Стихотворения русских поэтов про русалок на одной странице

- "Приди ко мне! Восходит месяц ранний, 
Кувшинки спят, чуть движется камыш, 
И стелет нам серебряные ткани 
Речная зыбь... Ты медлишь, ты молчишь?" - 

- "Не верю я!" - "Но слез моих, рыданий 
Ужели ты не слышишь, не щадишь?" - 
- "Смеешься ты!" - "То лжет ночная тишь... 
Я плачу!" - "Нет, то смех звенит в тумане!" - 

- "Приди ко мне! Светлеют небеса, 
В траве речной запуталась коса!" - 
- "Изменишь ты!" - "Люблю, томясь, тоскуя..." - 

- "Ты холодна!" - "То жемчугом роса 
На грудь упала..." - "Руку дай, тону я!" - 
- "О, милый мой! О, счастье поцелуя!".

Давайте, подруги,
Веселой толпой
Мы выйдем сегодня
На берег крутой

И песнию громкой
Луга огласим,
Леса молчаливы
И даль усыпим.

Нарвем мы цветочков,
Венки мы сплетем,
Любимую песню
Царицы споем;

А с утром, подруги,
Одна за другой
Сокроемся в волны
Падучей звездой.

Если можешь, пойми. Если хочешь, возьми.
Ты один мне понравился между людьми.
До тебя я была холодна и бледна.
Я — с глубокого, тихого, темного дна.

Нет, помедли. Сейчас загорится для нас
Молодая луна. Вот — ты видишь? Зажглась!
Дышит мрак голубой. Ну, целуй же! Ты мой?
Здесь. И здесь. Так. И здесь... Ах, как сладко
                                        с тобой!

Западный ветер погнал облака.
Забеспокоилась Клязьма-река.

С первого августа дочке неможется.
Вон как скукожилась черная кожица.

Слушать не хочет ершен да плотвиц,
Губ не синит и не красит ресниц.

- Мама-река моя, я не упрямая,
Что ж это с гребнем не сладит рука моя?

Глянула в зеркало - я уж не та,
Канула в омут моя красота.

Замуж не вышла, детей не качала я,
Так почему ж я такая усталая?

Клонит ко сну меня, тянет ко дну,
Вот я прилягу, вот я усну.

- Свет мой, икринка, лягушечья спинушка,
Спи до весны, не кручинься, Иринушка!

Луна скользит меж легких туч,
И дремлет серебристый луч
Над спящею землею.
Русалке любо выплывать
И тихо косами играть
Над темною рекою.
В воде любуяся собой,
Поет русалка под луной.
Несутся грустно звуки
Томления и муки.
Поет русалка, смотрит в даль,
Кого-то ждет, кого-то жаль,
О ком-то всё тоскует,
Кого-то зачарует.

            Софье Григорьевне Мей

Мечется и плачет, как дитя больное
В неспокойной люльке, озеро лесное.

Тучей потемнело, брызжет мелкой зернью -
Так и отливает серебром и чернью...

Ветер по дубраве серым волком рыщет;
Молния на землю жгучим ливнем прыщет;

И на голос бури, побросавши прялки,
Вынырнули со дна резвые русалки...

Любо некрещеным в бурю-непогоду
Кипятить и пенить жаркой грудью воду,

Любо им за вихрем перелетным гнаться,
Громким, звучным смехом с громом окликаться!..

Волны им щекочут плечи наливные,
Чешут белым гребнем косы рассыпные;

Ласточки быстрее, легче пены зыбкой,
Руки их мелькают белобокой рыбкой;

Огоньком под пеплом щеки половеют;
Ярким изумрудом очи зеленеют.

Плещутся русалки, мчатся вперегонку,
Да одна отстала, отплыла в сторонку...

К берегу доплыла, на берег выходит,
Бледными руками ивняки разводит;

Притаилась в листве на прибрежье черном,
Словно белый лебедь в тростнике озерном...

Вот уж понемногу непогодь стихает;
Ветер с листьев воду веником сметает;

Тучки разлетелись, словно птицы в гнезды;
Бисером перловым высыпали звезды;

Месяц двоерогий с неба голубого
Засветил отломком перстня золотого...

Чу! переливаясь меж густой осокой,
По воде несется благовест далекой -

Благовест далекий по воде несется
И волною звучной прямо в душу льется:

Видится храм божий, песнь слышна святая,
И сама собою крест творит десная...

И в душе русалки всенощные звуки
Пробудили много и тоски и муки,

Много шевельнули страсти пережитой,
Воскресили много были позабытой...

Вот в селе родимом крайняя избушка;
А в избушке с дочкой нянчится старушка:

Бережет и холит, по головке гладит,
Тешит лентой алой, в пестрый ситец рядит...

Да и вышла ж девка при таком уходе:
Нет ее красивей в целом хороводе...

Вот и бор соседний - там грибов да ягод
За одну неделю наберешься на год;

А начнут под осень грызть орехи белки -
Сыпь орех в лукошки: близко посиделки.

Тут-то погуляют парни удалые,
Тут-то насмеются девки молодые!..

Дочь в гостях за прялкой песни распевает
А старуха дома ждет да поджидает:

Огоньку добыла - на дворе уж ночка -
Долго засиделась у соседей дочка...

Оттого и долго: парень приглянулся
И лихой бедою к девке подвернулся;

А с бедою рядом ходит грех незваной...
Полюбился парень девке бесталанной.

Так ей полюбился, словно душу вынул,
Да и насмеялся - разлюбил и кинул,

Позабыл голубку сизокрылый голубь -
И остались бедной смех мирской да прорубь...

Вспомнила русалка - белы руки гложет;
Рада б зарыдала - и того не может;

Сотворить молитву забытую хочет -
Нет для ней молитвы - и она хохочет...

Только, пробираясь на село в побывку,
Мужичок проснулся и стегает сивку,

Лоб и грудь и плечи крестно знаменует
Да с сердцов на хохот окаянный плюет.

        Посв. А. А. Горенко

На русалке горит ожерелье
И рубины греховно-красны,
Это странно-печальные сны
Мирового, больного похмелья.
На русалке горит ожерелье
И рубины греховно-красны.

У русалки мерцающий взгляд,
Умирающий взгляд полуночи,
Он блестит, то длинней, то короче,
Когда ветры морские кричат.
У русалки чарующий взгляд,
У русалки печальные очи.

Я люблю ее, деву-ундину,
Озаренную тайной ночной,
Я люблю ее взгляд заревой
И горящие негой рубины...
Потому что я сам из пучины,
Из бездонной пучины морской.

    Над озером, в глухих дубровах,
    Спасался некогда Монах,
    Всегда в занятиях суровых,
    В посте, молитве и трудах.
    Уже лопаткою смиренной
    Себе могилу старец рыл —
    И лишь о смерти вожделенной
    Святых угодников молил.

    Однажды летом у порогу
    Поникшей хижины своей
    Анахорет молился Богу.
    Дубравы делались черней;
    Туман над озером дымился,
    И красный месяц в облаках
    Тихонько по небу катился.
    На воды стал глядеть Монах.

    Глядит, невольно страха полный;
    Не может сам себя понять...
    И видит: закипели волны
    И присмирели вдруг опять...
    И вдруг... легка, как тень ночная,
    Бела, как ранний снег холмов,
    Выходит женщина нагая
    И молча села у брегов.

    Глядит на старого Монаха
    И чешет влажные власы.
    Святой Монах дрожит со страха
    И смотрит на ее красы.
    Она манит его рукою,
    Кивает быстро головой...
    И вдруг — падучею звездою —
    Под сонной скрылася волной.

    Всю ночь не спал старик угрюмый
    И не молился целый день —
    Перед собой с невольной думой
    Всё видел чудной девы тень.
    Дубравы вновь оделись тьмою;
    Пошла по облакам луна,
    И снова дева над водою
    Сидит, прелестна и бледна.

    Глядит, кивает головою,
    Целует из дали шутя,
    Играет, плещется волною,
    Хохочет, плачет, как дитя,
    Зовет Монаха, нежно стонет...
    «Монах, Монах! Ко мне, ко мне!...»
    И вдруг в волнах прозрачных тонет;
    И всё в глубокой тишине.

    На третий день отшельник страстный
    Близ очарованных брегов
    Сидел и девы ждал прекрасной,
    А тень ложилась средь дубров...
    Заря прогнала тьму ночную:
    Монаха не нашли нигде,
    И только бороду седую
    Мальчишки видели в воде. 

Пахнуло с восходом огромной луны
сладчайшею свежестью в плечи весны.

Колеблясь, колдуя в лазури ночной,
прозрачное чудо висит над рекой.

Все тихо и хрупко. Лишь дышит камыш;
над влагой мелькает летучая мышь.

Волшебно-возможного полночь полна.
Река предо мною зеркально-черна.

Гляжу я - и тина горит серебром,
и капают звезды в тумане сыром.

Гляжу - и, сияя в извилистой мгле,
русалка плывет на сосновом стволе.

Ладони простерла и ловит луну:
качнется, качнется и канет ко дну.

Я вздрогнул, я крикнул: взгляни, подплыви!
Вздохнули, как струны, речные струи.

Остался лишь тонкий сверкающий круг,
да в воздухе тает таинственный звук...

Русалка плыла по реке голубой,
   Озаряема полной луной;
И старалась она доплеснуть до луны
   Серебристую пену волны.

И шумя и крутясь, колебала река
   Отраженные в ней облака;
И пела русалка - и звук ее слов
   Долетал до крутых берегов.

И пела русалка: "На дне у меня
   Играет мерцание дня;
Там рыбок златые гуляют стада;
   Там хрустальные есть города;

И там на подушке из ярких песков
   Под тенью густых тростников
Спит витязь, добыча ревнивой волны,
   Спит витязь чужой стороны.

Расчесывать кольца шелковых кудрей
   Мы любим во мраке ночей,
И в чело и в уста мы в полуденный час
   Целовали красавца не раз.

Но к страстным лобзаньям, не зная зачем,
   Остается он хладен и нем;
Он спит - и, склонившись на перси ко мне,
   Он не дышит, не шепчет во сне!"

Так пела русалка над синей рекой,
   Полна непонятной тоской;
И, шумно катясь, колебала река
   Отраженные в ней облака.

Ты не любишь меня, милый голубь,
Не со мной ты воркуешь, с другою.
Ах, пойду я к реке под горою,
Кинусь с берега в черную прорубь.

Не отыщет никто мои кости
Я русалкой вернуся весною.
Приведешь ты коня к водопою,
И коня напою я из горсти.

Запою я тебе втихомолку,
Как живу я царевной, тоскую,
Заману я тебя, заколдую,
Уведу коня в струи за холку!

Ой, как терем стоит под водою -
Там играют русалочки в жмурки,-
Изо льда он, а окна-конурки
В сизых рамах горят под слюдою.

На постель я травы натаскаю,
Положу я тебя с собой рядом.
Буду тешить тебя своим взглядом,
Зацелую тебя, заласкаю!

Картина

Вод лазоревых жилица,
Пробудись, краса моя,
Наша новая сестрица,
Наша светлая струя!

К жизни чувствами воскресни,
Плавай с нами и резвись,
Пой пленительные песни,
В пену белую рядись!

Наслаждайся негой праздной, -
Омут краше всех хором:
Обнесен стеной алмазной
И унизан жемчугом.

Всех, кто жизни шлет проклятья,
Пылко, страстно полюби,
Замани в свои объятья
И в пучине утопи!

Волнуется Днепр, боевая река,
     Во мраке глухой полуночи;
Уж выставил месяц из тучи рога
     И неба зарделися очи.
Широкие, _и_дут волна за волной
     И с шумом о берег биются,
Но в хладном русле, под ревущей водой,
     И хохот и смех раздаются.
Русалки играют во мраке ночей,
     Неопытных юношей манят.

Как проглядывают ясные
Звезды в синих небесах -
Друг за другом девы красные
Выплывают на волнах.
Полным цветом нежной младости
Привлекателен их хор,
Обещает много радости
Негою томящий взор.
Бегите, о юноши, томных очей, -
          Мечтами коварные манят!

Черны косы, рассыпался,
С обнаженных плеч бегут,
По волнам перегибался,
Вслед за девами плывут.
Грудь высокая колышется
Сладострастно между вод, -
Перед ней волна утишится
И задумчиво пройдет.
Над водами руки белые
Подымаются, падут, -
То стыдливые, несмелые
Девы медленно плывут,
То в восторге юной радости
Будят песнями брега
Иль с беспечным смехом младости
Ловят месяца рога,
На пучине серебристые,
Или плеском быстрых рук
Брызжут радуги огнистые,
Резвятся в волнах - и вдруг
Утопают, погружаются
В свой невидимый чертог,
И видения теряются,
Как луны воздушный рог.
Не верьте, о юноши, мраку ночей, -
          Мечтами коварные манят!

Мы знаем страсть, но страсти не подвластны.
Красою наших душ и наших тел нагих
Мы только будим страсть в других,
А сами холодно-бесстрастны.

Любя любовь, бессильны мы любить.
Мы дразним и зовем, мы вводим в заблужденье,
Чтобы напиток охлажденья
За знойной вспышкой жадно пить.

Наш взгляд глубок и чист, как у ребенка.
Мы ищем Красоты и мир для нас красив,
Когда, безумца погубив,
Смеемся весело и звонко.

И как светла изменчивая даль,
Когда любовь и смерть мы заключим в объятье,
Как сладок этот стон проклятья,
Любви предсмертная печаль!

            (Из волжских преданий)

Под суглинистым обрывом, над зеленым крутояром
День и ночь на темный берег плещут волны в гневе яром...

Не пройти и не проехать к той пещере, что под кручей
Обозначилась из груды мелкой осыпи ползучей...

Выбивают прямо со дна, и зимой не замерзая,
Семь ключей - семь водометов и гремят не умолкая...

Закружит любую лодку в пене их молочно-белой,
И погибнет, и потонет в ней любой безумец смелый.

Далеко потом, далёко - на просторе на гульливом -
Тело мертвое на берег Волга выбросит приливом...

Было время... Старожилы речь ведут, и не облыжно,
Что стояла эта заводь, как болото, неподвижно;

В камышах, огородивших омут чащею зеленой,
Семь русалок выплывали из речной воды студеной, -

Выплывали и прохожих звали песнями своими
Порезвиться в хороводе под луною вместе с ними.

И, бывало, кто поддается приворотному призыву
Да сойдет к речному логу косогором по обрыву -

На него все семь русалок и накинутся толпою,
Перекатным звонким смехом заливаясь над водою.

Защекотят сестры насмерть гостя белыми руками
И глаза ему замечут разноцветными песками;

А потом, потом зароют в той пещере, в той могиле,
Где других гостей без счету - без числа нахоронили...

Клич русалочий приманный услыхал один прохожий,
Вещей силой наделенный, прозорливый старец божий, -

Услыхал и проклял заводь нерушимым гневным словом,
И на берег, и на волны пал туман густым покровом...

В тот же миг стал осыпаться по обрыву щебень серый
И повис щитом надежным над осевшею пещерой;

А русалки так и сгибли в расходившейся пучине, -
Семь гремячих водометов выбивают там доныне...

Вешней ночью в этом плеске слышны тихие призывы,
Внятны робкие моленья, слез и смеха переливы;

А под утро над ключами, перед зорькой раным-рано,
Семь теней дрожат и вьются в дымном облаке тумана...

Конный мимо них несется, не жалея конской силы;
Пеший усталь забывает близ русалочьей могилы...

И поют ключи, и плачут - слезно плачут в гневе яром,
Точно правят панихиды над зеленым крутояром...

Всего стихотворений: 15

Количество обращений к теме стихотворений: 19202