! Поэзия святая! 
Благословляю я рождение твое! 
 
Когда ты, человек, в невинности сердечной, 
Как роза цвел в раю, Поэзия тебе 
Утехою была. Ты пел свое блаженство, 
Ты пел творца его. Сам бог тебе внимал, 
Внимал, благословлял твои святые гимны: 
Гармония была душою гимнов сих - 
И часто ангелы в небесных мелодиях, 
На лирах золотых, хвалили песнь твою. 
 
Ты пал, о человек! Поэзия упала; 
Но дщерь небес еще сияла лепотой, 
Когда несчастный, вдруг раскаяся в грехе, 
Молитвы воспевал - сидя на бережку 
Журчащего ручья и слезы проливая, 
В унынии, в тоске тебя воспоминал, 
Тебя, эдемский сад! Почасту мудрый старец, 
Среди сынов своих, внимающих ему, 
Согласно, важно пел таинственные песни 
И юных научал преданиям отцов. 
Бывало иногда, что ангел ниспускался 
На землю, как эфир, и смертных наставлял 
В Поэзии святой, небесною рукою 
Настроив лиры им - 
 
Живее чувства выражались, 
Звучнее песни раздавались, 
Быстрее мчалися к творцу. 
 
Столетия текли и в вечность погружались - 
Поэзия всегда отрадою была 
Невинных, чистых душ. Число их уменьшалось; 
Но гимн царю царей вовек не умолкал - 
И в самый страшный день, когда пылало небо 
И бурные моря кипели на земли, 
Среди пучин и бездн, с невиннейшим семейством 
(Когда погибло всё) Поэзия спаслась. 
Святый язык небес нередко унижался, 
И смертные, забыв великого отца, 
Хвалили вещество, бездушные планеты! 
Но был избранный род, который в чистоте 
Поэзию хранил и ею просвещался. 
Так славный, мудрый бард, древнейший из певцов, 
Со всею красотой священной сей науки 
Воспел, как мир истек из воли божества. 
Так оный муж святый, в грядущее проникший, 
Пел миру часть его. Так царственный поэт, 
Родившись пастухом, но в духе просвещенный, 
Играл хвалы творцу и песнию своей 
Народы восхищал. Так в храме Соломона 
Гремела богу песнь! 
 
Во всех, во всех странах Поэзия святая 
Наставницей людей, их счастием была; 
Везде она сердца любовью согревала. 
Мудрец, Натуру знав, познав ее творца 
И слыша глас его и в громах и в зефирах, 
В лесах и на водах, на арфе подражал 
Аккордам божества, и глас сего поэта 
Всегда был божий глас! 
 
Орфей, фракийский муж, которого вся древность 
Едва не богом чтит, Поэзией смягчил 
Сердца лесных людей, воздвигнул богу храмы 
И диких научил всесильному служить. 
Он пел им красоту Натуры, мирозданья; 
Он пел им тот закон, который в естестве 
Разумным оком зрим; он пел им человека, 
Достоинство его и важный сан; он пел, 
 
И звери дикие сбегались, 
И птицы стаями слетались 
Внимать гармонии его; 
И реки с шумом устремлялись, 
И ветры быстро обращались 
Туда, где мчался глас его. 
 
Омир в стихах своих описывал героев - 
И пылкий юный грек, вникая в песнь его, 
В восторге восклицал: я буду Ахиллесом! 
Я кровь свою пролью, за Грецию умру! 
Дивиться ли теперь геройству Александра? 
Омира он читал, Омира он любил. - 
Софокл и Эврипид учили на театре, 
Как душу возвышать и полубогом быть. 
Бион и Теокрит и Мосхос воспевали 
Приятность сельских сцен, и слушатели их 
Пленялись красотой Природы без искусства, 
Приятностью села. Когда Омир поет, 
Всяк воин, всяк герой; внимая Теокриту, 
Оружие кладут - герой теперь пастух! 
Поэзии сердца, все чувства - всё подвластно. 
 
Как Сириус блестит светлее прочих звезд, 
Так Августов поэт, так пастырь Мантуанский 
Сиял в тебе, о Рим! среди твоих певцов. 
Он пел, и всякий мнил, что слышит глас Омира; 
Он пел, и всякий мнил, что сельский Теокрит 
Еще не умирал или воскрес в сем барде. 
Овидий воспевал начало всех вещей, 
Златый блаженный век, серебряный и медный, 
Железный, наконец, несчастный, страшный век, 
Когда гиганты, род надменный и безумный, 
Собрав громады гор, хотели вознестись 
К престолу божества; но тот, кто громом правит, 
Погреб их в сих горах. 
 
Британия есть мать поэтов величайших. 
Древнейший бард ее, Фингалов мрачный сын, 
Оплакивал друзей, героев, в битве падших, 
И тени их к себе из гроба вызывал. 
Как шум морских валов, носяся по пустыням 
Далеко от брегов, уныние в сердцах 
Внимающих родит, - так песни Оссиана, 
Нежнейшую тоску вливая в томный дух, 
Настраивают нас к печальным представленьям; 
Но скорбь сия мила и сладостна душе. 
Велик ты, Оссиан, велик, неподражаем! 
Шекспир, Натуры друг! Кто лучше твоего 
Познал сердца людей? Чья кисть с таким искусством 
Живописала их? Во глубине души 
Нашел ты ключ ко всем великим тайнам рока 
И светом своего бессмертного ума, 
Как солнцем, озарил пути ночные в жизни! 
"Все башни, коих верх скрывается от глаз 
В тумане облаков; огромные чертоги 
И всякий гордый храм исчезнут, как мечта,- 
В течение веков и места их не сыщем", - 
Но ты, великий муж, пребудешь незабвен! 
Мильтон, высокий дух, в гремящих страшных песнях 
Описывает нам бунт, гибель Сатаны; 
Он душу веселит, когда поет Адама, 
Живущего в раю; но голос ниспустив, 
Вдруг слезы из очей ручьями извлекает, 
Когда поет его, подпадшего греху. 

О Йонг, несчастных друг, несчастных утешитель! 
Ты бальзам в сердце льешь, сушишь источник слез, 
И, с смертию дружа, дружишь ты нас и с жизнью! 
Природу возлюбив, Природу рассмотрев 
И вникнув в круг времен, в тончайшие их тени, 
Нам Томсон возгласил Природы красоту, 
Приятности времен. Натуры сын любезный, 
О Томсон! ввек тебя я буду прославлять! 
Ты выучил меня Природой наслаждаться 
И в мрачности лесов хвалить творца ее! 
Альпийский Теокрит, сладчайший песнопевец! 
Еще друзья твои в печали слезы льют - 
Еще зеленый мох не виден на могиле, 
Скрывающей твой прах! В восторге пел ты нам 
Невинность, простоту, пастушеские нравы 
И нежные сердца свирелью восхищал. 
Сию слезу мою, текущую толь быстро, 
Я в жертву приношу тебе, Астреин друг! 
Сердечную слезу, и вздох, и песнь поэта, 
Любившего тебя, прими, благослови, 
О дух, блаженный дух, здесь в Геснере блиставший! 
 
Несяся на крылах превыспренних орлов, 
Которые певцов божественныя славы 
Мчат в вышние миры, да тему почерпнут 
Для гимна своего, певец избранный Клопшток 
Вознесся выше всех, и там, на небесах, 
Был тайнам научен, и той великой тайне, 
Как бог стал человек. Потом воспел он нам 
Начало и конец Мессииных страданий, 
 
Спасение людей. Он богом вдохновен - 
Кто сердцем всем еще привязан к плоти, к миру, 
Того язык немей, и песней толь святых 
Не оскверняй хвалой; но вы, святые мужи, 
В которых уже глас земных страстей умолк, 
В которых мрака нет! вы чувствуете цену 
Того, что Клопшток пел, и можете одни, 
Во глубине сердец, хвалить сего поэта! 
Так старец, отходя в блаженнейшую жизнь, 
В восторге произнес: о Клопшток несравненный! 
Еще великий муж собою красит мир - 
Еще великий дух земли сей не оставил. 
Но нет! он в небесах уже давно живет - 
Здесь тень мы зрим сего священного поэта. 
О россы! век грядет, в который и у вас 
Поэзия начнет сиять, как солнце в полдень. 
Исчезла нощи мгла - уже Авроры свет 
В **** блестит, и скоро все народы 
На север притекут светильник возжигать, 
Как в баснях Прометей тек к огненному Фебу, 
Чтоб хладный, темный мир согреть и осветить. 

Доколе мир стоит, доколе человеки 
Жить будут на земле, дотоле дщерь небес, 
Поэзия, для душ чистейших благом будет. 
Доколе я дышу, дотоле буду петь, 
Поэзию хвалить и ею утешаться. 
Когда ж умру, засну и снова пробужусь, - 
 
Тогда, в восторгах погружаясь, 
И вечно, вечно наслаждаясь, 
Я буду гимны петь творцу, 
Тебе, мой бог, господь всесильный, 
Тебе, любви источник дивный, 
Узрев там всё лицем к лицу! 

1787


Приношение грациям

Любезные душе чувствительной и нежной, 
Богини дружества, утехи безмятежной! 
Вы, кои в томну грудь - под мраком черных туч 
Ужасныя грозы, носящейся над нами 
В юдоли жизни сей, - лиете светлый луч 
От взора своего и белыми руками, 
С улыбкой на устах, сушите реки слез, 
Текущие из глаз, печалью отягченных! 
Богини кроткие, любимицы небес, 
Подруги нежных муз и всех красот нетленных! 
Вы, кои в миртовых и розовых венках, 
Обнявшись, ходите по рощам и долинам, 
По бархатным лугам, фиалкам и ясминам, 
Цветущий образ свой являете в ручьях, 
Приветствуете нимф, в источниках живущих, 
И мирных пастухов, красу весны поющих! 
О вы, которых вся земля боготворит 
И счастливый мудрец и дикий свято чтит; 
Которым вместо жертв и вместо фимиама 
Приносятся сердца; которым вместо храма 
Пространный служит мир; без коих красота 
Не может нас пленять, и самая Природа 
Была бы без души, печальна и пуста; 
Без коих жизнь мертва, не сладостна свобода, 
Не ясен солнца свет и сердцу нет отрад; 
Которых прелести божественный Сократ 
Искусною рукой на мраморе представил 
И новый Теокрит на стройной лире славил! 
Богини милые! благословите сей 
Свободный плод моих часов уединенных, 
Природе, тишине и музам посвященных! 
Вручаю вам его, сей дар души моей. 
С улыбкою любви, небесные, примите, 
Что вам дарит любовь; улыбкой освятите 
Сплетенный мной венок из белых тубероз, 
Из свежих ландышей, из юных алых роз: 
Для вас одних сплетен он чистою рукою. 
Но, ах! на нем слеза... Простите мне ее: 
Я друга потерял!.. Пред вами ль грусть сокрою, 
Прискорбие души, уныние мое? 
Ах, нет! от вас я жду, любезных, утешенья, 
Луча во мрачности и в горе услажденья!.. 
Примите малый дар - клянуся вас любить, 
Богини милые, доколе буду жить! 

3 июня 1793


Прости

Кто мог любить так страстно, 
Как я любил тебя? 
Но я вздыхал напрасно, 
Томил, крушил себя! 
 
Мучительно плениться, 
Быть страстным одному! 
Насильно полюбиться 
Не можно никому. 
 
Не знатен я, не славен, - 
Могу ль кого прельстить? 
Не весел, не забавен, - 
За что меня любить? 
 
Простое сердце, чувство 
Для света ничего. 
Там надобно искусство - 
А я не знал его! 
 
(Искусство величаться, 
Искусство ловким быть, 
Умнее всех казаться, 
Приятно говорить.) 
 
Не знал - и, ослепленный 
Любовию своей, 
Желал я, дерзновенный, 
И сам любви твоей! 
 
Я плакал, ты смеялась, 
Шутила надо мной, - 
Моею забавлялась 
Сердечною тоской! 
 
Надежды луч бледнеет 
Теперь в душе моей... 
Уже другой владеет 
Навек рукой твоей!.. 
 
Будь счастлива - покойна, 
Сердечно весела, 
Судьбой всегда довольна, 
Супругу - ввек мила! 
 
Во тьме лесов дремучих 
Я буду жизнь вести, 
Лить токи слез горючих, 
Желать конца - прости! 

1792


Прощание

Ударил час - друзья, простите! 
Иду - куда, вы знать хотите? 
В страну покойников - зачем? - 
Спросить там, для чего мы здесь, друзья, живем! 

1795


Раиса

   Древняя баллада

Во тьме ночной ярилась буря; 
Сверкал на небе грозный луч; 
Гремели громы в черных тучах, 
И сильный дождь в лесу шумел. 
 
Нигде не видно было жизни; 
Сокрылось всё под верный кров. 
Раиса, бедная Раиса, 
Скиталась в темноте одна. 
 
Нося отчаяние в сердце, 
Она не чувствует грозы, 
И бури страшный вой не может 
Ее стенаний заглушить. 
 
Она бледна, как лист увядший, 
Как мертвый цвет, уста ее; 
Глаза покрыты томным мраком, 
Но сильно бьется сердце в ней. 
 
С ее открытой белой груди, 
Язвимой ветвями дерев, 
Текут ручьи кипящей крови 
На зелень влажныя земли. 
 
Над морем гордо возвышался 
Хребет гранитныя горы; 
Между стремнин, по камням острым 
Раиса всходит на него. 
 
(Тут бездна яростно кипела 
При блеске огненных лучей; 
Громады волн неслися с ревом, 
Грозя всю землю потопить.) 
 
Она взирает, умолкает; 
Но скоро жалкий стон ея 
Смешался вновь с шумящей бурей: 
"Увы! увы! погибла я! 
 
Кронид, Кронид, жестокий, милый! 
Куда ушел ты от меня? 
Почто Раису оставляешь 
Одну среди ужасной тьмы? 
 
Кронид! поди ко мне! Забуду, 
Забуду всё, прощу тебя! 
Но ты нейдешь к Раисе бедной!.. 
Почто тебя узнала я? 
 
Отец и мать меня любили, 
И я любила нежно их; 
В невинных радостях, в забавах 
Часы и дни мои текли. 
 
Когда ж явился ты, как ангел, 
И с нежным вздохом мне сказал: 
"Люблю, люблю тебя, Раиса!" - 
Забыла я отца и мать. 
 
В восторге, с трепетом сердечным 
И с пламенной слезой любви 
В твои объятия упала 
И сердце отдала тебе. 
 
Душа моя в твою вселилась, 
В тебе жила, дышала я; 
В твоих глазах свет солнца зрела; 
Ты был мне образ божества. 
 
Почто я жизни не лишилась 
В объятиях твоей любви? 
Не зрела б я твоей измены, 
И счастлив был бы мой конец. 
 
Но рок судил, чтоб ты другую 
Раисе верной предпочел; 
Чтоб ты меня навек оставил, 
Когда сном крепким я спала, 
 
Когда мечтала о Крониде 
И мнила обнимать его! 
Увы! я воздух обнимала... 
Уже далеко был Кронид! 
 
Мечта исчезла, я проснулась; 
Звала тебя, но ты молчал; 
Искала взором, но не зрела 
Тебя нигде перед собой. 
 
На холм высокий я спешила... 
Несчастная!.. Кронид вдали 
Бежал от глаз моих с Людмилой! 
Без чувств тогда упала я. 
 
С сея ужасныя минуты 
Крушусь, тоскую день и ночь; 
Ищу везде, зову Кронида, - 
Но ты не хочешь мне внимать. 
 
Теперь злосчастная Раиса 
Звала тебя в последний раз... 
Душа моя покоя жаждет... 
Прости!.. Будь счастлив без меня!" 
 
Сказав сии слова, Раиса 
Низверглась в море. Грянул гром: 
Сим небо возвестило гибель 
Тому, кто погубил ее. 

1791


Соловей, галки и вороны

    Басня
 
Прошедшею весною, 
Вечернею зарею 
В лесочке сем певал любезный соловей. 
Пришла опять весна: где друг души моей? 
Ах, нет его! Зачем он скрылся? 
Зачем? В лесочке поселился 
Хор галок и ворон. Они и день и ночь 
Кричат, усталости не знают, 
И слух людей (увы!) безжалостно терзают! 
Что ж делать соловью? - Лететь подале прочь! 
Жестокие врали и прозой и стихами! 
Какому соловью петь можно вместе с вами? 

1793


Спорщик

Как странен Никодим! 
Он вечно утверждает 
Противное другим 
И умником себя для спора называет!

1796


Стихи на день рождения А. А. П<лещеев>ой 14 октября

Ты в мрачном октябре родилась - не весною, - 
Чтоб сетующий мир утешен был тобою.

1795


Стихи от де Мазюра к И. И. Дмитриеву

Усердно с праздником я друга поздравляю; 
Честнейшим образом ему того желаю, 
Чего себе едва ль он может пожелать. 
Желание сие я вздумал отослать 
Со оным хлопцем то, ко мне сей день присланным 
И сей же от меня к тебе - ах! - отосланным. 
Желание сие сосложено в стихах, 
Да ведаешь сие, что ум наш не в голях. 
 
Семион де Мазюр 
 
P. S. Еще не утерпел, чтоб боле не сказати; 
Хощу еще, мой друг, сей день я похваляти. 
Коль красен вить сей день и коль - ах! - солнечн есть! 
Туманов, мрака в нем совсем, совсем - ах! - несть. 
Мой дух поэзии теперь весьма играет, 
И красный день зимы весьма он похваляет. 

1794 (?)


Странность в любви, или Бессонница

Кто для сердца всех страшнее? 
Кто на свете всех милее? 
Знаю: милая моя! 
 
"Кто же милая твоя?" 
Я стыжусь; мне, право, больно 
Странность чувств моих открыть 
И предметом шуток быть. 
Сердце в выборе не вольно!.. 
Что сказать? Она... она. 
Ах! нимало не важна 
И талантов за собою 
Не имеет никаких; 
Не блистает остротою, 
 
И движеньем глаз своих 
Не умеет изъясняться; 
Не умеет восхищаться 
Аполлоновым огнем; 
Философов не читает 
И в невежестве своем 
Всю ученость презирает. 
 
Знайте также, что она 
Не Венера красотою - 
Так худа, бледна собою, 
Так эфирна и томна, 
Что без жалости не можно 
Бросить взора на нее. 
Странно!.. я люблю ее! 
 
"Что ж такое думать должно? 
Уверяют старики 
(В этом деле знатоки), 
Что любовь любовь рождает, - 
Сердце нравится любя: 
Может быть, она пленяет 
Жаром чувств своих тебя; 
Может быть, она на свете 
Не имеет ничего 
Для души своей в предмете, 
Кроме сердца твоего? 
Ах! любовь и страсть такая 
Есть небесная, святая! 
Ум блестящий, красота 
Перед нею суета". 
 
Нет!.. К чему теперь скрываться? 
Лучше искренно признаться 
Вам, любезные друзья, 
Что жестокая моя 
Нежной, страстной не бывала 
И с любовью на меня 
Глаз своих не устремляла. 
Нет в ее душе огня! 
Тщетно пламенем пылаю - 
В милом сердце лед, не кровь! 
Так, как Эхо, иссыхаю - 
Нет ответа на любовь! 
 
Очарован я тобою, 
Бог, играющий судьбою, 
Бог коварный - Купидон! 
Ядовитою стрелою 
Ты лишил меня покою. 
Как ужасен твой закон, 
Мудрых мудрости лишая 
И ученых кабинет 
В жалкий Бедлам превращая, 
Где безумие живет! 
Счастлив, кто не знает страсти! 
Счастлив хладный человек, 
Не любивший весь свой век!.. 
Я завидую сей части 
И с Титанией люблю 
Всем насмешникам в забаву!.. 
По небесному уставу 
Днем зеваю, ночь не сплю. 

1793


* * *

Счастье истинно хранится 
Выше звезд, на небесах; 
Здесь живя, ты не возможешь 
Никогда найти его. 
 
Есть здесь счастие едино, 
Буде так сказать могу, 
Коим в мире обладая, 
Лучшим обладаешь ты. 
 
Верна дружба! ты едина 
Есть блаженство на земле; 
Кто тобою усладился, 
Тот недаром в мире жил. 
 
Небеса благоволили 
Смертным дружбу даровать, 
Чтоб утешить их в несчастьи, 
Сердце бедных усладить. 
 
Буди ты благословенна, 
Дружба, дар святый небес! 
Буди жизни услажденьем 
Ты моей здесь на земле! 
 
Но и дружбе окончаться 
Время некогда придет; 
Сама дружба нас заставит 
После слезы проливать. 
 
Время всем нам разлучиться 
Непременно притечет; 
Час настанет, друг увянет, 
Яко роза в жаркий день. 
 
Всё исчезнет, что ни видишь, 
Всё погибнет на земле; 
Самый мир сей истребится, 
Пеплом будет в некий день. 

1787


Триолет Лизете

      "Лизета чудо в белом свете, - 
      Вздохнув, я сам себе сказал, - 
      Красой подобных нет Лизете; 
      Лизета чудо в белом свете; 
      Умом зрела в весеннем цвете". 
      Когда же злость ее узнал... 
      "Лизета чудо в белом свете!" - 
      Вздохнув, я сам себе сказал. 

1796


Филлиде

Проснись, проснись, Филлида! 
Взгляни на день прекрасный, 
В который ты родилась! 
Смотри, как он гордится 
И яркими лучами 
На зелени играет! 
Смотри, как вся Природа 
Ликует, веселится! 
Взгляни же и на друга, 
Который для прелестной 
Принес цветов прелестных 
И арфу златострунну, 
Чтоб радостную песню 
Сыграть на ней Филлиде, 
В счастливый день рожденья 
Красавицы любезной, 
И в нежной мелодии 
Излить желанья дружбы. 
 
Да будет год твой красный 
Единым майским утром, 
Которое питает 
Ясмины и лилеи 
И дух их ароматный 
В зефирах развевает! 
Будь радостна, беспечна, 
Как радостен, беспечен 
Певец весны и утра, 
Виясь под облаками! 
Когда ж вздохнуть захочешь - 
Увы! где свет без тени? - 
Да будет вздох твой кроток! 
И если в нежных чувствах 
Слезу прольешь из сердца, 
Блистай она подобно 
Росе на юных розах, 
Живящей цвет их алый! 
 
В чудесном же искусстве, 
Любовию найденном, 
Будь в год сей Прометеем, 
Жизнь в мертвое вливая! 
Пиши блестящий образ 
Земного совершенства - 
Представь нам Аполлона, 
И вдруг, когда потужишь, 
Что юноша не дышит, - 
Да оживится образ, 
И, став перед тобою... 
Филлида! я умолкну. 

1790


Хлоя

Пусть свет злословный утверждает, 
Что в Хлое постоянства нет; 
Что Хлоя всякий день меняет 
Любви своей предмет! 
Неправда: Хлоя обожает 
Всегда один предмет; 
Его всему предпочитает. 
"Кого же? верно, не тебя?" 
Ах, нет!.. себя!

1795


* * *

Часто здесь в юдоли мрачной 
Слезы льются из очей; 
Часто страждет и томится, 
Терпит много человек. 
 
Часто здесь ужасны бури 
Жизни океан мятут; 
Ладия наша крушится 
Часто среди ярых волн. 
 
Наслаждаясь, унываем; 
Веселяся, слезы льем. 
Что забава, то причина 
Новая крушить себя. 
 
На кусту здесь Филомела 
Нежны песенки поет; 
Ей внимая, воздыхаешь, 
Вспомня, сколько беден ты. 
 
Чем во внешности утехи 
Чаще будешь ты искать, 
Тем ты более постраждешь, 
В жизни горечи найдешь. 
 
Что в том нужды, что страдаешь 
Ты почасту от себя? 
Ты, страдая, смело можешь 
Звать несчастливым тебя. 
 
Но ты должен постараться 
Скорби уменьшать свои, 
Сколь возможешь утешаться, 
Меньше мучить сам себя. 
 
Впредь не думай, что случиться 
Может страшного тебе; 
Коль случилось, ободряйся; 
Что прошло, позабывай. 
 
Не ликуй ты при забавах, 
Чтоб не плакать после их; 
Чем кто более смеется, 
Тем вздыхает чаще тот. 
 
Ни к чему не прилепляйся 
Слишком сильно на земле; 
Ты здесь странник, не хозяин: 
Всё оставить должен ты. 
 
Будь уверен, что здесь счастье 
Не живет между людей; 
Что здесь счастьем называют, 
То едина счастья тень. 

1787


Эпитафия калифа Абдулрамана

Богатства, слава, власть! я вами наслаждался; 
Восток и запад мне со страхом поклонялся; 
С престола я свергал сильнейших из царей; 
Полвека богом слыл, был счастлив - десять дней.

1793

Всего стихотворений: 61