Николай Иванович Гнедич (1784-1833)

• Список стихотворений Николая Гнедича
• Все стихотворения Николая Гнедича на одной странице
• Стихотворения поэта по темам

Басни Николая Гнедича

Медведя по дворам Цыган водил плясать.
В деревне Русскую Медведь увидев пляску,
Сам захотел ее, затейник, перенять.
 Медведи, нечего сказать,
  Ловки перенимать.
Вот раз, как днем Цыган на солнце спал врастяжку,
 Мой Мишенька поднялся на дыбки,
  Платок хозяйский взял он в лапу,
  Из-под Цыгана вынул шляпу,
Набросил набекрень, как хваты-ямщики,
И, топнувши ногой, Медведь плясать пустился.
  «А? каково!» — Барбосу он сказал.
 Барбос вблизи на этот раз случился;
Собака — умный зверь, и пляски он видал.
 «Да плохо!» — пес Барбос Медведю отвечал. —
«Ты судишь строго, брат! — собаке молвил Мишка. —
 Я чем не молодцом пляшу?
Чем хуже, как вчера плясал ямщик ваш Гришка?
 Гляди, как ловко я платком машу,
  Как выступаю важно, плавно...» —
   «Ай, Миша! славно, славно!
    Такого плясуна
Еще не видела вся наша сторона!
  Легок ты, как цыпленок», —
Так крикнул мимо тут бежавший Поросенок:
 Порода их, известно, как умна!
   Но Миша,
  Суд Поросенка слыша,
Задумался, вздохнул, трудиться перестал
И, с видом скромным, сам с собою бормотал:
 «Хулит меня собака, то не чудо,
Успеху сам не очень верил я;
 Но если хвалит уж свинья —
  Пляшу я, верно, худо!»
Быть может, и людьми за правило взято
 Медвежье слово золотое:
Как умный что хулит, наверно худо то;
 А хвалит глупый — хуже вдвое! 

 Псарь, промышляющий смиренных зайцев шкурой,
 Медведя раз в берлоге подстерёг;
Богатой шубою Псаря пленил зверёк;
Но, тварей мелких враг — был, видно, слаб натурой:
С зверями крупными он драк терпеть не мог;
 Медведи же большие забияки,
 И шуб с себя не отдают без драки,
  Принявши разве пулю в бок;
  Но Псарь мой был и не стрелок.
  Так хоть, кажись, и ясно,
  Что моему тут молодцу
  На добычь зариться напрасно,
Что для Псаря Медведь был зверь не по ловцу;
Однако смертная взяла его охота
 Медвежий мех себе добыть:
Борзыми вздумал Псарь Медведя затравить.
 Скорей домой, и лишь в ворота,
Собрал он всех собак, и гончих и борзых,
 Здоровых и больных,
 И даже к ним в добавку
Взял, от жены тайком, ее седую Шавку,
И, захвативши кнут, на зверя он пошел.
 Знав хорошо лесные все дороги,
  Берлогу скоро он нашел.
Хозяин дома был: на солнце у берлоги
Медведь дремал; над ним, скача между кустов,
Привыкшая при нем питаться объедала
 Остатками мясных его столов,
  Сорока лепетала.
  Она издалека
  Псаря-героя увидала
И, жизнью дорожа соседа Мишука,
 К нему в испуге закричала:
«Кум, на тебя гроза!» — «А что?»— «Собак с гурьбой
 Идет к берлоге Псарь». — «Какой?» —
 «Что зайцев травит здесь порой;
 Собак не слышишь ли ты лаю?
Идет!» — «Пускай идет; его собак я знаю», —
 Медведь в полcна пробормотал.
А Псарь уж подошел; но издали он стал,
И издали собак пускает всех в атаку;
 Но страшного почуяв забияку,
 Лай подняли они, а не идут
  С Медведем в драку.
Псарь порскает, кричит, собакам кажет кнут,
Сечет их: вой и крик вся стая поднимает
Под свищущим кнутом; но все издалека
Глядит на спящего беспечно Мишука.
Но Шавка вдруг одна к Медведю подбегает
И лает в нос ему, смешно и глупо злясь;
 Медведь лежит, не шевелясь.
«Проснися, кум; собаки нападают, —
Кричит Сорока: — ну, как стаей нападут?» —
«Нет, — Миша говорит, — собаки эти лают,
 А зубом не берут». —
«Но Шавка, погляди, она тебя не трусит;
 Все рвется до твоих ушей;
Ахти, вопьется!.. кум, дай оплеуху ей!» —
«Ну, хорошо; скажи ж, кума, скорей,
 Когда она меня укусит», —
  Ей Мишка отвечал
И, потянувшись, вновь спокойно задремал.

 Так Журналист иной, частёхонько бывает,
С толпой наемников на Дарованье лает;
А Дарование, как злость ни нападай,
Спокойно слушает журнальных шавок лай. 

В избе Пустынника Снигирь по воле жил:
По воле, то есть, мог вылетывать из клетки,
 Глядеть в окно сквозь сетки;
Но дело не о том: он страстно петь любил.
Пустынник сам играл прекрасно на свирели,
И, в птице видя страсть, он петь ее учил
 И под свирель свистать людские трели.
Снигирь их перенял и, на голос людской
Свистя, как звонкая свирель переливался.
Пустынник, на руку склоняясь головой,
 Не раз певцом по часу любовался.
  Снигирь мой счастлив был!
Чего б еще хотеть в такой счастливой части?
 Пустынник Снигиря любил
 И сам из рук его кормил.
Но мучат, знать, и птиц враги покоя — страсти.
 Уныл Снигирь и мало пел,
 И часто пасмурный сидел
  На клетке у окошка,
В которую его Пустынник запирал
Лишь на ночь, чтоб певца не подхватила кошка.
И вот о чем Снигирь, случаев один, мечтал:
  «К чему мне все ученье?
 Кто слушает мое здесь пенье?
  Хозяин мой да кот!
 Для них весь день дери я рот!
 Что прибыли в такой и воле?
 Ах, если бы в лесу я, в поле
Хоть раз меж птицами на лад людской запел,
Какого птичий род не слыхивал от века,
Они б, дивясь, почли, что слышат человека!
Меня б и Соловей послушать прилетел.
 Да что же? — я не заперт в клетке;
 Но на окно ведь сеть опущена.
   Ахти! она
  Никак разорвана? —
Так точно; вылечу, спою на ближней ветке...»
 Сказал, вспорхнул, в лес темный полетел,
И, стаю резвую увидевши пернатых,
   Он сел
 Между певиц и певунов крылатых;
И севши, посвистом всю рощу огласил.
 Пернатые вздрогнули,
 Друг на друга взглянули
И замолчали все; а мой певец, что сил,
И громкой флейтою, и тихою цевницей
Свистал на лад людской пред птичьею станицей.
 «Да что это за новый лад?.. —
Щегленок, Дрозд и Чиж заговорил с Синицей. —
Он не чирикает, он и свистит не птицей,
Поет, как человек, — ну что это за склад?
Избави Боже нас от эдакого тона!..» —
 «Вот каркать бы умел», —
Сидевшая на пне закаркала Ворона.
  «Куда какой хитрец, —
 Картавый засвистал Скворец, —
Поет как человек! Ты видно, брат, ученой?..
 Слыхали мы таких — прощай!
Тебе ль уж был чета тот Попугай зеленой...» —
«Да, да, тебе ль чета зеленой Попугай, —
 Скворца Сорока перервала, —
Которого в дому господском я видала;
Ведь как кричал — да я его перекричала!
А ты отколь? ты что поешь?» — «Поет он вздор!» —
Весь разом закричал пернатых мелкий хор.
 А мой певец, оставя ветку,
 Скорей домой, скорей на клетку
Вспорхнул и опустил головку под крыло.
 Не много времени прошло,
 Как и Пустынник сам явился:
С порога до лесу он беглеца следил
И слышал, как над ним суд птичий совершился.
«Товарищ, — он сказал, — что так ты приуныл?» —
 «Ах, дедушка! ах, где ты был?
Зачем я пению людскому научился?..» —
«Не для того, мой друг, чтоб пением людским
 Ты перед птицами хвалился.
  Тебе уроком сим
Пусть опыт истину полезную откроет:
 Что и у нас, людей,
 Тот завсегда слывет умней,
 С волками кто по-волчьи воет». 

Последние стихотворения