• Список стихотворений про Александра Блока
• Рейтинг стихотворений про Александра Блока

Стихотворения русских поэтов про Александра Блока на одной странице

"А Смоленская нынче именинница" (Анна Андреевна Ахматова)

                     Памяти Ал.Блока

А Смоленская нынче именинница,
Синий ладан над травою стелется,
И струится пенье панихидное,
Не печальное нынче, а светлое.
И приводят румяные вдовушки
На кладбище мальчиков и девочек
Поглядеть на могилы отцовские,
А кладбище — роща соловьиная,
От сиянья солнечного замерло.
Принесли мы Смоленской Заступнице,
Принесли Пресвятой Богородице
На руках во гробе серебряном
Наше солнце, в муке погасшее,—
Александра, лебедя чистого.

Август 1921


А. Блоку (Зинаида Николаевна Гиппиус)

         Дитя, потерянное всеми...

Все это было, кажется в последний,
   В последний вечер, в вешний час...
И плакала безумная в передней,
   О чем-то умоляя нас.

Потом сидели мы под лампой блеклой,
   Что золотила тонкий дым,
А поздние распахнутые стекла
   Отсвечивали голубым.

Ты, выйдя, задержался у решетки,
   Я говорил с тобою из окна.
И ветви юные чертились четко
   На небе — зеленей вина.

Прямая улица была пустынна,
   И ты ушел — в нее, туда...

Я не прощу. Душа твоя невинна.
   Я не прощу ей — никогда.

Апрель 1918, Санкт-Петербург


Александру Блоку (Николай Алексеевич Клюев)

          1

Верить ли песням твоим -
Птицам морского рассвета,-
Будто туманом глухим
Водная зыбь не одета?

Вышли из хижины мы,
Смотрим в морозные дали:
Духи метели и тьмы
Взморье снегами сковали.

Тщетно тоскующий взгляд
Скал испытует граниты,-
В них лишь родимый фрегат
Грудью зияет разбитой.

Долго ль обветренный флаг
Будет трепаться так жалко?..
Есть у нас зимний очаг,
Матери мерная прялка.

В снежности синих ночей
Будем под прялки жужжанье
Слушать пролет журавлей,
Моря глухое дыханье.

Радость незримо придет,
И над вечерними нами
Тонкой рукою зажжет
Зорь незакатное пламя.

          2

Я болен сладостным недугом -
Осенней, рдяною тоской.
Нерасторжимым полукругом
Сомкнулось небо надо мной.

Она везде, неуловима,
Трепещет, дышит и живет:
В рыбачьей песне, в свитках дыма,
В жужжанье ос и блеске вод.

В шуршанье трав - ее походка,
В нагорном эхо - всплески рук,
И казематная решетка -
Лишь символ смерти и разлук.

Ее ли косы смоляные,
Как ветер смех, мгновенный взгляд...
О, кто Ты: Женщина? Россия?
В годину черную собрат!

Поведай: тайное сомненье
Какою казнью искупить,
Чтоб на единое мгновенье
Твой лик прекрасный уловить?

1910


Александру Блоку (Борис Александрович Садовской)

В груди поэта мертвый камень 
И в жилах синий лед застыл, 
Но вдохновение, как пламень, 
Над ним взвивает ярость крыл. 

Еще ровесником Икара 
Ты полюбил священный зной, 
В тиши полуденного жара 
Почуяв крылья за спиной. 

Они взвились над бездной синей 
И понесли тебя, храня. 
Ты мчался солнечной пустыней, 
И солнце не сожгло огня. 

Так. От земли, где в мертвом прахе 
Томится косная краса, 
Их огнедышащие взмахи. 
Тебя уносят в небеса. 

Но только к сумрачным пределам 
С высот вернешься ты, и вновь 
Сожмется сердце камнем белым, 
И льдом заголубеет кровь.

1910


Александру Блоку (Наталия Васильевна Грушко)

В стране полунощной, где мертвые цветы
Венчают чьи-то тихие могилы,
Где нет людских шагов, лишь ветр гудет уныло,
Среди снегов почиешь мирно ты.
Живой меж мертвыми и мертвый меж живыми,
Ты шепчешь мне слова давно забытых рун,
И силюсь вспомнить я твое былое имя
И слышу тихий вздох и шепот — Гамаюн.

1914


Александру Блоку (Валентин Яковлевич Парнах)

Избыток горечи вверг меня в сон.
(На Средиземном море порт военный Стыл.
Разум жгло похмелье похорон).

Днем родина приснилась мне геенной:
В темницу прежнюю я заточен.
Средь виселиц вновь и навек я пленный.

И равны Африки и зною жаль
Мразы России и чамра вселенной!

Как будто кровь грузно течет из жил.
И вечна скорбь, которой я бежал.
И, малодушный, я не обнажил
С проклятием секера мой кинжал!

Но вечер, вздох,— и пробужденье. Лоно
Спасенья! Было странно: вновь я жил.

Я вышел из дому, как из притона
Пыток. Дыхание мне сон обжег.
Веки в огне загробного циклона.

Но тем нежней строй пальмовых дорог.
Но тем блаженней странность небосклона.
Поклонник пальм, близ вас дышать я мог!

Сборник «Самум». 1919


Александру Блоку (Эдуард Георгиевич Багрицкий)

От славословий ангельского сброда,
Толпящегося за твоей спиной,
О Петербург семнадцатого года,
Ты косолапой двинулся стопой!
И что тебе прохладный шелест крылий,
Коль выстрелы мигают на углах,
Коль дождь сечет, коль в ночь автомобили
На нетопырьих мечутся крылах.
Нам нужен мир! Простора мало, мало!
И прямо к звездам, в посвист ветровой,
Из копоти, из сумерек каналов
Ты рыжею восходишь головой.
Былые годы тяжко проскрипели,
Как скарбом нагруженные возы,
Засыпал снег цевницы и свирели,
Но нет по ним в твоих глазах слезы.
Была цыганская любовь и синий,
В сусальных звездах, детский небосклон, -
Все за спиной.
Теперь - слепящий иней,
Мигающие выстрелы и стон,
Кронштадтских пушек дальние раскаты... ^
И ты проходишь в сумраке сыром,
Покачивая головой кудлатой
Над черным адвокатским сюртуком.
И над водой у мертвого канала,
Где кошки мрут и пляшут огоньки,
Тебе цыганка пела и гадала
По тонким линиям твоей руки.
И нагадала: будет город снежный,
Любовь сжигающая, как огонь,
Путь и печаль...
Но линией мятежной
Рассечена широкая ладонь.
Она сулит убийства и тревогу,
Пожар и кровь и гибельный конец.
Не потому ль на страшную дорогу
Октябрьской ночью ты идешь, певец?
Какие тени в подворотне темной
Вослед тебе глядят - в ночную тьму?
С какою ненавистью неуемной
Они мешают шагу твоему.
О, широта матросского простора,
Там чайки и рыбачьи паруса,
Там корифеем пушечным "Аврора"
Выводит трехлинеек голоса.
Еще дыханье! Выдох! Вспыхнет! Брызнет!
Ночной огонь над мороком морей...
И если смерть - она прекрасней жизни,
Прославленней, чем тысяча смертей.

Александру Блоку (Вильгельм Александрович Зоргенфрей)

    ...Имею на тебя то, что оставил ты первую любовь твою. 
                         Откров. св. Иоанна

Помнит месяц наплывающий 
Все, что было и прошло, 
Но в душе, покорно тающей, 
Пусто, звонко и светло. 
Над землею -- вьюга снежная, 
В сердце -- медленная кровь, 
Глубоко под снегом -- нежная, 
Позабытая любовь. 
Скудно, скорбно дни истрачены, 
Даль пределы обрела, 
Сочтены и обозначены 
Мысли, речи и дела. 
Эту жизнь, безмерно серую, 
Я ли, живший, прокляну? 
Нет, и мертвым сердцем верую 
В позабытую весну. 
Пусть истлела нить печальная, 
И сомкнулась пустота -- 
Ты со мной, моя начальная 
И последняя мечта. 
И легки пути тернистые, 
Твой не страшен Страшный Суд. 
Знаю, чьи уста лучистые 
Приговор произнесут. 
Тихо радость исповедую, 
Память сердца озарю: 
Приобщи твоей победою 
К неземному алтарю. 
Высоки врата престольные, 
Тяжелы земные сны, 
Но любви простятся вольные 
И невольные вины. 

Сентябрь 1913


Александру Блоку (Вячеслав Иванович Иванов)

          1

Ты царским поездом назвал
Заката огненное диво.
Еще костер не отпылал
И розы жалят: сердце живо.

Еще в венце моем горю.
Ты ж, Феба список снежноликий,
Куда летишь, с такой музыкой,
С такими кликами?.. Смотрю

На легкий поезд твой — с испугом
Восторга! Лирник-чародей,
Ты повернул к родимым вьюгам
Гиперборейских лебедей!

Они влекут тебя в лазури,
Звончатым отданы браздам,
Чрез мрак — туда, где молкнут бури,
К недвижным ледяным звездам.

          2

Пусть вновь — не друг, о мой любимый!
Но братом буду я тебе
На веки вечные в родимой
Народной мысли и судьбе.

Затем, что оба Соловьевым
Таинственно мы крещены;
Затем, что обрученьем новым
С Единою обручены.

Убрус положен на икону:
Незримо тайное лицо.
Скользит корабль по синю лону:
На темном дне горит кольцо.

Ветер (Кому быть живым и хвалимым) (Борис Леонидович Пастернак)

    Четыре отрывка о Блоке

Кому быть живым и хвалимым,
Кто должен быть мертв и хулим, —
Известно у нас подхалимам
Влиятельным только одним.

Не знал бы никто, может статься,
В почете ли Пушкин иль нет,
Без докторских их диссертаций,
На все проливающих свет.

Но Блок, слава богу, иная,
Иная, по счастью, статья.
Он к нам не спускался с Синая,
Нас не принимал в сыновья.

Прославленный не по програме
И вечный вне школ и систем,
Он не изготовлен руками
И нам не навязан никем.
____

Он ветрен, как ветер. Как ветер,
Шумевший в имении в дни,
Как там еще Филька-фалетер
Скакал в голове шестерни.

И жил еще дед-якобинец,
Кристальной души радикал,
От коего ни на мизинец
И ветреник внук не отстал.

Тот ветер, проникший под ребра
И в душу, в течение лет
Недоброю славой и доброй
Помянут в стихах и воспет.

Тот ветер повсюду. Он — дома,
В деревьях, в деревне, в дожде,
В поэзии третьего тома,
В «Двенадцати», в смерти, везде.
____

Широко, широко, широко
Раскинулись речка и луг.
Пора сенокоса, толока,
Страда, суматоха вокруг.
Косцам у речного протока
Заглядываться недосуг.

Косьба разохотила Блока,
Схватил косовище барчук.
Ежа чуть не ранил с наскоку,
Косой полоснул двух гадюк.

Но он не доделал урока.
Упреки: лентяй, лежебока!
О детство! О школы морока!
О песни пололок и слуг!

А к вечеру тучи с востока.
Обложены север и юг.
И ветер жестокий не к сроку
Влетает и режется вдруг
О косы косцов, об осоку,
Резучую гущу излук.

О детство! О школы морока!
О песни пололок и слуг!
Широко, широко, широко
Раскинулись речка и луг.
____

Зловещ горизонт и внезапен,
И в кровоподтеках заря,
Как след незаживших царапин
И кровь на ногах косаря.

Нет счета небесным порезам,
Предвестникам бурь и невзгод,
И пахнет водой и железом
И ржавчиной воздух болот.

В лесу, на дороге, в овраге,
В деревне или на селе
На тучах такие зигзаги
Сулят непогоду земле.

Когда ж над большою столицей
Край неба так ржав и багрян,
С державою что-то случится,
Постигнет страну ураган.

Блок на небе видел разводы.
Ему предвещал небосклон
Большую грозу, непогоду,
Великую бурю, циклон.

Блок ждал этой бури и встряски,
Ее огневые штрихи
Боязнью и жаждой развязки
Легли в его жизнь и стихи.

Водоскат (Зинаида Николаевна Гиппиус)

         А. А. Блоку

Душа моя угрюмая, угрозная,
   Живет в оковах слов.
Я - черная вода, пенноморозная,
   Меж льдяных берегов.

Ты с бедной человеческою нежностью
   Не подходи ко мне.
Душа мечтает с вещей безудержностью
   О снеговом огне.

И если в мглистости души, в иглистости
   Не видишь своего,-
То от тебя ее кипящей льдистости
   Не нужно ничего.

1905


Гроза (Зинаида Николаевна Гиппиус)

                         А. А. Блоку

Моей души, в ее тревожности,
          Не бойся, не жалей.
Две молнии, две невозможности,
          Соприкоснулись в ней.

Ищу опасное и властное,
          Слиянье всех дорог.
А все живое и прекрасное
          Приходит в краткий срок.

А если правда здешней нежности
          Не жалость, а любовь, —
Всесокрушающей мятежности
          Моей не прекословь.

Тебя пугают миги вечные...
          Уйди, закрой глаза.
В душе скрестились светы встречные,
          В моей душе — гроза.

1905


"Даль — очарована. И разочарованье" (Юрий Никандрович Верховский)

      Александру Блоку


Даль — очарована. И разочарованье
Могу ль я вымолить у каменной судьбы?
И скрипки нежный стон, и ярый вопль трубы
Мне облекут равно мое в ночи взыванье.

Так явно, что моя предызбранная часть —
Владычица, тебя напевами заклясть.
И все грядущее не в том ли, роковое,
Чтоб образ твой создать стихи мои могли? —
И я увидел бы в торжественном покое:
Вот — ты ко мне идешь из голубой дали.

К портрету А. А. Блока (Иннокентий Фёдорович Анненский)

Под беломраморным обличьем андрогина
Он стал бы радостью, но чьих-то давних грез.
Стихи его горят — на солнце георгина,
Горят, но холодом невыстраданных слез.

"Мне было тайно ваше Слово" (Алексей Дмитриевич Скалдин)

        А. А Блоку

Мне было тайно ваше Слово
Поведано, и ныне я,
Как год назад, касаюсь снова
Загадочного бытия.

Мое приемлющее сердце
В тиши подсказывает мне,
Что вижу в вас единоверца,
Но все же я смотрю извне.

Какое малое оконце!
И Слово все ушло в слова.
А за окном так ярко солнце,
И к солнцу тянется трава.

Еще томит глухое бремя,
Что налагают шум и толк.
Но вижу День: Иное Время
Преобразит наш сирый полк.

На смерть Александра Блока (Владимир Иванович Нарбут)

Узнать, догадаться о тебе,
Лежащем под жестким одеялом,
По страшной, отвиснувшей губе,
По темным под скулами провалам?..
Узнать, догадаться о твоем
Всегда задыхающемся сердце?..
Оно задохнулось!
Продаем
Мы песни о веке-погорельце...
Не будем размеривать слова...
А здесь, перед обликом извечным,
Плюгавые флоксы да трава
Да воском заплеванный подсвечник.
Заботливо женская рука
Тесемкой поддерживает челюсть,
Цингой раскоряченную...
Так,
Плешивый, облезший — на постели!..
Довольно!
Гранатовый браслет —
Земные последние оковы,
Сладчайший, томительнейший бред
Чиновника (помните?) Желткова.

1921 (1922)


Опала (Андрей Белый)

    Посвящается А. А. Блоку

Блестящие ходят персоны, 
повсюду фаянс и фарфор, 
расписаны нежно плафоны, 
музыка приветствует с хор. 

А в окнах для взора угодный, 
прилежно разбитый цветник. 
В своем кабинете дородный 
и статный сидит временщик. 

В расшитом камзоле, при шпаге, 
в андреевском ордене он. 
Придворный, принесший бумаги, 
отвесил глубокий поклон, - 

Приветливый, ясный, речистый, 
отдавшийся важным делам. 
Сановник платочек душистый 
кусает, прижавши к устам. 

Докладам внимает он мудро. 
Вдруг перстнем ударил о стол. 
И с буклей посыпалась пудра 
на золотом шитый камзол. 

"Для вас, государь мой, не тайна, 
что можете вы пострадать: 
и вот я прошу чрезвычайно 
сию неисправность изъять..." 

Лицо утонуло средь кружев. 
Кричит, раскрасневшись: "Ну что ж!. 
Татищев, Шувалов, Бестужев - 
у нас есть немало вельмож - 

Коль вы не исправны, законы 
блюсти я доверю другим... 
Повсюду, повсюду препоны 
моим начинаньям благим!.." 

И, гневно поднявшись, отваги 
исполненный, быстро исчез. 
Блеснул его перстень и шпаги 
украшенный пышно эфес. 

Библиотека русской классики 57 Опала 
Идет побледневший придворный... 
Напудренный щеголь в лорнет 
глядит - любопытный, притворный: 
"Что с вами? Лица на вас нет... 

В опале?.. Назначен Бестужев?" 
Главу опустил - и молчит. 
Вкруг море камзолов и кружев, 
волнуясь, докучно шумит. 

Блестящие ходят персоны, 
музыка приветствует с хор, 
окраскою нежной плафоны 
ласкают пресыщенный взор. 

Апрель 1903, Москва


Памяти Александра Блока (Анна Андреевна Ахматова)

Он прав - опять фонарь, аптека,
Нева, безмолвие, гранит...
Как памятник началу века,
Там этот человек стоит,
Когда он Пушкинскому Дому,
Прощаясь, помахал рукой
И принял смертную истому
Как незаслуженный покой.

"С моря ветер, с моря холод" (Владимир Вальтерович Диксон)

     Памяти А. А. Блока

С моря ветер, с моря холод;
Ночью во́лны; ночью — смерть.
В доме — све́чи, в теле — голод;
В сердце — думы, в думах — смерч.

У реки могильный город,
Кости зябнут во гробах…
У рубашки белый ворот,
Ворот в «белых лебедях».

У рубашки пояс узкий; —
А у Бога — все́ — равны:
Был он вечный, был он русский,
Встал он рано, в час весны.

А весна цвела заботой
В те далёкие года: —
Закатилась за болото
Лучезарная звезда.

И заботой гроб сколочен,
У реки — могильный ряд,
К смерти сумрак приурочен,
К сердцу — горечь, к сердцу — яд.

С моря — ветер, с моря — волны;
По реке плывут гроба́…
Был он светлый, был он вольный;
Так — доро́га; так — судьба.

В сердце — думы; голод — в теле;
Гроб не тронут в день весны.
У рубашки — ворот белый; —
А у Бога — все́ — равны.

<2 августа 1926>, Амьен


Умер Блок (Вячеслав Иванович Иванов)

В глухой стене проломанная дверь,
И груды развороченных камней,
И брошенный на них железный лом,
И глубина, разверстая за ней,
И белый прах, развеянный кругом,-
Всё - голос Бога: "Воскресенью верь".

10 августа 1921


"Я пришла к поэту в гости" (Анна Андреевна Ахматова)

         Александру Блоку

Я пришла к поэту в гости.
Ровно полдень. Воскресенье.
Тихо в комнате просторной,
А за окнами мороз.

И малиновое солнце
Над лохматым сизым дымом...
Как хозяин молчаливый
Ясно смотрит на меня!

У него глаза такие,
Что запомнить каждый должен,
Мне же лучше, осторожной,
В них и вовсе не глядеть.

Но запомнится беседа,
Дымный полдень, воскресенье
В доме сером и высоком
У морских ворот Невы.

Январь 1914

Всего стихотворений: 21

Количество обращений к теме стихотворений: 3697