• Список стихотворений про море
• Рейтинг стихотворений про море

Стихотворения русских поэтов про море на одной странице

"Бегут валы и в мерном столкновеньи" (Владимир Михайлович Волькенштейн)

Бегут валы и в мерном столкновеньи
О камни разбиваются во мгле.
И плеск, и шум, и ропот, и смятенье…
И злые тени плещут на скале.
То бредит море, страшное, ночное…
И чудится: среди зловещей мглы
Само страданье дышет роковое
И подымает тяжкие валы. 

«Современный мир» № 8, 1908 г.


Белый пожар (Константин Дмитриевич Бальмонт)

Я стою на прибрежье, в пожаре прибоя,
И волна, проблистав белизной в вышине,
Точно конь, распаленный от бега и боя,
В напряженье предсмертном домчалась ко мне.

И за нею другие, как белые кони,
Разметав свои гривы, несутся, бегут,
Замирают от ужаса дикой погони,
И себя торопливостью жадною жгут.

Опрокинулись, вспыхнули, вправо и влево,-
И, пред смертью вздохнув и блеснувши полней,
На песке умирают в дрожании гнева
Языки обессиленных белых огней.

"Бесконечной пеленою" (Петр Исаевич Вейнберг)

Бесконечной пеленою
Развернулось предо мною
   Старый друг мой - море.
Сколько власти благодатной
В этой шири необъятной,
   В царственном просторе!

Я пришел на берег милый,
Истомленный и унылый,
   С ношею старинной
Всех надежд моих разбитых,
Всех сомнений ядовитых,
   Всей тоски змеиной.
Я пришел поведать морю,
Что с судьбой уж я не спорю;
   Что бороться доле
Силы нет! что я смирился
И позорно покорился
   Безобразной доле.

Но когда передо мною
Бесконечной пеленою
   Развернулось море
И, отваги львиной полны,
Вдруг запели песню волны
   В исполинском хоре -
Песню мощи и свободы,
Песню грозную природы,
   Жизнь берущей с бою, -

Всё во мне затрепетало
И так стыдно, стыдно стало
   Пред самим собою -
За унынье, за усталость,
За болезненную вялость,
   За утрату силы
Ни пред чем не преклоняться
И с врагом-судьбой сражаться
   Смело до могилы!

Отряхнул с себя я снова
Малодушия пустого
   Пагубное бремя
И врагу с отвагой твердой
Снова кинул вызов гордый,
   Как в былое время.
А седые волны моря,
Пробужденью духа вторя
   Откликом природы,
Всё быстрей вперед летели,
Всё грознее песню пели
   Мощи и свободы!

<1881>


"Бурного моря сердитые волны" (Николай Александрович Добролюбов)

Бурного моря сердитые волны,
   Что так влечет меня к вам?
Я ведь не брошусь, отвагою полный,
   Встречу свирепым валам?

Грудью могучею, сильной рукою
   Не рассеку я волны;
Не поплыву я искать под грозою
   Обетованной страны.

Край мой желанный, любимый мной свято.
   Там, где волна улеглась,
Там, далеко, где, опускаясь куда-то,
   Море уходит из глаз.

Мне не доплыть до страны той счастливей
   Сквозь этих яростных волн...
Что же стою я, пловец боязливый,
   Жадным желанием полн?

Так бы я кинулся в ярое море,
   В бой бы с валами вступил.
Кажется, в этом бы самом просторе
   Взял и отваги и сил.

1861


Бурное море при ясном небе (Вильгельм Карлович Кюхельбекер)

Дикий Нептун роптал, кипел и в волнах рассыпался,
А с золотой высоты, поздней зарей освещен,
Радостный Зевс улыбался ему, улыбался вселенной:
Так, безмятежный, глядит вечный закон на мятеж
Шумных страстей; так смотрит мудрец на ничтожное
                                          буйство:
Сила с начала веков в грозном величьи тиха.

15 (27) сентября 1820, Мемель


Буря (Сергей Константинович Маковский)

Грозен пир над морем черным.
Волны ропотом упорным
заглушают голоса.
Ветер гонит их, бушует;
ветер стонами чарует
грозовые небеса.

На призывы непогоды,
с ликованьями свободы,
изо всех подводных нор,
небывалые уроды,
собирая хороводы,
выплывают на простор.

К ним красавицы морские,
нереиды молодые,
на свидание спешат.
Отуманенные влагой,
их глаза горят отвагой,
страстью бледною горят.

Полны неги — их извивы;
серебристые отливы —
на зеленой чешуе.
Кудри пышные цветами,
перламутром, жемчугами
разукрасили они.

Ночь звенит от кликов чудных.
Вся в мерцаньях изумрудных
ветром зыблемая мгла.
Нереиды не боятся,
в блесках молний серебрятся
их змеистые тела.

Грозен пир над морем черным.
Волны ропотом упорным
заглушают голоса.
Нереиды не внимают
и смеются, и купают
в белой пене волоса.

1909


Буря (Иероним Иеронимович Ясинский)

Солнце заходит —
Гаснет мой день.
Туча наводит
На море тень.

Яростно море
Плещет у скал,
И на просторе
Прыгает вал.

Пламенем красным
Волны блестят,
С гневом напрасным
Берег теснят.

Гордые скалы
Им ли размыть?
Дух мой усталый
Не устрашить!

Жизнь не ласкает —
Жизни не жаль.
Взор мой пленяет
Бурная даль.

Ветер все резче,
Море кипит,
Запад зловеще
В тучах горит.

Холодом веет
Пена зыбей…
Что ж не белеет
Парус ничей?

1888


Буря (Свежеет ветер, меркнет ночь...) (Афанасий Афанасьевич Фет)

Свежеет ветер, меркнет ночь.
А море злей и злей бурлит,
И пена плещет на гранит -
То прянет, то отхлынет прочь.

Все раздражительней бурун;
Его шипучая волна
Так тяжела и так плотна,
Как будто в берег бьет чугун.

Как будто бог морской сейчас,
Всесилен и неумолим,
Трезубцем пригрозя своим,
Готов воскликнуть: "Вот я вас!"

"Буря синее море вздымает" (Анатолий Александрович Александров)

Буря синее море вздымает –
Море пенится, плещет, шумит,
И кораллы, и жемчуг бросает
На холодный прибрежный гранит.

Горе душу поэта терзает –
Песни чудные силой своей
Из глубокой души вырывает
Для забавы холодных людей.

5 ноября 1879, Москва


"Бывает море белое, молочное" (Иван Алексеевич Бунин)

Бывает море белое, молочное,
Весь зримый Апокалипсис, когда
Весь мир одно молчание полночное,
Армады звезд и мертвая вода:
Предвечное, могильное, грозящее
Созвездиями небо - и легко
Дымящееся жемчугом, лежащее
Всемирной плащеницею млеко.

"Было так тихо, так тихо... и море" (Сергей Николаевич Игумнов)

Было так тихо, так тихо... и море
          Еле плескало волной.
В плеске том нежном, свободном от горя,
          Слышался голос родной.
Было так тихо... И солнце ласкало,
          Тая неслись облака.
Счастье, казалось, тут где-то витало,
          Скорбь же была далека.
Было так тихо, волшебно, как в сказке...
          Чудилось – кто-то родной,
Близкий и милый с улыбкою ласки
          Станет сейчас предо мной.

В Бретани (Николай Степанович Гумилёв)

Здравствуй, море! Ты из тех морей,
По которым плавали галеры,
В шелковых кафтанах кавалеры
Покоряли варварских царей.

Только странно, я люблю скорей
Те моря суровые без меры,
Где акулы, спруты и химеры —
Ужас чернокожих рыбарей.

Те моря... я слушаю их звоны,
Ясно вижу их покров червленый
В душной комнате, в тиши ночной

В час, когда я — как стрела у лука,
А душа — один восторг и мука
Перед страшной женской красотой.

В бурю (Андрей Павлович Колтоновский)

…Несется корабль, а навстречу с волны на волну,
Как мячик, суденышко утлое скачет…
Кто, дерзкий, пойдет этой ночью ко дну?
Над кем завтра чайка заплачет?..

Не горсть удальцов на простор из неволи бежит,
Иль в край неизвестный за счастьем и славой;
Не грозная шайка добычу следит,
Готовясь к потехе кровавой…

То — дети нужды, слуги жадной корысти людской,
Богатство чужое везут из-за моря,
За хлеб свой убогий — бесстрашной рукой
С ревущей пучиною споря.

Как призрак, их парус мелькнул и растаял во мгле…
А море вослед им хохочет и стонет…
Примчит ли их бешеный ветер к земле,
Иль в бездне кипящей схоронит?..

1901


"В дни, когда над сонным морем " (Яков Петрович Полонский)

В дни, когда над сонным морем
Духота и тишина,
В отуманенном просторе
Еле движется волна.

Если ж вдруг дохнет над бездной
Ветер, грозен и могуч,
Закипит волна грознее
Надвигающихся туч...

И помчится, точно в битву
Разъяренный шпорой конь,
Отражая в брызгах пены
Молний солнечный огонь.

И рассыпавшись о скалы,
Изомнет у берегов
Раскачавшиеся перья
Прошумевших тростников...

1876


В Египет. Сонет 5. Море (Владимир Александрович Шуф)

Люблю я ширь лазурную морей, 
И бег, и запах корабля смолистый, 
И ветерок соленый, влажный, чистый, -- 
Певучий свист среди высоких рей. 

Суровый ЭВР и плещущий Нерей 
Умчат туда, где берега скалисты. 
По гребням волн, корабль, лети скорей, -- 
Там мирт цветет и ясен день лучистый. 

И с новою простившись стороной, 
Я в даль уйду, в невольное скитанье, -- 
Туда, где свет, где вечно звезд мерцанье. 

Скользит корабль, как призрак, над волной. 
Моей души неясное исканье 
Меня влечет тревожно в край иной.

В Египет. Сонет 12. Мраморное море (Владимир Александрович Шуф)

Маяк последний скрылся на Босфоре. 
На солнце блещет Мраморное море. 
Его лазурь вся в струйках ветерка, 
Как сладкий вздох, морская зыбь легка. 

Легко и мне... Печаль моя и горе - 
Исчезло все, как тают облака. 
Ко мне волна спешит издалека 
Вся в жемчугах и золотом уборе. 

Не Геро ли всплывает на волне? 
Мне грезится сон счастья позабытый 
И тонет вновь в прозрачной глубине. 

Но берега лазурной далью скрыты. 
Там Геллеспонт, там роща Афродиты. 
Мечты любви проснутся ли во мне? 

В Египет. Сонет 32. В Средиземном море (Владимир Александрович Шуф)

Закат погас, колышет волны сон, 
И темно-синее померкло море. 
Богине дня, сияющей Авроре, 
Допел вечерний гимн свой Аполлон: 

Ему вослед взошла Диана вскоре. 
Из глубины на дальний небосклон 
Она спешит, и нежно озарен 
Морской простор, звучащий в стройном хоре. 

И не сама ль богиня по волнам 
Плывет в пурпурной раковине там, 
И алый парус зыблется, играя? 

Все в струйках море, -- с края и до края. 
И вновь напомнила моим мечтам 
Твой зыбкий локон струйка золотая.

В лодке (Виктор Викторович Гофман)

Ярко-пенистых волн переливы 
Затихают, пурпурно горя. 
Берега задремали лениво - 
Запылала пожаром заря. 
В небесах на мерцающем фоне - 
Облаков позолоченных рой. 
Это - белые, быстрые кони 
С золотисто-пурпурной уздой! 
Дальше, шире кровавое море. 
Обагрённые волны горят. - 
Мы плывём в беспредельном просторе 
Прямо, в закат! 

1902


В море (Юргис Казимирович Балтрушайтис)

В безбрежность дня  
Один плыву —  
В кольце огня,  
Сквозь синеву!  
  
В лихих валах  
Дороги нет...  
Их зыбкий прах  
Замел мой след...  
  
Весь с мигом слит,  
Мой легкий челн  
Легко скользит  
По воле волн...  
  
Рассветный хмель  
Над синей тьмой,  
Моя свирель  
Да жребий мой,—  
  
Да гордый ум  
Вне смертных уз,  
Да прихоть дум —  
Вот весь мой груз!  
  
Простор валов,  
Их зыбкий снег —  
Мой верный кров  
И мой ночлег...  
  
Все — свет, покой  
В моем кругу,  
И дым людской  
На берегу!

В море (Валерий Яковлевич Брюсов)

Ночью светлой, ночью белой
Любо волнам ликовать,
Извиваться влажным телом,
Косы пенные взметать;
Хороводом в плавной пляске
Парус старый обходить,
За кормой играя в прятки,
Вить серебряную нить;
И в припадках краткой грусти
(Лентой длинной сплетены)
Подставлять нагие груди
Золотым лучам луны;
А потом, дрожа от счастья,
Тихо вскрикивая вдруг,
В глубину ронять запястья
С утомленных страстью рук.

В море (Александр Иванович Куприн)

Собирались тучи черные, 
Взбушевался грозный вал, 
И в борьбе с стихией страшною 
Бедный челн мой погибал. 
Но сквозь сумрак туч нахмуренных 
Прорвался веселый луч. 
Снова в путь летит бестрепетно 
Челн мой легок и могуч. 

23.2.1887


В море (Алексей Михайлович Гмырев)

Стонет, рокочет могучее море…
Волны косматой толпой
Шумно вздымаются, тонут в просторе,
Тонут во мгле грозовой.
Ветер гудит над безбрежной пучиной,
По небу тучи ползут…
Борются волны с отвагою львиной,
Падают, снова встают.
Белые чайки кричат над волнами…
Люб им мятежный простор!
Любо им в бурю прорезать крылами
Ветра сердитый напор…
Стонет, рокочет безбрежное море…
Парус белеет вдали…
Что его гонит: нужда или горе,
Иль клевета — от земли?
Эй, берегися, храбрец одинокий,
Гнева бушующих волн!
Счастье не сыщет в пучине жестокой
Твой неподатливый челн.
Если ж не счастья, но смерти ты в буре
Вышел безумно искать,
То не страшись: тяжело средь лазури
Вольным борцом умирать.
Выше вздымай роковое ветрило,
Правь свой отважный челнок.
Много безумцев здесь смерть находило…
Слава им! Счастлив их рок.
Эх, хорошо умирать под грозою
В битве с открытым врагом.
Любо схватиться с холодной волною
В гневе борьбы молодом.
Стонет, рокочет угрюмое море…
По небу тучи бегут…
Шумно в сердитом, ликующем хоре
Волны победу поют.
Тонет челнок. Роковая стихия
Стала могилой пловцу.
Слышатся ветра стенанья глухие.
Слава безумцу-борцу!
Вечная память погибшему в буре:
Слава мятежным душой!
Тесно им жить среди тихой лазури.
Счастье их — в битве с грозой.

"В огне зари бушует море…" (Николай Николаевич Шрейтерфельд)

В огне зари бушует море…
Порыва грозного полна,
На окровавленном просторе
Встает и падает волна.
И, точно реквием суровый,
Звучат раскаты бури злой…
И день встает, как призрак новый,
Окутанный багровой мглой!

"В открытом море - только небо" (Иван Алексеевич Бунин)

В открытом море - только небо,
Вода да ветер. Тяжело
Идет волна, и низко кренит
Фелюка серое крыло.

В открытом море ветер гонит
То свет, то тень – и в облака
Сквозит лазурь... А ты забыта,
Ты бесконечно далека!

Но волны, пенясь и качаясь,
Идут, бегут навстречу мне
И кто-то синими глазами
Глядит в мелькающей волне.

И что-то вольное, живое,
Как эта синяя вода,
Опять, опять напоминает
То, что забыто навсегда!

Вдоль моря (Валерий Яковлевич Брюсов)

Мы едем вдоль моря, вдоль моря, вдоль моря...
По берегу - снег, и песок, и кусты;
Меж морем и небом, просторы узоря,
Идет полукруг синеватой черты.

Мы едем, мы едем, мы едем... Предгорий
Взбегает, напротив, за склонами склон;
Зубчатый хребет, озираясь на море,
За ними белеет, в снегах погребен.

Всё дальше, всё дальше, всё дальше... Мы вторим
Колесами поезда гулу валов;
И с криками чайки взлетают над морем,
И движутся рядом гряды облаков.

Мелькают, мелькают, мелькают, в узоре,
Мечети, деревни, деревья, кусты...
Вот кладбище, смотрится в самое море,
К воде наклоняясь, чернеют кресты.

Все пенные, пенные, пенные, в море
Валы затевают свой вольный разбег,
Ликуют и буйствуют в дружеском споре,
Взлетают, сметая с прибрежня снег...

Мы едем... Не числю, не мыслю, не спорю:
Меня покорили снега и вода...
Сбегают и нивы и пастбища к морю,
У моря по снегу блуждают стада.

Цвет черный, цвет белый, цвет синий... Вдоль моря
Мы едем; налево - белеют хребты,
Направо синеют, просторы узоря,
Валы, и над ними чернеют кресты.

Мы едем, мы едем, мы едем! Во взоре
Все краски, вся радуга блеклых цветов,
И в сердце - томленье застывших предгорий
Пред буйными играми вольных валов!

1917


"Вдоль этих плоских знойных берегов" (Иван Алексеевич Бунин)

Вдоль этих плоских знойных берегов
Лежат пески, торчат кусты дзарига.
И моря пышноцветное индиго
Равниною глядит из-за песков.

Нет даже чаек. Слабо проползает
Шуршащий краб. Желтеют кости рыб.
И берегов краснеющий изгиб
В лиловых полутонах исчезает.

Весна на море (Николай Михайлович Рубцов)

Вьюги в скалах отзвучали.
Воздух светом затопив,
Солнце брызнуло лучами
На ликующий залив!

День пройдет — устанут руки.
Но, усталость заслонив,
Из души живые звуки
В стройный просятся мотив.

Свет луны ночами тонок,
Берег светел по ночам,
Море тихо, как котенок,
Все скребется о причал…

Весной у моря (Дмитрий Михайлович Цензор)

Хрустел под нами песок прибрежный,
Ленивый ветер ласкал и дул.
Томились волны тоской мятежной,
И рос протяжный широкий гул.

С улыбкой бледной луна вставала,
И мост алмазный на море лег.
И брызги пены в игре кристалла
Шуршали влажно у наших ног.

Нас было много. Мы песни пели
Под шум прибоя — стозвучный шум.
Потом затихли и молча сели
В печали светлых, весенних дум.

Веселый голос читал нам что-то,
И брызнул звонко и замер смех…
А я был с нею у поворота,
Средь скал холодных, вдали от всех.

Ложились тени от скал обрыва.
На влажном камне стояли мы.
Дрожало сердце тоской порыва,
И было жутко в молчаньи тьмы.

И спала полночь в святой печали,
В прозрачной ткани из серебра…
Хотелось счастья… Но мы молчали,
Но были тихи мы до утра.

1908


"Ветер с моря волны гонит" (Валерий Яковлевич Брюсов)

Ветер с моря волны гонит,
Роет отмель, с сушей споря,
Ветер дым до зыби клонит,
Дым в пространствах вольных моря.

Малых лодок реет стая,
Белым роем дали нежит.
В белой пене тихо тая,
Вал за валом отмель режет.

"Вечер нежный. Сумрак важный. " (Осип Эмильевич Мандельштам)

Вечер нежный. Сумрак важный.
Гул за гулом. Вал за валом.
И в лицо нам ветер влажный
Бьет соленым покрывалом.

Все погасло. Все смешалось.
Волны берегом хмелели.
В нас вошла слепая радость —
И сердца отяжелели.

Оглушил нас хаос темный,
Одурманил воздух пьяный,
Убаюкал хор огромный:
Флейты, лютни и тимпаны...

1910


"Вечно-безмолвное Небо, смутно-прекрасное Море" (Константин Дмитриевич Бальмонт)

Вечно-безмолвное Небо, смутно-прекрасное Море,
Оба окутаны светом мертвенно-бледной Луны.
Ветер в пространстве смутился, смолк в безутешном просторе,
Небо, и Ветер, и Море грустью одною больны.

В холод гибнет и меркнет все, что глубоко и нежно,
В ужасе Небо застыло, странно мерцает Луна.
Горькая влага бездонна, Море синеет безбрежно,
Скорбь бытия неизбежна, нет и не будет ей дна.

"Вздымаются волны как горы" (Алексей Константинович Толстой)

Вздымаются волны как горы
И к тверди возносятся звездной,
И с ужасом падают взоры
В мгновенно разрытые бездны.

Подобная страсти, не знает
Средины тревожная сила,
То к небу, то в пропасть бросает
Ладью без весла и кормила.

Не верь же, ко звездам взлетая,
Высокой избранника доле,
Не верь, в глубину ниспадая,
Что звезд не увидишь ты боле.

Стихии безбрежной, бездонной
Уймется волненье, и вскоре
В свой уровень вступит законный
Души успокоенной море.

[1866]


Взморье (Александр Александрович Блок)

Сонный вздох онемелой волны
Дышит с моря, где серый маяк
Указал морякам быстрины,
Растрепал у поднебесья флаг.

Там зажегся последний фонарь,
Озаряя таинственный мол.
Там корабль возвышался, как царь,
И вчера в океан отошел.

Чуть серели его паруса,
Унося торжество в океан.
Я покорно смотрел в небеса,
Где Она расточала туман.

Я увидел Глядящую в твердь -
С неземным очертанием рук.
Издали мне привиделась Смерть,
Воздвигавшая тягостный звук.

Там поют среди серых камней,
В отголосках причудливых пен -
Переплески далеких морей,
Голоса корабельных сирен.

Волна (Николай Максимович Минский)

Нежно-бесстрастная,
Нежно-холодная,
Вечно подвластная,
Вечно свободная.

К берегу льнущая,
Томно-ревнивая,
В море бегущая,
Вольнолюбивая.

В бездне рожденная,
Смертью грозящая,
В небо влюбленная,
Тайной манящая.

Лживая, ясная,
Звучно-печальная,
Чуждо-прекрасная,
Близкая, дальная...

<1895>


Волны и скалы (Владимир Яковлевич Абрамович (Ленский))

Глыбы бездушные, сонно-довольные
Дремлют у моря и ночью и днем,
Волны им песни поют свои вольные,
Брызжут в них свежим, соленым дождем.

Волны зовут их в края чужедальние,
Дышат свободою жизни иной,
Шумно веселые, звучно печальные —
Вечно бегут к ним живой чередой.

Влажною грудью о грудь их бесстрастную,
Бьются — в желаньи с них дрёму стряхнуть.
И разбивается с песней прекрасною
Каждой волны белопенная грудь.

Но неподвижные и равнодушные —
Темные глыбы окованы сном,
Вечно довольные, тупо бездушные —
Дремлют у моря и ночью и днем…

«Пробуждение» № 15, 1906 г.


Волны и скалы (Виктор Викторович Гофман)

Сегодня всё море как будто изрыто 
Гремящими встречами пен. 
Сегодня всё море грозит и сердито 
На свой истомляющий плен. 
Пушистые клоки, косматые пряди, 
Хребты извиваемых спин... 
Как страшно сегодня прозрачной наяде 
В прозрачности тёмных глубин... 
Давно уж носился смущающий шёпот 
О дерзостных замыслах скал, - 
И двинулось море, и пенистый ропот 
Зелёную гладь всколыхал. 
Заслышались гулы тревожных прибытий, 
Зловеще-поднявшихся спин. 
И ропот, и шёпот: бегите, бегите, 
До самых надменных вершин. 
На тёмные скалы! на приступ, на приступ! 
На шумный, на пенистый бой!.. 
Уж влагой захвачен утёсистый выступ, 
И с рёвом взбегает прибой. 
Всё новые пены вслед отплескам белым 
Разбитой камнями гряды.- 
И страшно наядам с их розовым телом 
Пред чёрною мощью воды. 

Алупка, Сентябрь 1904


"Волны приходят, и волны уходят" (Валерий Яковлевич Брюсов)

Волны приходят, и волны уходят,
Стелются пеной на берег отлогий,
По морю тени туманные бродят,
Чайки летят и кричат, как в тревоге,
Много столетий близ отмели дикой
Дремлют в развалинах римские стены,
Слушают чаек протяжные крики,
Смотрят на белое кружево пены.

"Все море - как жемчужное зерцало" (Иван Алексеевич Бунин)

Все море - как жемчужное зерцало,
Сирень с отливом млечно-золотым.
В дожде закатном радуга сияла.
Теперь душист над саклей тонкий дым.

Вон чайка села в бухточке скалистой, -
Как поплавок. Взлетает иногда,
И видно, как струею серебристой
Сбегает с лапок розовых вода.

У берегов в воде застыли скалы,
Под ними светит жидкий изумруд,
А там, вдали - и жемчуг, и опалы
По золотистым яхонтам текут.

"Вскипает немолчное море" (Яков Павлович Бердников)

Вскипает немолчное море,
Вздымая седые валы,
Разлившись на вольном просторе,
В ненастье предутренней мглы.
Вскипает под рокот и стоны
Сурово бушующих волн,
Срывая глухие затоны,
Все глубже бросая мой челн…
И хочется чайкой свободной
Летать мне над ширью морской,
Иль слиться с пучиной холодной,
Вздыматься могучей волной,
Вскипать, бушевать на просторе —
И бурей всю глубь всколыхнуть,
И зло, и народное горе
Волною навек захлестнуть!.. 

Гекзаметры. Полдень. 23. На взморье (Владимир Александрович Шуф)

Сев на морском берегу, 
   где рассыпана камней громада. 
Я отвести не могу 
   от волны восхищенного взгляда. 
Да, оторваться нет сил, -- 
   взор прикован мечтой к отдаленью. 
Камень от солнца укрыл 
   в час полдневный меня своей тенью. 
Грозно кочует волна, 
   бьет и плещет, шумна, говорлива. 
Здесь же, в камнях, тишина, 
   в этой крошечной бухте залива. 
Пенится струйка едва, 
   всплески вод однозвучны и слабы. 
Пахнет морская трава 
   и снуют под каменьями крабы. 
Вот собралась их семья. 
   Старый краб важно выполз на камень, 
Где водяная струя 
   умеряет полуденный пламень. 
Самка таится в тени, 
   в травяные запутана сети, 
И, подымая клешни, 
   крошки-крабы резвятся, как дети. 
Камешков мелких швырнул 
   я в них пригоршню, -- сыплются градом! 
Всплески услышав и гул, 
   старый краб мой попятился задом, 
В воду нырнул и исчез. 
   Я напрасно встревожил беднягу. 
Солнце, сверкая с небес, 
   зажигает лазурную влагу. 
Тихо слежу над волной 
   колыханье причаленных лодок... 
Сев на скалу предо мной, 
   прилетел рыболов-зимородок, - 
Синие крылья, а грудь 
   словно в бархат наряжена красный. 
Снова вспорхнул? -- Добрый путь, 
   добрый путь тебе, гость мой прекрасный! 
Как бы хотел за тобой 
   улететь я, забыв все невзгоды. 
В этот простор голубой, 
   где бегут опененные воды...

Форос


Грот (Мария Андреевна Пожарова)

Разбиваясь об утесы, мчится пенистый прибой
В грот морского чародея, в царство сказки водяной.

Там заклятие безвластно, там витает колдовство…
Все таинственно-прекрасно и обманчиво-мертво.

Как открытая гробница — мшистой арки глубина.
В ней песков изборожденных золотая пелена.

Фантастические глыбы. Стон и бешенство валов.
Прихотливые изгибы нависающих зубцов.

И, средь отблесков мерцанья, дрожь изменчивых теней,
Черно-синих и тягучих, словно цепь сплетенных змей…

Если хочешь ведать тайны, жгучим сном упиться въявь,
В час лазурный новолунья свой челнок сюда направь.

Пусть чешуйчатые волны, в искрах лунного огня,
Зашипят, смятенья полны, негодуя и стеня;

И, грозясь из диких впадин, пусть, не зная торжества, 
Хищный Страх, бессильно-жаден, шепчет смутные слова.

Заглуши его угрозы! Непреклонный, смело жди! —
Неразгаданные грезы улыбнутся впереди.

Что-то дрогнет в полумраке… что-то вспыхнет, как алмаз…
Ты уловишь на мгновенье льдистый блеск зовущих глаз,

Чей-то смех прозрачно-нежный донесется — и замрет,
Кто-то грудью белоснежной на поверхности мелькнет,

И, охваченная страстью, влюблена, упоена, —
Засверкает, заиграет набежавшая волна

И оденет в брызги пены, в златоцветную фату,
Выплывающей сирены неживую красоту…

«Журнал для всех» № 5, 1905 г.


Дневной бриз (Николай Владимирович Недоброво)

Море в светло-голубом покое,
Но вдали уже синеют волны.
Значит, скоро струи брызг в прибое
Загудят о берег, камней полны.
Уплываю дальше, дальше в море,
И вот-вот меня волненье встретит
И на мой привет, в весёлом споре,
Мощным всплеском ласково ответит.

"Дробится, и плещет, и брызжет волна" (Алексей Константинович Толстой)

Дробится, и плещет, и брызжет волна
    Мне в очи соленою влагой;
Недвижно на камне сижу я - полна
    Душа безотчетной отвагой.

Валы за валами, прибой и отбой,
    И пена их гребни покрыла;
О море, кого же мне вызвать на бой,
    Изведать воскресшие силы?

Почуяло сердце, что жизнь хороша,
    Вы, волны, размыкали горе,
От грома и плеска проснулась душа,
    Сродни ей шумящее море!

[1858]


Дух волны (Константин Дмитриевич Бальмонт)

Я слушал Море много лет,
Свой дух ему предав.
В моих глазах мерцает свет
Морских подводных трав.

Я отдал Морю сонмы дней,
Я отдал их сполна.
И с каждой песней все слышней
В моих словах - волна.

Волна стозвучная того,
Чем полон Океан,
Где все - и юно, и мертво,
Все правда и обман.

И я, как дух волны морской,
Среди людей брожу;
Своей певучею тоской
Я всех заворожу.

Огнем зелено-серых глаз
Мне чаровать дано.
И много душ в заветный час
Я увлеку на дно.

И в этой мгле морского дна,
Нежней, чем воды рек,
Им будет сниться вышина,
Погибшая навек.

"Завидую тебе, питомец моря смелый" (Александр Сергеевич Пушкин)

Завидую тебе, питомец моря смелый,
Под сенью парусов и в бурях поседелый!
Спокойной пристани давно ли ты достиг —
Давно ли тишины вкусил отрадный миг —
И вновь тебя зовут заманчивые волны.
Дай руку — в нас сердца единой страстью полны.
Для неба дального, для отдаленных стран
Оставим берега Европы обветшалой;
Ищу стихий других, земли жилец усталый;
Приветствую тебя, свободный океан.

"Задремали волны" (К.Р. (Константин Романов))

  Задремали волны,
Ясен неба свод;
Светит месяц полный
Над лазурью вод.

  Серебрится море,
Трепетно горит...
Так и радость горе
Ярко озарит.

Орианда, Май 1879


"Затишье на море... За бурею строптивой" (К.Р. (Константин Романов))

Затишье на море... За бурею строптивой
Настала мертвая, немая тишина:
Уж выбившись из сил, как вяло, так лениво,
Едва колышется усталая волна.

   Затишье на сердце... Застыли звуки песен,
Тускнея, меркнет мысль, безмолвствуют уста,
Круг впечатлений, чувств так узок и так тесен, -
В душе холодная такая пустота.

   Но налетит гроза и дрогнут неба своды,
Заблещут молнии, и разразится гром,
И грозный ураган на дремлющие воды
Дохнет властительным, победным торжеством.

   Так минет наконец пора дремоты косной,
Унылая душа воспрянет ото сна,
И снова грянет песнь моя победоносно, -
И потечет стихов созвучная волна!

Венеция, 16 апреля 1885


Звуки прибоя (Константин Дмитриевич Бальмонт)

Как глух сердитый шум
Взволнованного Моря!
Как свод Небес угрюм,
Как бьются тучи, споря!

О чем шумит волна,
О чем протяжно стонет?
И чья там тень видна,
И кто там в Море тонет?

Гремит морской прибой,
И долог вой упорный:
"Идем, идем на бой,
На бой с Землею черной!

Разрушим грань Земли,
Покроем все водою!
Внемли, Земля, внемли,
Наш крик грозит бедою!

Мы все зальем, возьмем,
Поглотим жадной бездной,
Громадой волн плеснем,
Взберемся в мир надзвездный!"

"Шуми, греми, прибой!"
И стонут всплески смеха.
"Идем, идем на бой!" -
"На бой" - грохочет эхо.

Земля и море (Александр Сергеевич Пушкин)

   Идиллия Мосха

Когда по синеве морей
Зефир скользит и тихо веет
В ветрила гордых кораблей
И челны на волнах лелеет;
Забот и дум слагая груз,
Тогда ленюсь я веселее —
И забываю песни муз:
Мне моря сладкий шум милее.
Когда же волны по брегам
Ревут, кипят и пеной плещут,
И гром гремит по небесам,
И молнии во мраке блещут,—
Я удаляюсь от морей
В гостеприимные дубровы;
Земля мне кажется верней,
И жалок мне рыбак суровый:
Живет на утлом он челне,
Игралище слепой пучины,
А я в надежной тишине
Внимаю шум ручья долины.

1821


"И вновь морская гладь бледна" (Иван Алексеевич Бунин)

И вновь морская гладь бледна
Под звездным благостным сияньем,
И полночь теплая полна
Очарованием, молчаньем -
Как, господи, благодарить
Тебя за все, что в мире этом
Ты дал мне видеть и любить
В морскую ночь, под звездным светом.

Из морских мотивов (Владимир Васильевич Уманов-Каплуновский)

Море требовало дани,
Выходя из берегов,
Словно витязь с жаждой брани,
На коне, в виду врагов.

В этом требованьи смелом,
В этом вызове на бой,
Вал за валом в вихре белом
Рос могучею стеной…

Не смирялся, не сдавался.
Силы черпал из глубин,
Бесконечно разливался,
Оставаясь все один…

И, казалось, час безбурный
Не придет, забыв черед,
И лучей в выси лазурной
Новый день не соберет.

Жертвы требовало море,
Длилась ночь, и длился день.
Небо в облачном уборе
Подавляющая сень…

1912


К морю (Иван Иванович Козлов)

                             А.С. Пушкину

   Отрада есть во тме лесов дремучих;
   Восторг живет на диких берегах;
   Гармония слышна в волнах кипучих,
   И с морем есть беседа на скалах.
   Мне ближний мил; но там, в моих мечтах,
   Что я теперь, что был - позабываю;
   Природу я душою обнимаю,
   Она милей; постичь стремлюся я
Всё то, чему нет слов, но что таить нельзя.

   Теки, шуми, о море голубое!
   Несметный флот ничто твоим волнам;
   И человек, губящий всё земное,
   Где твой предел, уже страшится сам.
   Восстанешь ты - и горе кораблям,
   И бич земли, путь дерзкий означая
   Бедой своей, как капля дождевая,
   Идет на дно, где скрыт его и след, -
И он не в саване, не в гробе, не отпет.

   Твои поля злодей не завоюет;
   Твои стези не для его шагов;
   Свободно ты: лишь бездна забушует,
   И тот пропал, что б сушу был готов
   Поработить. Его до облаков,
   Дрожащего, с презреньем ты бросаешь, -
   И вдруг, резвясь, в пучину погружаешь;
   И вопит, он: где пристань! о гранит
Его ударишь ты - и век он там лежит.

   Бросающий погибель и оковы,
   Огонь и смерть из челюсти своей,
   Рушитель сил, левиафан дубовый,
   Гроза твердынь, народов и царей -
   Игрушкою бунтующих зыбей,
   И с тем, кто в нем надменно в бой летает,
   Кто, бренный сам, владеть тобой мечтает;
   Подернуло ты пеной бурных вод
Армаду гордую и Трафальгарский флот.

   Предел держав, твой берег изменился:
   Где Греция, и Рим, и Карфаген?
   Свободный, он лишь волн твоих страшился;
   Но, сильных раб и жертва перемен,
   Пришельцев здесь, там диких носит плен;
   Его везде неволя утомила
   И сколько царств в пустыни иссушила!
   Твоя лазурь, веков отбросив тень,
Всё та ж - млада, чиста, как в первобытный день.

   Ты зеркалом Всесильному сияешь,
   Он зрит в тебе при бурях образ свой.
   Струишься ль ты, бунтуешь иль играешь,
   Где твердый лед, и там, где пылкий зной,
   Ты, океан, чудесен красотой,
   Таинственный, бездонный, бесконечный!
   Незримого престол, как небо вечный,
   Времен, пространств заветный властелин,
Течешь ты, страшный всем, глубокий и один.

<1828>


К морю (Александр Сергеевич Пушкин)

Прощай, свободная стихия!
В последний раз передо мной
Ты катишь волны голубые
И блещешь гордою красой.

Как друга ропот заунывный,
Как зов его в прощальный час,
Твой грустный шум, твой шум призывный
Услышал я в последний раз.

Моей души предел желанный!
Как часто по брегам твоим
Бродил я тихий и туманный,
Заветным умыслом томим!

Как я любил твои отзывы,
Глухие звуки, бездны глас,
И тишину в вечерний час,
И своенравные порывы!

Смиренный парус рыбарей,
Твоею прихотью хранимый,
Скользит отважно средь зыбей:
Но ты взыграл, неодолимый,-
И стая тонет кораблей.

Не удалось навек оставить
Мне скучный, неподвижный брег,
Тебя восторгами поздравить
И по хребтам твоим направить
Мой поэтической побег.

Ты ждал, ты звал... я был окован;
Вотще рвалась душа моя:
Могучей страстью очарован,
У берегов остался я.

О чем жалеть? Куда бы ныне
Я путь беспечный устремил?
Один предмет в твоей пустыне
Мою бы душу поразил.

Одна скала, гробница славы...
Там погружались в хладный сон
Воспоминанья величавы:
Там угасал Наполеон.

Там он почил среди мучений.
И вслед за ним, как бури шум,
Другой от нас умчался гений,
Другой властитель наших дум.

Исчез, оплаканный свободой,
Оставя миру свой венец.
Шуми, взволнуйся непогодой:
Он был, о море, твой певец.

Твой образ был на нем означен,
Он духом создан был твоим:
Как ты, могущ, глубок и мрачен,
Как ты, ничем неукротим.

Мир опустел... Теперь куда же
Меня б ты вынес, океан?
Судьба людей повсюду та же:
Где капля блага, там на страже
Уж просвещенье иль тиран.

Прощай же, море! Не забуду
Твоей торжественной красы
И долго, долго слышать буду
Твой гул в вечерние часы.

В леса, в пустыни молчаливы
Перенесу, тобою полн,
Твои скалы, твои заливы,
И блеск, и тень, и говор волн.

1824


"Как темно сегодня в море" (Тэффи)

Как темно сегодня в море,
Как печально темно!
Словно все земное горе
Опустилось на дно…
Но не может вздох свободный
Разомкнуть моих губ —
Я недвижный, я холодный,
Неоплаканный труп.
Мхом и тиной пестро вышит
Мой подводный утес,
Влага дышит и колышет
Пряди длинных волос…
Странной грезою волнуя,
Впился в грудь и припал,
Словно знак от поцелуя,
Темно-алый коралл.
Ты не думай, что могила
Нашу цепь разорвет!
То, что будет, то, что было,
В вечном вечно живет!
И когда над тусклой бездной
Тихо ляжет волна,
Заиграет трепет звездный,
Залучится луна,
Я приду к тебе, я знаю,
Не могу не прийти,
К моему живому раю
Нет другого пути!
Я войду в твой сон полночный,
И жива, и тепла —
Эту силу в час урочный
Моя смерть мне дала!
На груди твоей найду я
(Ты забыл? Ты не знал?)
Алый знак от поцелуя,
Словно темный коралл.
Отдадимся тайной силе
В сне безумном твоем…
Мы все те же! Мы как были
В вечном вечно живем!
Не согнут ни смерть, ни горе
Страшной цепи звено…
Как темно сегодня в море!
Как печально темно!

"Как хорошо ты, о море ночное,- " (Фёдор Иванович Тютчев)

Как хорошо ты, о море ночное,-
Здесь лучезарно, там сизо-темно...
В лунном сиянии, словно живое,
Ходит, и дышит, и блещет оно...

На бесконечном, на вольном просторе
Блеск и движение, грохот и гром...
Тусклым сияньем облитое море,
Как хорошо, ты в безлюдье ночном!

Зыбь ты великая, зыбь ты морская,
Чей это праздник так празднуешь ты?
Волны несутся, гремя и сверкая,
Чуткие звёзды глядят с высоты.

В этом волнении, в этом сиянье,
Весь, как во сне, я потерян стою -
О, как охотно бы в их обаянье
Всю потопил бы я душу свою...

2 января 1865


Качка на Каспийском море (Борис Петрович Корнилов)

За кормою вода густая -
солона она, зелена,
неожиданно вырастая,
на дыбы поднялась она,
и, качаясь, идут валы
от Баку
до Махачкалы.

Мы теперь не поем, не спорим -
мы водою увлечены;
ходят волны Каспийским морем
небывалой величины.

А потом -
затихают воды -
ночь каспийская,
мертвая зыбь;
знаменуя красу природы,
звезды высыпали, как сыпь;
от Махачкалы
до Баку
луны плавают на боку.

Я стою себе, успокоясь,
я насмешливо щурю глаз -
мне Каспийское море по пояс,
нипочем...
Уверяю вас.

Нас не так на земле качало,
нас мотало кругом во мгле -
качка в море берет начало,
а бесчинствует на земле.
Нас качало в казачьих седлах,
только стыла по жилам кровь,
мы любили девчонок подлых -
нас укачивала любовь.

Водка, что ли, еще?
И водка -
спирт горячий,
              зеленый,
                      злой;
нас качало в пирушках вот как -
с боку на бок
и с ног долой...

Только звезды летят картечью,
говорят мне:
             - Иди, усни...
Дом, качаясь, идет навстречу,
сам качаешься, черт возьми...

Стынет соль
девятого пота
на протравленной коже спины,
и качает меня работа
лучше спирта
и лучше войны.

Что мне море?
Какое дело -
мне до этой
зеленой беды?

Соль тяжелого, сбитого тела
солонее морской воды.
Что мне (спрашиваю я), если
наши зубы,
как пена, белы -
и качаются наши песни
от Баку
до Махачкалы.

1930, Каспийское море - Волга


Красное Море (Николай Степанович Гумилёв)

Здравствуй, Красное Море, акулья уха,
Негритянская ванна, песчаный котел!
На утесах твоих, вместо влажного мха,
Известняк, словно каменный кактус, расцвел.

На твоих островах в раскаленном песке,
Позабыты приливом, растущим в ночи,
Издыхают чудовища моря в тоске:
Осьминоги, тритоны и рыбы-мечи.

С африканского берега стаи пирог
Отплывают и жемчуга ищут вокруг,
И стараются их отогнать на восток
С аравийского берега сотни фелук.

Если негр будет пойман, его уведут
На невольничий рынок Ходейды в цепях,
Но араб несчастливый находит приют
В грязно-рыжих твоих и горячих волнах.

Как учитель среди шалунов, иногда
Океанский проходит средь них пароход,
Под винтом снеговая клокочет вода,
А на палубе - красные розы и лед.

Ты бессильно над ним: пусть ревет ураган,
Пусть волна как хрустальная встанет гора,
Закурив папиросу, вздохнет капитан:
- Слава Богу, свежо! Надоела жара!

Целый день над водой, словно стая стрекоз,
Золотые летучие рыбы видны,
У песчаных, серпами изогнутых кос
Мели, точно цветы, зелены и красны.

Блещет воздух, налитый прозрачным огнем,
Солнце сказочной птицей глядит с высоты:
-  Море, Красное Море, ты царственно днем,
Но ночами вдвойне ослепительно ты!

Только тучкой скользнут водяные пары,
Тени черных русалок мелькнут на волнах,
Да чужие созвездья, кресты, топоры,
Над тобой загорятся в небесных садах.

И огнями бенгальскими сразу мерцать
Начинают твои золотые струи,
Искры в них и лучи, словно хочешь создать,
Позавидовав небу, ты звезды свои.

И когда выплывает луна на зенит,
Ветр проносится, запахи леса тая,
От Суэца до Баб-эль-Мандеба звенит,
Как Эолова Арфа, поверхность твоя.

На обрывистый берег выходят слоны,
Чутко слушая волн набегающих шум,
Обожать отраженье ущербной луны,
Подступают к воде и боятся акул.

И ты помнишь, как, только одно из морей,
Ты исполнило некогда Божий закон,
Разорвало могучие сплавы зыбей,
Чтоб прошел Моисей и погиб Фараон.

<1918, 1921>


"Кто, волны, вас остановил" (Александр Сергеевич Пушкин)

Кто, волны, вас остановил,
Кто оковал ваш бег могучий,
Кто в пруд безмолвный и дремучий
Поток мятежный обратил?
Чей жезл волшебный поразил
Во мне надежду, скорбь и радость
И душу бурную и младость
Дремотой лени усыпил?
Взыграйте, ветры, взройте воды,
Разрушьте гибельный оплот.
Где ты, гроза — символ свободы?
Промчись поверх невольных вод.

1823


Легенда про Мертвое море (К.Р. (Константин Романов))

В знойной степи, у истока священной реки Иордана,
В каменных сжато объятиях скал, раскаленных полуднем.
Чудно синея, безмолвно покоится Мертвое море.
Мрачной пустыни бесплодная почва безжизненна, скудна.
Издали волн заколдованных гладь голубую завидев,
В ужасе зверь убегает; пугливо небесные птицы
С жалобным криком спешат улететь от проклятого места;
Змеи одни обитают в глубоких расщелинах камней;
Лишь бедуин одинокий, копьем тростниковым махая,
Быстрым конем уносимый, промчится песчаным прибрежьем.
Тайны зловещей печать тяготит над страною забвенья.
Древнее ходит сказанье про это пустынное море:
Лишь только звезды златые зажгутся в безоблачном небе,
Тьмою огней отражаясь в заснувших лазоревых волнах,
Лишь в вышину голубую серебряный выплывет месяц, -
Вдруг просветляется влажное лоно прозрачной пучины;
Сноп белоснежных лучей всю глубокую бездну морскую
С глади незыблемой вод и до самого дна проницает.
Там, в глубине, озаренные блеском полночного неба,
Груды развалин толпятся в безжизненном древнем величье;
Словно как трупы недвижные, в мертвенном сне цепенея,
Эти обломки морское песочное дно покрывают...
- Это Содом и Гоморра... Господь их порочное племя
В оные дни покарал за великие, тяжкие вины.
Долготерпенья превечного Бога исполнилась мера:
Огненный дождь ниспослал Он на царство греха и разврата:
Недра земные разверзлись и те города поглотили;
Бездну провала залили морские соленые воды...
Там, где был край многолюдный, подобно великой могиле,
Ныне, синея, безмолвно покоится Мертвое море.

Палермо, 15 февраля 1882


Ледяное море (Всеволод Сергеевич Соловьев)

Громадные белые горы, 
Уступы и чёрные скалы, 
Нависшие глыбы утёсов 
И в пропасти бездны обвалы... 
 
От века застывшего моря 
Внизу неподвижные волны 
В мерцании с бледного неба 
Мертвящим величием полны... 
 
Без признаков жизни природа 
И тишь - до тоски, до страданья... 
Глядишь в изумленьи и видишь 
Торжественный день мирозданья, 
 
И чуешь прозревшей душою: 
"Дух Божий над бездной несётся!" 
И гнутся колени, и сердце, 
Объятое трепетом, бьётся... 

Луна на море (Николай Степанович Гумилёв)

Луна уже покинула утесы,
Прозрачным море золотом полно,
И пьют друзья на лодке остроносой,
Не торопясь, горячее вино.

Смотря, как тучи легкие проходят
Сквозь-лунный столб, что в море отражен,
Одни из них мечтательно находят,
Что это поезд богдыханских жен;

Другие верят — это к рощам рая
Уходят тени набожных людей;
А третьи с ними спорят, утверждая,
Что это караваны лебедей.

"Лунным блеском озаренная" (Семен Яковлевич Надсон)

Лунным блеском озаренная,
Синих вод равнина сонная
Далеко ушла в туман...
Дремлет, дышит, колыхается,
И блестит, и разгорается
Неоглядный океан...

1884


Миг (Лукьян Андреевич Якубович)

Моря блеск багрово-алый;
Ночи сонной тишина;
Как в раю волшебном Аллы,
В небе синем зажжена
Златорогая луна.

Меж собою шепчут волны:
"Бег куда б нам направлять?
Затопить рыбачьи чёлны?
Или берег подмывать?
Или мрежи заплескать?"

Меж собою шепчут люди:
"Нам кого б оклеветать?
Чьи сразить изменой груди?
Иль по дружбе - растерзать?
Иль за сребреник предать?"

Волны мрежи заплескали,
Затопили утлый чёлн,
Берег мирный подмывали;
Но затмился небосклон -
Ветер встал - и нет тех волн!

Друг на друга клеветали
Люди много, много дней,
Предавали и терзали
И друзей и недрузей:
Миг - и нет уж тех людей!

1836


Молитва морю (Марина Ивановна Цветаева)

Солнце и звёзды в твоей глубине,
Солнце и звёзды вверху, на просторе.
Вечное море,
Дай мне и солнцу и звёздам отдаться вдвойне.

Сумрак ночей и улыбку зари
Дай отразить в успокоенном взоре.
Вечное море,
Детское горе моё усыпи, залечи, раствори.

Влей в это сердце живую струю,
Дай отдохнуть от терпения — в споре.
Вечное море,
В мощные воды твои свой беспомощный дух предаю!

Море (Василий Андреевич Жуковский)

         Элегия

Безмолвное море, лазурное море,
Стою очарован над бездной твоей.
Ты живо; ты дышишь; смятенной любовью,
Тревожною думой наполнено ты.
Безмолвное море, лазурное море,
Открой мне глубокую тайну твою.
Что движет твое необъятное лоно?
Чем дышит твоя напряженная грудь?
Иль тянет тебя из земныя неволи
Далекое, светлое небо к себе?..
Таинственной, сладостной полное жизни,
Ты чисто в присутствии чистом его:
Ты льешься его светозарной лазурью,
Вечерним и утренним светом горишь,
Ласкаешь его облака золотые
И радостно блещешь звездами его.
Когда же сбираются темные тучи,
Чтоб ясное небо отнять у тебя -
Ты бьешься, ты воешь, ты волны подъемлешь,
Ты рвешь и терзаешь враждебную мглу...
И мгла исчезает, и тучи уходят,
Но, полное прошлой тревоги своей,
Ты долго вздымаешь испуганны волны,
И сладостный блеск возвращенных небес
Не вовсе тебе тишину возвращает;
Обманчив твоей неподвижности вид:
Ты в бездне покойной скрываешь смятенье,
Ты, небом любуясь, дрожишь за него.

1822


Море (Владимир Григорьевич Бенедиктов)

В вечернем утишьи покоятся воды,
Подёрнуты лёгкой паров пеленой;
Лазурное море - зерцало природы -
Безрамной картиной лежит предо мной.
О море! - ты дремлешь, ты сладко уснуло
И сны навеваешь на душу мою;
Свинцовая дума в тебе потонула,
Мечта лобызает поверхность твою.
Отрадна, мила мне твоя бесконечность;
В тебе мне открыта красавица - вечность;
Брега твои гордым раскатом ушли
И скрылась от взора в дали безответной:
У вечности также есть берег заветный,
Далёкий, незримый для сына земли;
На дне твоём много сокровищ хранится,
Но нам недоступно, безвестно оно;
И в вечности также, быть может, таится
Под тёмной пучиной богатое дно,
Но, не дано силы уму - исполину:
Мысль кинется в бездну - она не робка,
Да груз её лёгок и нить коротка!

Солнце в облаке играет,
Запад пурпуром облит,
Море солнца ожидает,
Море золотом горит;
И из облачного края
Солнце, будто покидая
Пелены и колыбель,
К морю сладостно склонилось
И младенцем погрузилось
В необъятную купель;
И с волшебной полутьмою
Ниспадая свысока,
В море пышной бахромою
Окунулись облака.

Безлунна ночь. Кругом она
Небрежно звезды разметала,
Иные в тучах затеряла,
И неги тишь ее полна.
И небеса и море дремлют,
И ночь, одеянную мглой,
Как деву смуглую объемлют
И обнялись между собой.
Прекрасны братские объятья!
Эфир и море! - Вы ль не братья?
Не явны ль очерки родства
В вас, две таинственные бездны?
На море искры - проблеск звездный
На небе тучи - острова;
И, кажется, в ночном уборе
Волшебно опрокинут мир:
Там - горнее с землями море,
Здесь, долу - звезды и эфир.

Чу! там вздохи переводит
неги полный ветерок;
Солнце из моря выходит
На раскрашенный восток,
Будто бросило купальню
И, любовию горя,
Входит в пурпурную спальню
Где раскинулась заря,
И срывая тени ночи,
Через радужный туман
Миру в дремлющие очи
Бьет лучей его фонтан.
Солнце с морем дружбу водит,
Солнце на ночь к морю сходит, -
Вышло, по небу летит,
С неба на море глядит,
И за дружбу неба брату
От избытка своего
Дорогую сыплет плату,
Брызжет золотом в него;
Море злата не глотает,
Отшибает блеск луча,
Море гордо презирает
Дар ничтожный богача;
Светел лик хрустально - зыбкой,
Море тихо - и блестит,
Но под ясною улыбкой
Думу темную таит:

"Напрасно, о солнце, блестящею пылью
С высот осыпаешь мой вольный простор!
Одежда златая отрадна бессилью,
Гиганту не нужен роскошный убор.
Напрасно, царь света, с игрою жемчужной
Ты луч свой на персях моих раздробил:
Тому ль нужны блестки и жемчуг наружной,
Кто дивные перлы в груди затаил?
Ты радуешь, греешь пределы земные,
Но что мне, что стрелы твои калены!
По мне проскользая, лучи огневые
Не греют державной моей глубины".

Продумало море глубокую думу;
Смирна его влага: ни всплеска, ни шуму!
Но тишь его чем - то грозящим полна;
Заметно: гиганта томит тишина.
Сон тяжкий его оковал - и тревожит,
Смутил, взволновал - и сдавил его грудь;
Он мучится сном - и проснуться не может,
Он хочет взреветь - и не в силах дохнуть.
Взгляните: трепещет дневное светило.
Предвидя его пробуждения миг,
И нет ли где облака, смотрит уныло,
Где б спрятать подернутый бледностью лик...

Вихорь! Взрыв! - Гигант проснулся,
Встал из бездны мутный вал,
Развернулся, расплеснулся,
Закипел, заклокотал.
Как боец, он озирает
Взрытых волн степную ширь,
Рыщет, пенится, сверкает -
Среброглавый богатырь!

Кто ж идет на вал гремучий?
Это он - пучины царь,
Это он - корабль могучий,
Волноборец, храм пловучий,
Белопарусный алтарь!
Он летит, ширококрылый,
Режет моря крутизны,
В битве вервия, как жилы
У него напряжены,
И как конь, отваги полный,
Выбивает он свой путь,
Давит волны, топчит волны,
Гордо вверх заносит грудь.
И с упорными стенами,
С неизменною кормой,
Он, как гений над толпой,
Торжествует над волнами.
Тщетно бьют со всех сторон
Влажных гор в него громады:
Нет могучему преграды!
Не волнам уступит он -
Нет; пусть прежде вихрь небесный,
Молний пламень перекрестный
Мачту, парус и канат
Изорвут, испепелят!
Лишь тогда безвластной тенью
Труп тяжелый корабля
Влаги бурному стремленью
Покорится, без руля...

Свершилось... Кончен бег свободной
При вопле бешеных пучин
Летит на грань скалы подводной
Пустыни влажной бедуин.
Удар - и взят ревущей бездной,
Измят, разбит полужелезной,
И волны с плеском на хребтах
Разносят тяжкие обломки,
И с новым плеском этот прах
От волн приемлют их потомки.
О чем шумит мятежный рой
Сих чад безумных океана?
Они ль пришельца - великана
Разбили в схватке роковой?
Нет; силы с небом он изведал,
Под божьим громом сильный пал,
по вихрю мысли разметал,
Слепым волнам свой остров предал,
А груз - пучинам завещал;
И море в бездне сокровенной
тот груз навеки погребло
И дар богатый, многоценной
В свои кораллы заплело.

Рев бури затихнул, а шумные волны
Все идут, стремленья безумного полны; -
Одни исчезают, другим уступив
Широкое место на вечном просторе.
Не тот же ль бесчисленных волн перелив
В тебе, человечества шумное море?
Не так же ль над зыбкой твоей шириной
Вослед за явленьем восходит явленье,
И время торопит волну за волной,
И волны мгновенны, а вечно волненье?

Здесь - шар светоносный над бездной возник,
И солнце свой образ на влаге узнало,
А ты, море жизни, ты - божье зерцало,
Где видит он, вечный, свой огненный лик!

О море, широкое, вольное море!
Ты шумно, как радость, глубоко, как горе;
Грозна твоя буря, светла твоя тишь;
Ты сладко волненьем душе говоришь.

Люблю твою тишь я: в ней царствует нега;
На ясное, мирное лоно твое
Смотрю я спокойно с печального брега,
И бьется отраднее сердце мое;
Но я не хотел бы стекла голубого
В сей миг беспокойной ладьей возмутить
И след человека - скитальца земного -
На влаге небесной безумно чертить.

Когда ж над тобою накатятся тучи,
И ветер ударит по влаге крылом,
И ал твой разгульный, твой витязь могучий,
Серебряным гребнем заломит шелом,
И ты, в красоте величавой бушуя,
Встаешь, и стихий роковая вражда
Кипит предо мною - о море! тогда,
Угрюмый, от берега прочь отхожу я.
Дичусь я раскатов валов твоих зреть
С недвижной границы земного покоя:
Мне стыдно на бурю морскую смотреть,
Лениво на твердом подножьи стоя.
Тогда, если б взор мой упал на тебя,
Тобою бы дико душа взлюбовалась,
И взбитому страстью, тебе б показалась
Обидной насмешкой улыбка моя,
И занято небо торжественным спором,
Сияя в венце громового огня,
Ты б мне простонало понятным укором,
Презрительно влагой плеснуло в меня!

Я внемлю разливу гармонии дивной...
Откуда?.. Не волны ль играют вдали?
О море, я слышу твой голос призывной,
И рвусь, и грызу я оковы земли.
О, как бы я жадно окинул очами
Лазурную рябь и лазурную твердь!
Как жадно сроднился б с твоими волнами!
Как пламенно бился б с родными насмерть!
Я понял бы бури музыку святую,
Душой проглотил бы твой царственный гнев,
Забыл песни неги, и песнь громовую
Настроил под твой гармонический рев!

Море (Василий Васильевич Казин)

Вот она, стихия волновая,
В беспокойной славе разливной!
Словно набегая, обливая,
Хочет познакомиться со мной.
Но московской жизни мостовая
Так меня втянула в норов свой,
Что вот-вот и с моря звон трамвая
Набежит железною волной.

Море, море! Первое свиданье
У меня, московского, с тобой!..
Ой, какой, какой большой прибой!
Прямо всем фонтанам в назиданье.
Так и бьет струей благоуханья
И соленой музыкой морской
Ласково смывает с ожиданья
Весь нагар шумихи городской.

Там, вдали, волна с волной несется
Танцем голубого хороводца,
Там, где солнца пламенный обвал,
Там кипит слепящий карнавал.
Ну, а вот об это расколоться
Может и любой стальной закал,—
Ой, да уж не ты ль, девятый вал?

Море, море! Твой прибой смеется...
Ты и не почуяло у скал,
Что сейчас я чуть не зарыдал:
Ничего я, кроме струй колодца,
С детства по соседству не видал.

1926


Море (Федор Николаевич Глинка)

Душа томится в вихрях света;
Мне душен воздух городской;
И я, оставя за собою
Заботы, пыль и тесноту,
Спешу на дикий берег моря —
На зов понятной мне мечты…
Я вижу синее пространство
В его роскошной широте;
И мне повеял ветер свежий,
Как будто с родины моей!
Златое сердце утопало
В волнах багряных облаков,
И флаги алые ходили
Под дымным синевом небес;
И я увидел, как знакомца,
Долину влаги голубой;
И необъятное пространство
Так нравилось моей душе,
Как будто что-то ей родное…
Не знаю… или, может быть,
И знаю… но могу ль сказать
Языком скудным человеков
О том, чей дивный образ нам —
Необозримое пространство!
И почему к себе всегда
Манит фантазию поэта
Румянцем блещущая даль?
Я слушал плеск валов шумящих
И в беспредельность улетал:
Она была мне как свобода,
Когда она в волшебных снах
Приснится узнику младому…
Я, сладкой свежестью дыша,
Как будто молодел душою;
И, томность светской суеты
Стряхнув с себя, как пыль градскую,
Я весь как обновленный стал!..
Но звезды вечера зажглися,
И с легкой ношей сладких чувств
Я крался сквозь толпы народа,
Робея счастье обронить…
Ах, если б в шуме сих кипящих
Расчетов, выгод и страстей,
Где сохнет сердце, вянут чувства.
Ах, если б век я был так свеж
И так в восторгах беспределен,
Как ты, кого теперь пою,
Долина моря голубая!

Море (Виктор Викторович Гофман)

И ветер, веющий стремительно и буйно, 
И развевающий, и рвущий волоса. 
И моря вольный блеск, ходящий многоструйно - 
О, беспредельная, о, мощная краса! 
То всё в ней яркий блеск, зыбящийся и мирный - 
Обломки светлых льдин и горных хрусталей, 
То бархат шелестный, спокойный и сапфирный, 
То рябь червонная пылающих углей. 
То словно старцев рой с лучистой сединою, 
Услышавших вдали прибоев голоса, 
Плывёт встревоженно под зыбкою волною, 
И ветер дерзко рвёт седые волоса. 
То над сапфирностью безбрежной и бездонной - 
Вдруг словно рёв и спины прыгающих львов. 
О, как красива мощь их схватки разъярённой 
И белопенность грив и всклоченных голов! 
И ветер буйно рад игре своих порывов, 
И сердце пьяно, пьяно дикою мечтой. 
И море всё горит сверканьем переливов 
И величавою, и вольной красотой!

Алупка, Сентябрь 1904


Море (Борис Александрович Садовской)

Искры, сверкания, блестки и блики.
Море то серое, то голубое.
Плачутся чаек призывные крики.
Брызжет соленая пена прибоя.

Вечные моря звучат поцелуи.
Вечно им внемлют у белых развалин
Узкие, темные, острые туи,
Внемлет им лавр, величаво-печален.

Резко цикады сон полдня тревожат.
Солнце пылает и жжет бесконечно.
Волны утесы горячие гложут.
Море с землею лобзается вечно. 

Море (Пётр Андреевич Вяземский)

Как стаи гордых лебедей,
На синем море волны блещут,
Лобзаются, ныряют, плещут
По стройной прихоти своей.
И упивается мой слух
Их говором необычайным,
И сладко предается дух
Мечтам, пленительным и тайным.

Так! Древности постиг теперь
Я баснословную святыню:
О волны! Красоты богиню
Я признаю за вашу дщерь!
Так, верю: родилась она
Из вашей колыбели зыбкой
И пробудила мир от сна
Своею свежею улыбкой.

Так, верю: здесь явилась ты,
Очаровательница мира!
В прохладе влажного сафира,
В стихии светлой чистоты.
Нам чистым сердцем внушены
Прекрасных таинств откровенья:
Из лона чистой глубины
Явилась ты, краса творенья.

И в наши строгие лета,
Лета существенности лютой,
При вас одних, хотя минутой,
Вновь забывается мечта!
Не смели изменить века
Ваш образ светлый, вечно юный,
Ни смертных хищная рука,
Ни рока грозного перуны!

В вас нет следов житейских бурь,
Следов безумства и гордыни,
И вашей девственной святыни
Не опозорена лазурь.
Кровь ближних не дымится в ней;
На почве, смертным непослушной,
Нет мрачных знамений страстей,
Свирепых в злобе малодушной.

И если смертный возмутит
Весь мир преступною отвагой,
Вы очистительного влагой
Спешите смыть мгновенный стыд.
Отринутый из чуждых недр,
Он поглощаем шумной бездной;
Так пятна облачные ветр
Сметает гневно с сени звездной!

Людей и времени раба,
Земля состарилась в неволе;
Шутя ее играют долей
Владыки, веки и судьба.
Но вы всё те ж, что в день чудес,
Как солнце первое в вас пало,
О вы, незыблемых.небес
Ненарушимое зерцало!

Так и теперь моей мечте
Из лона зеркальной пустыни
Светлеет лик младой богини
В прозрачно-влажной красоте.
Вокруг нее, как радуг блеск,
Вершины волн горят игривей,
И звучный ропот их и плеск
Еще душе красноречивей!

Над ней, как звезды, светят сны,
Давно померкшие в тумане,
Которые так ясно ране
Горели в небе старины.
Из волн, целующих ее,
Мне веют речи дивной девы;
В них слышно прежнее бытье,
Как лет младенческих напевы.

Они чаруют и целят
Тоску сердечного недуга;
Как мировое слово друга,
Все чувства меж собой мирят.
В невыразимости своей
Сколь выразителен сей лепет:
Он пробудил в душе моей
Восторгов тихих сладкий трепет.

Как звучно льнет зефир к струнам,
Играя арфою воздушной,
Так и в душе моей послушной
Есть отзыв песням и мечтам.
Волшебно забывает ум
О настоящем, мысль гнетущем,
И в сладострастье стройных дум
Я весь в протекшем, весь в грядущем.

Сюда, поэзии жрецы!
Сюда, существенности жертвы!
Кумиры ваши здесь не мертвы,
И не померкли их венцы.
Про вас поэзия хранит
Свои преданья и поверья;
И здесь, где море вам шумит,
Святыни светлыя преддверья!

Море (Белла Ахатовна Ахмадулина)

Погрезим о морском просторе!
Там синь, сиянье, там весна.
Хоть в сне чужом увидеть море —
и то заманчиво весьма.

А вот и добрый друг растений,
жарой полуденной томим.
Он, кажется, и сам растерян,
что снится именно таким.

Зачем он согласился сняться?
Ах, беспокойство, маета!
Причем здесь лошадь и возница?
И форм античных чистота?

Море (Давид Самуилович Самойлов)

Сначала только пальцем
Покатывало гальку
И плотно, словно панцирь,
Полнеба облегало,
Потом луна в барашках
Сверкала белым кварцем.
Потом пошло качаться.
И наконец взыграло.

Когда взыграло море,
Душа возликовала,
Душа возликовала
И неба захотела.
И захотела ветра,
И грома, и обвала.
А чем она владела —
Того ей было мало!..

Море (Николай Михайлович Языков)

Струится и блещет, светло как хрусталь,
Лазурное море, огнистая даль
Сверкает багрянцем, и ветер шумит
Попутный: легко твой корабль побежит;
Но, кормчий, пускаяся весело в путь,
Смотри ты, надежна ли медная грудь,
Крепки ль паруса корабля твоего,
Здоровы ль дубовые ребра его?
Ведь море лукаво у нас: неравно
Смутится и вдруг обуяет оно,
И страшною силой с далекого дна
Угрюмая встанет его глубина,
Расходится, будет кипеть, бушевать
Сердито, свирепо — и даст себя знать!

1842, Венеция


Море (Мария Сергеевна Петровых)

Тебя, двуполое, таким,-
Люблю. Как воздух твой прозрачен!
Но долгий сон невыносим,-
Твой норов требует: иначе!

Наскучил сизый, и любой
Рождаешь ты из мглы глубокой,-
Лиловый, или голубой,
Или зеленый с поволокой.

Днем - солнце плавает по дну,
Пугая встречного дельфина.
Разрезать крепкую волну -
В ней солнечная сердцевина!

Но отступают от скалы,
Почуя тишину ночную,
Темно-зеленые валы
И замыкаются вплотную,

И поднимается луна
Над горизонтом напряженным,
Сквозь море спящее она
Проходит трепетом бессонным.

Одной на свете жить нельзя:
В воде дрожит луна другая,
А волны блещут, голося,
О черный берег ударяя...

Один, второй, мильонный вал,
А человек смятенья полон:
Он вспомнил и затосковал
О безначальном, о двуполом.

1929, Гурзуф


Море (Александр Иванович Полежаев)

Я видел море, я измерил
Очами жадными его;
Я силы духа моего
Перед лицом его поверил.
"О море, море! - я мечтал
В раздумье грустном и глубоком, -
Кто первый мыслил и стоял
На берегу твоем высоком?
Кто, не разгаданный в веках,
Заметил первый блеск лазури,
Войну громов и ярость бури
В твоих младенческих волнах?
Куда исчезли друг за другом
Твоих владельцев племена,
О коих весть нам предана
Одним злопамятным досугом?
Всегда ли, море, ты точило
В скалах, висящих надо мной?
Или неведомая сила,
Враждуя с мирной тишиной,
Не раз твой образ изменила?
Что ты? Откуда? Из чего?
Игра случайная природы
Или орудие свободы,
Воззвавшей все из ничего?
Надолго ль влажная порфира
Твоей бесстрастной красоты
Осуждена блистать для мира
Из недр бездонной пустоты?"
Вот тайный плод воображенья,
Души, волнуемой тоской,
За миг невольный восхищенья
Перед пучиною морской!..
Я вопрошал ее... Но море
Под знойным солнечным лучом,
Сребрясь в узорчатом уборе,
Меж тем лелеялось кругом
В своем покое роковом.
Через рассыпанные волны
Катились груды новых волн,
И между них, отваги полный,
Нырял пред бурей утлый челн.
Счастливец, знаешь ли ты цену
Смешного счастья твоего?
Смотри на челн - уж нет его:
В отваге он нашел измену!..
В другое время на брегах
Балтийских вод, в моей отчизне,
Красуясь цветом юной жизни,
Стоял я некогда в мечтах:
Но те мечты мне сладки были:
Они приветно сквозь туман,
Как за волной волну, манили
Меня в житейский океан.
И я поплыл... О море, море!
Когда увижу берег твой?
Или, как челн залетный, вскоре
Сокроюсь в бездне гробовой?

<1832>


Море и звезды (Афанасий Афанасьевич Фет)

На море ночное мы оба глядели.
Под нами скала обрывалася бездной;
Вдали затихавшие волны белели,
А с неба отсталые тучки летели,
И ночь красотой одевалася звездной.

Любуясь раздольем движенья двойного,
Мечта позабыла мертвящую сушу,
И с моря ночного и с неба ночного,
Как будто из дальнего края родного,
Целебною силою веяло в душу.

Всю злобу земную, гнетущую, вскоре,
По-своему каждый, мы оба забыли,
Как будто меня убаюкало море,
Как будто твое утолилося горе,
Как будто бы звезды тебя победили.

Море и сердце (Евдокия Петровна Ростопчина)

    Романс на голос Бетховенова вальса

Бушуй и волнуйся, глубокое море,
И ревом сердитым грозу оглушай!
   О бедное сердце, тебя гложет горе,
   Но гордой улыбкой судьбе отвечай!

Пусть небо дивится могучей пучине,
Пусть спорит с упрямой, как с равной себе!
   Ты сильно, о сердце! не рабствуй кручине,-
   Разбейся... но вживе не сдайся в борьбе!

Не вытерпит море ничье созерцанье,
Лишь богу знакомо в нем тайное дно:
   Высокому сердцу позор состраданье,-
   Загадкою вечной да будет оно!

1834


Море и сердце (Николай Александрович Морозов)

Памяти дуврских утесов

Море бушует, и воет, и плещет,
Волны грохочут и бьют мне в глаза,
Сердце же рвется, стучит и трепещет,
Мысль то потухнет, то ярко заблещет...
В море и в сердце бушует гроза.

Море умолкло, и сердце уснуло...
Больше не бьет об утесы волна...
Всё, что так ярко в душе промелькнуло,
Всё улеглося, заглохло, минуло...
В море и в сердце стоит тишина...

<1906>


Море и утёс (Фёдор Иванович Тютчев)

И бунтует, и клокочет,
Хлещет, свищет, и ревет,
И до звезд допрянуть хочет,
До незыблемых высот...
Ад ли, адская ли сила
Под клокочущим котлом
Огнь геенский разложила -
И пучину взворотила
И поставила вверх дном?

Волн неистовых прибоем
Беспрерывно вал морской
С ревом, свистом, визгом, воем
Бьет в утес береговой,-
Но, спокойный и надменный,
Дурью волн не обуян,
Неподвижный, неизменный,
Мирозданью современный,
Ты стоишь, наш великан!

И, озлобленные боем,
Как на приступ роковой,
Снова волны лезут с воем
На гранит громадный твой.
Но, о камень неизменный
Бурный натиск преломив,
Вал отбрызнул сокрушенный,
И клубится мутной пеной
Обессиленный порыв...

Стой же ты, утес могучий!
Обожди лишь час-другой -
Надоест волне гремучей
Воевать с твоей пятой...
Утомясь потехой злою,
Присмиреет вновь она -
И без вою, и без бою
Под гигантскою пятою
Вновь уляжется волна...

1848


"Море широкое, даль бесконечная" (Дмитрий Николаевич Цертелев)

Море широкое, даль бесконечная,
   Волны да небо кругом,
Небо прозрачное, синее, вечное,
   С вечно горящим огнем.

Веет над бездной простор беспредельного,
   Мчится волна за волной;
Но среди грома и плеска бесцельного
   Вечных созвучий покой.

7 ноября 1882


"Морская даль во мгле туманной" (Афанасий Афанасьевич Фет)

Морская даль во мгле туманной;
Там парус тонет, как в дыму,
А волны в злобе постоянной
Бегут к прибрежью моему.

Из них одной, избранной мною,
Навстречу пристально гляжу
И за грядой ее крутою
До камня влажного слежу.

К ней чайка плавная спустилась,-
Не дрогнет острое крыло.
Но вот громада докатилась,
Тяжеловесна, как стекло;

Плеснула в каменную стену,
Вот звонко грянет на плиту -
А уж подкинутую пену
Разбрызнул ветер на лету.

1857 (?)


Морское купанье (Николай Михайлович Языков)

Из бездны морской белоглавая встала
Волна, и лучами прекрасного дня
Блестит, подвижная громада кристалла,
И тихо, качаясь, идет на меня.
Вот, словно в раздумьи, она отступила,
Вот берег она под себя покатила
И выше сама поднялась, и падет;
И громом, и пеной пучинная сила,
Холодная, бурно меня обхватила,
Кружит, и бросает, и душит, и бьет,
И стихла. Мне любо. Из грома, из пены
И холода - легок и свеж выхожу,
Живее мои выпрямляются члены,
Вольнее дышу, веселее гляжу
На берег, на горы, на светлое море.
Мне чудится, словно прошло мое горе,
И юность такая ж, как прежде была,
Во мне встрепенулась, и жизнь моя снова
Гулять, распевать, красоваться готова
Свободно, беспечно - резва, удала.

17 июня 1840, Ницца, предместье Мраморного креста


На берегу моря (Дмитрий Лаврентьевич Михаловский)

Солнце ярко блещет, море тихо плещет,
Небо нежит взоры теплой синевою...
С сладостною ленью я прилег под тенью,
Под обросшей мохом серою скалою.

В этот полдень знойный, с негою спокойной,
Я хочу природой только любоваться;
Голубое море! на твоем просторе
Я теперь желал бы в челноке качаться.

Но челнок далёко, море так глубоко,
С веслами не слажу, править не умею,
Берег так пустынен, к дому путь мой длинен...
И лежу один я с думою своею.

В апатии праздной, под однообразный
Говор волн, что плещут, пенясь и сверкая,
Дума эта дремлет, смутно морю внемлет,
Как под песню няни, тихо засыпая...

Спи же, спи же, дума, чтоб не слышать шума
Бури и тревоги, что во мне таится!
Позабудь заботы, от своей работы
Отдохни, чтоб силой свежей обновиться.

Силы много надо; сон - одна отрада
Для души, изнывшей в муке беспредельной,
Усыпи мне, море, бешеное горе
Надолго своею песнью колыбельной!

Чтоб среди забвенья чудные виденья,
Радужные грезы ум мой наполняли,
Чтобы небо это, солнце с блеском света
В глубину больного сердца проникали;

Чтоб оно готово было к битве снова,
С силами собравшись, только что проснется, -
Как тот парус белый, что с надеждой смелой
По волнам коварным весело несется.

<1896>


На берегу моря (Николай Степанович Гумилёв)

Уронила луна из ручек
— Так рассеянна до сих пор —
Веер самых розовых тучек
На морской голубой ковер.

Наклонилась… достать мечтает
Серебристой тонкой рукой,
Но напрасно! Он уплывает,
Уносимый быстрой волной.

Я б достать его взялся… смело,
Луна, я б прыгнул в поток,
Если б ты спуститься хотела
Иль подняться к тебе я мог.

На закате (Яков Петрович Полонский)

 Вижу я, сизые с золотом тучи
Загромоздили весь запад; в их щель
Светит заря,- каменистые кручи,
Ребра утесов, березник и ель

Озарены вечереющим блеском;
Ниже - безбрежное море. Из мглы
Темные скачут и мчатся валы
С неумолкаемым гулом и плеском.

К морю тропинка в кустах чуть видна,
К морю схожу я, и -
           Здравствуй, волна!
Мне, охлажденному жизнью и светом,
Дай хоть тебя встретить теплым приветом!..

Но на скалу набежала волна -
Тяжко обрушилась, в пену зарылась
И прошумела, отхлынув, назад:
- Новой волны подожди,- я разбилась...

Новые волны бегут и шумят,-
То же, все то же я слышу от каждой...
Сердце полно бесконечною жаждой -
Жду,- все темно,- погасает закат...

На море (Николай Степанович Гумилёв)

Закат. Как змеи, волны гнутся,
Уже без гневных гребешков,
Но не бегут они коснуться
Непобедимых берегов.

И только издали добредший
Бурун, поверивший во мглу,
Внесется, буйный сумасшедший,
На глянцевитую скалу.

И лопнет с гиканьем и ревом,
Подбросив к небу пенный клок...
Но весел в море бирюзовом
С латинским парусом челнок;

И загорелый кормчий ловок,
Дыша волной растущей мглы
И — от натянутых веревок —
Бодрящим запахом смолы.

<Январь 1912>


На море (Владимир Григорьевич Бенедиктов)

Ударил ветр. Валы Евксина
Шумят и блещут подо мной,
И гордо вздулся парус мой
На гордых персях исполина.
Мой мир, оторван от земли,
Летит, От берега вдали
Теряет власть земная сила;
Здесь только небо шлет грозу;
Кругом лишь небо, а внизу -
Одна широкая могила.
И лежа я, раздумья полн,
С размашистой качели волн -
От корня мачты - к небу очи
Приподнимал, и мнилось мне:
Над зыбью моря звезды ночи
Качались в темной вышине;
Всё небо мерно колыхалось,
И неподвижную досель
Перст божий зыблет, мне казалось,
Миров несметных колыбель, -
И тихо к горизонту падал
Мой взор: там вал разгульный прядал.
И из - за края корабля
Пучина грудь приподнимала
И глухо вздох свой разрешала
Седые кудри шевеля.

Над морем (Николай Алексеевич Заболоцкий)

Лишь запах чабреца, сухой и горьковатый,
Повеял на меня — и этот сонный Крым,
И этот кипарис, и этот дом, прижатый
К поверхности горы, слились навеки с ним.

Здесь море — дирижер, а резонатор — дали,
Концерт высоких волн здесь ясен наперед.
Здесь звук, задев скалу, скользит по вертикали,
И эхо средь камней танцует и поет.

Акустика вверху настроила ловушек,
Приблизила к ушам далекий ропот струй.
И стал здесь грохот бурь подобен грому пушек,
И, как цветок, расцвел девичий поцелуй.

Скопление синиц здесь свищет на рассвете,
Тяжелый виноград прозрачен здесь и ал.
Здесь время не спешит, здесь собирают дети
Чабрец, траву степей, у неподвижных скал.

Над морем (Константин Дмитриевич Бальмонт)

По взморью иду я, не этому взморью, что зримо,
Хоть каждый я день и по этому взморью хожу.
Над Морем тоскую, что странно-воздушнее дыма,
Где помыслы сердца свою отмечают межу.
               
Пустыня бурунов. Приливно-отливная сказка.
Извивность морей, пожелавших воздушными стать.
Их белая смерть. И опять. И другая завязка.
Раскаты громов. И затишье. И мертвая гладь.
               
О, люди! Как жалко мне вас! Если б только вы знали!
Какой бы не принял я жертвы во имя людей?
Но нет разрешенья для нашей всемирной печали,
Как нет окончанья для пенья бездонных морей.

Над морем (Владимир Геннадиевич Тардов)

Свинцовые тучи столпились вдали
Над сонным простором волны,
Тяжелые тени на берег легли,
Над землею слетелися сны…

Угаснуло солнце… Безжизненный луч
На хмурую землю взглянул из-за туч,
И ветер, примчавшись из дали ночной,
Пролетел над усталой волной…

Отбившейся чайки оборванный крик
В холодном пространстве повиснул на миг
И, словно прощальная песня земли,
Потонул в беспредельной дали…

Угаснуло солнце… Печальная мгла
Прозрачным туманом весь мир обняла
И, смутной и странной тревоги полна,
Что-то глухо лепечет волна…

1907


Над Северным морем (Валерий Яковлевич Брюсов)

Над морем, где древние фризы,
Готовя отважный поход,
Пускались в туман серо-сизый
По гребням озлобленных вод,-

Над морем, что, словно гигантский,
Титанами вырытый ров,
Отрезало берег британский
От нижнегерманских лугов,-

Бреду я, в томленьи счастливом
Неясно-ласкающих дум,
По отмели, вскрытой отливом,
Под смутно-размеренный шум.

Волна набегает, узорно
Извивами чертит песок
И снова отходит покорно,
Горсть раковин бросив у ног;

Летит красноклювая птица,
Глядя на меня без вражды,
И чаек морских вереница
Присела у самой воды;

Вдали, как на старой гравюре,
В тумане уходит из глаз,
Привыкший к просторам и к буре,
Широкий рыбацкий баркас...

Поют океанские струны
Напевы неведомых лет,
И слушают серые дюны
Любовно-суровый привет.

И кажутся сердцу знакомы
И эти напевы тоски,
И пенные эти изломы,
И влажные эти пески,

И этот туман серо-сизый
Над взрытыми далями вод..
Не с вами ли, древние фризы,
Пускался я в дерзкий поход?

5 июля 1913, Scheveningen


"Не пенится море, не плещет волна" (Алексей Константинович Толстой)

Не пенится море, не плещет волна,
     Деревья листами не двинут,
На глади прозрачной царит тишина,
     Как в зеркале мир опрокинут.

Сижу я на камне, висят облака
     Недвижные в синем просторе;
Душа безмятежна, душа глубока,
     Сродни ей спокойное море.

[1858]


Неаполитанский залив (Владимир Григорьевич Жуковский)

Лазурно утром было море,
Но в полдень тяжкая волна
Уже вздымалась на просторе,
Неудержима и грозна.

Ей было в каменных оковах
Как будто тесно, и на брег
Она в сверканьях бирюзовых
Вела напрасный свой набег.

Но грань, воздвигнутую Богом,
Волна не смела перейти,
Пред ней незыблемым порогом
Стояли скалы на пути.

И набегали тщетно волны
На выси каменных преград,
Гремя, дробясь, качая челны,
И в море падая назад.

Казалось, где-то под землею
Титан, и сумрачен и зол,
Своей могучею рукою
Огонь расплавленный развел,

И вот лазурная стихия,
В котле огромном закипев,
На скалы сумрачно-седые
Подземный сбрасывала гнев.

1912


Небо и море (Дмитрий Сергеевич Мережковский)

Небо когда-то в печальную землю влюбилось, 
С негою страстной в объятья земли опустилось... 
Стали с тех пор небеса океаном безбрежным, 
Вечным, как небо, -- как сердце людское, мятежным. 
Любит он землю и берег холодный целует, 
Но и о звездах, о звездах родимых тоскует... 
Хочет о небе забыть океан и не может: 
Скорбь о родных небесах его вечно тревожит. 
Вот отчего он порою к ним рвется в объятья, 
Мечется, стонет, земле посылает проклятья... 
Тщетно! Вернется к ней море и, полное ласки, 
Будет ей вновь лепетать непонятные сказки. 
Мало небес ему, мир ему кажется тесным, 
Вечно земное в груди его спорит с небесным! 

1889


Небо и море (Константин Михайлович Фофанов)

Ты - небо темное в светилах,
Я - море темное. Взгляни:
Как мертвецов в сырых могилах,
Я хороню твои огни.

   Но если ты румяным утром
   Опять окрасишься в зарю, -
   Я эти волны перламутром
   И бирюзою озарю;

И если ты суровой тучей
Нахмуришь гневную лазурь, -
Я подыму свой вал кипучий
И понесусь навстречу бурь...

Ночь на берегу моря (Иван Саввич Никитин)

В зеркало влаги холодной
Месяц спокойно глядит
И над землею безмолвной
Тихо плывет и горит.

Легкою дымкой тумана
Ясный одет небосклон;
Светлая грудь океана
Дышит как будто сквозь сон.

Медленно, ровно качаясь,
В гавани спят корабли;
Берег, в воде отражаясь,
Смутно мелькает вдали.

Смолкла дневная тревога...
Полный торжественных дум,
Видит присутствие бога
В этом молчании ум.

1850


"О море! Нечто есть слышней тебя, сильней" (Аполлон Николаевич Майков)

О море! Нечто есть слышней тебя, сильней
И глубже, может быть... Да, скорбь души моей
Желала и ждала тебя — и вот я ныне
Один — в наполненной тобой одним пустыне...
Ты — в гневе... Вся душа моя потрясена,
Хоть в тайном ужасе есть сладкое томленье,
Чего-то нового призыв и откровенье...
Вот — темной полосой лазурная волна,
Потряхивая там и сям жемчужным гребнем,
Идет — и на берег, блестя и грохоча,
Летит и — рушится, и с камнями и щебнем
Назад сливается, уж злобно рокоча,
Сверкая космами быстро бегущей пены...
И следом новая, и нет конца их смены,
И непрерывен блеск, и непрерывен шум...
Гляжу и слушаю, и оглушен мой ум,
Бессильный мысль связать, почти не сознавая,
Теряяся в шуму и в блеске замирая...
О, если бы и ты, о сердце! Ты могло
Дать выбить грохоту тех волн свое-то горе,
Всё, что внутри тебя так стонет тяжело,
Пред чем, как ни ликуй на всем своем просторе,
Бессильно и само грохочущее море!..

1887


"О чем ты стонешь, сине море?" (Николай Васильевич Берг)

О чем ты стонешь, сине море?
Что пасмурно твое чело?
Скажи ты мне, какое горе
В твоих пучинах залегло?

Ты плачешь, море, что не стало
Тебе знакомых кораблей,
Что смело реяли, бывало,
Одни среди твоих зыбей.

Не плачь, не плачь ты, сине море,
Глубоко вопли затаи:
Пройдет твое лихое горе,
Вернутся соколы твои!

Я видел страшные траншеи
И вал из камня и земли,
Где, притаившись, точно змеи,
Рядами пушки залегли.

За ними — славы ратоборцы,
Стоят и хладно битвы ждут,
Твои питомцы — черноморцы,
Им бой не в бой и труд не в труд!

Пускай придут: всё это ляжет,
Отчизне жертвуя собой…
Кто ж будет жив, кто перескажет
Про этот день, про этот бой?..

"О, волны морские, родная стихия моя" (Константин Дмитриевич Бальмонт)

О, волны морские, родная стихия моя,
Всегда вы свободно бежите в иные края,
Всегда одиноки в холодном движеньи своём,
А мы безутешно тоскуем — одни и вдвоём.

Зачем не могу я дышать и бежать, как волна,
Я в мире один, и душа у меня холодна,
Я также спешу всё в иные, в иные края, —
О, волны морские, родная стихия моя!

"Океан под ясною луной" (Иван Алексеевич Бунин)

Океан под ясною луной, 
Теплой и высокой, бледнолицей, 
Льется гладкой, медленной волной, 
Озаряясь жаркою зарницей. 

Всходят горы облачных громад: 
Гавриил, кадя небесным Силам, 
В темном фимиаме царских врат 
Блещет огнедышащим кадилом.

1911, Индийский океан


"Охотское море волною гремит" (Новелла Николаевна Матвеева)

Охотское море волною гремит.
Бросками - проносятся чайки.
Вулкан-великан в отдаленье дымит,
Хвалу воскуряя
Камчатке.

	Бренча,
	Откатилась от крупных камней
	Пятнистая галька пугливо:
	Во всю ширину развернулся над ней
	Оскаленный гребень прилива.

Сейчас
За скалой
Закричит пароход,
Стремительный,
С белой каймою,
И, вздрогнув,
Жующий олень повернет
Крылатую голову
К морю.

Парус (Михаил Юрьевич Лермонтов)

Белеет парус одинокой
В тумане моря голубом!..
Что ищет он в стране далекой?
Что кинул он в краю родном?..

Играют волны - ветер свищет,
И мачта гнется и скрыпит...
Увы! он счастия не ищет
И не от счастия бежит!

Под ним струя светлей лазури,
Над ним луч солнца золотой...
А он, мятежный, просит бури,
Как будто в бурях есть покой!

1832


Песня балтийским водам (Николай Михайлович Языков)

Пою вас, балтийские воды, вы краше
    Других, величайших морей;
Лазурно-широкое зеркало ваше
    Свободнее, чище, светлей:
На нем не крутятся огромные льдины,
    В щепы разбивая суда;
На нем не блуждают холмы и долины
    И горы полярного льда;
В нем нет плотоядных и лютых чудовищ
    И мерзостных гадов морских;
Но много прелестных и милых сокровищ:
    Привол янтарей золотых
И рыбы вкуснейшей! Балтийские воды,
    На вольной лазури своей
Носили вы часто в старинные годы
    Станицы норманских ладей;
Слыхали вы песни победные скальда
    И буйные крики войны,
И песню любви удалого Гаральда,
    Певца непреклонной княжны;
Носили вы древле и грузы богатства
    На Русь из немецкой земли,
Когда, сограждане ганзейского братства,
    И Псков и Новгород цвели;
И ныне вы носите грозные флоты:
    Нередко, в строю боевом,
Гуляют на вас громовые оплоты
    Столицы, созданной Петром,
И тысячи, тьмы росписных пароходов
    И всяких торговых судов
С людьми и вещами, всех царств и народов,
    Из дальных и ближних  краев.
О! вы достославны и в новые годы,
    Как прежде; но песню мою,
Похвальную песню, балтийские воды,
    Теперь я за то вам пою,
Что вы, в ту годину, когда бушевала
    На вас нопогода,- она
Ужасна, сурова была: подымала
    Пучину с далекого дна,
И силы пучинной и сумрака полны,
    Громады живого стекла,
Качаяся, двигались шумные волны,
    И бездна меж ними ползла;
И долго те волны бурлили, и строго
    Они разбивали суда,
И долго та бездна зияла, и много
    Пловцов поглотила; тогда,
В те страшные дни роковой непогоды
    Почтенно уважили вы
Елагиных: вы их ил невские воды
    Примчали, - и берег Невы
Счастливо их принял: за то вы мне краше
    Всех южных и северных вод
Морских, и за то уважение ваше
    Мой стих вам и честь отдает!

Песня пловца (Михаил Ларионович Михайлов)

Небо в тучах, страшно море...
Как мне хочется быть дома!
Волны воют на просторе,
Небо в тучах, страшно море...
Сам пытал беду и горе!..
Даль темна и незнакома,
Небо в тучах, страшно море...
Как мне хочется быть дома!

Пловец (Нелюдимо наше море...) (Николай Михайлович Языков)

Нелюдимо наше море,
День и ночь шумит оно;
В роковом его просторе
Много бед погребено.

Смело, братья! Ветром полный
Парус мой направил я:
Полетит на скользки волны
Быстрокрылая ладья!

Облака бегут над морем,
Крепнет ветер, зыбь черней,
Будет буря: мы поспорим
И помужествуем с ней.

Смело, братья! Туча грянет,
Закипит громада вод,
Выше вал сердитый встанет,
Глубже бездна упадет!

Там, за далью непогоды,
Есть блаженная страна:
Не темнеют неба своды,
Не проходит тишина.

Но туда выносят волны
Только сильного душой!..
Смело, братья, бурей полный
Прям и крепок парус мой.

1829


"По равнине вод лазурной " (Фёдор Иванович Тютчев)

По равнине вод лазурной
Шли мы верною стезей,—
Огнедышащий и бурный
Уносил нас змей морской.

С неба звезды нам светили,
Снизу искрилась волна,
И метелью влажной пыли
Обдавала нас она.

Мы на палубе сидели,
Многих сон одолевал...
Все звучней колеса пели,
Разгребая шумный вал...

Приутих наш круг веселый,
Женский говор, женский шум.
Подпирает локоть белый
Много милых, сонных дум.

Сны играют на просторе
Под магической луной —
И баюкает их море
Тихоструйною волной.

29 ноября 1849


"Погасло дневное светило" (Александр Сергеевич Пушкин)

      Погасло дневное светило;
На море синее вечерний пал туман.
   Шуми, шуми, послушное ветрило,
Волнуйся подо мной, угрюмый океан.
      Я вижу берег отдаленный,
Земли полуденной волшебные края;
С волненьем и тоской туда стремлюся я,
      Воспоминаньем упоенный...
И чувствую: в очах родились слезы вновь;
      Душа кипит и замирает;
Мечта знакомая вокруг меня летает;
Я вспомнил прежних лет безумную любовь,
И все, чем я страдал, и все, что сердцу мило,
Желаний и надежд томительный обман...
   Шуми, шуми, послушное ветрило,
Волнуйся подо мной, угрюмый океан.
Лети, корабль, неси меня к пределам дальным
По грозной прихоти обманчивых морей,
      Но только не к брегам печальным
      Туманной родины моей,
      Страны, где пламенем страстей
      Впервые чувства разгорались,
Где музы нежные мне тайно улыбались,
      Где рано в бурях отцвела
      Моя потерянная младость,
Где легкокрылая мне изменила радость
И сердце хладное страданью предала.
      Искатель новых впечатлений,
   Я вас бежал, отечески края;
   Я вас бежал, питомцы наслаждений,
Минутной младости минутные друзья;
И вы, наперсницы порочных заблуждений,
Которым без любви я жертвовал собой,
Покоем, славою, свободой и душой,
И вы забыты мной, изменницы младые,
Подруги тайные моей весны златыя,
И вы забыты мной... Но прежних сердца ран,
Глубоких ран любви, ничто не излечило...
   Шуми, шуми, послушное ветрило,
Волнуйся подо мной, угрюмый океан...

1820


Пора домой, на море! (Василий Иванович Лебедев-Кумач)

Прощай, мой друг! Пора в поход —
Окончен отпуск краткий,
Ты не грусти — весна идет,
И... будет все в порядке!

Ну, поцелуй — и я бегу!
О нас услышишь вскоре...
Я погостил на берегу —
Пора домой, на море!

Ну, улыбнись же мне в ответ
Своей улыбкой милой...
Какой хороший ты портрет
Вчера мне подарила!

Я твой подарок сберегу
И в радости и в горе,
Моряк лишь гость на берегу,
А дом его — на море!

Весна идет, и все кругом
Такое голубое!
И люди все бегут бегом,
Совсем как мы с тобою.

Яснее взгляд, и шаг быстрей,
Все сделались моложе,
И кажется, у кораблей
Забилось сердце тоже.

Смотри, как весело блестят
Все части на линкоре:
Он был у берега в гостях,
Теперь почуял море!

Весны душа морская ждет,
Как птица-непоседа.
Ты не грусти — весна идет,
И с ней идет победа!

И сердце говорит мое,
Что, взяв победу с бою,
Я буду праздновать ее
Как следует с тобою!

1940


Прибой (Алексей Владимирович Каменский (Липецкий))

Клубится, вздымается, плещет,
Стихией рожден голубой
И пылью алмазною блещет
Пронизанный солнцем прибой.

Как будто зеленые кони,
С серебряным кружевом грив,
Спасаясь от грозной погони,
На каменный скачут обрыв

Обломки в пучину смывая,
Скользят их копыта назад,
И вниз низвергается с края
В отверзтую бездну каскад.

И снова, и снова испуга,
Отваги и силы полны,
На берег, кусая друг друга,
Стремятся взлететь скакуны.

Кто ж гонит, какою уздою
Испуганы кони морей?
Ужели и там, под водою,
Неволя и ужас цепей?

«Вестник Европы» № 6, 1916


Прилив (Василий Львович Величко)

Посв. И. К. Айвазовскому

Сладко покоилось море зеркальное…
За день шумливый уставшая, сонная,
Еле вздымалась волна
Вышла из туч, озаряя печальною,
Тихой улыбкой пучину бездонную,
Ночи царица луна.
Море, в луну золотую влюбленное,
Хлынуло страстно волнами кипучими
К берегу, к мощной скале…
Тщетно кидались валы разъяренные:
Скрылась луна за свинцовыми тучами,
Море осталось во мгле…

«Восточные мотивы» (1890)


Разбитый корабль (Владимир Александрович Шуф)

Утих на взморье шум сердитый, 
И после бури в час ночной 
Корабль, у берега разбитый, 
Устало борется с волной. 
Без парусов повисли снасти, 
Потерян якорь, нет руля, 
И отдается чуждой власти 
Печальный кормчий корабля, 
И, в море бросив груз тяжелый 
И мачту стройную срубив, 
Глядит, как остов этот голый 
Несет задумчивый прилив.

С приморского берега (Анна Петровна Бунина)

Светлое море 
С небом слилось, 
С тихостью волны 
Плещут на брег, 
Кроткие зыби 
Чуть-чуть дрожат. 

Солнце погасло, 
Месяца нет, 
Заревом алым 
Запад блестит, 
Птицы на гнездах, 
В кущах стада. 

Всё вдруг умолкло, 
Все по местам. 

В комнате тихо, 
Шороху нет; 
Дети прижались 
Скромно в углах. 

Лина коснулась 
Арфы струнам: 
Арфа златая 
Глас издала; 
Звуки согласны 
С Линой поют. 

Розовым пламем 
Светит камин; 
Скачет по углям 
Ясный огонь; 
Дым темно-серый 
Вьется столбом. 

Пламень лютейший 
Душу палит; 
Сердце томится, 
Высохло всё: 
Яд протекает 
В жилах моих. 

Слезы иссякли 
В мутных очах, 
Вздохи престали 
Грудь воздымать, 
Речь замирает 
В хладных устах! 

Море, взволнуйся! 
Гробом мне будь! 
Арфа златая, 
Громом ударь! 
Пламень, разлейся, 
Бедну сожги! 

1806


Снова море (Николай Степанович Гумилёв)

Я сегодня опять услышал,
Как тяжелый якорь ползет,
И я видел, как в море вышел
Пятипалубный пароход.
Оттого-то и солнце дышит,
А земля говорит, поет.

Неужель хоть одна есть крыса
В грязной кухне, иль червь в норе,
Хоть один беззубый и лысый
И помешанный на добре,
Что не слышат песен Уллиса,
Призывающего к игре?

Ах, к игре с трезубцем Нептуна,
С косами диких нереид
В час, когда буруны, как струны,
Звонко лопаются и дрожит
Пена в них или груди юной,
Самой нежной из Афродит.

Вот и я выхожу из дома
Повстречаться с иной судьбой,
Целый мир, чужой и знакомый,
Породниться готов со мной:
Берегов изгибы, изломы,
И вода, и ветер морской.

Солнце духа, ах, беззакатно,
Не земле его побороть,
Никогда не вернусь обратно,
Усмирю усталую плоть,
Если лето благоприятно,
Если любит меня Господь.

Солнце и море (Игорь Северянин)

Море любит солнце, солнце любит море...
Волны заласкают ясное светило
И, любя, утопят, как мечту в амфоре;
А проснешься утром - солнце засветило!

Солнце оправдает, солнце не осудит,
Любящее море вновь в него поверит...
Это вечно было, это вечно будет,
Только силы солнца море не измерит.

Август 1910


Сон на море (Фёдор Иванович Тютчев)

И море, и буря качали наш челн;
Я, сонный, был предан всей прихоти волн.
Две беспредельности были во мне,
И мной своевольно играли оне.
Вкруг меня, как кимвалы, звучали скалы,
Окликалися ветры и пели валы.
Я в хаосе звуков лежал оглушен,
Но над хаосом звуков носился мой сон.
Болезненно-яркий, волшебно-немой,
Он веял легко над гремящею тьмой.
В лучах огневицы развил он свой мир -
Земля зеленела, светился эфир,
Сады-лавиринфы, чертоги, столпы,
И сонмы кипели безмолвной толпы.
Я много узнал мне неведомых лиц,
Зрел тварей волшебных, таинственных птиц,
По высям творенья, как бог, я шагал,
И мир подо мною недвижный сиял.
Но все грезы насквозь, как волшебника вой,
Мне слышался грохот пучины морской,
И в тихую область видений и снов
Врывалася пена ревущих валов.

<1830>


"Тихо море голубое!" (Аполлон Николаевич Майков)

Тихо море голубое!
Если б вихрь не налетал,
Не шумело б, не кидало б
В берега за валом вал!

Тихо б грудь моя дышала,
Если б вдруг, в душе моей,
Образ твой не проносился
Вихря буйного быстрей!

<1862>


У Балтийского моря (К.Р. (Константин Романов))

                     I

                                    И. А. Зеленому

Здесь не видно цветов, темный лес поредел,
Словно чарам земли здесь положен предел.
         Над пустынной, песчаною гранью
         Отдаешься здесь волн обаянью.

Глубь небесная, моря безбрежная даль,
Разве может ничтожная сердца печаль
        Обладать просветленной душою
        Пред могучею ширью такою?

Сладко взором тонуть в глубине голубой,
Вольно дышится, мир забываешь земной,
        Исчезает мгновенное горе,
        Как та чайка в лазурном просторе.

Усть-Нарова
25 августа 1890


                       II

                                     Барону К. Н. Корфу

Не вчера ли, о, море, вечерней порой
К берегам ты ласкалось лукавой волной?
          В алом блеске зари не вчера ли
          Небеса голубые сияли?

А сегодня косматой грядою валы,
В грозном беге крутясь у прибрежной скалы,
          Бурно рвутся на приступ могучий,
          Обгоняя свинцовые тучи.

В битве жизни не так ли и ты, человек,
Терпишь зол и гонений мятежный набег?
          Но не вечны страданья и беды:
          Ты дождешься над ними победы.

Верь, улягутся волны и завтра опять
Будут берег любовно и нежно ласкать,
          Просветлеют небесные дали,
          И рассеются сердца печали.

Вайвара
28 августа 1890


                        III

   Ты безмолвно, затихшее море,
Ты безбрежен, привольный простор.
Как от шумного, тесного света
Здесь и слух отдыхает, и взор!

   Но надолго ли это затишье,
И всегда ли ясна эта даль?
Как и в сердце, живут, чередуясь,
В мире радость и злая печаль.

   Миг - и море взревет, даль померкнет,
Волны яростно ринутся в бой,
И под черною тучей белея
Крылья чайки заспорят с грозой.

   Ты не та же ли чайка, о, сердце?
Долго ль тишью пленяться тебе?
Грянет гром, разбушуется буря -
Будь готово к отважной борьбе.

Стрельна
19 июня 1902

У моря (Владислав Фелицианович Ходасевич)

А мне и волн морских прибой,
        Влача каменья,
Поет летейскою струей,
        Без утешенья.

Безветрие, покой и лень.
        Но в ясном свете
Откуда же ложится тень
        На руки эти?

Не ты ль еще томишь, не ты ль,
        Глухое тело?
Вон - белая искрутилась пыль
        И пролетела.

Взбирается на холм крутой
        Овечье стадо...
А мне - айдесская сквозь зной
        Сквозит прохлада.

1917


У моря (Скиталец)

Вдали от родины забытой
Над чуждым морем я брожу
И, полон грусти ядовитой,
На красоту его гляжу.
Я море в первый раз увидел,
Оно казалось мне живым,
Как будто царь морской под ним
Весь мир надводный ненавидел.
Оно, казалось, угрожало
Громадою безбрежных вод
И грудью мощною дышало,
Качая дальний пароход.
Но сердце, как дитя больное,
Капризно не хотело спать,
И море не могло волною
Моей печали укачать.
У скал осенние цветы
Полету дум моих внимали
И лишь головками качали
На запоздалые мечты.
Спускался к миру ангел ночи,
Он звезды, эти божьи очи,
Звеня  крылами, зажигал,
И сон повсюду наступал.
Но не было душе моей
Давно желанного покоя:
Блуждали мысли над землею,
Как призраки страны теней.
Нет цели в жизни... Нет желаний,
В душе разрушен храм святой,
И я живу без упований
С опустошенною душой.
Ах! Сколько раз судьба моя
Мне счастье скромное давала,
Но с ним не мог мириться я:
Душа бог весть чего искала.
И я брожу по всей земле,
Как вечный жид, как дух изгнанья,
И за собой влачу везде
Непримиримые страданья.
Встряхнись, поэт, забудь печаль
И не гонись за ветром в поле:
Тебе давно иную долю
Сулит заманчивая даль. 
Воскреснут сладостные грезы, 
И, вызывая смех и слезы 
Своею песнею живой, 
Царить ты будешь над толпой. 
Лишенный ласки и участья, 
Пусть обойдешься ты без счастья, 
Но жизни шумная волна 
Очарования полна.
          _____
    
Так думал я... А предо мной,
Синея, море волновалось
И необъятной шириной
Как бы ко мне навстречу мчалось,
И пело море... Как орган,
Оно гудело величаво
И вечно юные дубравы,
И чудеса далеких стран,
Про безграничную свободу,
Про звезды вечные небес,
Про скалы, и шумящий лес,
И неизменную природу.
И с писком жалобным летали
Морские чайки надо мной,
Как будто недоумевали:
Кто это, сумрачный такой?

1898


У моря (Юлия Владимировна Друнина)

Догола здесь ветер горы вылизал,
Подступает к морю невысокий кряж.
До сих пор отстрелянными гильзами
Мрачно звякает забытый пляж.

В орудийном грохоте прибоя
Человек со шрамом у виска
Снова, снова слышит голос боя,
К ржавым гильзам тянется рука.

У моря (Валерий Яковлевич Брюсов)

Когда встречалось в детстве горе
Иль беспричинная печаль, —
Все успокаивало море
И моря ласковая даль.
 
Нередко на скале прибрежной
Дни проводила я одна,
Внимала волнам и прилежно
Выглядывала тайны дна:
 
На водоросли любовалась,
Следила ярких рыб стада…
И все прозрачней мне казалась
До бесконечности вода.
 
И где-то в глубине бездонной
Я различала наконец
Весь сводчатый и стоколонный
Царя подводного дворец.
 
В блестящих залах из коралла,
Где жемчугов сверкает ряд,
Я, вся волнуясь, различала
Подводных дев горящий взгляд.
 
Они ко мне тянули руки,
Шептали что-то, в глубь маня, —
Но замирали эти звуки,
Не достигая до меня.
 
И знала я, что там, глубоко,
Есть души, родственные мне;
И я была не одинока
Здесь, на палящей вышине!
 
Когда душе встречалось горе
Иль беспричинная печаль, —
Все успокаивало море
И моря ласковая даль.

3 февраля 1902


У моря (Георгий Владимирович Иванов)

Мы вышли из комнаты душной
На воздух томящий и сладкий;
Глядели семьей равнодушной
С балкона лиловые братки.

Звучали морские свирели,
Метались рубины по брызгам...
Мы долго бродили без цели
Меж камней на береге низком.

О, кружево Вашего платья --
Так нежно, так дымчато-тонко,
Как газ у подножья распятья,
Как греза в молитве ребенка.

Огнем неземных откровений
Сияли закатные дали,
И копья неясных томлений
Отверстую душу пронзали.

Зари огнецветной порфира
Бледнела, медлительно блекла...
И стало туманно и сыро.
Мы -- спрятались снова за стекла.

У моря (Николай Платонович Огарёв)

    (Из Гейне)

Над морем позднею порой
   Еще лучи блестели,
А мы близ хижины с тобой
   В безмолвии сидели.
Туман вставал, росла волна,
   И чайка пролетала,
А у тебя, любви полна,
   Из глаз слеза упала.
Катилась по руке твоей -
   И на колени пал я,
И медленно с руки твоей
   Твою слезу спивал я.
С тех пор сгораю телом я,
   Душа в тоске изныла -
Ах, эта женщина мена
   Слезою отравила.

<1840>


У моря (Николай Семёнович Тихонов)

Ненастный день. Как лезвия
Небезопасных бритв,
Срезает отмели, звеня,
Разгневанный прилив.

Сырые серые пески
Морщинами косят,—
Багровой тушей толстяки
Над морем в ряд висят.

И каждый крутит колесо,
И на стальных цепях
Корзина черная, как сом,
Ползет к воде, скрипя.

И неумелою рукой
В волну погружена,
Под свист колес, наверх с тоской
Является она.

И в ней мелькают два угря…
В их жалком серебре
Весь день, прожитый снова зря,
Блеснул и отгорел.

И завтра снова, как сейчас,
Придут толпой висеть,
Владыки, мне не жалко вас,
Мне жалко вашу сеть.

И я, печальный, как прибой,
Вхожу на праздник ваш,
И море путаю с судьбой,
И слышу черный марш.

Пусть то играют в казино,
Пусть то набобы в ряд,
В шелка, в душистое сукно
Одетые, скользят.

Пусть то играют на молу,
Пусть то набобы в ряд
Рабынь на водяном балу
Твоих боготворят.

Шершавый душит смех меня,
На узкой полосе,
У волн холодного огня
Вы здесь столпились все.

Чтоб праздник свой изображать…

Но дальше некуда бежать…
За вами — материк,
Где страшной глубине рожать
Последней боли крик.

Владыкам некуда бежать,
И силы двух глубин
Их каждый миг готовы сжать
И кончить в миг один.

У моря (Дмитрий Михайлович Цензор)

Полночь. У моря стою на скале.
Ветер прохладный и влажно-соленый
Трепетно обнял меня, как влюбленный,
Пряди волос разметал на челе.
Шумно разбилась на камни волна-
Брызнула пеной в лицо мне обильно…
О, как вздымается грудь моя сильно,
В этом раздолье предбурного сна!

Я одинок и свободен. Стою
Полный желаний и думы широкой.
Море рокочет мне песню свою…

В гавани темной, затихшей, далекой
Красное пламя на мачте высокой
В черную полночь вонзает струю.

У моря (Владимир Алексеевич Солоухин)

Разгулялся ветер на просторе,
Белопенный катится прибой.
Вот и я живу у синя моря,
Тонущего в дымке голубой.

Ни испить его, ни поглядеться,
Словно в тихий омут на лугу.
Ничего не вспомнится из детства
На его бестравном берегу.

Оттого и скучно здесь слегка мне
Над седым величием волны.
До меня, сидящего на камне,
Долетают брызги, солоны.

Ни краев, ни совести у моря!
Густо засинев доглубока,
Вот оно берется переспорить
Маленького в поле василька.

Вот оно, беснуясь и ревнуя,
Все ритмичней хлещет и сильней.
Хочет смыть тропинку полевую
Из железной памяти моей.

1955


У моря (Дмитрий Сергеевич Мережковский)

Сквозь тучи солнце жжет, и душно пред грозой. 
Тяжелый запах трав серебряно-зеленых 
Смешался в воздухе со свежестью морской, 
      С дыханьем волн соленых. 
И шепчет грозные, невнятные слова 
   Сердитый вал, с гранитом споря... 
Зловещей бледностью покрылась синева 
      Разгневанного моря. 
О мощный Океан, прекрасен и угрюм, 
Как плач непонятый великого поэта, -- 
Останется навек твой беспредельный шум 
   Вопросом без ответа!

1889


У моря (Александр Александрович Блок)

Стоит полукруг зари.
Скоро солнце совсем уйдет.
- Смотри, папа, смотри,
Какой к нам корабль плывет!

- Ах, дочка, лучше бы нам
Уйти от берега прочь...
Смотри: он несет по волнам
Нам светлым - темную ночь...

- Нет, папа, взгляни разок,
Какой на нем пестрый флаг!
Ах, как его голос высок!
Ах, как освещен маяк!

- Дочка, то сирена поет.
Берегись, пойдем-ка домой...
Смотри: уж туман ползет:
Корабль стал совсем голубой...

Но дочка плачет навзрыд,
Глубь морская ее манит,
И хочет пуститься вплавь,
Чтобы сон обратился в явь.

Июль 1905


У моря (Владимир Васильевич Уманов-Каплуновский)

I

Успокоилось море от летней грозы, —
Почерневшее вновь посинело.
В небесах то играл ясный цвет бирюзы,
То жемчужная тучка краснела.

Кое-где по краям еще есть облака, —
Их оставила буря в покое.
Засверкали вдали два немых маяка
И в душе вдруг проснулось былое…

В легкой дымке, как тень, милый образ встает, —
Милый образ, любимый когда-то…
Шум прибоя сильней… Снова туча ползет…
Сердцу вновь угрожает утрата.

Грозный ветер опять налетел, как шальной
(Знать не спали заглохшие страсти!).
Небо скрыто кругом оловянною мглой
И скрипят корабельные снасти…

II

В янтарно-золотом сиянье
Заря проснулась, разгораясь,
А море в гневном содроганье
Шумело, гребнями вздымаясь.
Всю ночь в тревоге непонятной
Оно роптало и грозило,
И злобно с силой необъятной
На волны волны громоздило.
Казалось, бурная стихия,
С ночною мглою в заговоре,
Несла проклятия глухие
Заре, горевшей на просторе.
Лучи свободного рассвета
Как будто раздражали море
Улыбкой теплого привета.

1902


У моря (Дон Аминадо)

Утро. Море. В море парус.
Чтоб сравнений не искать,
Море, скажем, как стеклярус.
Тишина и благодать.
Человек закинул сети
И веслом не стал грести,
До чего же рыбы эти
Дуры, Господи прости!..
Ну о чем ты, рыба, грезишь
В этой бездне голубой?
Видишь, кажется, а лезешь.
А другие за тобой.
И, как дважды два четыре,
Зашипишь в сковороде...
Где ж прогресс в животном мире,
Где, я спрашиваю, где?!
Впрочем... Солнце. Блеск. Природа.
Горизонт и пароход.
Прямо в грудь из небосвода
Так и льется кислород.
Выдыхай его обратно,
Погружайся в забытье,
Не считай на солнце пятна,
Это дело не твое.
И не думай, ради Бога,
О бессмертии души!
Вообще, дыши немного,
Понимаешь ли, дыши!
Допусти, что все химера,
Допусти и помирись...
Но красив же чайки серой
Этот взлет в простор и ввысь,
Хороша волны прохлада,
Даль прозрачна и ясна,
Так чего же тебе надо,
Дьявол этакий ты, а?

1927


У моря (Игорь Иванович Кобзев)

Что ты ждешь у моря, северянка?
Что ты зря глядишь в морскую даль?
Холодней полярного сиянья
Плещется в глазах твоих печаль.

Вспомни, вспомни хохот свой капризный,
Модный твист, фасонистый фокстрот…
В порт вошел завьюженный, как призрак,
Белым льдом обросший пароход…

Вспомни, как ты сладко танцевала,
Как смеялась шуточкам парней
И одна никак не замечала
Гостя, что вдруг замер у дверей.

А ведь он спешил сквозь крики чаек,
Сквозь ночные, пьяные моря,
Сквозь чужие яркие причалы,
Где скучали наши якоря…

Что ж! За тем швырял его штормяга
И за тем валы валили с ног,
Чтоб увидеть, как шальной стиляга
Милую кружит, как мотылек?!

Был моряк, наверно, гордый парень:
Он не стал корить и упрекать —
Только подарил тебе на память
В волосах заснеженную прядь…

Ждешь ты возле пирса каждый вечер,
Ждешь, как будто не было беды.
Но давно следы последней встречи
Отсверкали в зеркале воды…

У моря (Аполлон Аполлонович Коринфский)

I.

Шумит, шумит — не умолкая,
Неугомонная волна,
Фонтаны ярких брызг взметая,
У ног моих валы вздымая;
А в сердце, в сердце — тишина…
 
Заснула скорбь — без сновидений,
Затихла боль тоски в груди;
Шумит волна, но — нет волнений…
О, тишина! Мой добрый гений!
Побудь со мной, не уходи!..
 
II.

Закрылись очи дня, смотревшие так ясно;
Над морем дымная спускается фата…
Затеплился маяк, чтоб было безопасно
Всем кормчим обходить опасные места…
 
Жизнь — море бурное, охваченное мглою;
Живем — лавируем в кругу подводных скал…
Мой друг единственный! Что сталось бы со мною
Когда б твоей любви маяк мне не сиял?!

1910


У моря (Анатолий Александрович Александров)

Я, заслушавшись музыки волн,
Неподвижно на камне сидел
И, волненья безвестного полн,
На безбрежное море глядел –
В необъятный и синий простор,
Где со страхом теряется взор...
И катилась волна за волной,
Ударяясь о берег крутой...
Гул могучей борьбы впереди...
Засыпали страданья в груди,
Усмирялася в сердце печаль, –
И хотелось душе молодой
Испытать свои силы борьбой,
Ей хотелось в безвестную даль –
В необъятный и синий простор,
Где со страхом теряется взор...

Июль 1884, Одесса, Большой Фонтан


У Моря ночью (Константин Дмитриевич Бальмонт)

У Моря ночью, у Моря ночью
Темно и страшно. Хрустит песок.
О, как мне больно у Моря ночью.
Есть где-то счастье. Но путь далёк.

Я вижу звёзды. Одна мне светит
Других светлее и всех нежней.
Но, если сердце её отметит,
Она далёко, не быть мне с ней.

Я умираю у Моря ночью.
10 Песок затянет, зальёт волна.
У Моря ночью, у Моря ночью
Меня полюбит лишь Смерть одна.

"У моря спит забота" (Клара Соломоновна Арсенева)

У моря спит забота 
И много, много сил. 
Недавно умер кто-то, 
Кто голос мой любил.

Волна и сон безлюдный, 
В песок ушло крыльцо. 
Мне вспомнить было трудно 
Знакомое лицо.

Далекий призрак горя, 
И скорбь, как сон, легка. 
А голос мой для моря, 
Для моря и песка.

Об августе 1911 года


"У моря, у тихого моря" (Дмитрий Петрович Шестаков)

У моря, у тихого моря
Одни мы бродили с тобой,
Любуясь счастливою ночью,
Любуясь безмолвной луной.

У моря, у тихого моря,
В тот светлый, таинственный час,
Над нами любовь молодая
На крыльях беззвучных неслась...

То время далёко, далёко,
И ты от меня далека...
У моря, у тихого моря
Задумчиво бродит тоска...

Как призрак, задумчиво бродит,
Как призрак, беззвучно поет
У моря, у тихого моря,
У бледного зеркала вод...

<1895>


У Мраморного моря (Аполлон Николаевич Майков)

                1

Всё — горы, острова — всё утреннего пара
Покрыто дымкою... Как будто сладкий сон,
Как будто светлая, серебряная чара
На мир наведена — и счастьем грезит он...
И, с небом слитое в одном сияньи, море
Чуть плещет жемчугом отяжелевших волн,—
И этой грезою упиться на просторе
С тоской зовет тебя нетерпеливый челн...

                2

Румяный парус там стоит,
Что чайка на волнах ленивых,
И отблеск розовый бежит
На их лазурных переливах...

                3

Заалел, горит восток...
Первый луч уж брызнул... Мчится
В встречу солнцу ветерок...
Пошатнулся и клубится
И летит туман, летит...
Что ж в волнах его метели
И алеет, и блестит?
Легионы ль полетели
На Царьград, на славный бой?
То их вождь — на колеснице
И с поднятою рукой,
И в венце, и в багрянице?..
Тени прошлого?.. Но нет!
Скрылся поезд триумфальный,
На поверхности ж зеркальной
Всё стоит зеленый след...

1887


Челн (Евгений Павлович Гребенка)

Взыграло, запенилось синее море,
И ярые ветры - над морем шумят,
И волны, вздымаясь, как черные горы,
     Бегут друг за другом подряд.

Как темная ночка, надвинулись тучи;
Как неба карающий голос могучий,
     Грома - за раскатом раскат.

Запенилось синее море, играя...
Но челн кто-то в море пустил:
Скользнув по волне, беззаботно ныряя,
    От берега он уходил;
Качается, бедный, один, без весельца...
Ох, жаль мне челна, беспокойного сердца.
    Зачем же  он в бурю поплыл!

Вот море затихло, и волны осели,
    Лишь в пене русалка видна;
Раскинулись вновь байдаки*, забелели,
    Вся даль байдаками полна.
А где же тот челн, где он плавает, милый?
Не плавает, нет... Стали волны могилой,
    Белеют обломки челна.

Как море - челну, так мне с детства свет белый
    Был страшен и был незнаком;
Но где же укрыться? Нельзя же век целый
    Прожить одиноко, тайком.
Прощай, мой покой, я пускаюся в море,
И, может, натешится лютое горе,
    Играя моим челноком!..


* Байдак - одномачтовое судно.

Челнок (Сергей Николаевич Игумнов)

Сильно качаясь на море кипучем,
          Мечется, бьётся челнок.
Ветер, туманы и грозные тучи...
          Путь же опасен, далёк.
Волны прибоя на берег толкают,
          В тихую пристань, назад;
Ракушки, тина челнок облепляют,
          В бездну втянуть норовят.
Парус надежды трепещет и рвётся
          Бурей мечтаний и грёз;
Чёлн накренился, но быстро несётся
          В даль средь туманов и гроз.
Знания компас его руководит,
          Вера владеет рулём...
Мчится от пристани, в море уходит,
          Грезя о мире ином.

"Чем дальше в море" (Владимир Алексеевич Гиляровский)

-- Чем дальше в море -- зыбь сильнее. 
Темнее ночь, волна грозней... 
Довольно весел! Ставь-ка рею, 
Крепи-ка парус поскорей! 
Чем дальше берег -- тем свежей. 
Летишь вперед. Ревет и хлещет 
Волна, скользя через борта. 
А сердце радостно трепещет, 
Родится вольная мечта. 
А дальше ночи темнота, 
Седые гребни волн над нею, 
Вдали за мной маяк горит, 
Да ветер гнет и ломит рею, 
Да мачта гибкая трещит...

Черное море (Михаил Павлович Розенгейм)

Зубчатый Ай-Петри синеет во мгле. 
Один я стою на прибрежной скале. 
Далеко, широко, в раздольном просторе, 
Лежишь предо мною, ты, Черное море! 
Как полог лазурный, навис над тобой 
Безбрежнаго неба покров голубой. 
Облитое солнцем, как зеркало, гладко, 
Ты, кажется, дремлешь так тихо, так сладко. 
Стою и любуюсь лазурью твоей! - 
За что же ты черным слывешь у людей?... 
Нет, грозное имя ты носишь напрасно, 
Черно ты в день черный, в день ясный ты ясно. 
Ты бурно, ты страшно тогда лишь, когда 
Борьбы с ураганом придет череда; 
Когда, весь одетый в громовыя тучи, 
Он дерзко нарушит покой твой могучий... 

Черное море (Иннокентий Фёдорович Анненский)

Простимся, море... В путь пора.
И ты не то уж: всё короче
Твои жемчужные утра,
Длинней тоскующие ночи,

Всё дольше тает твой туман,
Где всё белей и выше гребни,
Но далей красочный обман
Не будет, он уж был волшебней.

И тщетно вихри по тебе
Роятся с яростью звериной,
Всё безучастней к их борьбе
Твои тяжелые глубины.

Тоска ли там или любовь,
Но бурям чуждые безмолвны,
И к нам из емких берегов
Уйти твои не властны волны.

Суровым отблеском ножа
Сверкнешь ли, пеной обдавая,—
Нет! Ты не символ мятежа,
Ты — Смерти чаша пировая.

<1904>


Черное море (Фёдор Иванович Тютчев)

Пятнадцать лет с тех пор минуло,
Прошел событий целый ряд,
Но вера нас не обманула -
И севастопольского гула
Последний слышим мы раскат.

Удар последний и громовый,
Он грянул вдруг, животворя;
Последнее в борьбе суровой
Теперь лишь высказано слово;
То слово - русского царя.

И всё, что было так недавно
Враждой воздвигнуто слепой,
Так нагло, так самоуправно,
Пред честностью его державной
Всё рушилось само собой.

И вот: свободная стихия,-
Сказал бы наш поэт родной*,-
Шумишь ты, как во дни былые,
И катишь волны голубые,
И блещешь гордою красой!..

Пятнадцать лет тебя держало
Насилье в западном плену;
Ты не сдавалась и роптала,
Но час пробил - насилье пало:
Оно пошло как ключ ко дну.

Опять зовет и к делу нудит
Родную Русь твоя волна,
И к распре той, что бог рассудит,
Великий Севастополь будит
От заколдованного сна.

И то, что ты во время оно
От бранных скрыла непогод
В свое сочувственное лоно,
Отдашь ты нам - и без урона -
Бессмертный черноморский флот.

Да, в сердце русского народа
Святиться будет этот день,-
Он - наша внешняя свобода,
Он Петропавловского свода
Осветит гробовую сень...

* Пушкин.

Начало марта 1871


Штиль (Василий Львович Величко)

Посв. И. К. Айвазовскому

Полдень. Блещут небеса
Беспредельной синевою….
Пар струится над водою.
Неподвижны паруса
Над недвижною ладьею.

Всюду небо и вода.
Всюду тонет взор в пучине…
Посреди небес пустыни
Тает белых туч гряда,
Отражаясь в глади синей.

И к черте, где небосвод
Гранью стал простору вод,
Мчится в даль неутомимо
Черной точкой пароход,
Расстилая струйку дыма.

Он исчез… Лишь небосклон
Затуманен дымкой тени…
Так проходит счастья сон —
И от кратких наслаждений
Оставляете сердцу он
Дым бесплодных сожалений…

«Восточные мотивы» (1890)


Шторм (Юлия Владимировна Друнина)

Скачут волны в гривах пены,
Даль кипит белым-бела.
Осень вырвалась из плена,
Закусила удила.

Казакуют вновь над Крымом,
Тешат силушку шторма.
А потом — неумолима —
Закуражится зима.

Мне и грустно, и счастливо
Видеть времени намет.
Скачут кони, вьются гривы,
Женский голос душу рвет:

«Жизнь текла обыкновенно,
А когда и не ждала,
Сердце вырвалось из плена,
Закусило удила…»

Южное море (Дмитрий Михайлович Цензор)

Южное море. Вокруг небеса.
Ветер надул надо мной паруса.
Берег далеко. А ветер за мной
Вьется, смеется, играет волной.

Весело мне в незнакомой стране
С песней скользить по зеленой волне.
Зелень и золото. Дальше кругом —
Небо и море в огне голубом.

Волны все круче и ропот слышней.
Вьется за мною излучистый змей.
Где я? В каком лучезарном краю?
Ветер смеется. и гонит ладью…

1913


"Я море люблю: волны бурно кидая" (Сергей Николаевич Игумнов)

Я море люблю: волны бурно кидая,
Простором и мощью пленяет оно
Иль, всё лучезарнее, манит, лаская...
Я море люблю!.. Но стихия родная –
Не море, не море: мне в нём холодно!

Я горы люблю – вид пластов их узорный,
Хребтов очертанья и краски на них,
Скалистые бездны, поток в них проворный...
Я горы люблю!.. Но не житель я горный;
Мне тесно и душно в громадах седых!

Люблю я, люблю я раздолье степное –
Хлебов колыхание, трав аромат,
Немолчное пение в них хоровое,
Манящие дали – мне всё тут родное –
Ликующий полдень и яркий закат!

"Я на море гляжу из мраморного храма" (Владимир Владимирович Набоков)

Я на море гляжу из мраморного храма:
в просветах меж колонн, так сочно, так упрямо
бьет в очи этот блеск, до боли голубой.
Там благовония, там — звоны, там — прибой,
а тут, на вышине,— одна молитва линий
стремительно простых; там словно шелк павлиний,
тут целомудренность бессмертной белизны.
О, муза, будь строга! Из храма, с вышины,—
гляжу на вырезы лазури беспокойной,—
и вот восходит стих, мой стих нагой и стройный,
и наполняется прохладой и огнем,
и возвышается, как мраморный, и в нем
сквозят моей души тревоги и отрады,
как жаркая лазурь в просветах колоннады.

Я у моря ночного (Виктор Викторович Гофман)

Я у берега ночного, на обрыве гранитном, 
Я смотрю, как взбегает волна, 
Как ударившись валом тяжелым и слитным, 
Рассыпается снежно она. 
Возникая незримо, шелестящим напором, 
Она мерно бросает себя, 
И свиваются гребни с их ценным убором, 
Серосинюю влажность дробя... 
Надо мною растянуты мокрые сети 
На темнеющей груде камней. 
И какие-то люди, как слабые дети, 
Неуверенно ходят по ней. 
О, как жалки усилья трудящихся гномов 
-- Может быть, лишь теней от луны -- 
Перед грозною мощью гранитных изломов, 
Перед ревом упорной волны!.. 
На протянутой сети колышатся пробки, 
Зацепясь за изгибы камней, -- 
И движенья гномов бессильны и робки 
Вместе с чадом их желтых огней... 
Может быть, это только дрожащие пятна, 
Только черные тени луны, 
Над грохочущим ревом волны перекатной 
Чьи-то душно-кошмарные сны? 

Алупка, Сентябрь 1904


"Ярко море сверкало лазурное" (Александр Иванович Тиняков)

Ярко море сверкало лазурное
         Под палящею лаской лучей.
Волны мчались за волнами, бурные,
         С торжествующей песней своей.

И прильнувши к утесу безгласному,
         Словно дальше хотели уйти,
И звучали их песни неясные
         О далеком пройденном пути.

Они пели про дали безбрежные,
         Они звали утес за собой,
А он слушал их песни мятежные
         И молчал с непонятной тоской.

И мечтал он, что крылья могучие
         Уж несут его в даль бесконечную;
А кругом те же волны певучие
         Пели песню о воле беспечную.

19 марта 1904, село Пирожково

Всего стихотворений: 151

Количество обращений к теме стихотворений: 67199