Михаил Матвеевич Херасков (1733-1807)

• Список стихотворений Михаила Хераскова
• Все стихотворения Михаила Хераскова на одной странице
• Стихотворения поэта по темам

Басни Михаила Хераскова

   Волк костью подавился. 
   Не знал он, что начать; 
А Волку докторов, конечно, негде взять. 
У нас бы доктор тем весьма обогатился, 
Когда б из горла кость случилось доставать; 
   Но звери не лечатся, 
То, следственно, врачи от них не богатятся. 
   Из горла кость нейдет, 
   Волк бедный смерти ждет. 
"Умру, -- он говорит, -- умру необходимо". 
По счастию его, Журавль тогда шел мимо. 
   Волк жизнь уже кончал, 
   Насилу проворчал, 
Чтобы Журавль его при нужде не оставил, 
   От смерти чтоб избавил. 
   Журавль не доктор был, 
   Но прибыль он любил; 
Хотел о плате с ним сперва договориться. 
Волк обещал на всё, что хочет, согласиться, 
   Лишь только б носом он 
             Кость вынул вон. 
Звериному врачу то стало вдруг утешно. 
Употребил к тому не капли и не масть, 
   Но всунутую шею в пасть; 
   Кость вытащил поспешно. 
Лишь опыт своего искусства учинил, 
   То платы запросил. 
 Волк, больше смерти не бояся, 
   Сказал ему смеяся: 
"И тем бы ты, мой друг, уже доволен был, 
Что головы тебе совсем не откусил". 

Давно пословица на свете сем твердится, 
Что всякий ведай то, кто в свет к чему родится. 
Умеют стряпчие безделье говорить, 
   А доктора людей морить, 
          Портные красть сукно и шить кафтаны, 
   Купцы искусны на обманы,-- 
   Кто в свете сделан для чего, 
             Так дело то его. 
Однако, сей закон пренебрегая смело, 
   Мешаются в чужое дело; 
И с петиметром спор заводит философ, 
Что будто он чесать не смыслит волосов, 
      Как тайну эту 
Открыло естество всему учену свету. 
Другой, не доучась и по складам читать, 
Разумные дела стремится просвистать 
И цену у того пред всеми отнимает, 
             Чего не понимает. 
В каком-то городе, а точно где, забыл, 
   Искусный живописец был; 
             Художник был разумен 
   И честолюбием не шумен. 
Он мастерство свое на рынок вывозил 
И слушал: если кто о деле худо скажет, 
   Так он погрешности замажет. 
Героя наконец письмом изобразил. 
Сапожник, мимо шед, глаза свои уставил 
(Не всё таскаются по рынку простяки) 
И говорит: "Куда как кривы башмаки!" 
Кривые башмаки наш мастер переправил 
И выставил опять картину напоказ. 
          Сапожник и в другой приходит раз; 
             Он думает надежно, 
Что всё уж от его поправки неизбежно. 
И говорит ему: "Совсем теперь герой; 
             Да в платье худ покрой". 
Но мастер, будучи в том мнения иного, 
             Сказал: "Приятель мой, 
Для этой критики пришли ко мне портного, 
             А ты ступай домой". 

                 Летающий Комар во уши всем журчал, 
                 И многим он своим журчаньем докучал. 
                 Встречаем комаров таких же и в народе, 
                                     Которы льнут к ушам 
                                               И шепчут нам 
                 О свадьбах, о вестях -- журчанье это в моде. 
                                     Свалит лишь только жар, 
                                     Летает мой Комар 
                                     По рощам, по гуляньям, 
                                     По балам, по собраньям 
                                     И носится, как ветр, 
                 Иль песни страстные поющий петиметр, 
                                     Иль тварь иного роду, 
                                     Которыя язык 
                 Во век свой не дает в покое жить народу, -- 
                                     Зловредный клеветник. 
                 Когда бы мы язык комарий разумели, 
                 То, чаю, бы вестей с три короба имели. 
                                     По рощам и полям, 
                                     Я мышлю, нам 
                                     Комар вот это трубит: 
                                     Вот этот эту любит, 
                                     Та с тем была вчера, 
                                     А этот в шашки 
                 Недавно прошахал деревни до рубашки,-- 
                           Мы слышали бы то от Комара. 
                 Безделки от вралей такие ж люди слышат, 
                 Когда клеветники во уши нам поют: 
                 Как люди говорят, и кашляют, и дышат, 
                 Где банки делают, где любятся, где пьют. 
                 Комар в собраниях своим языком волен; 
                 Однако не был он музыкою доволен, 
                                     Людей он стал кусать 
                                     И кровь из них сосать. 
                 Сносить от тварей боль, так то против рассудка! ' 
                 Когда кусают нас, какая это шутка? 
                 И некто Комару обиды не спустил, 
                 И, дав ему щелчка, нахальство отомстил. 
                 Что гнусен клеветник, так то пример не новый, 
                 Но бойся, злой язык, судьбины Комаровой.

   Когда горит огонь, 
   Тогда его не тронь. 
Но тварь не всякая опасность ту приметит, 
И муха иногда летит туда, где светит. 
   Я самовидец был, 
   Огонь как погубил 
   Летящу прямо к свету 
   Безумную тварь эту. 
   Подобяся скотам, 
И люди иногда сетей не примечают 
   И счастья ищут там, 
Где, ложный видя свет, несчастие встречают. 
Огонь сиянием прельщает часто мух; 
Находка ложная так смертных род прельщает 
И человеческий к пременам склонный дух 
К погибели его нередко обращает. 

Народы разные живут здесь на земли; 
В одном что городе безделкой почитают, 
          В другом за чудо признавают. 
Так некуда впервой павлина привезли. 
Как будто к барину большому на поклон, 
Павлина посмотреть бегут со всех сторон. 
Павлин любуется, павлин собой гордится; 
Хоть был при всей красе он так, как птица, прост, 
Но все к кому бегут, в том скоро спесь родится: 
                           Павлин, 
                     Как господин, 
Вверх поднял голову и распустил свой хвост. 
           Все вдруг возопияли, 
           Павлина расхваляли, 
Небесной птицею павлина называли. 
Павлин за похвалы благодарить хотел: 
Расширяся еще, по-свойски он запел. 
Но, ах! несчастие! услыша ту музыку, 
Смех воздали ему за множество похвал, 
И от несносного все разбежались крику. 
Павлин! ты голосом нелепым потерял, 
           Что перьями достал. 
Пример спесивого павлин сей господина, 
Который на себя приемлет гордый вид: 
Дивятся все ему и хвалят, как павлина, 
Но, ум его узнав, ему наносят стыд. 

                                     Свирепый самый Лев, 
                 Которого зверям бывал опасен гнев, 
                                     Пришел в глубоку старость: 
                           Простыла кровь, простыла ярость, 
                                     От слабости дрожит, 
                                     Вздыхает и лежит. 
                 Оставлен ближними, обижен был слугами: 
                 Иной -- копытами, иной его -- рогами; 
                 А паче оттого и память Лев губил, 
                 Что и Осел его копытами убил. 
        
                 Досады хуже нет, и нет вреда такова, 
                 Нет злобы скаредней, как злоба дуракова; 
                 И нет плачевнее судьбины таковой, 
                                     Когда тебя в напасти, 
                 Кто взыскан был тобой, приводит к злейшей части, 
                 Забудут ближние и друг оставит твой. 

                 Природою своей ужасна и груба 
                                     Военная Труба; 
                 В надменности она Свирелку презирает, 
                 Гремящий голос свой и силы собирает 
                                     И так она гремит: 
                 "Одно блистание мое тебя затмит; 
                 Отважишься ль со мной равнятися, пищалка, 
                                     Ты -- выдолбленна палка? 
                                     Настрою только глас, 
                 То войско целое сбирается тотчас. 
                 И не завидуешь моей ты славной доле?" 
                 Читатель, этот спор восстал в каком-то поле. 
                                     Труба моя шумит, 
                                     Труба моя гремит; 
                 И сердце бы могла воспламенить геройско, 
                 Но в поле не было сражения тогда, 
                 А были пастухи; подумали, что войско 
                 Вблизи от них стоит; бегут, забыв стада. 
                 Которую Труба Свирелку презирала, 
                 В ответ на шум ее Свирелка заиграла. 
                                     Ее приятный глас 
                 По рощам и горам разносится тотчас. 
                 Пастушек пастухи в поля к стадам выводят; 
                 Как будто на небо вечерни звезды всходят, 
                 Так жители полей, украшены, в цветах, 
                 Являться начали при пастве и стадах, 
                 И скоро начались веселий разных роды: 
                           Гулючки, жмурки, караводы. 
        
                                     Что на это сказать? 
                 Кто правее из них, не смышлю доказать, 
                 И важное равнять осмелюсь ли с безделкой? 
                 Читатель, разбирай ты сам Трубу с Свирелкой. 

Наспавшися в норе, Хомяк окончил сон, 
А только полгода изволил выспать он. 
   "Не стыдно ль засыпаться, -- 
Увидев Хомяка, вещает Человек, -- 
   И, сокращая век, 
   В норе своей валяться?" 
Хомяк ответствовал насмешке таковой: 
"О, бедный Человек! живот скучнее твой. 
Я лучше проводить хочу во сне полвека, 
   Чем, следуя тебе, 
Полвека проводить в безделках и в гульбе 
И в свете представлять скота, не человека". 

Последние стихотворения