• Список стихотворений про Русь
• Рейтинг стихотворений про Русь

Стихотворения русских поэтов про Русь на одной странице

1855 год (Владимир Григорьевич Бенедиктов)

Русь - отчизна дорогая!  
Никому не уступлю:  
Я люблю тебя, родная,  
Крепко, пламенно люблю.  

В духе воинов-героев,  
В бранном мужестве твоем 
И в смиреньи после боев -  
Я люблю тебя во всем:  

В снеговой твоей природе,  
В православном алтаре,  
В нашем доблестном народе,  
В нашем батюшке-царе,  

И в твоей святыне древней,  
В лоне храмов и гробниц,  
В дымной, сумрачной деревне 
И в сиянии столиц,  

В крепком сне на жестком ложе 
И в поездках на тычке,  
В щедром барине - вельможе 
И смышленном мужике,  

В русской деве светлоокой 
С звонкой россыпью в речи,  
В русской барыне широкой,  
В русской бабе на печи,  

В русской песне залюбовной,  
Подсердечной, разлихой,  
И в живой сорвиголовой,  
Всеразгульной - плясовой,  

В русской сказке, в русской пляске,  
В крике, в свисте ямщика,  
И в хмельной с присядкой тряске 
Казачка и трепака,  

Я чудном звоне колокольном 
Но родной Москве - реке,  
И в родном громоглагольном 
Мощном русском языке,  

И в стихе веселонравном,  
Бойком, стойком, - как ни брось,  
Шибком, гибком, плавном славном,  
Прорифмованном насквозь,  

В том стихе, где склад немецкий 
В старину мы взяли в долг,  
Чтоб явить в нем молодецкий 
Русский смысл и русский толк.  

Я люблю тебя, как царство,  
Русь за то, что ты с плеча 
Ломишь Запада коварство,  
Верой - правдой горяча.  

Я люблю тебя тем пуще,  
Что прямая, как стрела,  
Прямотой своей могущей 
Ты Европе не мила.  

Что средь брани, в стойке твердой,  
Миру целому ты вслух,  
Без заносчивости гордой 
Проявила мирный дух,  

Что, отрекшись от стяжаний 
И вставая против зла,  
За свои родные грани 
Лишь защитный меч взяла,  

Что в себе не заглушила 
Вопиющий неба глас,  
И во брани не забыла 
Ты распятого за нас.  

Так, родная, - мы проклятья 
Не пошлем своим врагам 
И под пушкой скажем: «Братья!  
Люди! Полно! Стыдно вам».  

Не из трусости мы голос,  
Склонный к миру, подаем:  
Нет! Торчит наш каждый волос 
Иль штыком или копьем.  

Нет! Мы стойки. Не Европа ль 
Вся сознательно глядит,  
Как наш верный Севастополь 
В адском пламени стоит?  

Крепок каждый наш младенец;  
Каждый отрок годен в строй;  
Каждый пахарь - ополченец;  
Каждый воин наш - герой.  

Голубица и орлица 
Наши в Крым летят - Ура!  
И девица и вдовица -  
Милосердия сестра.  

Наша каждая лазейка -  
Подойди: извергнет гром!  
Наша каждая копейка 
За отечество ребром.  

Чью не сломим мы гордыню,  
Лишь воздвигни царь - отец 
Душ корниловских твердыню 
И нахимовских сердец!  

Но, ломая грудью груди,  
Русь, скажи своим врагам:  
Прекратите зверство, люди!  
Христиане! Стыдно вам!  

Вы на поприще ученья 
Не один трудились год:  
Тут века! - И просвещенья 
Это ль выстраданный плод?  

В дивных общества проектах 
Вы чрез высь идей прошли 
И во всех возможных сектах 
Христианство пережгли.  

Иль для мелкого гражданства 
Только есть святой устав,  
И святыня христианства 
Не годится для держав?  

Теплота любви и веры -  
Эта жизнь сердец людских -  
Разве сузила б размеры 
Дел державных, мировых?  

Раб, идя сквозь все мытарства,  
В хлад хоть сердцем обогрет;  
Вы его несчастней, царства, -  
Жалки вы: в вас сердца нет.  

Что за чадом отуманен 
Целый мир в разумный век!  
Ты - француз! Ты - англичанин!  
Где ж меж вами человек?  

Вы с трибун, где дар витейства 
Человечностью гремел,  
Прямо ринулись в убийства,  
В грязный омут хищных дел.  

О наставники народов!  
О науки дивный плод!  
После многих переходов 
Вот ваш новый переход:  

Из всемирных филантропов,  
Гордой вольности сынов -  
В подкупных бойцов - холпов 
И журнальных хвастунов,  

Из великих адвокатов,  
Из крушителей венца -  
В пальмерстоновских пиратов 
Или в челядь сорванца».  

Стой, отчизна дорогая!  
Стой! - И в ранах, и в крови 
Все молись, моя родная,  
Богу мира и любви!  

И детей своих венчая 
Высшей доблести венцом,  
Стой, чела не закрывая,  
К солнцу истины лицом! 

"Безмолвна Русь: ее замолкли города" (Константин Сергеевич Аксаков)

   Безмолвна Русь: ее замолкли города,
   В ней, в старину, вещавшие так сильно,
   И скрылась жизнь, кипевшая тогда
      Разнообразно и обильно.
   И не слыхать бывалых голосов!
   Но по земле великой безответно
   Несется звук командующих слов
      И множит скорби неисчетно.
   И то не речь к народу всякий раз,
   Когда гремит подобное вещанье:
   Нет, то чужой бесчувственный возглас,
      Повелевающий молчанье.
Судьба родной земли - уверить нас хотят, -
      Ее удел - не наше дело;
   Ее историю нам во дворце чертят,
   Лишь денег и людей сбирая смело.
С презрением народ и русский человек
      Клеймятся именем невежды...
Одежда русская - в наш просвещенный век -
      Есть угнетенного одежда!
Но не смущаюсь я: стоит, к соблазнам глух,
      Народ великий в древней вере;
В себе, и не в одном, я слышу русский дух -
      Он распахнет темницы двери!
   Ты презрена, о русская земля!
Смеется над тобой отступников станица,
      Ты презрена, судьбу ее деля,
   Безмолвна ты, о древняя столица!
   Безмолвны вы стоите, города!
   Кругом идет чужое ликованье,
   И мнится - нет былого и следа...
   Но тот не нем, кто лишь хранит молчанье!..

1846


Гимны Родине (Федор Сологуб)

           1

О Русь! в тоске изнемогая,
Тебе слагаю гимны я.
Милее нет на свете края,
   О родина моя!

Твоих равнин немые дали
Полны томительной печали,
Тоскою дышат небеса,
Среди болот, в бессилье хилом,
Цветком поникшим и унылым,
Восходит бледная краса.

Твои суровые просторы
Томят тоскующие взоры
И души, полные тоской.
Но и в отчаянье есть сладость.
Тебе, отчизна, стон и радость,
И безнадежность, и покой.

Милее нет на свете края,
О Русь, о родина моя.
Тебе, в тоске изнемогая,
   Слагаю гимны я.

6 апреля 1903

            2

Люблю я грусть твоих просторов,
Мой милый край, святая Русь.
Судьбы унылых приговоров
Я не боюсь и не стыжусь.

И все твои пути мне милы,
И пусть грозит безумный путь
И тьмой, и холодом могилы,
Я не хочу с него свернуть.

Не заклинаю духа злого,
И, как молитву наизусть,
Твержу всё те ж четыре слова:
"Какой простор! Какая грусть!"

8 апреля 1903

           3

Печалью, бессмертной печалью,
Родимая дышит страна.
За далью, за синею далью,
Земля весела и красна.

Свобода победы ликует
В чужой лучезарной дали,
Но русское сердце тоскует
Вдали от родимой земли.

В безумных, напрасных томленьях
Томясь, как заклятая тень,
Тоскует о скудных селеньях,
О дыме родных деревень.

10 апреля 1903

"Гой ты, Русь, моя родная" (Сергей Александрович Есенин)

Гой ты, Русь, моя родная,
Хаты - в ризах образа...
Не видать конца и края -
Только синь сосет глаза.

Как захожий богомолец,
Я смотрю твои поля.
А у низеньких околиц
Звонно чахнут тополя.

Пахнет яблоком и медом
По церквам твой кроткий Спас.
И гудит за корогодом
На лугах веселый пляс.

Побегу по мятой стежке
На приволь зеленых лех,
Мне навстречу, как сережки,
Прозвенит девичий смех.

Если крикнет рать святая:
"Кинь ты Русь, живи в раю!"
Я скажу: "Не надо рая,
Дайте родину мою".

1914


Как строилась Русь (Любовь Никитична Столица)

В Киеве ясном и в пасмурном Суздале, 
В холмной Москве и болотистом Питере, 
Сжав топоры, 
Внедряясь в боры, 
Строили наши прародичи Русь. 

Строили долго, с умом и без устали - 
Ворогов выгнав и зверя повытуря, 
Чащу паля, 
Чапыжник валя, 
Двигаясь дальше под пламень и хруст. 

Били, меж делом, лисицу и соболя, 
Дело же делали в лад, не в особицу - 
Клали сосну 
Бревно к бревну, 
Крепко вгоняли в них гвоздь за гвоздём, 

Глядь - табуны по порогам затопали, 
Ульи поют, и смола уже топится. 
Первые ржи 
Сияют в глуши. 
Пахнет в ней хлебом и дымом - жильём. 

Встретятся с мерею, с чудью, с ордынцами, - 
Бьются бывало, иль мудро хоронятся. 
Взор - вдалеке. 
Своё - в кулаке. 
Идут или ждут - усмехаются в ус. 

И зацвели городки за детинцами - 
Вышки, избушки, соборы и звонницы 
В пёстром письме, 
В резной бахроме, 
В светлых трезвонях... 
Так строилась Русь. 

Видно, вернулась пора Иоаннова. 
Видно, сбирать и отстраивать сызнова 
Гвоздь за гвоздём 
Нам, русским, свой дом! 

Дружно ж, как пращуры, срубим его! 
Срубим из древа святого, думяного, 
Не из соснового - из кипарисного 
И завершим 
Крестом огневым, 
Миру вестящим Христа торжество. 

"На кресте Тебя, Русь, распяли" (Стефан Стефанович Грааль-Арельский (Петров))

На кресте Тебя, Русь, распяли, 
И Твой голос певучий затих; 
Только ветры полынью печали 
Прозвенели в просторах ржаных... 
И от Ильменя до Рязани, 
От Байкала до стен Кремля - 
Захлебнулась в красном тумане 
Черноземно-ржаная земля. 
И с тех пор непрогляднее ночи 
Стала жизнь, чужда и горька, 
И твоею рукою, рабочий, 
Водит чья-то чужая рука... 
Потому и в глазах невеселых - 
Только жгучее пламя тоски, 
И везде - в городах и селах 
От свободы идут в кабаки... 

5 июля 1925


На родине. Сонет 97. Русь (Владимир Александрович Шуф)

Цветы, луга и нивы без границы, 
Над речкой тень плакучего куста... 
Знакомые и милые места! 
Снопы вязать на поле вышли жницы. 

Повсюду ширь, приволье, красота. 
Среди берез поют, скликаясь, птицы. 
За рощею, встречая луч денницы, 
Звездой сияет золото креста. 

Там вечный свет и благовест о Боге. 
Гул многозвенный слышен из села, 
Зовущие гудят колокола. 

Молюсь за тех, кто странствует в дороге. 
Я не забыл минувшие тревоги, 
Но в этот час душа моя светла.

Новая Русь (Александр Андреевич Белозеров)

    Ив. Касаткину

    I

Гей вы, степи без границы, 
Реки, горы да леса! 
Парни, девки, молодицы -- 
Руси девственной краса! 
        
Все с душою вольной птахи, 
Сами -- птицы и кроты, 
Кумачовые рубахи, 
Самотканые порты! 
        
Вьются кудри залихватски, 
Пояс -- шелковый кистень. 
Шапка набок, по-казацки -- 
Удаль вольных деревень. 
        
А пришла пора -- страдою 
Выйдут в поле и на луг: 
Запоет коса стрелою, 
Закряхтит железный плуг. 
        
Нет, не все еще изжито, -- 
Много песен огневых 
И в кошнице много жита 
Для засевов яровых! 
       

    II

Ой ты, Русь, хмельная брага, 
Многолика и степна; 
Безудержная ватага, 
Силы кряжистой копна! 
        
И чтоб ты да не посмела 
Во весь рост привстать? 
Чтобы ты да не сумела 
Ворога прогнать?!.. 
        
Ой, не верю, Русь, не верю, 
Что ты вновь уснешь, -- 
Темной ночью люту-зверю 
Приготовишь нож! 
        
В зорях алых и багряных 
Подойдет черед, 
И восстанет в терпких ранах 
Кряжистый народ. 
        
От полей дорог кровавых 
И из дальних мест 
Он на мускулах корявых 
Понесет свой крест! 
       

    III

На путях твоих кровавых 
Жадные, скорбя, 
Много ворогов лукавых 
Смотрят на тебя. 
        
Пусть твои ланиты худы, 
Но уж спеет рожь, 
И своих колосьев груды, 
Русь, ты соберешь! 
        
Пусть пока на сердце камень, 
Пусть ты на одре, 
Душу жжет кровавый пламень, 
Пусть ты на костре, -- 
        
Но для юных поколений, 
Но для новых смен 
След твоих самосожжений 
Будь благословлен! 

Обретенная Русь (Алексей Алексеевич Ачаир (Грызов))

Сибирские пашни...
Кремлевские башни...
И знойный в песках Туркестан...
Над русской равниной призыв журавлиный...
А сердце твердит: – Перестань!
Зачем себя мучить?..
Теперь твоя участь –
мир весь твой велик и богат.
С тобою в котомке –
родные обломки,
будь этому малому рад.
Что в тайне – то в силе;
попробуй осилить
и вытравить жизнью любовь.
И вижу я... что же? –
что родину... Боже! –
имеет на свете любой.
И ценит, и нежит,
и реже и реже
по-русски мне жизнь говорит.
И бьются в котомке
немые обломки,
комочки родимой Земли...
Но этой весною
что стало со мною?
Родился, проснулся я – что ль?
Не надо мне шири
в прекраснейшем мире,
ни призрачных сказочных воль!
Я – присно и ныне –
любовь свою вынес
и сбросил запястья оков;
свободнее зверя,
надеюсь и верю –
в Россию, во веки веков.
И радуюсь звонко,
и плачу я горько,
и сердцем восторженно рвусь
к тебе, мое солнце,
к тебе, моя зорька,
в миру обретенная Русь!

1931


Русская история (Николай Федорович Щербина)

Одно мы пред судом народов 
Собой способны доказать, 
Что может шайка идиотов 
Народом умным управлять. 
Насколько туп синклит державный, 
Настолько даровит народ, 
И это в Руси православной 
Чрез всю историю идет… 
Умерь же свой восторг и клики, 
Устрялов, старый балагур: 
Мы видим, — даже Петр Великий 
Был гениальный самодур.

1859


Русь (Яков Павлович Бердников)

В нужде гонимая веками,
Томясь в оковах злых, не ты ль,
Гремя стозвонно кандалами,
Шла, опираясь на костыль?..

В лаптях, в оборванной сермяге,
Полна страданий и утрат,
Ты утопала в горькой влаге
От городов до хмурых хат.

Твой бог дремал в далеких тучах.
Коснел в безмолвии простор,
А на костях твоих могучих
Судьбы решался приговор.

Но дни пришли… И в миг суровый
Ты, сбросив с плеч ярмо вериг,
Взорлила к солнцу жизни новой
И окрылила красный сдвиг.

Во мгле народных суеверий
Движеньем бурь, под лязг мечей,
Ты распахнула тюрем двери,
Смела тиранов, палачей.

И там, где люди, изнывая,
Стонали, падая во мрак,
Не ты ли, Русь моя родная,
Зажгла Немеркнущий Маяк?…

Русь (Иван Игнатьевич Морозов)

             I.

   Даль родная, даль дремучая,
Шири пашен, выси гор...
Не возьмет рука могучая,
Не окинет гордый взор!..

   Уперлись гиганты стройные
Головою в небеса -
Величавые, спокойные,
Заповедные леса;

   Мирно зреет рожь атласная,
Бурно плещутся моря -
Гой, ты, Русь моя прекрасная.
Дух и мощь богатыря!..

   Но поймет ли гость непрошенный
Твой порыв и дух живой -
В полосе ветрами скошенной
И в кручине вековой?!..

   Там, где, бедствием гонимая,
Ты в заплатах и в пыли,
Вижу я в тебе, родимая,
И богатства корабли.

   Вижу я тебя - забитую,-
Но всегда в тебе я чту
И размах, и силу скрытую,
И горячую мечту,

   Ширь, как реку многоводную,
Удаль мощную твою...
Для тебя я песнь свободную,
Задушевную пою.

   Я пою и крепко верую
В твой незыблемый оплот:
Под твоей сермягой серою
Сила буйная живет.

   Не страшна ей доля черная,-
Зной и холод нипочем,-
Не она ль, в труде упорная,
Горы двигает плечом?!..

   Грянет песню - мир колышется,
Забывается печаль,
И в родном напеве слышится
Вера в солнечную даль...

   Гой, красавица дородная,
Необ'емлемая ширь!
Русь живая, Русь народная,
Разве ты не богатырь?!..


            II.

    По тебе - моя истома,
По тебе - моя тоска;
Сердцу грусть твоя знакома,
Песнь разгульная близка.

    С ранних лет до дней заката
Ты - моя, и я - весь твой;
Для меня мила и свята
Ты и в жизни горевой:

    В каждой бедной деревушке,
В каждой хилой полосе,
И в бревенчатой избушке,
И в затерянной красе.

    Я с тобою вместе плачу.
Вдохновляюсь в молюсь,
И ропщу на неудачу,
И беспечно веселюсь;

    Сыт твоею скудной пищей
На глухом своем пути...
Русь родная, я - твой нищий,-
Обогрей и приюти!"

Русь (Владимир Иванович Нарбут)

Деревня на пригорке —
В заплатанной сорочке:
Избушки, как опорки,
Овины — моха кочки.

Поломанные крылья,
Костлявые скелеты —
То ветряки. И пылью
Грустит над ними Лето.

Убогие ходули
Надев, шагают тучи.
И клеет желтый улей
Зной, точно мед, тягучий.

1909


Русь (Виктор Ипатьевич Аскоченский)

Из-за моря, издалека 
Шел на Русь к нам супостат, 
И пришлося одинокой 
Ей противу всех стоять. 

Он Двунадесятъ народов 
За собой -- разбойник -- вел, 
И не спрашивался броду, 
Прямо в омут с ними шел. 

Застонала Русь родная, 
Раскачалася она, 
И на Бога уповая, 
В битву ринулась одна. 

О полки злодеев лютых 
Раздроблялась русских грудь: 
Но ни часу, ни минуты 
Не хотела отдохнуть 

Драгоценная, родная, 
Русь -- кормилица моя, 
Православная, святая, 
Благодатная семья. 

Под метелицу, под вьюгу 
Погнала она врага, 
И уж доказала другу, 
Как легка ее рука. 

Рядом с дедушкой -- Бореем 
Заметала след врагов, 
И незванных лиходеев 
Клала в землю без гробов. 

Перешла за грань святую 
И отерла пот с чела, 
И за мать-Москву родную 
Не попомнила им зла. 

"С нами Бог, -- она сказала, 
Не вражда, не велиар", - 
И от сердца им прощала 
Кровь, и слезы, и пожар... 

1844


Русь (Иван Саввич Никитин)

Под большим шатром
Голубых небес —
Вижу — даль степей
Зеленеется.

И на гранях их,
Выше темных туч,
Цепи гор стоят
Великанами.

По степям в моря
Реки катятся,
И лежат пути
Во все стороны.

Посмотрю на юг —
Нивы зрелые,
Что камыш густой,
Тихо движутся;

Мурава лугов
Ковром стелется,
Виноград в садах
Наливается.

Гляну к северу —
Там, в глуши пустынь,
Снег, что белый пух,
Быстро кружится;

Подымает грудь
Море синее,
И горами лед
Ходит по морю;

И пожар небес
Ярким заревом
Освещает мглу
Непроглядную...

Это ты, моя
Русь державная,
Моя родина
Православная!

Широко ты, Русь,
По лицу земли
В красе царственной
Развернулася!

У тебя ли нет
Поля чистого,
Где б разгул нашла
Воля смелая?

У тебя ли нет
Про запас казны,
Для друзей — стола,
Меча — недругу?

У тебя ли нет
Богатырских сил,
Старины святой,
Громких подвигов?

Перед кем себя
Ты унизила?
Кому в черный день
Низко кланялась?

На полях своих,
Под курганами,
Положила ты
Татар полчища.

Ты на жизнь и смерть
Вела спор с Литвой
И дала урок
Ляху гордому.

И давно ль было,
Когда с Запада
Облегла тебя
Туча темная?

Под грозой ее
Леса падали,
Мать сыра-земля
Колебалася,

И зловещий дым
От горевших сел
Высоко вставал
Черным облаком!

Но лишь кликнул царь
Свой народ на брань —
Вдруг со всех концов
Поднялася Русь.

Собрала детей,
Стариков и жен,
Приняла гостей
На кровавый пир.

И в глухих степях,
Под сугробами,
Улеглися спать
Гости навеки.

Хоронили их
Вьюги снежные,
Бури севера
О них плакали!..

И теперь среди
Городов твоих
Муравьем кишит
Православный люд.

По седым морям
Из далеких стран
На поклон к тебе
Корабли идут.

И поля цветут,
И леса шумят,
И лежат в земле
Груды золота.

И во всех концах
Света белого
Про тебя идет
Слава громкая.

Уж и есть за что,
Русь могучая,
Полюбить тебя,
Назвать матерью,

Стать за честь твою
Против недруга,
За тебя в нужде
Сложить голову!

1851


Русь (Андрей Белый)

Поля моей скудной земли
Вон там преисполнены скорби.
Холмами пространства вдали
Изгорби, равнина, изгорби!

Косматый, далекий дымок.
Косматые в далях деревни.
Туманов косматый поток.
Просторы голодных губерний.

Просторов простертая рать:
В пространствах таятся пространства.
Россия, куда мне бежать
От голода, мора и пьянства?

От голода, холода тут
И мерли, и мрут миллионы.
Покойников ждали и ждут
Пологие скорбные склоны.

Там Смерть протрубила вдали
В леса, города и деревни,
В поля моей скудной земли,
В просторы голодных губерний.

1908, Серебряный Колодезь


Русь (Сергей Александрович Есенин)

1

Потонула деревня в ухабинах,
Заслонили избенки леса.
Только видно, на кочках и впадинах,
Как синеют кругом небеса.

Воют в сумерки долгие, зимние,
Волки грозные с тощих полей.
По дворам в погорающем инее
Над застрехами храп лошадей.

Как совиные глазки, за ветками
Смотрят в шали пурги огоньки.
И стоят за дубровными сетками,
Словно нечисть лесная, пеньки.

Запугала нас сила нечистая,
Что ни прорубь — везде колдуны.
В злую заморозь в сумерки мглистые
На березках висят галуны.

2

Но люблю тебя, родина кроткая!
А за что — разгадать не могу.
Весела твоя радость короткая
С громкой песней весной на лугу.

Я люблю над покосной стоянкою
Слушать вечером гуд комаров.
А как гаркнут ребята тальянкою,
Выйдут девки плясать у костров.

Загорятся, как черна смородина,
Угли-очи в подковах бровей.
Ой ты, Русь моя, милая родина,
Сладкий отдых в шелку купырей.

3

Понакаркали черные вороны:
Грозным бедам широкий простор.
Крутит вихорь леса во все стороны,
Машет саваном пена с озер.

Грянул гром, чашка неба расколота,
Тучи рваные кутают лес.
На подвесках из легкого золота
Закачались лампадки небес.

Повестили под окнами сотские
Ополченцам идти на войну.
Загыгыкали бабы слободские,
Плач прорезал кругом тишину.

Собиралися мирные пахари
Без печали, без жалоб и слез,
Клали в сумочки пышки на сахаре
И пихали на кряжистый воз.

По селу до высокой околицы
Провожал их огулом народ…
Вот где, Русь, твои добрые молодцы,
Вся опора в годину невзгод.

4

Затомилась деревня невесточкой —
Как-то милые в дальнем краю?
Отчего не уведомят весточкой, —
Не погибли ли в жарком бою?

В роще чудились запахи ладана,
В ветре бластились стуки костей.
И пришли к ним нежданно-негаданно
С дальней волости груды вестей.

Сберегли по ним пахари памятку,
С потом вывели всем по письму.
Подхватили тут родные грамотку,
За ветловую сели тесьму.

Собралися над четницей Лушею
Допытаться любимых речей.
И на корточках плакали, слушая,
На успехи родных силачей.

5

Ах, поля мои, борозды милые,
Хороши вы в печали своей!
Я люблю эти хижины хилые
С поджиданьем седых матерей.

Припаду к лапоточкам берестяным,
Мир вам, грабли, коса и соха!
Я гадаю по взорам невестиным
На войне о судьбе жениха.

Помирился я с мыслями слабыми,
Хоть бы стать мне кустом у воды.
Я хочу верить в лучшее с бабами,
Тепля свечку вечерней звезды.

Разгадал я их думы несметные,
Не спугнет их ни гром и ни тьма.
За сохою под песни заветные
Не причудится смерть и тюрьма.

Они верили в эти каракули,
Выводимые с тяжким трудом,
И от счастья и радости плакали,
Как в засуху над первым дождем.

А за думой разлуки с родимыми
В мягких травах, под бусами рос,
Им мерещился в далях за дымами
Над лугами веселый покос.

Ой ты, Русь, моя родина кроткая,
Лишь к тебе я любовь берегу.
Весела твоя радость короткая
С громкой песней весной на лугу.

1914


Русь (Виктор Фёдорович Боков)

Русь - распаханная равнина.
Друг ей - плуг, неприятель - меч.
Терпелива она и ранима,
Потому ее надо беречь.

Ни французы ее не сломили,
Не замучила татарва.
Есть ли что-нибудь лучшее в мире,
Чем зеленая эта трава?!

Чем парная и ноздреватая,
Плугом тронутая земля,
Кровью полита, невиноватая,
Наша, русская, кровно своя?

За Рузаевкой - поле, поле,
Нежный, нежный весенний луг.
Бросить к чертовой матери, что ли,
Все стихи, чтобы взяться за плуг!

1964


Русь (Сергей Митрофанович Городецкий)

Русь! Что больше и что ярче,
Что сильней и что смелей!
Где сияет солнце жарче,
Где сиять ему милей?

Поле, поле! Всё раздолье,
Вся душа — кипучий ключ,
Вековой вспененный болью,
Напоенный горем туч.

Да, бедна ты, и убога,
И несчастна, и темна,
Горемычная дорога
Всё еще не пройдена.

Но и нет тебя счастливей
На стремительной земле,
Нету счастья молчаливей,
Нету доли горделивей,
Больше света на челе.

У тебя в глуши родимой
Люд упорней, чем кремень,
Гнет терпел невыносимый
В темной жизни деревень.

У тебя по черным хатам
Потом жилистой руки
Дням раздольным и богатым
Копят силу мужики.

У тебя по вешним селам
Ходят девушки-цветы,
Днем не смаяны тяжелым,
Правдой юности святы.

Горе горькое изжито!
Вся омытая в слезах,
Плугом тягостным разрыта,
Солнцу грудь твоя открыта,
Ты придешь к нему в боях!

1907


Русь (Александр Александрович Блок)

Ты и во сне необычайна.
Твоей одежды не коснусь.
Дремлю — и за дремотой тайна,
И в тайне — ты почиешь, Русь.

Русь, опоясана реками
И дебрями окружена,
С болотами и журавлями,
И с мутным взором колдуна,

Где разноликие народы
Из края в край, из дола в дол
Ведут ночные хороводы
Под заревом горящих сел.

Где ведуны с ворожеями
Чаруют злаки на полях
И ведьмы тешатся с чертями
В дорожных снеговых столбах.

Где буйно заметает вьюга
До крыши — утлое жилье,
И девушка на злого друга
Под снегом точит лезвее.

Где все пути и все распутья
Живой клюкой измождены,
И вихрь, свистящий в голых прутьях,
Поет преданья старины...

Так — я узнал в моей дремоте
Страны родимой нищету,
И в лоскутах ее лохмотий
Души скрываю наготу.

Тропу печальную, ночную
Я до погоста протоптал,
И там, на кладбище ночуя,
Подолгу песни распевал.

И сам не понял, не измерил,
Кому я песни посвятил,
В какого бога страстно верил,
Какую девушку любил.

Живую душу укачала,
Русь, на своих просторах ты,
И вот — она не запятнала
Первоначальной чистоты.

Дремлю — и за дремотой тайна,
И в тайне почивает Русь.
Она и в снах необычайна,
Ее одежды не коснусь.

24 сентября 1906


Русь (Михаил Аркадьевич Светлов)

Хаты слепо щурятся в закат,
Спят дороги в беспробудной лени...
Под иконой крашеный плакат
С Иисусом спорит о спасеньи.

Что же, Русь, раскрытые зрачки
Позастыли в бесконечной грусти?
Во саду ль твоем большевики
Поломали звончатые гусли?

Иль из серой, пасмурной избы
Новый, светлый Муромец не вышел?
Иль петух кровавый позабыл
Запалить твои сухие крыши?

Помню паленой соломы хруст,
Помню: красный по деревне бегал,
Разбудив дремавшую под снегом,
Засидевшуюся в девках Русь.

А потом испуганная лень
Вкралась вновь в задымленные хаты.
Видно, красный на родном селе
Засидевшуюся в девках не сосватал.

По сожженным пням издалека
Шел мужик все так же помаленьку...
Те же хаты, та же деревенька
Так же слепо щурились в закат.

Белеют босые дорожки,
Сверкает солнце на крестах...
В твоих заплатанных окошках,
О Русь, все та же слепота.

Но вспышки зарев кто-то спрятал
В свою родную полосу,
И пред горланящим плакатом
Смолкает бледный Иисус.

И верю, Русь, Октябрьской ночью
Стопой разбуженных дорог
Придет к свободе в лапоточках
Все тот же русский мужичок.

И красной лентой разбежится
Огонь по кровлям серых хат...
И не закрестится в закат
Рука в щербленой рукавице.

Слышит Русь, на корточки присев,
Новых гуслей звончатый напев
И бредет дорожкой незнакомой,
Опоясана декретом Совнаркома.

Выезжает рысью на поля
Новый, светлый Муромец Илья,
Звонко цокают железные подковы...
К серым хатам светлый держит слово.

Звезды тихо сумерками льют
И молчат, заслушавшись Илью.
Новых дней кровавые поверья
Слышат хаты... Верят и не верят...

Так же слепо щурятся в закат
Окна серых утомленных хат,
Но рокочут звончатые гусли
Над тревожно слушающей Русью.

1921


Русь бесприютная (Сергей Александрович Есенин)

Товарищи, сегодня в горе я,
Проснулась боль
В угасшем скандалисте!
Мне вспомнилась
Печальная история —
История об Оливере Твисте.

Мы все по-разному
Судьбой своей оплаканы.
Кто крепость знал,
Кому Сибирь знакома.
Знать, потому теперь
Попы и дьяконы
О здравье молятся
Всех членов Совнаркома.

И потому крестьянин
С водки штофа,
Рассказывая сродникам своим,
Глядит на Маркса,
Как на Саваофа,
Пуская Ленину
В глаза табачный дым.

Ирония судьбы!
Мы все острощены.
Над старым твердо
Вставлен крепкий кол.
Но все ж у нас
Монашеские общины
С «аминем» ставят
Каждый протокол.

И говорят,
Забыв о днях опасных:
«Уж как мы их...
Не в пух, а прямо в прах...
Пятнадцать штук я сам
Зарезал красных,
Да столько ж каждый,
Всякий наш монах».

Россия-мать!
Прости меня,
Прости!
Но эту дикость, подлую и злую,
Я на своем недлительном пути
Не приголублю
И не поцелую.

У них жилища есть,
У них есть хлеб,
Они с молитвами
И благостны и сыты.
Но есть на этой
Горестной земле,
Что всеми добрыми
И злыми позабыты.

Мальчишки лет семи-восьми
Снуют средь штатов без призора.
Бестелыми корявыми костьми
Они нам знак
Тяжелого укора.
Товарищи, сегодня в горе я,
Проснулась боль в угасшем скандалисте.
Мне вспомнилась
Печальная история —
История об Оливере Твисте.

Я тоже рос,
Несчастный и худой,
Средь жидких,
Тягостных рассветов.
Но если б встали все
Мальчишки чередой,
То были б тысячи
Прекраснейших поэтов.

В них Пушкин,
Лермонтов,
Кольцов,
И наш Некрасов в них,
В них я,
В них даже Троцкий,
Ленин и Бухарин.
Не потому ль мой грустью
Веет стих,
Глядя на их
Невымытые хари.

Я знаю будущее...
Это их...
Их календарь...
И вся земная слава.
Не потому ль
Мой горький, буйный стих
Для всех других —
Как смертная отрава.

Я только им пою,
Ночующим в котлах,
Пою для них,
Кто спит порой в сортире.
О, пусть они
Хотя б прочтут в стихах,
Что есть за них
Обиженные в мире.

1924


Русь глухонемая (Максимилиан Александрович Волошин)

           Из цикла «Пути России»

Был к Иисусу приведён
Родными отрок бесноватый:
Со скрежетом и в пене он
Валялся, корчами объятый.
— «Изыди, дух глухонемой!» —
Сказал Господь. И демон злой
Сотряс его и с криком вышел —
И отрок понимал и слышал.
Был спор учеников о том,
Что не был им тот бес покорен,
А Он сказал:
«Сей род упорен:
Молитвой только и постом
Его природа одолима».

Не тем же ль духом одержима
Ты, Русь глухонемая! Бес,
Украв твой разум и свободу,
Тебя кидает в огнь и в воду,
О камни бьёт и гонит в лес.
И вот взываем мы: Прииди…
А избранный вдали от битв
Куёт постами меч молитв
И скоро скажет: «Бес, изыди!».

Русь советская (Сергей Александрович Есенин)

                  А. Сахарову

Тот ураган прошел. Нас мало уцелело.
На перекличке дружбы многих нет.
Я вновь вернулся в край осиротелый,
В котором не был восемь лет.

Кого позвать мне? С кем мне поделиться
Той грустной радостью, что я остался жив?
Здесь даже мельница - бревенчатая птица
С крылом единственным - стоит, глаза смежив.

Я никому здесь не знаком,
А те, что помнили, давно забыли.
И там, где был когда-то отчий дом,
Теперь лежит зола да слой дорожной пыли.

А жизнь кипит.
Вокруг меня снуют
И старые и молодые лица.
Но некому мне шляпой поклониться,
Ни в чьих глазах не нахожу приют.

И в голове моей проходят роем думы:
Что родина?
Ужели это сны?
Ведь я почти для всех здесь пилигрим угрюмый
Бог весть с какой далекой стороны.

И это я!
Я, гражданин села,
Которое лишь тем и будет знаменито,
Что здесь когда-то баба родила
Российского скандального пиита.

Но голос мысли сердцу говорит:
"Опомнись! Чем же ты обижен?
Ведь это только новый свет горит
Другого поколения у хижин.

Уже ты стал немного отцветать,
Другие юноши поют другие песни.
Они, пожалуй, будут интересней -
Уж не село, а вся земля им мать".

Ах, родина! Какой я стал смешной.
На щеки впалые летит сухой румянец.
Язык сограждан стал мне как чужой,
В своей стране я словно иностранец.

Вот вижу я:
Воскресные сельчане
У волости, как в церковь, собрались.
Корявыми, немытыми речами
Они свою обсуживают "жись".

Уж вечер. Жидкой позолотой
Закат обрызгал серые поля.
И ноги босые, как телки под ворота,
Уткнули по канавам тополя.

Хромой красноармеец с ликом сонным,
В воспоминаниях морщиня лоб,
Рассказывает важно о Буденном,
О том, как красные отбили Перекоп.

"Уж мы его - и этак и раз-этак,-
Буржуя энтого... которого... в Крыму..."
И клены морщатся ушами длинных веток,
И бабы охают в немую полутьму.

С горы идет крестьянский комсомол,
И под гармонику, наяривая рьяно,
Поют агитки Бедного Демьяна,
Веселым криком оглашая дол.

Вот так страна!
Какого ж я рожна
Орал в стихах, что я с народом дружен?
Моя поэзия здесь больше не нужна,
Да и, пожалуй, сам я тоже здесь не нужен.

Ну что ж!
Прости, родной приют.
Чем сослужил тебе, и тем уж я доволен.
Пускай меня сегодня не поют -
Я пел тогда, когда был край мой болен.

Приемлю все.
Как есть все принимаю.
Готов идти по выбитым следам.
Отдам всю душу октябрю и маю,
Но только лиры милой не отдам.

Я не отдам ее в чужие руки,
Ни матери, ни другу, ни жене.
Лишь только мне она свои вверяла звуки
И песни нежные лишь только пела мне.

Цветите, юные! И здоровейте телом!
У вас иная жизнь, у вас другой напев.
А я пойду один к неведомым пределам,
Душой бунтующей навеки присмирев.

Но и тогда,
Когда во всей планете
Пройдет вражда племен,
Исчезнет ложь и грусть,-
Я буду воспевать
Всем существом в поэте
Шестую часть земли
С названьем кратким "Русь".

Русь уходящая (Сергей Александрович Есенин)

Мы многое еще не сознаем,
Питомцы ленинской победы,
И песни новые
По-старому поем,
Как нас учили бабушки и деды.

Друзья! Друзья!
Какой раскол в стране,
Какая грусть в кипении веселом!
Знать, оттого так хочется и мне,
Задрав штаны,
Бежать за комсомолом.

Я уходящих в грусти не виню,
Ну где же старикам
За юношами гнаться?
Они несжатой рожью на корню
Остались догнивать и осыпаться.

И я, я сам,
Не молодой, не старый,
Для времени навозом обречен.
Не потому ль кабацкий звон гитары
Мне навевает сладкий сон?

Гитара милая,
Звени, звени!
Сыграй, цыганка, что-нибудь такое,
Чтоб я забыл отравленные дни,
Не знавшие ни ласки, ни покоя.

Советскую я власть виню,
И потому я на нее в обиде,
Что юность светлую мою
В борьбе других я не увидел.

Что видел я?
Я видел только бой
Да вместо песен
Слышал канонаду.
Не потому ли с желтой головой
Я по планете бегал до упаду?

Но все ж я счастлив.
В сонме бурь
Неповторимые я вынес впечатленья.
Вихрь нарядил мою судьбу
В золототканое цветенье.

Я человек не новый!
Что скрывать?
Остался в прошлом я одной ногою,
Стремясь догнать стальную рать,
Скольжу и падаю другою.

Но есть иные люди.
Те
Еще несчастней и забытей.
Они, как отрубь в решете,
Средь непонятных им событий.

Я знаю их
И подсмотрел:
Глаза печальнее коровьих.
Средь человечьих мирных дел,
Как пруд, заплесневела кровь их.

Кто бросит камень в этот пруд?
Не троньте!
Будет запах смрада.
Они в самих себе умрут,
Истлеют падью листопада.

А есть другие люди,
Те, что верят,
Что тянут в будущее робкий взгляд.
Почесывая зад и перед,
Они о новой жизни говорят.

Я слушаю. Я в памяти смотрю,
О чем крестьянская судачит оголь.
"С Советской властью жить нам по нутрю...
Теперь бы ситцу... Да гвоздей немного..."

Как мало надо этим брадачам,
Чья жизнь в сплошном
Картофеле и хлебе.
Чего же я ругаюсь по ночам
На неудачный, горький жребий?

Я тем завидую,
Кто жизнь провел в бою,
Кто защищал великую идею.
А я, сгубивший молодость свою,
Воспоминаний даже не имею.

Какой скандал!
Какой большой скандал!
Я очутился в узком промежутке.
Ведь я мог дать
Не то, что дал,
Что мне давалось ради шутки.

Гитара милая,
Звени, звени!
Сыграй, цыганка, что-нибудь такое,
Чтоб я забыл отравленные дни,
Не знавшие ни ласки, ни покоя.

Я знаю, грусть не утопить в вине,
Не вылечить души
Пустыней и отколом.
Знать, оттого так хочется и мне,
Задрав штаны,
Бежать за комсомолом.

"Свой крестный путь превозмогая" (Петр Васильевич Орешин)

Свой крестный путь превозмогая, 
Крутой свершая поворот, 
К ржаным колосьям Русь святая 
Непобедимая идёт. 

Изба -- душистое кадило, 
Поля -- заиндевелый храм. 
Святая Мати через силу 
Идёт к Исусу по горам. 

Глаза -- лазоревые реки, 
Уста -- расцветшие холмы. 
Нетленны в русском человеке 
Отцов и прадедов псалмы. 

Мечта -- несказанное Слово, 
Душа -- нечитанный Псалтырь. 
Шумит под колоколом новым 
В снегах таёжная Сибирь. 

Со всех сторон на Русь святую 
Бросают петли, но вовек 
От Бога в сторону другую 
Не мыслил русский человек. 

Ни войны, выдумки царёвы, 
Ни кровь, ни козни тяжких смут, -- 
В душе народной Божье Слово 
И волю Божью не убьют. 

[1917]


Святая Русь (Максимилиан Александрович Волошин)

                      А М. Петровой

Суздаль да Москва не для тебя ли
По уделам землю собирали,
Да тугую золотом суму?
В рундуках приданое копили,
И тебя невестою растили
В расписном да тесном терему?

Не тебе ли на речных истоках
Плотник-Царь построил дом широко —
Окнами на пять земных морей?
Из невест красой, да силой бранной
Не была ль ты самою желанной
Для заморских княжих сыновей?

Но тебе сыздетства были любы —
По лесам глубоких скитов срубы,
По степям кочевья без дорог,
Вольные раздолья да вериги,
Самозванцы, воры да расстриги,
Соловьиный посвист да острог.

Быть Царевой ты не захотела —
Уж такое подвернулось дело:
Враг шептал: развей да расточи,
Ты отдай казну свою богатым,
Власть — холопам, силу — супостатам,
Смердам — честь, изменникам — ключи.

Поддалась лихому подговору,
Отдалась разбойнику и вору,
Подожгла посады и хлеба,
Разорила древнее жилище,
И пошла поруганной и нищей,
И рабой последнего раба.

Я ль в тебя посмею бросить камень?
Осужу ль страстной и буйный пламень?
В грязь лицом тебе ль не поклонюсь,
След босой ноги благословляя, —
Ты — бездомная, гулящая, хмельная,
Во Христе юродивая Русь!

19 ноября 1911, Коктебель


"Тебе одной плету венок" (Сергей Александрович Есенин)

Тебе одной плету венок,
Цветами сыплю стежку серую.
О Русь, покойный уголок,
Тебя люблю, тебе и верую.
Гляжу в простор твоих полей,
Ты вся - далекая и близкая.
Сродни мне посвист журавлей
И не чужда тропинка склизкая.
Цветет болотная купель,
Куга зовет к вечерне длительной,
И по кустам звенит капель
Росы холодной и целительной.
И хоть сгоняет твой туман
Поток ветров, крылато дующих,
Но вся ты - смирна и ливан
Волхвов, потайственно волхвующих.

1915


Я в Руси (Вадим Данилович Гарднер)

      Моей матери

Я в Руси. О Руси я скорблю. 
Не за тем ли, что Русь я люблю? 
        
Не за тем ли, что скорби полна 
Непутёвая эта страна, - 
        
Этот пьяный, измученный край, 
Этот ад, но и - будущий рай? 
        
Огонёчками сердца делюсь, 
Я с Тобою, болезная Русь! 
        
С полурусскою кровью я твой, 
И спасибо за хлеб трудовой. 
        
Ты вскормила, взрастила меня, - 
И должник перед Матерью я. 
        
И он мой - колокольный твой звон, 
Заревой, но и жуткий, как стон. 
        
Купола в осиянности звезд, 
И честной златосолнечный крест, 
        
И всё то, что не выразить мне, 
Что дрожит на Святой по весне, 
        
Все приемлю и нежно люблю - 
Вот зачем о Руси я скорблю.

Всего стихотворений: 29

Количество обращений к теме стихотворений: 38577