Стихотворения русских поэтов про Стеньку Разина на одной странице

Точно море в час прибоя,
Площадь Красная гудит.
Что за говор? что там против
Места лобного стоит?

Плаха черная далеко
От себя бросает тень...
Нет ни облачка на небе...
Блещут главы... Ясен день.

Ярко с неба светит солнце
На кремлевские зубцы,
И вокруг высокой плахи
В два ряда стоят стрельцы.

Вот толпа заколыхалась, -
Проложил дорогу кнут:
Той дороженькой на площадь
Стеньку Разина ведут.

С головы казацкой сбриты
Кудри черные как смоль;
Но лица не изменили
Казни страх и пытки боль.

Так же мрачно и сурово,
Как и прежде, смотрит он, -
Перед ним былое время
Восстает, как яркий сон:

Дона тихого приволье,
Волги-матушки простор,
Где с судов больших и малых
Брал он с вольницей побор;

Как он с силою казацкой
Рыскал вихорем степным
И кичливое боярство
Трепетало перед ним.

Душит злоба удалого,
Жгет огнем и давит грудь,
Но тяжелые колодки
С ног не в силах он смахнуть.

С болью тяжкою оставил
В это утро он тюрьму:
Жаль не жизни, а свободы,
Жалко волюшки ему.

Не придется Стеньке кликнуть
Клич казацкой голытьбе
И призвать ее на помощь
С Дона тихого к себе.

Не удастся с этой силой
Силу ратную тряхнуть, -
Воевод, бояр московских
В три погибели согнуть.

"Как под городом Симбирском
(Думу думает Степан)
Рать казацкая побита,
Не побит лишь атаман.

Знать, уж долюшка такая,
Что на Дон казак бежал,
На родной своей сторонке
Во поиманье попал.

Не больна мне та обида,
Та истома не горька,
Что московские бояре
Заковали казака,

Что на помосте высоком
Поплачусь я головой
За разгульные потехи
С разудалой голытьбой.

Нет, мне та больна обида,
Мне горька истома та,
Что изменною неправдой
Голова моя взята!

Вот сейчас на смертной плахе
Срубят голову мою,
И казацкой алой кровью
Черный помост я полью...

Ой ты, Дон ли мой родимый!
Волга-матушка река!
Помяните добрым словом
Атамана-казака!.."

Вот и помост перед Стенькой...
Разин бровью не повел.
И наверх он по ступеням
Бодрой поступью взошел.

Поклонился он народу,
Помолился на собор...
И палач в рубахе красной
Высоко взмахнул топор...

"Ты прости, народ крещеный!
Ты прости-прощай, Москва..."
И скатилась с плеч казацких
Удалая голова.

	1

Как по Волге реке, по широкой
Выплывала востроносая лодка,
Как на лодке гребцы удалые,
Казаки, ребята молодые.
На корме сидит сам хозяин,
Сам хозяин, грозен Стенька Разин,
Перед ним красная девица,
Полоненная персидская царевна.
Не глядит Стенька Разин на царевну,
А глядит на матушку на Волгу.
Как промолвил грозен Стенька Разин;
"Ой ты гой еси, Волга, мать родная!
С глупых лет меня ты воспоила,
В долгу ночь баюкала, качала,
В волновую погоду выносила.
За меня ли молодца не дремала,
Казаков моих добром наделила.
Что ничем еще тебя мы не дарили".
Как вскочил тут грозен Стенька Разин,
Подхватил персидскую царевну,
В волны бросил красную девицу,
Волге-матушке ею поклонился.

	2

Ходил Стенька Разин
В Астрахань город
Торговать товаром.
Стал воевода
Требовать подарков.
Поднес Стенька Разин
Камки хрущатые,
Камки хрущатые -
Парчи золотые.
Стал воевода
Требовать шубы.
Шуба дорогая:
Полы-то новы,
Одна боброва,
Другая соболья.
Ему Стенька Разин
Не отдает шубы.
"Отдай, Стенька Разин,
Отдай с плеча шубу!
Отдашь, так спасибо;
Не отдашь - повешу
Что во чистом поле,
На зеленом дубе
Да в собачьей шубе".
Стал Стенька Разин
Думати думу:
"Добро, воевода.
Возьми себе шубу.
Возьми себе шубу,
Да не было б шуму".

	3

Что не конский топ, не людская молвь,
Не труба трубача с поля слышится,
А погодушка свищет, гудит,
Свищет, гудит, заливается.
Зазывает меня, Стеньку Разина,
Погулять по морю, по синему:
"Молодец удалой, ты разбойник лихой,
Ты разбойник лихой, ты разгульный буян,
Ты садись на ладьи свои скорые,
Распусти паруса полотняные,
Побеги по морю по синему.
Пригоню тебе три кораблика:
На первом корабле красно золото,
На втором корабле чисто серебро,
На третьем корабле душа-девица".

    I 

Гудит Москва. Народ толпами 
К заставе хлынул, как волна, 
Вооруженными стрельцами 
Вся улица запружена. 
А за заставой зеленеют 
Цветами яркими луга, 
Колеблясь, волны ржи желтеют, 
Реки чернеют берега... 
Дорога серой полосою 
Играет змейкой между нив, 
Окружена живой толпою 
Высоких придорожных ив. 
А по дороге пыль клубится 
И что-то движется вдали: 
Казак припал к коню и мчится, 
Конь чуть касается земли. 
-- Везем, встречайте честью гостя. 
Готовьте два столба ему, 
Земли немного на погосте, 
Да попросторнее тюрьму. 
Везем! 
И вот уж у заставы 
Красивых всадников отряд, 
Они в пыли, их пики ржавы, 
Пищали за спиной висят. Везут телегу. 
Палачами Окружена телега та, 
На ней прикованы цепями 
Сидят два молодца. Уста 
У них сомкнуты, грустны лица, 
В глазах то злоба, то туман... 
Не так к тебе, Москва-столица, 
Мечтал приехать атаман 
Низовой вольницы! Со славой, 
С победой думал он войти, 
Не к плахе грозной и кровавой 
Мечтал он голову нести! 
Не зная неудач и страха, 
Не охладивши сердца жар, 
Мечтал он сам вести на плаху 
Дьяков московских и бояр. 
Мечтал, а сделалось другое, 
Как вора, Разина везут, 
И перед ним встает былое, 
Картины прошлого бегут: 
Вот берега родного Дона... 
Отец замученный... Жена... 
Вот Русь, народ... Мольбы и стона 
Полна несчастная страна... 
Монах угрюмый и высокий, 
Блестит его орлиный взор... 
Вот Волги-матушки широкой 
И моря Каспия простор... 
Его ватага удалая -- 
Поволжья бурная гроза... 
И персиянка молодая, 
Она пред ним... Ее глаза 
Полны слезой, полны любовью, 
Полны восторженной мечты... 
Вот руки, облитые кровью,-- 
И нет на свете красоты! 
А там все виселицы, битвы, 
Пожаров беспощадных чад, 
Убийства в поле, у молитвы, 
В бою... Вон висельников ряд 
На Волге, на степных курганах, 
В покрытых пеплом городах, 
В расшитых золотом кафтанах, 
В цветных боярских сапогах... 
Под Астраханью бой жестокий... 
Враг убежал, разбитый в прах... 
А вот он ночью, одинокий, 
В тюрьме, закованный в цепях... 
И надо всем Степан смеется, 
И казнь, и пытки -- ничего. 
Одним лишь больно сердце бьется: 
Свои же выдали его. 


    II 

Утро ясно встает над Москвою, 
Солнце ярко кресты золотит, 
А народ еще с ночи толпою 
К Красной площади, к казни спешит. 
Чу, везут! Взволновалась столица, 
Вся толпа колыхнула волной, 
Зачернелась над ней колесница 
С перекладиной, с цепью стальной... 
Атаман и разбойник мятежный 
Гордо встал у столба впереди. 
Он в рубахе одет белоснежной, 
Крест горит на широкой груди. 
Рядом с ним и устал, и взволнован, 
Не высок, но плечист и сутул, 
На цепи на железной прикован, 
Фрол идет, удалой эсаул; 
Брат любимый, рука атамана, 
Всей душой он был предан ему 
И, узнав, что забрали Степана, 
Сам охотно явился в тюрьму. 
А на черном, высоком помосте 
Дьяк, с дрожащей бумагой в руках, 
Ожидает желанного гостя, 
На лице его злоба и страх, 
И дождался. На помост высокий 
Разин с Фролкой спокойно идет, 
Мирно колокол где-то далекий 
Православных молиться зовет; 
Тихо дальние тянутся звуки, 
А народ недвижимый стоит: 
Кровожадный, ждет Разина муки -- 
Час молитвы для казни забыт... 
Подошли. Расковали Степана, 
Он кого-то глазами искал... 
Перед взором бойца-атамана, 
Словно лист, весь народ задрожал. 
Дьяк указ "про несказанны вины" 
Прочитал, взял бумагу в карман, 
И к Степану с секирою длинной 
Кат пришел... Не дрогнул атаман; 
А палач и жесток и ужасен, 
Ноздри вырваны, нет и ушей, 
Глаз один весь кровавый был красен,-- 
По сложенью медведя сильней. 
Взял он за руку грозного ката 
И, промолвив, поник головой: -- 
Перед смертью прими ты за брата, 
Поменяйся крестом ты со мной. 
На глазу палача одиноком 
Бриллиантик слезы заблистал,-- 
Человек тот о прошлом далеком, 
Может быть, в этот миг вспоминал... 
Жил и он ведь, как добрые люди, 
Не была его домом тюрьма, 
А потом уж коснулося груди, 
Раскалённое жало клейма, 
А потом ему уши рубили, 
Рвали ноздри, ременным кнутом 
Чуть до смерти его не забили 
И заставили быть палачом. 
Омочив свои щеки слезами, 
Подал крест атаман ему свой -- 
И враги поменялись крестами... 
-- Братья! шепот стоял над толпой... 
Обнялися ужасные братья, 
Да, такой не бывало родни, 
А какие то были объятья -- 
Задушили б медведя они! 
На восток горячо помолился 
Атаман, полный воли и сил, 
И народу кругом поклонился: 
-- Православные, в чем согрубил, 
Все простите, виновен не мало, 
Кат за дело Степана казнит, 
Виноват я... В ответ прозвучало: 
-- Мы прощаем и бог тя простит!.. 
Поклонился и к крашеной плахе 
Подошел своей смелой стопой, 
Расстегнул белый ворот рубахи, Лег... 
Накрыли Степана доской. 
-- Что ж, руби! Злобно дьяк обратился, 
Али дело забыл свое кат? 
-- Не могу бить родных -- не рядился, 
Мне Степан по кресту теперь брат, 
Не могу! И секира упала, 
По помосту гремя и стуча. 
Тут народ подивился немало... 
Дьяк другого позвал палача. 
Новый кат топором размахнулся, 
И рука откатилася прочь. 
Дрогнул помост, народ ужаснулся... 
Хоть бы стон! Лишь глаза, словно ночь, 
Черным блеском кого-то искали 
Близ помоста и сзади вдали... 
Яркой радостью вдруг засверкали, 
Знать, желанные очи нашли! 
Но не вынес той казни Степана, 
Этих мук, эсаул его Фрол, 
Как упала рука атамана, 
Закричал он, испуган и зол... 
Вдруг глаза непрогляднее мрака 
Посмотрели на Фролку. Он стих. 
Крикнул Стенька: 
-- Молчи ты, собака! 
И нога отлетела в тот миг. 
Все секира быстрее блистает, 
Нет ноги и другой нет руки, 
Голова по помосту мелькает, 
Тело Разина рубят в куски. 
Изрубили за ним эсаула, 
На кол головы их отнесли, 
А в толпе среди шума и гула 
Слышно -- женщина плачет вдали. 
Вот ее-то своими глазами 
Атаман меж народа искал, 
Поцелуй огневыми очами 
Перед смертью он ей посылал. 
Оттого умирал он счастливый, 
Что напомнил ему ее взор, 
Дон далекий, родимые нивы, 
Волги-матушки вольный простор, 
Все походы его боевые, 
Где он сам никого не щадил, 
Оставлял города огневые, 
Воевод ненавистных казнил... 

Всего стихотворений: 3

Количество обращений к теме стихотворений: 6120